Папа Карп

Это восьмая книга про Ваню и его многочисленных друзей. Разнообразные новые приключения и просто забавные события в лесу, в деревнях, под землей… Сразиться с монстрами и помочь любящим пожениться, пресечь разбойные действия и разобраться с летающими крокодилами, позаботиться о беременной жене и о маленькой девочке-сироте… – все это и многое другое успевает сделать славный русский богатырь. Но иногда, конечно, делает и глупости.

Откуда зародился на Руси психоанализ? Каков наш национальный характер с точки зрения иностранцев? Можно ли соединить китайско-индийские и русские методы работы над собой? Как успокоить разъяренного шерстистого носорога?.. Обо всем этом мы размышляем вместе с героями книги.

Зимой в лесу не только холодно. Зимой в лесу много всякого. Тусовка, тусовка, тусовка…

Скачать (0.7 MB)

ХОЖДЕНИЕ ПО ЛЕСУ БЕЗО ВСЯКОГО ТОЛКУ

Волею-неволею иногда мы идем по линиям Судьбы безо всякого плана, безо всякого видимого смысла и толка. Эта книга – о такой ситуации. О том, что иногда и герои совершают ошибки, что и мудрецы иногда нуждаются в добром совете, что в лесу закон один: жизнь – штука общая.

Мы живем, и что-то меняется – в нас и вокруг нас. Мы стараемся сделать правильные шаги. Иногда это удается. Иногда мы мастерски, очень точно и естественно-мудро решаем сложнейшие ситуации, которые возникают неожиданно. Мы учимся, учимся, учимся…

* * *

Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.

Л. Толстой «Война и мир»

* * *

В глуши лесной, на большой поляне стоял огромный дуб. Под ним кот Баюн шаловливо выпускал когти и хватал побуревшие опавшие листья. Он жмурился, подняв трубой пушистый хвост, и искоса поглядывал на сидевшую неподалеку жену Мурку. Наигравшись, Баюн спросил ее:

– Что, Мурка, думаешь, что я дурью маюсь?

– Ну, эта дурь – не дурь, – мудро ответила кошечка. – Твоя главная дурь – это твоя бессистемность и безалаберность. Ты целыми днями готов вот так бродить, размышлять, играть, языком трепать… Ни порядка в твоей жизни нет, ни системы, ни организованности…

– Так я, Мурка, творческий работник. Я сказки умею баить, песни складывать, истории рассказывать… Это мой, можно сказать, вклад в дело прогресса нашей страны и всего мира. Я, можно сказать, решаю глобальные проблемы…

– Это я понимаю. Но все это дурь. Глобальная дурь, – строгим тоном заявила кошка. – На нашей Руси Великой почти все дурят – каждый по-своему. А ты, как сказитель, во всем этом по уши увяз, ты эту дурь, так сказать, словесно изрекаешь…

– Мяу! – прервал жену Баюн. – Твой самочий ум слишком мелок. Тебе бы все о доме да о мышах… Фр-р-р! На Руси Великой и процессы идут великие. Великой нашей общей дури противостоит великая наша общая, глобальная сила. Во как я сказал! Мяу! А ты только дурь и видишь! Зрение у тебя приземленное, Мурка моя милая. А ты ввысь морду подними!

– Все равно… Хаос… Мяу… – уже не таким уверенным голосом промяукала кошечка.

– Мы, самцы, несем груз ответственности за прогресс, – очень четко, как будто на лекции, произнес Баюн. – Прогресс – штука сложная. Не всегда идет он прямо. Иногда и криво идет. Иногда и совсем загибается. Тогда мы, самцы, выворачиваем его наизнанку и движемся дальше, дальше, дальше… Не всегда ясно куда. Но движение есть! Понятно, Мурка?

– Нет. Мяу, – вздохнула кошечка.

Из избы вышел лесной колдун и сказал:

– Ты, самец, пойди-ка сходи к роднику и глянь, не прилетели ли туда долбодятлы. Надо бы их заговоренной рябиной покормить – чтобы зимой поспокойнее были, подобрее. Я рябину-то уже приготовил. А то не накормишь их вот так осенью, так за зиму обязательно кого-нибудь до смерти заклюют. Звереют. Клювики-то железные! И острые! Беги давай.

Кот Баюн помчался к роднику, задрав хвост, гордый, что может участвовать в общем ходе исторического прогресса не только рассказами и размышлениями, но и принести конкретную пользу в конкретном деле. Мурка посмотрела ему вслед и грустно спросила:

– Я глупая приземленная самка, да?

– Ты очень хорошая кошка, – успокоил ее лесной колдун, гладя и почесывая за ухом. – Просто мужское и женское начала в людях и в животных устроены по-разному. Нужно и то, и то. А дури у нас на Руси много… Это ты права. И далеко не всегда ее наличие свидетельствует о таинственной специфике прогресса… Но и Баюн прав. Не всегда удается идти прямо и действовать по порядку. Да и не всегда это вообще нужно…

Вернулся Баюн.

– Прилетели долбодятлы! – сообщил он.

– Отлично! – обрадовался лесной колдун. Он сходил в дом и вскоре вышел с корзиной заговоренной рябины. – Оставайтесь здесь, сторожите дом. Я скоро вернусь.

Он ушел, а Мурка молвила:

– Не сердись на меня. Мяу.

– Да я не сержусь. Фр-р-р, – распушил усы Баюн. – Это хорошо, что мы разные… Мяу!

Они сели рядышком на корень дуба и стали смотреть, как качаются на ветру последние желтые листья.

* * *

Случилось все сие в Древней Руси.

* * *

Не ошибается только тот, кто ничего не делает.

Пословица.

* * *

Лес окунулся в первый снег. Ноябрьские вечера наступали, делая дни все короче. Утра тоже все более запаздывали. Морозов еще сильных не было. Все в лесу приготовилось уже к зиме. Все, кто мог, попрятались в глухие норы и берлоги, щелки и прочие укрытия. Конечно, многие продолжали бегать и прыгать, летать и лазать… Зимнее волшебство накатывало, холодило, вступало в свои права…

* * *

Каждый божий день Ваня выгуливал беременную Аню в непосредственной близости от деревни. На всякий случай он брал с собой Дружка и пару человек из старых учеников Чоу. Богатырь шел, опоясавшись мечом, а на плече носил дубину. Он внимательно оглядывал окружающее пространство, вчувствывался в него, вслушивался в далекие и тихие звуки – дабы полностью обезопасить прогулка любимой жены с младенцем во чреве.

Аделаида сообщила, что родится девочка. Иван немного расстроился, что не сын, но Аня его утешила, сказав, что это очень удобно, так как старшая дочка потом будет помогать нянчить младших братьев и сестер.

Чоу дал соответствующие инструкции всем своим ученикам – по-русски и по-китайски – оберегать беременную женщину и не расстраивать ее ничем. Китайцу даже пришлось немного избить одного из бывших зазомбированных сподвижников колдуна Грызли – за то, что тот невнимательно слушал эти объяснения, отвлекаясь и ковыряя в носу. Чоу сказал, что не убил его чисто случайно. Над этой шуткой все долго смеялись.

Аня чувствовала себя хорошо. Пользуясь своим положением, княжна все больше командовала мужем, помаленьку капризничала и требовала, чтобы он ее носил на руках каждый раз, когда она ощущала тошноту. А ощущала тошноту она, по ее словам, почти все время. Аппетит у княжны был отличный, настроение – бодрое и веселое, а сил даже прибавилось. Аня распевала песенки целыми днями, абсолютно все бытовые хлопоты по дому переложила на мужа и морально готовила его к роли отца.

Иван почти постоянно чувствовал себя круглым дураком. И хотя это состояние ему в общем-то было привычно, богатырь понимал, что сие есть нечто новое в его судьбе. «Да, блин, с драконами-то, поди, не так уж трудно биться, как за всеми этими ее выкрутасами уследить!» – думал, бывало, парень, моя жене ноги перед сном и одновременно выслушивая жалобы на духоту в избе или еще что-то в этом роде. Аня, конечно, не обижала его и вела себя мило и ласково, но роль лидера в семье однозначно перешла к ней. «Ой, что-то будет еще – когда родит! – думал Ваня. – А потом еще рожать будет! Я ж свихнусь! Ой-ёй-ёй! Вот уж точно: женитьба – штука сложная…»

Иногда прилетала Баба Яга, осматривала беременную, удовлетворенно кивала и давала всякие рекомендации. Аня их все выполняла. Кроме одной – поменьше гонять мужа. «Ой, девка, сбежит он от тебя в лес на подвиги! – охала Баба Яга. – Ох! Хорошо еще, если это будут умные подвиги! А ежели дурацкие?! А?!» Но княжна только хихикала – видимо, у нее были все основания предполагать, что не сбежит.

Так шли дни и недели. Ноябрь прошел. Зима вовсю утвердилась в лесу. Декабрьские морозы уже щипали даже закаленных в путешествиях и тренировках. Снега делалось все больше. А дни стали совсем короткие.

* * *

Грустный Ваня как-то раз в начале декабря вышел в лес один – пройтись, развеяться и погрустить. Он бродил по сугробам в вечерних сумерках – на этот раз без меча и без дубины. «Пни этот пень», – предложил вдруг внутренний голос. Иван поглядел на торчавший перед ним из сугроба обломок ели и поискал глазами ствол. Ствола не было видно – похоже, его утащили на дрова. Богатырь подумал и спросил у своего внутреннего голова: «А сильно пинать?»

Он подождал ответа, но так и не дождался. И решил пнуть не очень сильно – для пробы. Да и валенки не хотелось портить. «И чего его пинать?» – размышлял богатырь, отводя назад правую ногу для замаха. Бац! Пень неожиданно легко отлетел – то ли сгнил совсем, то ли просто был воткнут в снег, а не рос из земли, то ли еще что…

Ваня заглянул в дыру – в то место, откуда он выбил пень. В дыре было темно.

Рядом раздалось деликатное покашливание. Парень обернулся и увидел лесного колдуна – как всегда, улыбающегося и в опрятной одежде. Дедуля подмигнул Ивану и спросил:

– Задолбала?

– Задолбала, – согласился богатырь, сразу поняв, что речь идет о жене. – И чё с ней делать?! Расстраивать-то нельзя! Вот в чем ужас! А то я бы ее на место поставил! А так… Эх!… Ох!…

– Не грусти, – молвил лесной колдун. – Ты вон открыл ход в подземные сокровищницы царя Скупа. Хочешь развеяться – лезь туда. Не то чтобы это дело зверски необходимое, но все же… Как знать! Может, ты там и выживешь, и что путное совершишь… А Анюте я от тебя привет передам. Только лезть надо сразу – через три минуты дыра закроется. А это случается (я имею в виду открытие люка такого) раз в тридцать-сорок лет. Так что решай. Минуту мы с тобой уже проговорили. Но можешь и не лезть.

– Полезу! – с воодушевлением воскликнул Ваня. – Ане передай, что я ее люблю. А недолго я туда? И как вылазить? И вообще?

– Царь Скуп – старый хрыч. Он мой двоюродный брат. Залез туда лет тыщу назад или больше. И с тех пор мы не общаемся. Но я слыхал, что он и не зол, и не добр – себе на уме. А больше ничего сообщить тебе не могу – не знаю ничего более.

– Ну, до свидания, – попрощался Иван и полез в дыру. Вернее, просто прыгнул в нее, прижав руки к туловищу – как в воду «солдатиком».

– До встречи! Удачи! – донесся сверху быстро удаляющийся голос лесного колдуна.

* * *

В то же самое время князь Андрей в своем городе шел по двору близ княжеского терема. Он весело насвистывал и размышлял о том, что хорошо бы совершить какой-нибудь новый подвиг. «Ванька уж и в Салад-Гамбуре порядок навел, и викингов усмирил, а я все тут торчу – с умным видом по городу шастаю да в тереме людей принимаю. Эх! Задолбало! То ли дело тогда в Гоби…» – размышлял Андрей.

И вдруг он увидел в земле открытый люк.

– Какая скотина… – начал было князь громовым голосом, подумав, что кто-то забыл этот люк закрыть, но тут же остановился, вспомнив, что еще утром никакого люка здесь не было. На крик уже бежали несколько дружинников.

«Колдовство или подкоп!» – пронеслось в голове Андрея. Он заглянул в люк. Там было темно. Подошедшие дружинники тоже заглянули в дыру и молчали, ожидая, что скажет князь.

– Передайте княгине, что я срочно отправляюсь совершать подвиги, – вдруг неожиданно для подчиненных и для самого себя молвил Андрей. И прыгнул в люк, на ходу добавляя: – И что я ее очень люблю!

* * *

Иван и Андрей летели почти одновременно, хотя и в разных местах. Скорость падения быстро стабилизировалась, стенки узких тоннелей были гладкие, темнота не позволяла ничего разглядывать. Было время подумать, но обоим думать не хотелось. Они наслаждались движением.

Тоннели временами слегка изгибались, но в целом направлялись вниз – все глубже и глубже.

Иван упал на груду чего-то мягкого. Вроде сена. Вокруг было совсем темно. Парень прислушался. Ни звука. «Подожду», – решил богатырь.

Андрей упал в воду. Тоже в полной темноте. И так как на нем была кольчуга, а у пояса висел меч в ножнах, то герой резко пошел ко дну. «Кольчуга и меч могут еще мне пригодиться», – подумал князь и пошел под водой, отталкиваясь ногами ото дна. И тут же почувствовал опасность со всех сторон. Он мгновенно выхватил меч, но вода мешала двигаться быстро. Тогда Андрей сильно оттолкнулся ногами ото дна, гребанул руками (в правой при этом он держал меч) и, высунув голову из воды, выдохнул и вдохнул поглубже.

Начав снова погружаться, он ткнул мечом вниз – на всякий случай. Попал в кого-то. Раздался рев ярости и боли. Воткнувшийся меч застрял и не шел обратно. Князь держал его крепко. Тот, в кого он попал, рванулся и потащил Андрея за собой. Быстро.

Секунд через десять они выскочили из воды. Князь смог отдышаться. Его противник продолжал куда-то мчаться. Андрей поднатужился и выдернул меч. Тут же героя отбросило в сторону, а нападавший умчался.

Моментально Андрей принял боевое положение и замер. А потом просто перестал что-либо соображать, так как думать времени не было. Со всех сторон на него набросились какие-то монстры – явно опасные и явно агрессивно настроенные. Князь прыгал, вертелся, рубил мечом, перекатывался по каменному полу – все это в кромешной темноте. Порой он натыкался на неподвижные тела поверженных им чудищ. Порой кто-то сбивал его с ног, чиркал зубами или когтями о кольчугу, оглушал звучащим в самые уши жутким рычанием…

Неожиданная пауза. Князь остановился, опустив меч, готовый к немедленным действиям. Но монстры не нападали. Однако и далеко не ушли. Их присутствие ощущалось совсем рядом: шагах в пятнадцати слышалось сопение, пыхтение и урчание, движение крупных тел.

«А чего я молчу?!» – подумал вдруг Андрей. Он набрал в грудь побольше воздуха и заорал что было сил:

– Э-ге-гей!!! Это я, русский герой князь Андрей, пришел сюда!!! Не ждали?!!

– Не ждали, но сожрем с удовольствием, – ответил кто-то – видимо, один из монстров. – Мы тут соскучились. Царь Скуп приватизировал все, что светится. И теперь темно. Новостей никаких. Ты для нас – просто подарок.

– Я порублю вас всех!!! – грозно произнес Андрей, стараясь говорить как можно более уверенно.

– Давай поговорим, – предложил другой голос.

«Хотят отвлечь и околдовать, – понял князь. – Но я не отвлекусь и на колдовство не поддамся!»

– Расскажи какой-нибудь анекдот, – попросил третий голос.

– Э-э-э… – замялся Андрей.

В то же самое время подземное эхо донесло до Ивана, удобно устроившегося на своем мягком ложе, далекий крик друга. «На помощь зовет», – понял богатырь и, доверившись чутью, соскочил с чего-то, похожего на сено, и помчался в темноте в ту сторону, откуда слышал голос. Руки он на всякий случай держал перед собой – на предмет возможной встречи со стенкой.

Парень несся по каменному коридору, чувствуя где-то рядом стены. «Господи, помоги мне добежать и не свалиться куда-нибудь!» – пронеслось в голове у него. И он прибавил ходу.

* * *

Андрей рассказывал уже вторую сотню анекдотов. Монстры слушали, затаив дыхание, периодически дружно разражаясь ужасающим хохотом, прося рассказывать еще и еще. И князь рассказывал – благо он знал анекдотов огромное количество.

Вдруг вдалеке явственно послышался звук шагов бегущего человека. Андрей не долго думая завопил:

– Это я, князь Андрей, рассказываю тут анекдоты монстрам! Они тут сидят!

Услышав голос друга относительно близко, Иван слегка замедлил бег и тоже прокричал:

– Андрюха! Это я, Ваня! Счас буду!

Монстры заволновались. Они явно колебались: продолжать слушать анекдоты или напасть на новоприбывшего. Русский богатырь, который был уже совсем близко, вовремя сориентировался и с ходу сообщил:

– Я тоже знаю множество анекдотов!

Однако агрессивные настроения монстров возобладали. Им уже надоели разговоры и хотелось драться. Поэтому они безо всяких предупреждений набросились на русского богатыря. Но им не повезло. Ощутив прилив земной силы, Ваня крякнул, интуитивно уклонился от прыгнувшего на него чудища, схватил его поперек туловища и принялся вертеть над головой, периодически нанося им удары во все стороны и расшвыривая нападавших.

Андрей тоже не стоял без дела. Его атаковали со всех сторон. За друга князь был спокоен. Но себя чувствовал неблестяще. Он начинал ощущать усталость и растущее беспокойство. А монстры наседали все более активно – видно, они всерьез решили пообедать русскими героями.

Битва в темноте продолжалась. Ваня отшвырнул своего монстра в сторону и поспешил к другу, так как интуитивно понял, что тот нуждается в немедленной помощи.

– Андрюха! Я тут! Дай меч! – крикнул Иван, прорвавшись сквозь кольцо монстров, атакующих князя. Тот мгновенно передал богатырю оружие. И страшный крик сотряс своды и стены подземных помещений: – Я порублю вас всех!!!

Монстры мигом откатили назад, так как поняли, что это точно так и случится. Они остановились – снова плотным кольцом – шагах в двадцати от Ивана и Андрея. Слышалось пыхтение и тихий шепот – монстры совещались. Ваня стоял с мечом в руке около Андрея, которому стало совсем дурно. Князь даже сел на пол.

– Что у вас тут за порядки? – грозно спросил Иван монстров. – Чем занимаетесь? Кто главный?

– Никакого порядку, – хмыкнул кто-то из темноты. – Свобода. Делаем, что хотим. И главных нет. Каждый сам по себе. Друг друга мы не жрем – натура не позволяет. А вас съедим.

«Боятся ребята, – понял Ваня. – И соскучились в темноте. Вот и все развлечения – кого-нибудь сожрать. Даже анекдоты не помогают. Бедолаги!»

– А почему царь Скуп все светящееся забрал? – спросил Андрей, поднимаясь на ноги.

– Жадина. И вообще, – ответил кто-то из монстров.

– Так чё, блин, надо свет, что ли, вернуть?! – дошло до Ивана. – Так бы и сказали сразу! Я вас выручу, ребята! Скупа прижмем так, что он сам все отдаст! А то я из него самого светильник сделаю!

– Мы известные русские герои. Мы таких дел уже понаделали везде, что о-го-го! – уже вновь уверенным голосом добавил князь.

– Мы с царем Скупом не воюем, – послышалось из темноты после некоторой паузы. – Он колдун и маг.

– Да и мы без драки постараемся с ним мирно обо всем договориться, – отвечал Иван. И возвысил голос: – А ну-ка брысь!!! А то зарублю!!!

Послышался топот множества лап и шуршание множества тел и хвостов по камням. И скоро стало тихо.

– Держи меч, – протянул Ваня оружие другу. Тот взял его и вложил в ножны, предварительно обтерев о какой-то мох.

– Пошли, – предложил Андрей.

– Пошли, – согласился Иван.

И они неспешно побрели туда, куда подсказывало им внутреннее чувство. Опасности поблизости не ощущалось.

* * *

– Эй! Могучие русские мужики! – услышали Иван и Андрей чей-то негромкий голос. Ребята остановились. Это могла быть ловушка, а мог быть союзник. Темнота была все такая же – полная, липкая, тесная.

– Чего тебе? – спросил князь.

– Хочу вам помогать, – почти пропищал некто.

– А ты кто? – поинтересовался богатырь.

– Ну… Я тут живу… Шесть лап у меня и хвост колечком… Ну, зубы есть… Но я мелкий, – вздохнул из темноты подземный житель. – А имен у нас нет. Нам это ни к чему.

– Чепуха! – не согласился Ваня. – Без имени даже общаться неловко, не то, что вместе чё делать…

– Давай ты будешь зваться… э… Жмых, – предложил Андрей. – Тебе нравится такое имя?

– Да, – довольным голосом ответил монстр.

– Ну, тогда, Жмых, мы тебя слушаем, – сказал Ваня.

– А я ничего не знаю, – пропищал тот. – У меня нет никаких идей и никакой ценной информации.

– А как там другие ваши… эти… Кстати, как вы сами себя называете? – спросил князь.

– Мы себя называем «чудища». Они ушли подальше. Никто не хочет со Скупом ссориться. Боятся. А я не боюсь. Я смелое чудище. Но хилое. Я в сражении даже и не участвовал с вами почти – боялся, что меня затопчут.

– А много ваших погибло? – поинтересовался Иван.

– Никого. Раненых много. Но раны у нас быстро заживают. Кое-кого оглушило в драке. Но уже все очухались. Мы живучие чудища.

– Хорошо, – обрадовался богатырь. – А ты, Жмых, иди сюда. Мы хоть тебя на ощупь изучим. И как вы в темноте ориентируетесь?!

– Привыкли, – ответил монстр, подходя, и вздохнул. – Царь Скуп приватизировал все светящееся уже давным-давно. Слух у нас хороший. Чутье – просто супер. Мы вообще все одной породы.

– И много вас? – поинтересовался князь.

– Много. Не сосчитать. Места тут обширные. И везде темно. И выходу нет отсюда нигде. Все тупики и кольцевые ходы. Никуда не свалить. Но территория огромная – можно дня три бежать в одну сторону. Пропастей всяких и ям у нас нет. Так что с этим удобно. Но озера есть и реки небольшие. Ну, и вообще много всякого. Но темно, – опять вздохнул Жмых.

Ребята ощупали нового знакомого. Он оказался ростом с крупную собаку, мохнатый и с большими оттопыренными ушами. Шесть лап торчали в стороны от туловища, длинный хвост завивался в несколько колец, а морда была слегка вытянута. Зубы ощупывать не стали. Монстр дружелюбно сопел и тихо вздыхал.

– Где живет этот Скуп? – спросил Андрей, когда они закончили знакомство на ощупь.

– Если не спешить, то за три дня дойдем до его ворот, – ответил Жмых. – Но там охрана и чары. Я могу вас довести, но сражаться боюсь. Я смелое чудище, но хилое.

– А воды попить по дороге будет? – спросил Ваня. – Я уж про жратву и не спрашиваю…

– Воды много. А еды, конечно, нет. Мы ведь можем вообще не есть. Для нас это развлечение, – слегка сконфуженно объяснил Жмых.

И они пошли вместе.

* * *

– Жаль обруча светиного нет у нас… – произнес Иван, желая дать другу понять, что Жмых этот, может, и не союзник, а диверсант и ведет их в какую-нибудь ловушку. Хотя в общем-то монстр этот парню понравился, и Иван вовсе не думал, что тот не оправдывает доверия.

– Я со Светкой поссорился, – не в тему ответил Андрей. – Она все к рукам прибрала. Ей и почет, и уважение… К ней все за судом идут, с проблемами… А я вроде для виду торчу то там, то сям… Дядя Вася с дружиной управляется. Степан Игнатьевич ему в том помогает исправно. Батя твой – по экономике и общегородскому хозяйству. Все путем. А мне дела нет. Вот я Свете и сказал, что она шибко умной себя считает, чтоб знала, значит, свое место… А она мне… Ну, словом, щами облила всю голову. Хорошо хоть никто не видел – вдвоем трапезничали. Ну, я в бане отмылся сразу, высох и гулять пошел. Настроение уже хорошее было… Думал помириться. Чего зря ссориться?! А тут – люк. Вот так сюда и попал.

– А меня Аня задолбала. Беременная она. Ну, ты знаешь. Капризная стала до ужаса. Командует все время. А я ее боялся расстраивать… Ну, в лес и пошел – отдохнуть. А под пнем дыра была. Мне лесной колдун предложил туда прыгнуть. Но я на мягкое упал, а не в воду, как ты. Но ни припасов, ни дубины…

– Здесь скоро родник есть, – пропищал звонко шлепавший чуть впереди Жмых. – Пить хотите?

Они напились вкусной чистой воды, немного отдохнули и продолжили путь.

* * *

Шли уже около суток, все больше проникаясь доверием и симпатией к мохнатому маленькому подземному монстру. Дважды делали долгие привалы и спали по очереди. Жмых устраивался рядышком, сворачиваясь клубком и слегка похрапывая во сне.

Местность стала слегка повышаться. Коридоры тут были широкие и просторные, потолки – высокие, пол – ровный, но не скользкий. Кое-где нога ощущала мягкий мох. Ни ям, ни обрывов не встречалось. Жмых все время шел впереди, указывая дорогу.

Ребята были начеку. Они понимали, что спустились сюда подвиги делать, а не просто в жмурки играть и гулять в темноте. Почти не разговаривали, стараясь сосредоточиться на окружающем пространстве. «Вот где пригодились тренировочки-то», – думал Ваня. Шагать было не жарко и не холодно. Хоть наверху и стояла зима, и на Иване, и на Андрее была легкая одежда – вышли-то они из домов своих ненадолго.

Внезапно все осветилось яркой вспышкой. И мощная сила толкнула их в грудь, стремясь откинуть назад. Но Ваня, за секунду до того ощутивший прилив земной энергии, легко устоял на ногах, успев поддержать одной рукой Андрея, а другой – мохнатого монстра. Рассердившись, он крикнул:

– Осади назад, а то в лоб дам!

Уже через несколько мгновений глаза привыкли к свету и все трое узрели старика в свободных одеждах типа древнегреческих, с короной на голове и в лаптях. Совершенно очевидно было, что это царь Скуп.

– Ничтожный холоп! Я царь! Я маг! Я…

– Говно ты полное! – перебил его Ваня. – Почто монстров без света держишь?! Что же, они не Божии твари?! Ты урод! А я богатырь! И герой! И мой друг – герой! Отдай свет!

– В цепи! – буквально завизжал от злости Скуп. – В цепи и в яму с кусачими пауками! На сто лет!

Из-за спины старика вылетела блестящая металлическая цепь – не очень толстая, но очень длинная. Она извивалась в воздухе и приближалась к героям. Андрей уже достал меч. Жмых, скуля, отполз в сторону. Поток давящей энергии ослаб – то ли Скуп не умел поддерживать его долго, то ли решил действовать по-другому.

Цепь бросилась на Ивана и Андрея, как живая, свиваясь в кольца и намереваясь обхватить славных русских парней. Князь рубанул по ней мечом. Но цепь легко приняла удар, смягчив его, и тут же резко набросилась на двух друзей, охватывая их тройным кольцом каждого.

Андрею пришлось бы туго, но Ваня легко разорвал цепь во многих местах – и вокруг себя, и вокруг друга. Царь Скуп глядел на это, разинув рот. Потом он сделал несколько шагов вперед и, выхватив из складок одежды какую-то палочку, поднес ее к лицу.

Неожиданно тихо лежавший Жмых прыгнул и вцепился зубами в эту самую палочку. Царь охнул. А монстр кубарем откатился в сторону, разгрызая свою добычу на мелкие кусочки.

Не теряя ни мгновенья, князь метнулся вперед и мечом плашмя ударил Скупа по макушке. Царь ухмыльнулся и, в свою очередь, ударил Андрея кулаком в живот. Кольчуга смягчила удар. Князь снова замахнулся мечом на отпрыгнувшего влево шустрого старикана. Но тут краем глаза увидел в отходящем от основного хода в сторону тоннеле двух огромных детин с дубинами.

– Ваня! Тролли! – крикнул он.

Иван не зевал. Намотав на каждую руку по обрывку цепи, он завертел ими и пошел на детин. Андрей тем временем принялся махать мечом, гоняясь за Скупом. Царь издевательски смеялся и легко уходил от ударов, периодически пиная князя ногой. Но то ли силы у него было мало, то ли он хотел подольше поиздеваться, но пинки эти мало вредили герою.

Трехметровые жлобы, ругаясь и рыча, молотили своими дубинами, норовя попасть в Ивана, но тот уверенно уходил от атак, периодически доставая противников куском цепи. Однако он чувствовал, что ребята эти драться умеют.

Исход боя неожиданно решил Жмых. Забытый царем, который, видимо, не считал его опасным, мохнатый монстр выждал момент, когда Скуп находился недалеко от него и повернулся спиной. Прыжок – и челюсти Жмыха обхватили стариковскую шею, а лапы монстра – туловище, руки и ноги старика. Оба повалились на пол. Царь вытаращил глаза и боялся пошевелиться.

Андрей тут же бросился на помощь Ване. Здоровенные подземные трехметровые мужики побросали дубины и кинулись наутек.

– Ну, теперь, Скуп, поговорим, – произнес Иван, подходя к лежащему на полу царю. Жмых чуть-чуть сжал челюсти.

– Чего вы хотите? – прохрипел Скуп.

– Свет в подземелья, монстрам – свободу перемещения, а нам – наверх, – ответил богатырь. – Ну… и… подумать надо еще…

– Сокровища твои охота поглядеть, – добавил князь. – И с объяснениями. Все не унесем – не бойся. Но кое-что, может, нам и пригодится.

– Ну, хорошо, – тут же согласился царь. – Отпустите меня. Я вас отведу.

– Ты нас за дурней держишь?! – оскорбился Андрей. – Мы тебя сначала свяжем или еще чего.

– Он же, блин, колдун, – напомнил Ваня. – Тут надобно подумать – как его под контролем держать.

– А может, убить лучше? – как бы между прочим спросил князь.

– Надо подумать, – повторил богатырь.

«Сними с него корону и разломай ее – вся волшебная сила у Скупа и кончится», – посоветовал Ване внутренний голос. Парень тут же выполнил этот совет. Царь успел только горестно воскликнуть. В могучих руках Ивана золотое изделие быстро превратилось в горсть искореженных обломков. Потом ребята обрывками цепи связали Скупу руки за спиной и ноги и сказали Жмыху, чтоб отпустил старика.

Монстр разжал челюсти и встал на все шесть лап.

– Молодец ты! – похвалил его Андрей.

– Да! Молодец! – согласился Ваня.

– Я ж говорил, что я смелый! – гордо ответил Жмых. – А дудочку волшебную я вовремя у него отнял и уничтожил. Если бы загудел в нее Скуп, то на нас всех тут же сон бы нашел…

– А много у него таких охранников? – спросил Иван. – И вообще хорошо бы определиться нам.

– Сынки! – подал голос Скуп. – Сынки! У меня теперь силов волшебных нету! Моя гвардия теперь меня слухать не будет! Они почуют мою слабость! А их у меня семьсот героев было. Я сюда с собой только двоих взял, так как не знал, что вас встречу. А как заметил, то не сообразил, что вы крутые. Думал, что вы лопухи. А то бы хороший отряд сюда вызвал. А теперь я им не указ. Всё! Скоро те двое, что убежали, с подмогой вернутся. Они очень быстро бегают и очень выносливые. Добегут быстро, хоть тут и будет до моих покоев километров шестьдесят. Я ведь сюда по тайной нужде пришел, по секретному делу. Поэтому и взял лишь двоих, доверенных, проверенных…

– А что за дело? – поинтересовался Иван.

– Да… это… э… не хотелось бы говорить…

– Ну и хрен с тобой. А чё с твоей охраной делать? И откуда ты их тут столько собрал? – спросил богатырь.

– Ходил по подземельям, собирал, учил… – закряхтел старичок. – За столько лет… А идей никаких. Хана нам.

– Может, монстров на помощь призвать? – спросил друга Андрей. – Как ты думаешь?

– Они не пойдут, – ответил за богатыря Жмых. – Смелый только я. Остальные побоятся. Да и далеко они.

– Тогда будем отдыхать, – решил Ваня. – Время еще есть, насколько я понимаю. Чего суетиться?

– Хорошая идея, – согласился Андрей.

И они присели на мягкий мох, с интересом поглядывая по сторонам и жалея, что совсем нет еды.

* * *

– Хорошо, когда светло, – благодушно произнес Ваня через полчаса, которые они провели в полном молчании.

– Известное дело, хорошо, – согласился Скуп. Чувствовалось, что он очень старается угодить своим победителям.

– А зачем ты света лишил всех тварей тут? – строго спросил его князь.

– Так чтоб себе больше было, – искренне объяснил царь. – Так свет был рассеян везде: где мох светился, где стенки, где всякая муть светящаяся с потолка свисала… А я все собрал воедино. И стал, так сказать, носителем света. И круто, и хорошо, и светло!

– И не круто, и не хорошо, – возразил Жмых и зевнул, показав зубы размером от пяти до десяти сантиметров. – Нам-то каково в темноте было?! Первое время – совсем тоска. Это потом уж адаптировались.

– Да вы ж монстры! Порождения мрака! Вот и живите себе во мраке! – ответил Скуп. – А я хороший. Я при свете мог и сокровища хорошо свои разглядывать, и книги умные читать, и просто настроение хорошее… Да и охрана во многом из-за света собралась – всем охота не впотьмах бродить, а на свету.

– А ходы наверх здесь есть? – сменил тему Иван. – И вообще, мы далеко от поверхности?

– Ходов наверх постоянных нету. Тут замкнутое пространство. В книгах я читал, что раз в тридцать или сорок лет открываются временные ходы – на несколько минут. В такие вы, видно, и попали, уважаемые русские герои. Но где они откроются еще через тридцать лет, я не знаю. Да и не доживем мы с вами до тех пор. Хана нам. Охрана у меня – о-го-го! И вас порешат, и меня. Хлопцы боевые, обученные, злющие…

– Идиот! – оборвал его грубо Иван. – Заткнись! А то последние часы твоей жизни проведешь в жутких мучениях!

– Ой, не надо! – испугался царь.

– А если обмануть охрану, запутать следы и напасть на евоный дворец или как там у него жилье называется? – предложил Жмых.

– Светлая идея! – одобрил Иван и тут же встал на ноги. – Поведешь?

– Поведу, – ответил монстр, хищно понюхав Скупа и облизнувшись.

– Ой! Там же кто-то, наверное, останется… – заныл царь. – Там же…

– Заткнись! А то ущипну, – предупредил его Ваня. – Твое дело – молчать. Тогда, может, не только жив останешься, но и свободу получишь. Без команды рта не раскрывать! Понял?

– Понял, сынок, – послушно затряс бородой Скуп.

– По его свету нас далеко видать, – молвил Андрей, тоже вставая на ноги. – Ты можешь его притушить?

– Не могу, сынок, – вздохнул старик. – Сила уже утеряна моя. Теперича ничего менять не могу.

– Ну и хрен с тобой. Авось как-нибудь, – сказал Иван, взваливая царя на плечо. – Пошли, ребята. Веди, Жмых. Теперь на тебя вся надежда.

– Сначала попетляем и поплутаем, чтоб сбить след, а потом уж устремимся, – произнес монстр бодро и, гордо подняв голову, двинулся вперед. Андрей и Ваня направились за ним. Скоро они перешли на легкий бег.

* * *

Трусцой, трусцой, трусцой… По петляющим подземным коридорам. Перебираясь через небольшие речки. Почти молча. Час за часом…

Они уже давно перестали петлять и теперь бежали в сторону жилища царя Скупа. Старик тихо постанывал на плече Ивана, но молчал. Андрей двигался последним. Левой рукой он придерживал ножны с мечом, а в правой держал неизвестно для чего подобранный небольшой камушек.

Через пять часов Жмых объявил привал. Они увалились на мягкий зеленоватый мох у стены. Ваня размышлял о том, что всегда на прогулку надо брать с собой еду: сухари, сыр, сухофрукты, вяленую рыбу, сушеное мясо, мед в баночках… Он размечтался, вспомнив пиры в разных местах: у дяди Али, в Хорезме, в Европе…

– Жрать хочется! – молвил князь. – А что, Скуп, у тебя дома еда есть? Ты вообще как – ешь?

– Ну… это… подземным жителям это не обязательно… – как-то не очень искренне пробормотал дедуля. – Мы здесь ведь отрезаны от источников еды…

– Врешь, гад! – щелкнул зубами Жмых. – Кто ловушки на нас устраивает?! А потом запах жареного мяса на много километров разносится… Да и другая еда у тебя есть. Ты и сейчас за едой ходил. Я уже сколько раз наблюдал исподтишка, как ты жрешь втихаря что-то вдали от своего дома. Небось, тайные связи с поверхностью земли, да? Молчишь?! Мразь!

– Надо было тебя тогда потрясти, дедок, – с сожалением молвил Иван. – А теперича мы далеко ушли. Но может, у тебя не одно такое место?

– Одно, одно, сынок, – залепетал Скуп. – Да и там-то мало что было. А оставалось совсем ничего почти – две банки варенья да калачей штук восемь. Не успел доесть – вас услыхал. На горе себе! О-хо-хо!

– Откуда провиант берешь? Говори! – Андрей вынул меч и приставил к горлу старика.

– Сам в потайном месте появляется. Истину говорю! – испуганно вытаращил глаза на него Скуп. – Я не знаю почему. Но раз в две недели – как по расписанию. И еда все разная. А вкусная!

– Заткнись, идиот! – снова грубо прервал его Иван. Он злился, так как чуял, что дед многого не договаривает, а то и просто врет.

Внезапно из-за поворота тоннеля показалась группа из нескольких гориллообразных мужиков – метра по три ростом, мохнатых и со свирепыми глазами. Одежды у них почти не было. Лишь один носил сапоги, а трое – широкие красные пояса. Зато дубины, мечи и секиры у мужиков были. Дядьки дружно заулюлюкали, но нападать не спешили.

– Засада! – завопил Скуп не своим голосом.

Ваня и Андрей были уже на ногах. Оглянувшись, они увидали и вторую такую же группу подземных охранников Скупа, перегородившую тоннель с другой стороны.

Не успели ребята ни двинуться, ни слова молвить, как Жмых бросился на царя и моментально перекусил ему шею. Голова старика покатилась по мху, а кровь из тела полилась широкой струей.

– Хоть отомстил, – объяснил Жмых, сплевывая.

– Э-э-э… – только и мог вымолвить Ваня.

– Их восемнадцать: десять впереди и восемь сзади, – сообщил Андрей, пересчитав врагов.

– Хорошо, что не сорок пять, – степенно кивнул русский богатырь.

– Козлы, домой хотите? – спросил один из дядек густым басом.

Иван и Андрей промолчали. Жмых щелкнул зубами. Свет, идущий от головы и туловища царя, стал меркнуть. И тут Ваня вдруг сообразил, что они стоят около щели в стене – такой узкой, что никто из противников не смог бы туда пролезть.

– Парни! В щель! – крикнул он друзьям, указывая туда рукой. Конечно, было неясно, насколько далеко тянется она и куда ведет, но это было все же веселее, чем сражаться с такой компанией.

Жмых и Андрей в мгновение ока оценили предложение и исчезли в щели – монстр впереди, а князь за ним. Иван поспешил за товарищами, напоследок кинув еще не успевшим ничего сообразить подземным дядькам:

– Сами козлы! И тормоза!

Мохнатые мужики, нецензурно ругаясь и размахивая оружием, бросились к щели. Но Ваня, Андрей и Жмых уже успели забежать за поворот. Они мчались, стараясь не задевать за торчащие везде выступы и не спотыкаться о попадающиеся везде уступы. Очень скоро стало совсем темно. Пришлось снова, вспоминая уроки Чоу, ориентироваться по интуиции.

И вдруг Ваня ощутил прилив земной силы. Он приготовился к драке, но опасности не ощущал.

– Тупик! – внезапно произнес, останавливаясь, Жмых. Ребята тоже затормозили.

– Может, были боковые ходы, которые мы проскочили? – предположил князь.

– Не было, – ответил монстр. – Я бы учуял. Теперь дело плохо. Щель узкая. Потолок здесь совсем низко. Стало быть, объем воздуха небольшой. Нас загазуют.

– Чего? – не понял Ваня.

– Пердеть начнут все по очереди в этот проход. И других позовут. Это у них обычный прием. Сколько чудищ так задохнулось! Ядовитые газы…

– А у меня сил прибавилось, – сообщил русский богатырь. – Может, я тут чего сломаю или раздвину?

– Давай, – обрадовался Андрей. Чувствовалось, что ему очень не хочется задохнуться в кишечных газах злых подземных мужиков. Князь похлопал друга по плечу: – Ты сможешь, Ванюха! Поднажми!

– Берегите головы и вообще, – буркнул Иван и уперся руками в края щели справа и слева от себя. Поднажал. Скалы задрожали, что-то в них загудело, заныло…

– Ты сможешь! – пискнул монстр и лизнул богатыря в щеку. – Сможешь! Смогёшь!

Ваня покрепче уперся ногами в пол и надавил руками в стороны изо всей силушки. Земля дрогнула. Посыпались камушки. Раздался жуткий скрежет. Стены медленно разошлись до ширины вытянутых ваниных рук. Спереди забрезжил тусклый свет.

– Путь свободен! – пропищал Жмых.

– Давайте вперед! – прохрипел Иван.

Андрей и монстр протиснулись в образовавшийся проход, пробежали шагов десять и оказались в каком-то небольшом зале. Здесь они остановились и обернулись.

Кряхтя и тужась, Ваня потихоньку пробирался вперед, продолжая расталкивать стены, норовившие сжаться обратно. Минуты через две он дошел до зала. Богатырь примерился и резко прыгнул вперед. Щелк! Трах! Стены за его спиной плотно сомкнулись – только извилистая узенькая трещина осталась видна в этом месте на скале.

Земная сила уходила из Ивана, и он опустился передохнуть на пол.

– Мы вышли из наших замкнутых подземелий! – радостно сообщил Жмых, нюхая воздух. – Здесь светло и пахнет не так страшно. Здесь нас охрана царя Скупа не догонит – им сюда не выбраться.

– А не зря ты его так? – с сомнением спросил Андрей, тоже присаживаясь на камень.

– Зря или не зря – дело уже сделано, – философски ответил монстр. – Мне не стыдно и не жалко. И совесть не мучает. Наоборот – даже ощущаю удовлетворение.

Иван молча размышлял, имеется ли у подземных монстров совесть. Решил не спрашивать – из деликатности. У него самого настроение было не ахти какое. Андрей тоже сидел хмурый – подвиги получались какие-то не такие.

– Вы, небось, домой хотите? – участливо спросил Жмых.

– Пожалуй, – словно бы нехотя молвил князь.

– Тут до поверхности еще пёхать да пёхать, – сообщил монстр. – Я здешних мест не знаю, конечно, но чую. Далеко идти. И фиг знает что тут везде. Но хоть светло!

– Ну, не светло, а хоть что-то видно, – хмуро отозвался Иван. Ему хотелось спать. И есть. И пить. – Тут безопасно? Отдохнуть бы нам. И попить…

– Воды я не чую. Опасности – тоже. Отдыхайте, – сказал Жмых. И сам тут же улегся и мгновенно уснул. Иван и Андрей посмотрели друг на друга. Потом князь махнул рукой – не будем, мол, сторожить по очереди. И оба тут же вырубились, растянувшись на полу, покрытом каким-то сизым лишайником.

* * *

Сколько спали – не ведали. Может, сутки, а может, больше. Но проснулись все трое практически одновременно. Монстр сладко зевнул во всю пасть и потянулся – сначала передними лапами, потом средними, а потом задними. Князь сел и потер лицо ладонями, чтобы взбодриться. Ваня же не спешил переходить в активное состояние. Он долго валялся, переворачиваясь с боку на бок и сладко зевая, то открывая, то закрывая глаза.

Вокруг все было тихо. Поэтому и говорить не хотелось. Да и мысли текли очень мимолетно. Состояние как бы тоже текло – вместе с минутами времени, вместе со слабыми потоками воздуха над камнями, кое-где валяющимися на полу. Все как бы отдалилось: царь Скуп и его охрана, агрессивные подземные монстры, большой город и заботы о его жителях, лес, все друзья и родные, прошлое и будущее…

– Кайфово! – неожиданно нарушил тишину Иван. – Благодать! Но, бойцы, нам пора совершать подвиги! Да и жрать охота. Надо шевелиться. Или, по крайней мере, прикинуть, что будем дальше делать… Воды бы найти…

– Я уже готов двигаться! – вскочил на ноги Андрей. Широкоплечий, с гордой правительственной осанкой, в кольчуге и с мечом, полный энергии и энтузиазма, князь как будто бы даже немного светился. Сразу делалось понятно, что этот парень может многое. И что лучше ему поперек дороги не вставать.

Жмых посмотрел на него и хихикнул:

– Засиделся ты, видать, там у себя на княжении – вот сюда к нам и свалился ко грешным и мерзким. Хи-хи-хи.

Ваня неспешно сел, посмотрел на свои раздолбанные о камни валенки, из которых во многих местах торчали лохмотья шерсти, почесал бороду, потом почесал живот, потом расправил богатырские плечи и встал на ноги. Он строго сказал, глядя на монстра:

– А зря ты Скупа перегрыз все же. Нехорошо так.

– Я сделал это спонтанно, под влиянием момента… – потупил глаза Жмых.

– Не по душе мне это, – молвил русский богатырь. – Влезли, монстров побили-поранили, шуму устроили, царю в результате голову отгрызли, охранников его козлами обозвали – и свалили. Фигово. Это не подвиги, а позор.

– Так ведь никто и не узнает. Там замкнутое пространство. А мы можем это забыть, – компромиссно предложил монстр.

– Ах ты милое наше смелое чудище! – неожиданно сказал князь, подсаживаясь и гладя лежащего Жмыха по голове, шее и спине. – Мы же люди. У нас другое отношение. Тут чувства, понимаешь… Совесть… Внутренняя ответственность… Я вот, помню, одного гада замочил (он тоже князь был), так до сих пор радостно на душе. А тут – печаль и гнусное чувство. Значит, что-то не так.

– Что сделано, то сделано, – вымолвил Ваня афоризм и предложил: – Давайте все же конкретно: поищем воды. А то совсем гнусные чувства скоро у всех будут.

– А вы хотите, чтобы я с вами дальше шел? – спросил Жмых. – Это ведь все из-за меня. И повел я вас к жилищу Скупа. И потом в засаду завел. И загрыз этого гнусного негодяя… Это все я виноват! У-у-у… У-у-у…

– Мы хотим, чтобы ты дальше шел с нами, – остановил его вытье князь. – Да, Ваня?

– Да. И пошли воду искать.

В проеме тоннеля появилась фигура с мечом.

– Враги! – выкрикнул Андрей, обнажая меч и изготовляясь к бою.

– Ганс, это ты? – спокойно спросил Иван.

– Я, – так же спокойно ответил рыцарь, убирая меч в ножны и шагая вперед.

Друзья поздоровались. Познакомили рыцаря и монстра. Ганс объяснил, что он услышал их голоса, но не думал, что это они. Ребята кратко рассказали о своих приключениях.

– Нам бы попить, – сказал Андрей. Ганс тут же протянул фляжку. Воды там было немного, но все же героям полегчало. Монстр пить не захотел, хотя ему и предложили.

– А где Надя? – поинтересовался Иван.

– Ждет меня в нашем подземном жилище. Тут недалеко – километров десять. Хотите в гости?

– Хотим, – хором ответили Андрей и Ваня.

– Тогда пошли. И тебя, охламонстр, приглашаю, – молвил рыцарь.

– Как ты меня назвал? – удивился Жмых.

– На охламона ты здорово похож, – объяснил Ганс. – Это народ такой подземный. Тоже мохнатый и зубастый, только типа людей.

И они, разговаривая о том о сем, двинулись по слегка освещенным подземным коридорам. Рыцарь рассказал, что здесь сейчас места тихие и спокойные. Но он все же рекомендовал не расслабляться, так как чудовища бродят везде и могут появиться совершенно внезапно.

– Как же ты тут выживаешь? – спросил Ваня удивленно.

– А я безбашенный, – смеясь, ответил Ганс и подмигнул.

* * *

– Недавно вот так же шел и сочинял стихи для моей любимой жены, – рассказывал рыцарь. – И вдруг со всех сторон прямо посыпались мерзкие то ли люди, то ли гоблины! И все с трезубцами! Я просто озверел! Меня прервали на полстрочке! Стихи для моей возлюбленной! Ну, и началось тут чистое мочилово! Их было сотни две – я всех зарубил. Даже меч не затупился почти – это от ярости. Доспехи у меня, конечно, хорошие. Да и шлем тогда был одет. Словом, бывает… А вообще тут тишь да благодать. Можно размышлять, мечтать, сочинять… Мне здесь больше нравится, чем на поверхности. И женщина всего одна – и самая прекрасная на свете. То есть мы с ней как бы не на том свете, который вы, русские, светом называете – то есть миром… Э… Немного я запутался в словах ваших. Все же я немец… Ну, словом, понятно, что мы с Надеждой здесь как бы в пучине. Я хотел сказать, что когда баб много, то глаза разбегаются и крыша едет. Правильно я говорю? Я имею в виду и русский язык, и психологию. Да?

– Это у кого как, – веско ответил Иван.

– Ну ладно. У меня так, – продолжал рыцарь. – А здесь одна Надежда… Ну прямо… э… игра… э… слов… Да?

– Угу, – вяло ответил князь.

– И обстановочка тут очень располагает к любви и к страшным опасностям: темно, неожиданные повороты, одинокие пространства, древние силы… – воодушевленно ораторствовал Ганс. – Мне это все по душе!

– А не скучно? – спросил вдруг монстр.

– Вдвоем-то?! Ха! – засмеялся рыцарь. – Да и гости к нам ходят. И мы путешествуем. И с охламонами общаемся, и со всякими не очень злыми чудищами… Вот недавно – недели три назад – отец Федор приходил и принес нам в подарок матрас, набитый сеном. Отличная русская вещь! У нас в Германии так хорошо не делают. Хотя, казалось бы, что тут такого?…

– А меня девки в городе замучили, – вдруг брякнул князь. – Так все глазки и строят! Ухмылочки всякие… Конечно, я герой и правитель. Их интерес понятен. И в общем-то приятно это в некоторой… э… степени. Но вот именно – крыша едет. Как-то сами собой мысли о гаремах появляются… Беда! Соблазн, словом.

– Чудные вы ребята, – покачал головой Ваня. – Я вот, пока не женился, думал, бывало, что надобно жениться. Но это меня не буравило. А когда женился, то и хорошо, что думать об этом не нужно. А можно все силы употребить на тренировки и дела. Ну, на учебу еще. Я, конечно, не рыцарь и не князь, а простой, так сказать, мужик…

– А я вот однажды влюбился, а она за другого замуж вышла, – сказал Жмых.

– Бывает, – сочувственно кивнул Иван.

На том сей разговор и окончился.

* * *

По дороге напились и помылись у веселого чистого родничка. Рыцарь рассказывал всякие подземные анекдоты и хохмы.

– Вы прикиньте, – говорил он беззаботно. – Месяца два тому назад бегал здесь везде тигр с горящим хвостом и матерился! Причем хвост не сгорал и пламя на остальную шкуру не распространялось. Но жгло, судя по всему, самым настоящим образом. Ух и ругался же он! А какой голос! Бас, рык и тра-та-та… Уж все хохотали… Тигра, конечно, жалко. Но Надя сказала, что потушить ему хвост было никак – произошло у него самовоспламенение от накопившейся злости. И пока не сгорело все, он так и носился – дней пять. Все кругами, кругами… А уж зато потом добрый стал – любо-дорого! Так по-русски? И еще. Почему в русском языке слова «дорогая», «дорого» и «дорога» так похожи?

– Слово «дурак» тоже им чем-то созвучно, – немного не в тему молвил Иван.

– И слово «дыра», – добавил князь хмуро.

– Да… многозначность слов… ассоциации… – жмурясь на ходу, мечтательно произнес монстр.

– А чего вы какие-то не такие? – спросил Ганс. – Проблемы с бабами?

– Да и это тоже, – ответил Ваня. – Да и Скупа как-то нехорошо убили…

– А у нас тут все друг друга мочат и убивают, – сказал рыцарь. – Здесь мораль другая. Самое главное правило: кто сильнее, то и делает, что хочет. А милосердием тут и не пахнет почти.

– Ну а Надя? А ты? – спросил Андрей.

– Я Наденьку люблю, поэтому я не в счет. Я все тут совершаю во имя любви к моей прекрасной даме. А она – конечно! Но я ведь сказал: «не пахнет». Наденька и не пахнет. Она светится. Это другое дело.

– Все, блин, как в тумане! – вдруг в сердцах громко воскликнул русский богатырь. – И корень – в женщинах!

– Да, ребята… – протянул Ганс, поглядев на друзей. – Похоже, вас немного задолбало…

– А тебя не колбасит, что у вас Надя главная? – поинтересовался князь.

– Да это у тебя комплекс правительственности, – хмыкнул рыцарь. – Я вообще об этом не думаю – кто главный. Я повинуюсь велению сердца. Оно велит – рублю. Оно велит – стою на коленях. Оно велит – сочиняю стихи. Оно велит – иду куда-то…

– Ну, у нас с тобой разные ситуации, – возразил Андрей.

– И вы не ссоритесь? – спросил Ганса Иван.

– Почему?! Часто! Без этого какая же любовь?! Вот вчера Надя очень неловко и вульгарно пошутила. Она сказала, что русское слово «немец» происходит от слова «немой», то есть «не умеющий говорить по-русски, по-человечески»… И сказала так: «Немой – это значит не мой. Не мой мужчина». Я осерчал. «Кто ж тогда твой?!!! – спрашиваю. – Или ты меня уже не любишь?!!!»

– И она чего? – заинтересовался Иван.

– Ну… это неинтересно пересказывать… Вылила мне на голову миску молочной лапши… Хорошо хоть не горячая была она. Лапша то есть. А Надя-то горячая! Ну, я стол кулаком вдребезги и разнес! Одним ударом! Так посуда и посыпалась, и покатилась… Почти все разбилось, что на столе было…

– Ни фига себе! – почему-то даже немного как бы обрадовано вымолвил князь.

– Да… Мы уж потом так хохотали, когда помирились. Но стол придется новый сколачивать – этот уже не починишь. Вдребезги!

– Ну и хорошо, – почему-то вдруг сказал Жмых.

– Конечно, милый, хорошо! Это ведь и есть жизнь! – одобрил его реплику Ганс.

– А давайте не о бабах, а о деле каком-нибудь поговорим, – предложил Андрей.

– Давайте, – согласился Ваня. – Вот какое дело у меня. Ребенок скоро родится. Как его воспитывать?

– А ты не парься. Сам вырастет, – успокоил его Ганс.

– Бабы пусть и воспитывают, – несколько ожесточенно молвил князь. – Это ихнее бабье дело! А не нам мешать народом править и подвиги совершать!

– Ну, если честно, то пока они нам больше помогали – и подвиги совершать, и народом править… – попытался урезонить друга Иван.

– Вы опять вернулись на тему, от которой хотели уйти, – тихонько встрял Жмых.

– Да… Точно… Это от накипи в мозгах, – согласился Ваня. – Ганс, скоро твой дом? И жратва у вас есть? Давайте о еде поговорим.

– Я люблю оладушки… Со сметаной… – мечтательно зажмурился монстр.

– Где ж ты успел их попробовать?! – удивился Ганс.

– Во снах только, – признался Жмых совсем тихо.

– А я люблю вареники с вареньем, – смачно сообщил князь. – И еще сливки с медом и булкой…

– А я – кашу с топленым маслом, порезанным крутым яйцом, перцем, мясом и изюмом, – описал свои кулинарные мечты Иван.

– А я, братцы, обожаю, когда Наденька бутерброды маслом намазывает и при этом поет, – начал рыцарь. – Так мило…

– Опять?! – строго оборвал его монстр.

– Извините, – извинился Ганс. – Но еду-то обычно женщины готовят…

– У нас это обычно я делаю. Как же – жена у меня благородных кровей! Ее от этого колбасит – от хозяйства. А теперь – вообще…

– А давайте помолчим, – предложил Андрей.

И дальше все шли уже молча.

* * *

Атака подземных гигантских змей не оказалась неожиданностью. Иван ощутил прилив энергии и сразу же предупредил друзей, что, видимо, скоро будет драка или что-то типа того. Поэтому, когда из нескольких коридоров сразу появились шипящие и извивающиеся твари, друзья восприняли это без удивления.

Змей было штук пятнадцать, а размером они были где-то от десяти до двадцати метров. Ну, и толщина – соответственно. Возглавляла отряд рептилий змеючка толщиной почти метр – видимо, мама всех остальных. Все другие были поменьше, но зато страшно активные и агрессивные.

Жмых завопил дурным голосом. Его крик разнесся по коридорам и пошел в них гулять многоголосым эхом. Змеи слегка отпрянули, но, разглядев источник звука, заулыбались, зашипели и двинулись вперед, смыкая кольцо вокруг четверых путников, стоявших в центре довольно большого подземного зала.

Главная змея притормозила – судя по всему, она почуяла, что потенциальные жертвы не столь уж безобидны. Два меча поблескивали в сумеречном освещении. Стоявший спокойно богатырь излучал изрядную мощь. Поэтому змеи решили прибегнуть к гипнозу.

– Ш-ш-ш… – зашипели они все хором, извиваясь и мотая головами. Их глаза мерцали в темноте, изредка вспыхивая рубиновым огнем. Некоторые двигались очень медленно, другие, наоборот, скручивались и разворачивались с почти неуловимой скоростью. Раздвоенные языки шевелились перед мордами, дополняя гипнотический эффект.

«Долго мы так не простоим, – подумал Иван. – Замурыжат». Ганс принялся насвистывать какую-то немецкую песенку – чтобы взбодриться и не поддаваться психическому воздействию. Монстр легко качнулся, а потом брякнулся – то ли в обморок упал, то ли заснул. Андрей вполголоса бормотал ругательства – чтобы чувствовать себя самим собой. Шуршали тела змей, слышались шипение и свист…

Внезапно откуда-то выбежал заяц, буквально влетел внутрь круга змей, остановился рядом с изготовившимися к обороне Ваней, Гансом и Андреем, ошалело обвел глазами шевелящихся и таращащихся рептилий, высоко подпрыгнул на месте, заверещал и помчался огромными скачками прочь.

– Это был волшебный беззаботный заяц, – громко сказал рыцарь. – Он никого не боится, но никто не может его поймать. Бегает по подземельям…

– А чего, мы хуже зайца?! – возмутился вдруг Иван. От досады он топнул ногой. Все затряслось. С потолка посыпались мелкие камни и песок. – Мы не хуже зайца! Это наш русский волшебный беззаботный дух! Пошли все на фиг!!!

Змеи растерянно переглядывались, чувствуя, что сеанс гипноза сорван. Андрей возвысил голос и стал ругаться громче и более уверенно. Ганс тоже запел громче. Жмых очнулся, встал на ноги, встопорщил шерсть на загривке и жутко зарычал низким голосом, от которого, казалось, даже на камнях появились мурашки.

«Счас набросятся», – понял Иван, глядя на змей, свивавшихся в кольца.

«Дерни за кольцо», – посоветовал внутренний голос.

Богатырь глянул по сторонам и увидел в трех шагах слева большое металлическое кольцо, приделанное к торчащей в каменном полу скобе. Парень подскочил туда, ухватился обеими руками за кольцо и одним махом выворотил каменную плиту размером два на два метра и толщиной около метра. Посмотрев вниз, Ваня узрел там два светящихся меча, лежащих рядом – без ножен, удивительно гладких, с какими-то украшениями на рукоятках. Отшвырнув плиту, парень спрыгнул вниз, схватил оружие и мгновенно выскочил обратно, держа в каждой руке по мечу.

– Э-ге-гей! – заорал он, приплясывая вокруг своих друзей и размахивая светящимися клинками. Ганс и Андрей приободрились, а Жмых принялся подпрыгивать на месте, вереща и потряхивая хвостом – видимо, он решил войти в образ мангуста.

Гигантская змея-руководительница стремительно развернулась и быстро поползла прочь. Остальные змеи тут же последовали ее примеру. Ребята не стали их преследовать. Но и мечи не убрали.

Постояли. Иван почувствовал сильное желание положить свое оружие на место. Он немного подумал и решил так и сделать. Уложив клинки туда же, где они лежали раньше, парень задвинул плиту на место и ощутил глубокое удовлетворение. И тут же земная сила ушла из него – дело было сделано.

– Пошли шустро, – предложил рыцарь. Никто не возражал. И они пошли, а вскоре и побежали по гулким каменным ходам к подземному жилищу, где их ждала фея.

* * *

Надежда встретила их со спокойной улыбкой.

– Я ждала вас. Мне подземные мухи рассказали. Я с ними дружу, – сказала она.

– А мы со змеями чуть было не сцепились, – сообщил ей Ганс, нежно обнимая и целуя.

– Ну и хорошо, что не сцепились, – кивнула фея и повела их внутрь просторной пещеры со множеством дополнительных помещений. Здесь было светло и веяло чем-то удивительно надежным, настоящим и спокойным.

– Я в полном кайфе, – заявил монстр и улегся у порога внутри главного зала. Он блаженно закрыл глаза и затих.

– А тут безопасно? Гады не полезут? – спросил Андрей, обводя взглядом жилище феи и рыцаря.

– Это волшебное древнее место – средоточие Добра и Любви. Не единственное, конечно. Здесь даже клопы не кусаются, если их сюда принести и выпустить, – ответила Надежда. – Так что отдыхайте спокойно.

– Благодать! – произнес Ваня и снял валенки. Он пошевелил босыми пальцами ног и осмотрелся. В углу валялась груда досок и брусков. Вдоль стен стояли диваны и кресла. Потолок светился ровным теплым светом. Каменный пол был чистый, слегка шершавый и практически ровный. В одном углу находилась большая ваза с цветами. На каменных стенах виднелись какие-то полустертые изображения – людей, животных, растений…

– Хм, – хмыкнул князь, убирая руку с рукояти меча, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги. – А ты не боишься, что Ганса убьют тут? Места-то в целом жуткие. Твари всякие, монстры…

– Здесь есть свои законы, – ответила фея.

– А понять их можно простому князю? – поинтересовался Андрей с ухмылкой.

– Ты их уже во многом постиг. Хотя еще, может, и не осознал, – улыбнулась Надежда. – Иначе тебя тут уже бы замочили, разрубили, схрумкали, сплющили…

– Ну, ты, милая моя, говоришь прямо как мегера какая-то, – произнес рыцарь, глядя на возлюбленную восхищенно. – Я просто обалдеваю. То есть я уже обалдел.

– Заметно, – согласился Иван. И добавил: – Глючно тут у вас все же. Какое-то, действительно, общее обалдение. Или это у меня в мозгах бредятина бродит…

– Да… Что-то такое ощущается, – поддакнул Жмых, не открывая глаз. – Это, наверное, от голода…

– Ну, еды-то у меня приготовлено, – спохватилась фея. – Тащите кастрюли и миски с кухни. Там и ложки есть, и кружки… А вот стола у нас сейчас нет. Так что пристраивайтесь, кому как удобно.

Началась трапеза – обильная и вкусная. Монстру тоже поставили на пол большую миску и периодически добавляли туда еды. Настроение постепенно у всех сделалось очень хорошим и благодушным.

* * *

Наевшись и напившись, компания сидела и лежала в креслах, на диванах и на полу. Разговор тек вяло. У всех воздалось такое ощущение, будто они чего-то ждут. Наконец, и вправду, вдалеке послышались чьи-то шаги. Они приближались. Дверей в жилище Ганса и феи не было, и поэтому все смотрели на вход и небольшое освещенное пространство за порогом.

– Здравствуйте, ребятишки, – весело поздоровался старик с ясными глазами, появляясь в проходе. Ребята повскакивали, приветствуя его.

– Как классно, что ты пришел! – воскликнул Иван. – У нас тут как раз у всех крыша поехала потихоньку.

Отец Федор ласково оглядел компанию, погладил по голове подошедшего к нему монстра и произнес:

– Да уж, Ванюша, хороши вы…

– Так ведь как-то так само получилось все… – начал оправдываться Андрей.

– Стыдобище, – тихо, но внятно молвил старик.

– Мы ж хотели как лучше, – объяснил Иван.

– Ай-яй-яй! – покачал головой отец Федор. – Нехорошо.

– Мы больше не будем, – пообещал Жмых. – Я буду хорошим и добрым. Я очень-очень постараюсь!

– Царь Скуп держал под контролем около семисот злых подземных воинов. Они его боялись. А теперь царя Скупа нет. В подземельях тех сделалось чуть-чуть светлее. Но процессы вышли из-под контроля. То есть ничьего контроля уже нет. Воины рубят и колют друг друга, чудища грызутся промежду собой… Там, словно бы, разлилось что-то злое в воздухе… Ай-яй-яй!

– А почему мы так сделали плохо? Что нужно было делать по-другому? – спросил Ваня.

– Вы с Андреем попали туда не из желания сделать что-то доброе и нужное, а убегая от своих проблем, – ответил старик. – Вы возомнили себя героями и наделали таких «подвигов», что должно быть стыдно.

– Ну, так они там же все равно все злые, – подал голос Жмых. – Вот и грызутся, и рубятся. И поделом им. Кто им мешает быть добрее?!

– Во время драки ярость застилает глаза и души тем, кто еще не сделался силен духом, – объяснил отец Федор. – Им уже не остановиться. А убийство Скупа было как бы толчком, от которого начинает с горы катиться камень, вызывая лавину, как бы дырочкой в плотине, которую вода быстро размывает и потом сносит все на своем пути…

– Фигово, – молвил Иван. – Чё ж теперь делать?

– Шли бы вы, ребята, лучше наверх, – посоветовал старик. – И поразмышляли бы… Я вас провожу – а то вы еще «подвигов» насовершаете по дороге. И вообще нечего под землю без нужды лезть! Говорили ж вам! Это Ганс и Наденька здесь живут и работают. А ваши дела – на поверхности земли. Вот лес, например. Там много чего хорошего можно сделать. И не обязательно какие-то супергеройства совершать. Не обязательно головы рубить и вообще сражаться. Да и женам внимание уделить могли бы поболее…

– Да уж куда больше?! – удивился Иван. – И так уж…

– Это особый разговор, – остановил его отец Федор. – Я предлагаю идти прямо сейчас. А Жмых пусть остается тут – будет у Нади и Ганса вроде собачки.

– Ура! – завопил монстр, подпрыгивая сразу на всех шести лапах.

– А кстати, где Марфа? – спросил Андрей, вспомнив про змею, помогавшую Надежде в ее делах.

– Спит в кладовке. Она зимой по неделе, а то и по две спит. Я ее и не бужу, – ответила фея.

Попрощались. Иван надел валенки. Отец Федор улыбнулся Наде, Гансу и Жмыху и посоветовал им починить стол.

И скоро уже Ваня, Андрей и старик с ясными глазами не спеша двигались по медленно поднимающимся подземным переходам, ведя неторопливый разговор.

* * *

Идти пришлось долго. Периодически останавливались и отдыхали у какого-нибудь родничка. Отец Федор уходил от разговоров на принципиальные темы. Поэтому беседовали о том о сем: о погоде, о лесных травах, о способах валяния валенок и шитья сапог (в этом старик из пещер был большим специалистом)…

Однажды на них попытались напасть подземные волки – зверюги размером с лошадь, с горящими красными глазами, с огромными страшными зубами. Небольшая стая голов в двадцать появилась из широкого коридора. Хищники моментально окружили троих людей. Вожак вышел вперед и посмотрел прямо в глаза Ивану.

– Не бойся, Ванюша, они нас не тронут, – услышал богатырь голос отца Федора. – Постой спокойно. Они и уйдут скоро. И ты, Андрюша, не беспокойся. Меч убери – это волков нервирует. И как раз тут удобно поговорить пока. Вот вы о женах ваших спрашивали…

Андрей убрал меч и откликнулся:

– Да, отче! Это проблема! Разъясни нам, пожалуйста, в чем должен состоять правильный подход. Каков должен быть порядок?

– Я так кумекаю, что надобно чего-то понять в ихних психологиях. Так? – спросил Ваня, отворачиваясь от стоящего перед ним вожака страшной стаи и оборачиваясь к старику. – Надобно понять, почему бабы все над мужиками власть хотят иметь и измываться по-страшному.

– Да что вы, ребятушки! – замахал на них руками отец Федор. – Им просто любви не хватает вашей! Вот и весь сказ. Вот и кривляются. А жены-то у вас хорошие… Внимание уделять им надо, а не только подвигам. Но и подвиги, ясное дело, забывать не след. Сейчас у вас перекос: подвигов больше. Уравнивайте.

Стоящие вокруг волки глухо зарычали.

– Лежать! – вдруг неожиданно строгим голосом приказал старик, подняв правую руку. Звери почти сразу улеглись – видимо, сами не понимая, почему они слушаются этого странного человека вместо того, чтобы давно его разорвать на части вместе с другими двумя.

– А чего лесной колдун меня не предупредил? – спросил Иван. – Вроде как бы даже подначивал…

– Ну, так он тоже не дурак. Видел же твое состояние. Вот и подсказал. Еще неизвестно, как бы все оно обернулось, ежели бы ты туда не полез. Андрей вон один бы там оказался. Что бы тогда было? А? Такая, видать, судьба была… Зато теперича вы поумнели оба резко. И шестилапого крокодила этого мохнатого на новый этап его развития перевели. Все имеет свой баланс…

Волки снова заворчали. Отец Федор оглядел их и скомандовал:

– Ну-ка марш отсюда! Потаращились – и хватит.

Звери дружно поднялись и, не оглядываясь на людей, быстро скрылись за поворотом тоннеля.

– А где мы выйдем на поверхность? – спросил князь.

– У деревни Чоу, – ответил отец Федор.

* * *

Через два дня после этого Света сидела у окна в княжеском тереме. На подоконник опустился ворон и постучал клювом в стекло. Княгиня тут же открыла окно и впустила птицу. Конечно, это был Барк. Ворон перелетел на стол, неторопливо прошелся по нему и молвил:

– Кар-р! Я по пр-р-росьбе Андр-р-рея пр-р-рилетел!

– Как он там?! Где?! Что с ним?! – воскликнула Света. – Он жив?! Не ранен?!

– Дур-р-ра! Извини, конечно. Что ты мелешь?! Он жив и здор-р-ров. Вылез из-под земли. Вместе с Ваней они там р-р-рубились с монстр-р-рами. Одного немного пер-р-ревоспитали. Назвали Жмыхом. Тепер-р-рь сидят в дер-р-ревне и тр-р-реплются. Аня там тоже совсем сдур-р-рела. Два дня непр-р-рер-р-рывно готовит и Ване в постель завтр-р-рак подает! Пер-р-ребор-р-р это! Кар-р!

– Ах! – сказала княгиня. – А что мне Андрюша просил передать? У тебя письма нет?

– Я письма не люблю носить. Пр-р-росил пер-р-редать всякую дур-р-рь. Я не буду пер-р-ресказывать. Из важного только одно: он еще задер-р-ржится там. Но под землю не полезет. В лесу дела и в дер-р-ревне. Накор-р-рми меня! Кар-р! Кар-р!

* * *

Семейная жизнь у Вани снова наладилась. Богатырь вспомнил, что жену надо не только охранять и носить на руках, но и уделять ей душевное тепло и внимание. Аня перестала кривляться и даже несколько дней мужественно занималась хозяйством, готовя еду и моя посуду. Но потом Аделаида сказала, чтобы они перестали дурить и питались вместе со всеми остальными. На том и порешили к общей радости.

Андрей вплотную подключился к тренировкам, проводимым Чоу. В свободное время он много общался со Степой, который внимательно слушал молодого, но уже многоопытного правителя, стараясь постигнуть премудрости политики и экономики.

Ингольда, которой давно уже надоело печь пироги и ватрушки, целыми днями упражнялась в стрельбе из лука, причем со всякими прибамбасами: на бегу, из кувырка, в прыжке, в темноте и тому подобное. Степа смастерил для любимой жены специальную небольшую катапульту, метавшую доску в воздух, в которую славная дочь викингов успевала за время ее полета всадить две-три стрелы. Иногда же Степан облачался с ног до головы в доспехи, одевал шлем, закрывавший лицо, и прыгал перед женой, стрелявшей в него тупыми стрелами.

Аделаида занималась воспитанием сына и уже ждала еще ребенка. Маленький Давид подрастал, но со своими няньками – Чудиком и Дружком – почти не расставался.

В конце декабря прилетела Баба Яга и с ходу всем объявила, что они «тут заросли мхом и совсем забыли о проблемах и тяготах родной земли». После чего, немного пообщавшись с дочкой и внуком, сразу же улетела.

И все принялись думать, что бы такого сделать хорошего на благо Великой Руси и всего мира.

* * *

Думали, думали и придумали.

Андрей решил, что пора объединять Русь под единым началом. Кто будет главным, ему представлялось ясным. Князь поделился своими мыслями с Чоу, Иваном и Степой, когда они сидели за столом в избе китайца и отдыхали после чая. Идея была высказана в коротких, энергичных и понятных выражениях. Правда, реального плана пока не было. Но энтузиазм имелся.

– Хреновая идея, если я правильно по-русски выражаюсь, – покачал головой Чоу. – Надо следовать Дао. А тут – идея в твоей голове. Выкинь ее в пустоту. И станет чисто. Тогда ты постепенно узришь Дао…

– А может, и пробьемся! – возразил Степан. – Ведь что такое это твое Дао? Это Судьба. А если у нас задумка получится, то, значит, это и была Судьба, то есть Дао. Логично?

– Ты бы уж хоть логику сюда не приплетал, философ долбанный, – осадил его Ваня. – Судьбу не обманешь! Так по-русски! Это тебе не на базаре торговаться. Ты бы, Андрюха, удвоил бы режим физических нагрузок. Вон хоть дрова можно рубить. И чего ты в город не возвращаешься?

– Значит, тебе эта мысль тоже не нравится? – спросил его князь.

– Мысль объединить Русь нравится. Но сейчас мы к этому не готовы. У нас у самих каша в головах. Где уж тут что-то объединять?! Тут можно таких дров наломать! Войны между княжествами и все такое…

– Но надо же что-то делать! Баба Яга ж говорила! – воскликнул Андрей, вставая со скамьи.

– Остынь, парень, – ласково посоветовал ему Чоу. – И попей еще горячего чаю. Я так ку-ме-ка-ю, что ты слишком уж жаждешь деятельности. А мы вот в Китае уважаем не-деяние…

– Так то Китай! А у нас Русь-матушка! И люди другие, и экономика, и природа… Я князь, елки-палки, или не князь?! Я ж должен вести вперед…

– Да… Вот так, бывает, идешь-идешь вперед, а приходишь в собственную же задницу… – глубокомысленно высказался Иван, наливая себе из самовара кипятку в чашку. – По мне уж лучше ничего не делать. То есть силы копить, самообразованием заниматься…

– А ну вас! – с досадой махнул рукой Андрей и вышел из избы в вечернюю темноту.

Помолчали. Иван допил свой чай. Степа с унылым видом ковырял горелой спичкой присохшую к доскам стола капельку варенья. Китаец машинально чертил карандашом иероглифы рядом с сахарницей, но думал явно о другом.

– Наверное, Андрей пошел заниматься дровами, – наконец произнес Чоу. – Но мне кажется, что он будет их не рубить, а ломать. Я правильно по-русски намекаю?

Дверь отворилась, и вошла Аделаида с Давидом на руках. Мальчик сосал палец и спокойно смотрел на троих мужчин. На его плече привычно устроился Чудик. Выражение его мордочки было озабоченным. Ведьма спросила:

– Вы, чего, с Андреем поссорились?

– Нет, милая. Но он нервничает, – ответил Чоу.

– Он в лес ушел мимо меня. Буркнул что-то, когда я его окликнула. Как бы беды не случилось. Мороз…

– Спасать его надо! – весомо произнес Чудик.

– Я пойду за ним прогуляюсь, – решил Ваня. – И Дружка возьму.

Набросив тулуп и взяв рукавицы и шапку, он вышел из избы. Кликнул Дружка. Тот тут же подбежал, виляя хвостом. Поняв ситуацию, пес гавкнул:

– Гав! Трудно быть правителем!

И они пошли по следам князя, ведущим все дальше в лес.

* * *

Андрей шагал быстро – снегу в этих местах было не очень много. Скоро он зашел в густую чащу и полез меж переплетающихся еловых ветвей все глубже и глубже. Направление он быстро потерял. Но князю было все равно. Его словно распирало от обиды, от желания сделать что-нибудь доброе и от чувства собственного достоинства. На друзей он совсем не сердился. Но чувствовал, что не может сидеть вместе с ними в уютном доме, пить чай, рассуждать о Дао и о Судьбе и ничего не делать.

Внезапно его взору предстала крошечная избушка. Она стояла между елок дверью к Андрею. Свет в ней не горел. Дым из трубы не шел. Да и вообще трубы не было, похоже.

«Кто же тут живет?» – подумал князь. Внутренний голос ничего не подсказывал. Андрей вспомнил про садистскую избушку. Задумался.

Внезапно дверь отворилась, словно бы приглашая войти. Князь подошел чуть ближе и заглянул внутрь. Но ничего не разглядел. Спрашивать ничего почему-то не хотелось. Вдруг он услышал за спиной звуки, выдававшие чье-то приближение. Стало страшно.

«Что-то я, похоже, не в себе», – подумал князь. Он оглянулся и стал ждать.

– Андрюха! Где ты тут, ёксель-моксель?! Я уже упарился ходить за тобой! – раздался голос Вани.

– Я здесь избушку нашел! – ответил князь.

Дружок выбежал из-за елок и проворчал:

– Р-р-р! Пахнет мерзко!

– Чем? – одновременно спросили Андрей и подошедший Иван. Оба ощутили какое-то беспокойство.

– Не знаю, р-р-р. Но мерзко.

– Странно. А я ничего не чувствую, – потянув носом воздух, произнес князь.

– Войдем, что ли? Чего долго думать?! – предложил Ваня.

– Погоди. Это, похоже, колдовство, – остановил его Андрей и достал меч, который почти всегда и почти везде носил с собой. – А ты, Дружок, как считаешь?

– Аделаиду бы спросить, – подумав, вздохнул пес. – Но пока туда-сюда ходим, может что-то измениться. А вдруг надо что-то совершить?! А вдруг времени на раздумья мало?!

– У меня свечка есть с собой, – сказал Ваня. – И спички. Сейчас посветим.

Они зажгли свечу и поднялись по трем широким ступеням к двери – Андрей и Иван впереди, а Дружок чуть сзади. И вдруг услышали:

– Заходите. Я живая избушка. Я летающая. Через пять минут я полечу по воздуху в сторону ветра. Перелет займет часа два – торопиться мне некуда. А расстояние будет километров триста или четыреста. Можете полететь со мной.

– Я против, – категорически отказался Дружок.

– Полетели, Андрюха! – предложил Ваня. – Хоть развеемся. А то и вправду засиделись. Полетишь?

– Пожалуй, – нерешительно произнес князь. И спросил избушку: – А почему в тебе плохо пахнет?

– Тебе так не кажется, – ответила избушка. – Просто пес не хочет лететь. Я умолкаю и в любом случае через пять минут улетаю. Решайте сами. Всё.

– Скажи, Дружок, нашим, что мы отправились в полет. Ладно? – попросил Ваня.

– Ладно. Удачи вам.

Из лесу вышел старик-лесовик. Он посмотрел на Ивана и Андрея, стоявших у порога и собиравшихся уже войти. И вдруг рявкнул:

– Назад!!!

Парни слетели со ступенек в снег мгновенно. Из избушки вырвался клубок огня диаметром около метра, но тут же затормозил в воздухе, наткнувшись на невидимую преграду. Старик-лесовик сплюнул в снег и произнес, глядя на клубящийся багровый шар, который дрожал от напряжения, пытаясь все же пробиться вперед:

– Заглоти обратно! Ну!

Шар, еще немного поклокотав, втянулся внутрь избушки и исчез. Иван, Андрей и Дружок уже стояли рядом со стариком-лесовиком. Свечку они, конечно, утонили в снег, и она там потухла и потерялась.

– Вот ты и попалась, – произнес лесной волшебник. Избушка ничего не отвечала. Но чувствовалось, что она пытается взлететь. Однако не получалось.

– Пусти меня, – наконец пропищала она. – Я буду теперь хорошая. Я могу товары по воздуху разносить. Я могу детишек катать…

– Ты сгниешь насовсем! – грозно и безжалостно молвил старик-лесовик. – Или же мы тебя разберем на дрова! Тебе конец!

– Да… Я как раз сюда шел по поводу дров, – счел нужным сказать князь.

– Заткнись, – не оборачиваясь к нему, приказал старик-лесовик. – Это не избушка, а летающее чудовище. Мы ее уже лет тыщу поймать не можем. А сейчас поймали! Из-за твоего идиотизма. Она за сотни верст чует таких, как ты. И летит, приглашает… А потом зомбирует и отпускает. Слыхал про зомбирование?

– Слыхал, – уныло ответил Андрей.

– А ее точно нельзя перевоспитать? – спросил Ваня, которому почему-то стало жаль избушку.

– Ты идиот! – величественно произнес лесной волшебник. Потом вдруг затопал ногами и разразился градом отборнейших и нецензурнейших ругательств. Он костерил избушку, Ивана, Андрея, дураков вообще… – не давая никому больше и слова вставить. Ребята и пес с изумлением слушали, открыв рты.

– А может, я, например, невосприимчив к зомбированию?! И вообще! – произнес Андрей, когда старик-лесовик замолчал. – Объясни по-человечески, что происходит.

Но в ответ раздались новые ругательства – все более и более ужасные и гнусные. Наконец старик-лесовик стих, вытер пот со лба и уже спокойно сказал:

– Я давно хотел вот так с ней поговорить. А насчет невосприимчивости к зомбированию…

– Всё! В нашем лесу главный – я! – неожиданно возгласил Ваня, повернувшись к остальным. Он посмотрел на них и подмигнул правым глазом, стоя спиной к избушке. – Самоуправство с избушкой прекратить! Ты старый козел! Я могу расплющить тебя! Я уже замаялся терпеть твои выходки! Совсем спятил, ублюдок! Вали отсюда, пока цел!

– Да! Мы с Ваней знаем, что делать, и без твоих дурацких советов! Я герой, а не идиот! – присоединился к другу Андрей. – Я сам могу всех зазомбировать!

– Нехорошо, Ваня! Я тебя колдовству и волшебству не затем учил, чтобы ты меня обижал, – произнес старик-лесовик грустным голосом. В ярком свете полной Луны были видны несколько скатившихся по его щекам слез. – Я не хочу, конечно, с тобой ссориться. Хочешь лететь – лети. Я просто привык командовать. И зол я на нее… А может, все же ее лучше сгноить от греха подальше? А?

– Пошел отсюда вон! – отвечал русский богатырь, поворачиваясь к избушке.

– Ну и Бог с вами, – согласился лесной волшебник и, не произнеся больше ни слова, ушел.

– Полетим, мужчины! – молвила избушка торжественно. – Я поняла, что вы круче тучи. Я буду с гордостью нести вас по воздуху.

Андрей и Ваня вновь поднялись по ступенькам и вошли внутрь. Дверь закрылась. Избушка, слегка покачавшись вправо-влево, вдруг резко рванулась вверх и, набирая высоту, стала переходить в горизонтальный полет.

Дружок посмотрел им вслед, вздохнул и, повернувшись, побежал в деревню.

* * *

– А ты, избушка, в полете разговариваешь? – поинтересовался Ваня, когда они уже пролетели минут десять. Все это время маленький бревенчатый домик с двумя окошками болтался по ветру – то в одну сторону, то в другую, то вверх, то вниз, то по спирали или зигзагами… Ребята сидели на лавках, имевшихся возле каждой стены с окном, привязавшись специальными ремнями. Дверь заложили изнутри задвижкой. На потолке тускло светилась какая-то непонятная лампа.

– Поговорим, уважаемые, – вежливым голосом отозвалась избушка. – О чем изволите вести разговор?

– Да ты расскажи нам о себе, о том, что видала, где бывала, – предложил Андрей.

– Ой, бывала я много где… А видала я много чего… – начала избушка. Ребята уже приготовились слушать, как внезапно их сильно тряхнуло. И тут же – еще раз. И снова… А потом вовсе началось что-то кошмарное. Избушку швыряло в разные стороны, переворачивало, крутило, встряхивало… Андрей и Ваня, не очень-то привычные к таким аттракционам, чувствовали себя неважно. Они уперлись ногами в пол, держались руками о лавки и старались не расшибить головы о стенки.

– О-о-о! – воскликнула избушка после долгого молчания. – Я в печали! Воздушные потоки просто невменяемы! Это какое-то круговертие!

– Садись на землю! – приказал Иван.

– Не могу, герои! При таком ветре мы разобьемся в щепки. Но как только он стихнет, так сразу и опущуся. У-у-у… О-о-о…

«Кривляется, гадина», – подумал русский богатырь. Его мутило.

– А классно катимся! – громко сказал князь. По его лицу можно было подумать, что он чувствует себя превосходно – сказывалось правительственное воспитание.

Прошло еще минут двадцать. Наконец – хрясь! Сильный удар потряс домик. Они явно во что-то врезались. Через мгновенье избушка рухнула вниз и, снова ударившись обо что-то, с грохотом развалилась. Ребята удачно прикрылись руками от падавших сверху досок и балок – те были относительно тонкие и без гвоздей. Раскатившиеся бревнышки их так же не прищемили, так как парни не зевали.

Через несколько секунд, развязав ремни, Андрей и Иван уже стояли на ногах среди груды бревен и досок и с изумлением оглядывались вокруг. Они находились на высоком холме. Прямо перед ними высилась стена из больших, плохо обтесанных камней. Отойдя на несколько шагов, ребята увидели, что это большой дом почти без окон. Только сверху в двух узких вертикальных окошках горел свет.

– Избушке, похоже, конец. Может, поищем вход? – бодро предложил князь.

– Давай, – согласился Ваня.

Они дважды обошли дом кругом, но двери не нашли. Тогда Андрей закричал:

– Эй! Хозяева! Есть кто дома?!

– А кто вы такие? – раздался совсем рядом тоненький голосок. Ребята пригляделись и увидели на ветке куста меленькую птичку. Лунный свет чуть блестел в ее крошечных глазках. Похоже было, что говорила она.

– Меня зовут Андрей. Я князь. А это мой друг Иван. Он богатырь. Мы сидели в избушке, куда зашли полчаса назад. Она летала, летала и вот разбилась. А мы, слава Богу, целы и невредимы. А ты кто?

– Я птичка-синичка. Зовут меня Тьютька. Несолидное, конечно, имя, но уж какое есть.

– А что это за место? – спросил Ваня.

– Заброшенный дом. А свет горит из-за волшебных фонариков. Они все время светятся. Когда-то здесь, говорят, жил колдун какой-то. Но никто этого уже точно не знает. А теперь тут живут мыши, птицы и насекомые. Ящерицы тоже. Там внутри хорошо прятаться от ветра. Хищные птицы и звери почему-то внутрь забраться не могут. Волшебство какое-то. Так что мы там часто тусуемся.

– А человек туда может залезть? – поинтересовался князь.

– Нет. Окна очень узкие, а других ходов нет. Колдун, видно, как-то просачивался…

– А где здесь поблизости люди живут? – спросил Ваня. – И почему ты по-человечески говорить умеешь?

– Я могу вас проводить в деревню. До туда километров семь. Там я и научилась говорить. Я общительная.

– Пошли прямо сейчас, – предложил князь.

– Угу, – кивнул Иван.

Птичка-синичка вспорхнула с ветки и перелетела на другой куст – шагах в десяти. Оттуда донеслось ее дружелюбное чириканье. Ребята двинулись за ней. Снег здесь был тоже не очень глубокий. Так и пошли.

Через полчаса густой лес кончился. Тьютька села Ване на плечо и указывала дорогу уже из этого положения. От нее ребята узнали, что деревня называется Ховры, что живут там люди доброжелательные и что княжит в этих местах князь Ярослав – мужик серьезный, в целом справедливый и не злой.

* * *

На окраине деревни их встретила девчушка лет одиннадцати-двенадцати. Птичка-синичка перепорхнула ей на плечо и все объяснила. Девчушка выслушала и сказала:

– Добро пожаловать. Меня зовут Лада. Я сбегаю за взрослыми. Погодите тут.

Скоро явились четверо мужиков. Птичка-синичка принялась было летать вокруг них и щебетать, но один из мужиков цыкнул на нее:

– Тихо ты, Тьютька! Сами разберемся. Не мельтеши!

Поговорив, пошли в деревню. И скоро уже ребята отдыхали и грелись у большой русской печки. Потом, еще немного поговорив с хозяином избы, они устроились на широких лавках, завернулись в теплые добротные одеяла и сладко уснули.

* * *

Утром Ваня и Андрей, позавтракав кашей с медом, маслом и хлебом, пошли навестить старейшину деревни. Лада сопровождала их, объясняя местные порядки и проблемы. В частности, она поведала о болтающихся в здешних краях разбойниках, которые нападают на отдельные хутора и даже на небольшие деревни.

– Но у нас деревня большая, мужиков много. Так что сюда не сунутся, – уверенно сказала девочка. – А ежели сунутся, то наши их всех поубьют.

– Поубивают, – поправил ее Ваня. – Только это еще всегда вопрос – кто кого.

И вдруг раздался вопль. Орал кто-то из деревенских:

– Разбойники!!!

Впоследствии выяснилось, что это мужик по имени Сергей крыл крышу своей избы с утра пораньше. А так как его дом стоял на пригорке, то он издали увидал скачущую на конях банду. Разбойники выехали из леса и уже мчались во всю прыть. Но не орали, желая использовать в полной мере эффект внезапности. Их было человек сорок-пятьдесят, не меньше. И вооружены они были неплохо. Иван и Андрей, взлетевшие на крышу сарая, чтобы обозреть ситуацию, увидали у нападавших и боевые топоры, и мечи, и хорошие луки…

– Всем сидеть по хатам! Здесь богатырь Иван и князь Андрей! Мы вдвоем всех разбойников раздолбаем!!! – заорал Ваня, почуяв в себе мощную земную силу.

– Ура!!! – закричали мужики, бабы и дети, забегая в дома и спешно закрывая двери и ставни.

Через минуту всадники ворвались в деревню. Они промчались по главной улице – совершенно пустой. Доскакали до другого конца деревни и остановились в недоумении. Они не ожидали, что все будут сидеть по домам. И тут Ваня вышел из-за угла избы и окликнул их:

– Эй, лопухи! Главный здесь – я!

Трое всадников тут же подскакали к нему. Парень неспешно, словно бы нехотя, прыгнул влево и сдернул ближайшего седока из седла, ухватив его за полу. Потом он улыбнулся двум другим, остановившим коней, и сказал, указывая на лежавшего в снегу без чувств их товарища:

– То же с вами счас будет.

Два копья он поймал за древки, одновременно уходя от ударов. И тут же дернул. Парни не хотели отпускать. Поэтому вылетели из седел и брякнулись оземь. Ваня стукнул каждого его копьем по голове, и они затихли.

– Эй, козлы! Я здесь главный! – снова закричал богатырь, обращаясь к остальным разбойникам, которые от удивления даже не пошевелились, наблюдая короткую схватку.

– Убить его! Все разом! – опомнился атаман.

Всадники рванулись на Ивана. Скакать было недалече – метров сто. Когда они уже почти приблизились, сидевший в засаде Андрей резко крутанул рукоять колодца, и перед всадниками на высоте около метра возникла натянутая толстая веревка, другой конец которой крепился к столбу ворот.

Большинство скакавших впереди коней не успели перескочить неожиданную преграду и повалились в снег. На них наехали и попадали другие. Иван, раздавая удары дубиной направо и налево, врезался в самую гущу. С фланга разбойников атаковал Андрей, рубя мечом, как ненормальный, и с остервенением выкрикивая какие-то междометия. Чувствовалось, что он рад, что добрался до подвигов.

Атаман тщетно пытался перевести своих воинов в атаку. Моральный дух разбойников получил сокрушительный удар. Они только оборонялись, и причем совершенно бестолково, мешая друг другу, суетясь и все больше паникуя.

– Всех зазомбирую! – кричал Андрей, размахивая клинком и носясь между людьми и лошадьми. От его ударов валились и пешие, и конные. Наконец он добрался до атамана. Тот ожидал князя, держа в правой руке здоровенную секиру.

– Я герой, а ты говно! – грубо рявкнул Андрей, глянув атаману в глаза. Тот не ответил, с просто рубанул наискосок, целя разрубить противника пополам. Но князь отскочил, потом подпрыгнул и ударом ноги в прыжке вышиб врага из седла. После чего влез на коня атамана и принялся теснить к забору пятерых конных разбойников, явно очень испуганных и поэтому лишь с трудом отбивавших его атаки.

Иван тем временем с помощью дубины положил почти всех остальных. Двое пытались ускакать, но из окна ближайшей избы вылетели одновременно две стрелы, и разбойники упали со своих коней. Это не дремали жители деревни.

– Главный здесь – я!!! – в третий раз произнес Иван. После чего оставшиеся несколько разбойников побросали оружие и взмолились о пощаде.

– Эй, мужики! Давайте быстро сюда с веревками! Да топоры прихватите! – громко крикнул князь.

Деревенские не заставили себя долго ждать. Скоро все оставшиеся в живых разбойники были крепко и надежно связаны. Раненых перевязали. Двенадцать трупов сразу же оттащили к лесу и похоронили в овраге. Пленных разместили в четырех сараях под неусыпной охраной. Послали гонца к князю Ярославу.

* * *

– Да, вот так мы воюем, – говорил Иван вечером того же дня, сидя с деревенскими мужиками в большой избе за огромным столом. Андрей сидел рядом с видом, подобающим князю и герою, но без излишнего пижонства. Вокруг стола на удобных скамьях расположилось человек тридцать, а вдоль стен с почтительными физиономиями стояла молодежь – еще человек двадцать. Несколько баб разносили кушанья и напитки. В углу примостились четверо мальчуганов от трех до десяти лет – дети хозяина избы.

– А как же вы успели веревку-то натянуть? – спросил один из сидевших у стола мужиков. – Времени-то на это, вроде, и не было.

– Она уже была к столбу ворот привязана, – объяснил Андрей. – Я просто взял другой конец, надеясь, что первый привязан крепко. И привязал с другой стороны улицы к вороту колодца. Ну, рукоять покрутил в нужный момент – веревка и натянулась. А после того я рукоять колодца наглухо поленом заклинил. Хорошо, что оно там валялось. И хорошо оказалось, что колодец был старый и раздолбанный, весь во щелях. А то не заклинить было бы так быстро.

Мужики дружно закивали головами: хорошо, мол. Бабы принесли несколько кувшинов клюквенного морса. В избу зашел старый дед и подсел ко столу. Все молчали. Ваня налил себе морс в большую кружку, отхлебнул и молвил:

– Да… Вот в такой деревне, как ваша, я и вырос. Изба у нас, конечно, поменьше была. Батя пил по-черному. Маманя ругалась от зари до зари. А я рос балбесом…

Вдруг дверь распахнулась и в избу влетел какой-то мальчишка. С порога он закричал, выпучив глаза:

– Князь Ярослав с отрядом! Уже приехали! Счас здеся будут! Надобно встречать!

Иван, Андрей и трое мужиков – из основных – вышли на крыльцо. Туда уже подъезжали всадники в кольчугах, со щитами и копьями. Передний – коренастый русобородый дядька с открытым взглядом – соскочил с коня.

– Здравствуй, княже Ярослав, – поклонился ему один из мужиков. – Рады тебя видеть.

Ярослав поприветствовал Андрея, Ивана и всех остальных и в сопровождении троих дружинников вошел в избу. Там все снова расселись. Угощаясь, вновьприбывшие слушали рассказ о битве и качали головами: круто, мол, знай наших!

– Да… Вот так мы воюем… – снова повторял Ваня в ходе разговора. А Андрей кивал и рассказывал о многих методах тренировки во владении мечом, сообщив между прочим, что ему довелось и волшебным мечом сражаться – когда в далекой пустыне Гоби они с Иваном бились с тамошним огромным драконом. Все вежливо слушали.

Так сидели долго. Только глубокой ночью стали расходиться. Андрей, Иван и Ярослав еще немного поговорили втроем – обсудили дальнейшие планы. Решено было, что герои поедут в расположенный недалеко город, где и правил Ярослав, и погостят у него некоторое время.

* * *

Утром начался буран. Ветер дул такой сильный, что нечего было и думать куда-то ехать. Поэтому все сидели по избам, ели и вели разговоры.

«Вам немедленно пора уходить!» – вдруг четко и ясно прозвучал в голове Ивана внутренний голос. Парень подумал несколько секунд и сказал сидевшему рядом Андрею:

– Нам резко надо сниматься, Андрюха! Чует мое сердце!

– Да и мне кажется, что пора, – тут же встал князь.

– Куда же вы в такую погоду?! – изумился Ярослав. – И чего вдруг?! Я обидел, что ли, вас ненароком? Так простите, если что не так. Я вас в городе с почетом приму…

– Ты нас не обидел, князь, – ответил Иван, вставая. – У нас судьба такая – вовремя быть там, где мы нужны, где нам дело есть. Думаешь, разбойники эти – единственная проблема на Руси? Мы просто чувствуем, что нам пора. Немедленно. Так что это уж ты извини нас. Погостим как-нибудь потом у тебя. А бурана мы не боимся. В Тибете и не такое проходили. А один местный там вообще – в одних трусах по морозу ходил и ничего больше не одевал. Прикинь!

Быстро собрались и попрощались. В дорогу взяли еды и всего необходимого для зимнего путешествия. И скоро уже метель занесла следы Андрея и Ивана, уходящих от деревни вверх по склону холма к лесу.

* * *

В лесу ветер дул потише, особенно когда друзья миновали растущие близ опушки березки и углубились в еловую чащу. Ветер выл в верхушках, но у земли почти не ощущался. Зато снег валил вовсю.

Андрей и Иван шли на лыжах. Вскоре шедший впереди князь увидал сидящую на еловой ветке птичку-синичку.

– Привет! – пискнула Тьютька. Ее голос был еле слышен в шуме ветра.

– И ты здравствуй, – ответил Андрей.

– Привет, привет! Ты специально нас ждешь? – спросил Ваня, которому птичка-синичка была очень симпатична.

– Специально. То есть я надеялась вас встретить. Остатки избушки, в которой вы прилетели, очень воняют. Гниют как-то быстро. Мы боимся, что в нашем каменном доме скоро станет невозможно от этого дышать и вообще жить. Тьють!

– Ну, веди нас. Закопать попробуем это дело. Только чем зимой копать? Надо бы тогда в деревне кирки и лопаты взять, – сказал Иван.

– У нас, тьють, там в землянке есть. Прошлое лето трое жили – подкоп пробовали рыть. А ни фига! Вглубь тоже стены уходят каменные, оказывается! Они прорыли до глубины пять метров и плюнули. А инструменты оставили. Тьють.

– А почему мы этой ямы не заметили? – удивился Андрей.

– Мы ее закопали. То есть не я, конечно. Зайцы, барсуки, кроты, кабаны. Зачем нам такая яма? А землянку оставили – вдруг пригодится.

После этого объяснения Тьютька села князю на плечо, и они двинулись к странному каменному дому на высоком холме.

* * *

Добрались быстро и без хлопот. И скоро уже Ваня и Андрей, взяв лопаты, раскидывали снег в пятнадцати шагах от действительно жутко смердящей груды бревен и досок – всего, что осталось от летающей избушки. Место выбрали исходя из рекомендаций разбуженного для консультации старого ежа. Он сообщил, что кроты говорили, что там самая мягкая земля и мало корней.

Расчистив от снега площадку два на четыре метра, принялись долбить кирками землю и откидывать крошево лопатами. Здесь, на холме, ветер был очень сильный, так как место почти не закрывалось деревьями с одной стороны – как раз оттуда и прилетела избушка. Но ребятам не было холодно. Они работали с не меньшим энтузиазмом, чем накануне сражались с разбойниками. «Вот где мне пригодится хорошая физическая подготовка!» – думал Ваня, орудуя киркой. «Все лучше, чем штаны в тереме просиживать», – думал Андрей.

Внезапно кирки застучали обо что-то деревянное. И скоро дружно работающие парни откопали большую крышку, сколоченную из мощных досок, практически не пострадавших от времени, сырости и червяков. Подумав, решили обкопать сундук с боков. Чем и занялись.

В это время появился леший. Он заглянул сверху в яму глубиной около двух метров, в которой работали Ваня и Андрей, и окликнул их:

– Хо-хо! Землекопами заделались?

– Ты не знаешь, случайно, что это мы откопали? – вместо ответа спросил его Ваня.

– Или это гроб, или же сундук с бриллиантами и золотом, или вовсе пустое что-то, – поразмыслив, высказался леший. Его чудная голова с гнездообразной шапкой нависала над ямой.

– У тебя дело, или ты просто так? – поинтересовался князь, опираясь на лопату.

– Я к вам привел прекрасную женщину, – неожиданно произнес леший и исчез. Вместо него в яму заглянула какая-то дама. Она была без шапки, с великолепными слегка вьющимися темными волосами, разбросанными по плечам, которые перехватывал изящный обруч с драгоценными камнями. На очень красивом лице сияли огромные голубые глаза.

«Соблазнительница! – с ужасом подумал Ваня и внутренне содрогнулся. – Надо Андрюху спасать!»

– Здравствуйте, – приветствовала ребят дама.

– Привет, – хмуро ответил Иван.

– День добрый, – вежливо произнес князь.

– Я дочь князя Ярослава. Меня зовут Василиса. Я приехала в деревню познакомиться с вами, но вы уже ушли. Буран не такой уж страшный. Вот я и решила по вашим следам. Со мной пятеро воинов и местных двое. Чем вы тут занимаетесь, если не секрет?

– А чего тебе так приспичило с нами знакомиться? – совсем уж хмуро спросил Ваня. Ему девица показалась опасной. Хотя он не мог не отдавать должное ее чарующей красоте.

– Интересно. Вы ведь герои, – улыбнулась Василиса.

– Слушай, а может, ты нам тут поможешь? А то мы уже запарились, – вдруг попросил ее Андрей, улыбаясь. – Прыгай сюда, бери лопату – и вперед. Мы тут что-то такое откопали странное.

– Я могу кликнуть моих воинов и мужиков, – удивленно изогнула бровь княжна. – Не дело это для дочери князя…

– А наши жены работают с нами всегда, – почти грубо и очень внятно сказал Ваня. – Ты, что ли, лентяйка? Работать не умеешь? Белоручка?

– Я благородная девушка, – уже не так доброжелательно отвечала ему Василиса.

– Ну, тогда можешь смотреть, как мы работаем. Только молча, – снисходительно разрешил Андрей. – Ты, я вижу, цаца какая-то.

– Точно. Ты цаца, – поспешил добавить Иван, вспомнив рассказ Бабы Яги.

– Грубияны! – воскликнула княжна. – Жлобье! Впрочем, я готова вас простить…

– Ну и прощай, – прервал ее Ваня и возобновил работу. Он орудовал лопатой, и комья промерзшей земли полетели вверх и в стороны. Василиса поспешила отойти от ямы.

– Неспроста она приперлась, – прошептал другу Андрей.

– Точняк, – согласно кивнул Иван.

Через полчаса сундук был откопан. Ребята вылезли из ямы и с помощью веревок, взятых у дружинников, сопровождавших Василису, вытащили его на поверхность. Затем быстро покидали вниз остатки летающей избушки и забросали все это землей, трамбуя по возможности плотнее. Дружинников и двух мужиков из деревни тоже приставили к делу – велели им утаптывать земляной бугор и даже прыгать на нем.

Отнеся лопаты и кирки в землянку, Андрей и Ваня подошли к сундуку. Княжна тоже подошла, хотя ее и не звали. «Вот стерва!» – думал Иван, стараясь не сказать что-нибудь грубое. Князь же делал вид, что вообще не замечает ни наглую девицу, ни ее сопровождающих.

Постояли. Помолчали. Из лесу снова появился леший, таща какую-то ржавую цепь.

– Это я просто так притащил, для тусовки, – пояснил он в ответ на удивленные взгляды.

Ветер задул сильнее. Он взметал снег и кружил его. Так продолжалось минут пятнадцать. Все молча стояли. Только леший что-то бормотал себе под нос – какие-то похабные то ли стишки, то ли поговорки.

Внезапно ветер стих. Снег тоже почти перестал падать. Стало немного светлее.

Из лесу вышел старик-лесовик. Он молвил:

– Идиоты! Что вы сделали?! В этом же сундуке спит гигантская кобра!

– Ой! – воскликнула, отшатываясь, княжна.

– Так можно его не открывать. Закопаем обратно, – сказал Ваня. – Зато избушку порешили и разбойников обезвредили…

– Сундук сам скоро откроется, – объяснил старик-лесовик. – Но я вас защищать не буду. Просто предупредил.

– Дай мне меч! – вдруг обернулась Василиса к одному из своих воинов. Тот, помедлив немного, вынул клинок из ножен и отдал его ей.

Все остальное произошло почти мгновенно.

Крышка сундука отлетела далеко в сторону, будто отброшенная мощной пружиной. Огромная – метров восемь-девять – змея с раздувающимся капюшоном позади относительно небольшой головы в мгновение ока появилась на поляне, перекинув свое гибкое тело через стенки сундука. Громкое шипение парализовало дружинников и деревенских дядек, и они стояли, тупо глядя перед собой, абсолютно неподвижные и явно небоеспособные. Змея метнулась к Василисе, от которой ее отделяло в тот момент шагов десять.

Далее все также происходило очень быстро. Ваня потянулся, чтобы схватить кобру за хвост, но не удержался на ногах и упал лицом в снег. Андрей прыгнул вперед, вытаскивая из ножен меч, но зацепился сапогом за упавшего Ваню и тоже шмякнулся. Оружие, правда, при этом не выпустил. Василиса без замаха рубанула змею по шее чуть ниже головы – там, где начинался капюшон. Голова кобры отлетела в сторону и упала, хватая зубами снег и пачкая его желтым ядом и красной кровью. Обезглавленное тело извивалось, постепенно затихая. Старик-лесовик стоял молча и неподвижно.

Княжна отбросила окровавленный меч и, повернувшись к дружинникам, скомандовала:

– Вольно!

Ваня и Андрей, уже давно стоявшие на ногах, отряхивались от снега. Леший захихикал, глядя на них, и спросил:

– Вы всегда так умело и слаженно действуете?

Иван фыркнул. Андрей сплюнул. Василиса рассмеялась и сказала:

– Спасибо, герои, за помощь! Вы сделали грязную работу – выкопали ящик с этой рептилией. И бревна вонючие зарыли. Теперь вот еще останки этой змеи заройте. А я свое дело сделала.

– С гонором ты, девка. Избаловал тебя батька твой, – неспешно произнес старик-лесовик. – Но сражалась лихо. А язык-то попридержи. А то у меня недолго: сорву хворостину, оголю тебе задницу да и отхлещу при всех. Я строгий. Не посмотрю, что ты благородного рода.

– Чего?!!! – вскричала княжна. Потом наклонилась и подхватила валявшийся в снегу меч. – Только попробуй, старый ублюдок! Я тебя тут же прикончу!

– Ты бы, девушка, не орала, – посоветовал Андрей. – Это старик-лесовик, самый крутой волшебник в наших русских лесах. Побереги нервы!

Помолчали. Княжна опустила меч, но все еще держала его в руках. Выглядела она неотразимо. «Что бы такое умное сказать?» – думал Ваня, переминаясь с ноги на ногу. И вдруг его осенило:

– Во! Старик-лесовик! Женись на этой девке! Вот я точно тебе говорю! Не смотри, что выпендривается. Ты же видишь, что она хорошая. И симпатичная. Давай, не робей! Ей просто замуж пора, вот и дергается, суетится, хамит… А при таком муже, как ты, она быстро сделается шелковой…

– Чего?!!! – еще громче закричала Василиса, сверкая глазами.

– Да куда мне такую жену?! – махнул рукой старик-лесовик. – Ведь она ни сготовить, ни постирать, ни сшить чего не сумеет. Ей, небось, наряды подавай да развлечения. Да и ума много ли у нее? Я сомневаюсь. А что красавица, так и что? Мало ли красавиц?! Не жениться же на каждой!

– Хамы, – всхлипнула княжна. – Жлобы. Вам бы не порядок на Руси наводить, а в балагане народ пьяный тешить.

Она отбросила меч, отвернулась от всех и пошла в лес. «Нескладно как-то получилось», – подумал Ваня. Он почесался и пожал плечами, глядя на собравшихся. Все как-то приуныли. Василиса отошла шагов на тридцать и остановилась, продолжая стоять ко всем спиной. Леший снова принялся теребить свою цепь. Мужики из деревни смотрели в сторону, явно ощущая свою неуместность при этой сцене. Дружинники разглядывали свои сапоги.

Внезапно Василиса повернулась и подошла обратно. Лицо ее уже снова приняло высокомерное выражение. Она окинула взглядом Ваню, Андрея и старика-лесовика и молвила:

– Я прощаю вашу невоспитанность. Надеюсь, мы больше не увидимся. Я возвращаюсь в деревню к отцу.

– Да… Извини, пожалуй, меня, девка… – вымолвил лесной волшебник. – Я… это… в лесу ведь живу… А что, и правда, пошла бы ты за меня замуж? Баловать все равно, конечно, не обещаю…

Василиса помолчала, а потом сказала:

– Мне сердце подсказывало, что я здесь сегодня своего суженого встречу. Вот я и примчалась. Думала, правда, что это Андрей или Иван. Но они, оказалось, женаты. К тому же, я когда змею убила, у меня такое чувство было, что это я какую-то часть себя убила. Как будто бы она – это я. Так что теперь и не знаю…

– А пошли, мужики, в деревню, – тут же нашелся Иван. – Леший, ты нас проводи, пожалуйста…

– Идите с Иваном и Андреем, – приказала княжна своим воинам. – За меня не беспокойтесь. Отцу передайте, что я скоро приду. Старик-лесовик меня проводит. Да?

– Да, – ответил лесной волшебник, улыбнувшись.

– И попридержите там языки! – напутствовала Василиса уходящих. – Я еще ни за кого замуж пока не выхожу!

– Конечно, конечно, – успокоил ее Ваня.

– План придется немного изменить, – сказал старик-лесовик. – Пусть они здесь убитую змею зароют. Пусть поработают ребята. Чтобы потом не смердило. А мы с тобой, Василиса, давай по лесу пойдем погуляем. Хорошо? А как они здесь все зароют, пусть они тогда уж в деревню возвращаются.

Княжна величественно кивнула. Потом они со стариком-лесовиком не спеша удалились в лес.

А все остальные достали в землянке кирки, ломы и лопаты и принялись за работу. Только леший, сделав вид, что он тут вообще совершенно ни при чем, оставил свою цепь и без прощаний ушел куда-то вниз по склону, углубляясь в заросли кустов.

– Тьють! Тьють! – подала голос птичка-синичка. И у всех на душе стало как-то веселее.

* * *

Старик-лесовик с Василисой скоро вернулись. К тому времени голова и тело гигантской кобры были зарыты, инструменты убраны. Компания сидела на поваленных елях и подкреплялась бутербродами с ветчиной и сыром, запивая их чаем, согретым на небольшом костерке. Погода сделалась очень приятной: легкий морозец и полное безветрие. Тьютька, щебеча, прыгала между отдыхающими.

– Мы, стало быть, решили все же пожениться, – молвил старик-лесовик. – Сходим с вами в деревню. Надобно батьке, князю Ярославу, сообщить. Чтоб не нервничал.

– Классно! – обрадовался Ваня.

– А что, свадьбу будете играть или так отвалите? – спросил Андрей, жуя.

– Ты точно то же самое спрашивал нас с Аней, – засмеялся Иван. – Помнишь?

– Милый, ты хочешь, чтобы у нас была свадьба? – ласково спросила Василиса старика-лесовика, держа его под руку.

– Ну не знаю… Можно вообще-то разок попробовать. То есть я хочу сказать… Словом, интересно, конечно. А ты как? Я ведь кроме самой простой одежды ничего не ношу. Да и манеры у меня…

– Решено. Свадьбу справим прямо здесь, в деревне. А то в городе народ слишком заносчивый. Папа, я надеюсь, согласится. У меня еще две сестры есть младшие. Их он пусть замуж выдает по-другому. Доедайте и пошли в деревню. А то уже смеркается.

Доев, допив и забросав снегом костер, быстро двинулись по направлению к деревне. Тьютька осталась у своего дома. На прощание она прочирикала весеннюю песенку, сказав, что, хоть до весны еще далеко, но это все равно, так как настроение весеннее.

* * *

Князь Ярослав сидел за большим столом и играл в карты с тремя старшими дружинниками. Он три раза подряд уже оставался в дураках и потому был хмур и немногословен. Попивая пиво из огромной глиняной кружки и мрачно поглядывая в свои карты, Ярослав размышлял о превратностях судьбы и о том, как часто бывает, что истинным дурням везет, а умные люди остаются в дураках.

Дверь распахнулась, и в избу вошла Василиса в сопровождении Андрея, Ивана и старика-лесовика.

– Отец! Позволь срочно поговорить с тобой по важному делу! – почтительно, но настойчиво попросила княжна.

– Ну, давай, – откладывая карты, произнес Ярослав. И обратился к трем старшим дружинникам: – Подите вон, дурни. Подышите свежим воздухом и проверьте порядок в деревне. Доиграем потом.

– Отец! Я замуж собралась! – объявила Василиса, лишь только партнеры ее отца по игре в карты вышли и закрыли за собой дверь.

– И пора бы. Уж двадцать пять лет тебе! – приосаниваясь, кивнул головой князь Ярослав. – А за кого?

– За меня, – произнес старик-лесовик, спокойно глядя на него из-под густых бровей.

– А ты кто? – после некоторой паузы спросил удивленный папаша.

– Типа волшебник. Живу в лесу. За деревьями смотрю и вообще. Мне пять с половиной тысяч лет. Но женат я еще не был. Подходящей не встречал. Да и дел полно…

– Папа! Я его люблю! Я точно выйду за него замуж! Завтра! Здесь в деревне устроим свадьбу. А потом мы будем жить в лесу.

– Где? У него замок есть, что ли? – несколько обалдевшим голосом поинтересовался Ярослав. А потом построже спросил: – А ты, мужик, не гопник, случайно? Князь Андрей, Иван, вы его знаете?

– Знаем, – отвечал Андрей. – Давно. Он очень крутой. В наших русских лесах все волшебники и колдуны его знают и уважают. Он очень мудрый.

– Не бойся, княже, – добавил Ваня. – Твоя дочь будет за ним, как за каменной стеной.

– Замка у меня нет. Я живу обычно в шалашах, – степенно проговорил старик-лесовик.

– А прислуга?! – охнул Ярослав. – А условия, так сказать, для культурного отдыха и приятных занятий?! А вещи где хранить?! Вы чё?!

– Папа, я его люблю! Все решено! – снова подала голос княжна. – И он меня любит!

– А знакомы-то вы давно?

– Сегодня и познакомились, – ответили Василиса. – А если ты против, я прямо сейчас с ним уйду! И ты меня не удержишь! Я правду говорю!

– Ух! Избаловал тебя отец, любовь моя! – крякнул старик-лесовик. – Надо помягче. Ты, Ярослав, не пужайся. Все самое необходимое я обеспечу. А лишнего и не нужно.

– Я, помню, вот так же к Андрюхе подъехал круто, когда на Ане жениться собрался. Он тогда подергался, но потом мы быстро договорились. А потом и подружились. Сколько дел вместе уже совершили, сколько подвигов…

– Хм, – произнес князь Ярослав, почесывая бороду. И спросил старика-лесовика: – А ты действительно волшебник? Чего ты умеешь?

– Я фокусов не показываю, – ответил тот.

– А зовут-то хоть тебя как?

– Мое имя – это тайна. Василисе я его сказал. А другим знать его нет нужды. Это традиция.

– Короче, так, – молвил Иван. – Если бы не старик-лесовик, то на Русь прилетел бы огромнейший трехглавый огнедышащий дракон. И все бы тут уничтожил. А старик-лесовик это заранее просек и нас с Андреем и Аней послал далеко на восток – в пустыню, где этот дракон народился, жил и сил набирался. А еще меч дал волшебный Андрею и перстень волшебный Ане. Вот так. И свечку нетухнущую мне дал, чтобы я в подземельях мог дела делать. Благодаря тем делам у нас теперь мир с печенегами и добрая торговля. А помнишь, что до тех пор было?

– Ну ладно. Поверю вам, – смилостивился князь Ярослав. – А чего тут свадьба?

– Быстрее и лучше так, – ответила, улыбаясь, Василиса. Она подошла к отцу и поцеловала его в щеку. – Надо бы, правда, послать за мамой и сестрами. К завтрашнему вечеру успеют приехать. А то и раньше. Накажи им, чтобы не собирали хлам всякий. Мне приданое не нужно. Пусть едут побыстрее.

– Егоза! – покачал головой Ярослав. И, посмотрев на старика-лесовика, усмехнулся: – Может, ты ее и воспитаешь построже. А я, видишь, не смог.

– Да мне, в принципе, ее характер по душе, как я погляжу, – степенно молвил лесной волшебник. – Напористая… Это и хорошо. Я, конечно, баловать ее не буду… Но, по-моему, строгости не понадобится. Может, и вправду, с женщинами надо нежно обращаться…

– Быстро она трансформирует твое мировоззрение, – похлопал его по плечу Ваня.

– Себя вспомни, – усмехнулся старик-лесовик.

* * *

Свадьбу играли весело.

Переваривший ситуацию князь Ярослав явил образец энергичнейшего распорядителя. Он успокоил жену и двух младших дочерей, сказав, что «так надо исходя из политических соображений и вообще». Те попытались поговорить с Василисой, но она отвечала лишь, что «раз батюшка так решил, то и говорить нечего».

Пригласили всю деревню и всех дружинников. Народ страшно радовался: виданное ли дело – в их деревне князь дочь замуж выдает!

Старик-лесовик держался просто и с достоинством – как и обычно. Василиса была совершенно неотразима – тоже как и обычно. Они принимали поздравления.

Андрей и Ваня радовались, что так все хорошо получилось – и с избушкой, и с разбойниками, и с коброй, и с Василисой. По поводу избушки старик-лесовик объяснил им, что он, конечно, специально валял дурака, думая, что ребятам будет полезно полетать. За их психику он был спокоен. А избушка все равно уже от него бы не скрылась. Ну а что она потерпела аварию – «ну и хрен с нею, туда ей и дорога».

Гуляли весь вечер и всю ночь. Погода благоприятствовала. Жгли огромные костры на окраине деревни. Пели, плясали и все такое.

Старик-лесовик долго соблюдал спокойствие. Но потом все же расшевелился и начал тешить молодую невесту и честных гостей фейерверками и прочими фокусами. Под конец он устроил такой грохот, что земля тряслась, и запустил в небо такое количество огненных шаров, искр и прочей дребедени, что стало светло почти как днем. Тут уж все точно поверили, что он волшебник.

Утром народ разошелся спать по домам. А старик-лесовик и Василиса попрощались с Андреем, Ваней, Ярославом, его женой и младшими дочерьми, повернулись и пошли в сторону леса. Оставшиеся долго смотрели им вслед.

* * *

На следующий день прилетела Тьютька. Ваня и Андрей как раз прогуливались и размышляли, чем бы заняться. Птичка-синичка увидела их, подлетела, уселась перед ними на заборе и прощебетала:

– Чик-чирик! Тьюти-тьють! Старик-лесовик и Василиса вас в гости зовут. Я провожу.

Быстро попрощавшись с деревенскими жителями, с княжеской семьей и с дружинниками, Андрей и Ваня собрали рюкзаки и на лыжах поспешили за весело порхающей Тьютькой. Она вела их все глубже в лес, петляя между холмами и чащобами, огибая глубокие овраги. Скоро пошел снег, засыпая следы путников.

Только к вечеру добрались они до цели. На большой поляне стоял здоровенный шалаш из еловых веток. Из отверстия в его верхней части струился дымок. Старик-лесовик в женой встречали гостей, стоя рядышком и улыбаясь.

– А не пора ли вам, парни, по домам к женам? – вместо приветствия спросил лесной волшебник.

– Пора, – ответил Андрей. Ваня кивнул.

– Ну, тогда поужинаем, и я вас зашвырну – каждого в нужное место. А то вы тут еще надурите чего…

В шалаше оказалось весьма уютно. Женская рука уже чувствовалась, хотя трудно было четко сформулировать, в чем именно. На ужин была каша с бобами и горячий компот. Ребята уписывали это все за милую душу, беря и беря добавку. Когда они уже наелись до предела, Василиса поинтересовалась:

– А что, неплохо я готовлю?

– Да… – только и смогли сказать объевшиеся герои.

– Я уже двадцать раз извинился, – хмыкнул старик-лесовик.

– И мы извиняемся, – произнес Ваня, переваливаясь на другой бок.

– Извиняю, – улыбнулась Василиса.

За разговорами засиделись чуть ли не до утра. Ваня и Андрей повествовали о своих походах и подвигах. Василиса рассказывала о своей семье, о своих девичьих годах, о княжестве, в котором выросла. Старик-лесовик больше молчал, лишь изредка вставляя в разговор какую-нибудь реплику типа «ну, это чистый идиотизм» или «веселее было бы гору навоза голыми руками перекидать». Но вообще он был настроен очень добродушно.

Наконец, попрощавшись и еще раз пожелав молодоженам любви и счастья, Андрей и Ваня вышли из шалаша. Старик-лесовик выглянул за ними и махнул рукой. Тут же ребята ощутили что-то непостижимое. Все мелькнуло единым мазком. И через несколько мгновений Ваня стоял на краю деревни Чоу, а Андрей – у крыльца своего терема.

* * *

Прошло три дня.

Ваня сидел на бревне около своей избы вместе с Аней и размышлял. Левой рукой он обнимал жену за плечи, а в правой задумчиво вертел нунчаки. Княжна тоже молчала, глядя на редкие падающие снежинки и прислушиваясь к движениям ребеночка у себя в животе.

Подошел отец Федор и присел рядом с Ваней. Старик снова гостил в деревне – они с Чоу вели вдвоем долгие разговоры. О чем – никому не говорили. А спрашивать их никто не решался, поскольку все считали, что, если надо, то сами расскажут.

– Колбасит помаленьку? – спросил отец Федор Ваню участливо.

– Колбасит, – кивнул богатырь. – А почему – не пойму. С Аней помирились во всем. Старика-лесовика женили удачно и быстро. Ну… разбойников, опять же, вовремя помяли… Чего колбасит?!

– А в подземельях-то царя бывшего Скупа бардак. Никто его не исправил. Резня. Трупами все завалено. Они гниют, смердят… Там теперь, считай, ад кромешный… – не спеша вел речь старик, глядя то на Ваню, то на лес. – И ничего уже не поделаешь. Вот тебе и свербит на душе.

– А может, тебе, Ванюша, на Кудыкину Гору сходить или на волках съездить? Глядишь, и развеешься, – предложила Аня. – А то чего теперь толку тосковать? Проведаешь там этих…

– Я там был недавно, – сказал отец Федор. – Там все хорошо. Нечего их дергать. Те шестеро парней заняты активной работой над собой. Я тут типа метод изобрел. И название для него придумал: «психоанализ». Штука простая, а действует бронебойно. Не заменяет, конечно, других способов обучения, но много помогает. Крепко помогает. От дури хорошо лечит.

– А меня научишь? – сразу же заинтересовался Ваня.

– Научу, Ванюша. Только после. Сейчас мысли другим заняты. Мы с Чоу пытаемся сопоставить наши русские и ихние китайские методы. Сложно. Но вдруг получится? Или хотя бы лучше поймем друг друга. Вот я учу людей любви. А Чоу учит убивать и следовать Дао. Сказать, что он людей не любит, нельзя. Но я вот за свою жизнь никого не убил. Даже и не обидел почти никого. Где тут точки соприкосновения?

– Да вот в нашем лесу все это и соприкоснулось. Не в «точках», а по всей земле русской, – ответила Аня.

– А? – удивился новому взгляду на тему отец Федор. – В лесу, говоришь? Да… Женский ум-то не так уж плох бывает… Пойду поразмыслю.

Старик ушел. Иван поглядел на жену и сказал:

– Меня так и тянет побродить по лесу. Пойду, правда. Ты здесь не скучай. Надеюсь, что я скоро вернусь.

Он поцеловал Аню, встал и пошел по глубокому снегу, продолжая размышлять о жизни.

* * *

Через пару часов Иван встретил лешего. Тот тоже шатался по лесу безо всякого дела. Уже смеркалось. На ясном небе появились первые звезды. Где-то ухала сова. Но в целом было тихо и покойно.

Разговорились, усевшись на стоящие рядом два пенька.

– Про психоанализ я слышал, – важно говорил леший. – Но не врубился. На Кудыкиной Горе мужики точно его пользуют вовсю. Только, по-моему, это все фуфло. Я к отцу Федору отношусь с полным уважением, конечно. Но мне ближе этакая расхлябанность, разнузданность и разболтанность. А работать над собой… Ха! Над другими – это да! Страху нагнать, голову задурить, в лесу заблудить… – это я готов завсегда. Это весело. Мне. Правда, иногда бьют…

– Хочешь пряник?

– Хочу.

Иван протянул лешему пряник, который нашел в кармане, а сам принялся есть другой. Пряники были хорошие, медовые, размером с кулак средней величины.

Внезапно раздались вой, скрежет и свист. Все засияло желтоватым светом. То ли с неба, то ли из-за деревьев появилась золоченая карета на полозьях, которую везли две пары великолепных бело-серых лошадей. Сбруя и вся упряжь тоже были украшены золотом и самоцветами. На козлах стояла женщина в сверкающих одеждах, в высокой короне и с надменным лицом. Около Ивана и лешего карета остановилась.

– Встать и отвечать быстро! – скомандовала дама. – Что тут у вас на Руси за дела? Вкратце!

Леший подумал, слез с пенька и шустро убежал, мгновенно скрывшись между раскидистыми, утопающими в снегу елками. Ваня продолжал сидеть и молча ковырял в носу, разглядывая грубую и строгую даму. Наконец он произнес:

– Тебя кто воспитывал? И чего ты такая злая?

Дама не долго думая стеганула его длинным кнутом. Иван поймал его на левую руку и легко выдернул у агрессивной и непонятной наездницы. В носу он ковырять перестал.

– Ах так?! – заорала женщина. – Дети! Вылезайте!

Не успел русский богатырь удивиться, как дверца кареты распахнулась и оттуда повыскакивали дюжие витязи в кольчугах, в шлемах и с секирами. Они бросились на Ваню, размахивая оружием и крича что-то не по-русски.

Соскочив с пенька, Иван принялся избивать атакующих его мужиков, применяя удары кулаками, ногами и кнутом. Примерно через полминуты двенадцать витязей лежали в снегу, уже не пытаясь подняться, так как Ваня сшибал с ног каждого, кто пробовал встать. Секиры витязи побросали. Большинство тихо постанывали.

– Я баб обычно не бью, но, если полезешь, то и тебе достанется, – предупредил Иван строгую даму. – А ты сама-то кто? Откуда? Чего вам тут надобно? Вкратце.

– Мы из Сибири, – сказала женщина, подумав немного. – Это за горами, которые зовутся Урал. Там тоже леса, как и здесь. А людей мало. Я волшебница. А это мои сыновья. Спасибо, что не убил их. Ведь ты их не будешь убивать?

– Ну… это… как получится, – честно ответил Ваня. – Но не хотелось бы, конечно. Меня Иваном зовут. А тебя?

– Кобральда Жуткая.

– Ну и имечко! – поразился богатырь. – Вот уж точно где надо применить наш особый русский метод – психоанализ! Отец-основатель этого метода – наш отец Федор. Это наш такой национальный метод промывки мозгов. То есть прочистки. Жбах – и все, полная ясность на душе…

– Это, что, при помощи водки, что ли? – удивилась дама.

– Нет. Я тебя сейчас научу, – вдохновился Ваня. – Ты должна понять, что ведешь себя примитивно. В этом вся суть. Надо осознать свое свинство и шалопайство. Врубон?

– Чего? – не поняла Кобральда.

– Ребята, вставайте, соберите свои топорики и лезьте в карету. А я пока с вашей мамой поговорю, – скомандовал Иван витязям. Он вернул бич наезднице-волшебнице и спросил: – Вот ты самокритична?

– Ну… немного. Но не очень, – честно ответила дама.

– Вот это и есть свинство. Надо быть самокритичной, – наставительно молвил богатырь. – А когда свое свинство осознаешь в изрядной мере, то надо еще к другим людям хорошо научиться относиться. И вообще ко всем. Вот и весь психоанализ.

– Грустно будет, – подумав, молвила Кобральда.

– Зато полезно. А окромя того, есть и третий постулат: развивать в себе хорошие качества. Тогда веселее будет. Вот, например, имя поменять тебе.

– Да я уж привыкла…

– А сколько тебе лет?

– Ну… около тысячи.

– Еще не поздно, – авторитетно заявил Иван, засовывая правую ладонь за пояс, которым он любил подпоясываться поверх тулупа. – Вон старик-лесовик в пять с половиной тыщ лет женился недавно…

– Старик-лесовик женился?! – удивилась Кобральда.

– Ты его знаешь?

– Да кто ж про него не слыхал?!

Из воздуха возник лесной колдун. Они с Кобральдой долго молча смотрели друг на друга. Наконец опрятный старичок с белой бородой спросил:

– Совсем офигела?

– Да у нас в Сибири… – как бы оправдываясь, начала наездница, явно чувствуя неловкость.

– Я тебя чему учил?! – строго прервал ее лесной колдун.

– Ну… мне молодой человек все уже объяснил. Я поеду, пожалуй? Я поумнею. И имя поменяю.

– А чего тебе твое первое-то не понравилось? – спросил старик. – Иля – хорошее имя.

– Не звучит.

– Тебе бы подошло имя Кассиопея Дивная, – галантно наклонив голову, предложил Иван. – И круто, и понятно.

– Пожалуй, – чуть помедлив, согласилась дама. – Так и будет. Я поехала. Прощайте.

– Ну, поезжай, – кивнул лесной колдун.

Наездница с места пустила лошадей вскачь. Волшебные животные рванулись вперед и вверх, увлекая за собой карету. И скоро уже ее не стало видно.

– Это чё было? – спросил Ваня.

– Училась у меня когда-то. Толковая была девка. Муж ейный тоже у меня учился. Потом в Сибирь свалили. Я слыхал, замок там себе отгрохали. Но, видно, немного заплутали…

– А теперь очухаются?

– Может быть, – задумчиво молвил старик. – Она вообще-то нормальная вполне. А муж ее – совсем порядочный мужик. Волшебники-то они так себе. Но кое-что умеют. Больше по книжкам…

– Ну, я домой пойду, – сказал Иван.

– Давай, давай, – кивнул головой лесной колдун. – Анюте привет. И всем остальным.

* * *

– Насчет сущности психоанализа ты, парень, конечно, фигню ей сказал, – говорил отец Федор Ивану на следующий день, сидя рядом с ним на том же бревне. – То есть где-то близко, но суть не в том. Слышал, как говорится, где звон, да не знаешь, где он.

– А в чем суть?

– Суть в том, что все действия, все внутренние желания и мысли, все слова и вообще всю жизнь человека можно видеть как движение ко все большей, все более глубокой, все более разносторонней любви. По сути, это движение души человека к свободе. Ясно?

– А как же злодеи?

– Им тем более не хватает любви. Любое злое слово, любой злой поступок – это крик, мольба, просьба о помощи, о любви. Им почему-то этого не хватило раньше. Вот ты подумай с такой точки зрения обо всех твоих похождениях, сражениях, встречах…

– А что же тогда такое любовь? Я думал, что это типа доброжелательности и сочувствия сильного. Ну, взаимопонимание еще…

– Любовь, милый мой, это и многое другое. Я тебе еще и так скажу: и тела наши ищут любви и свободы. Разве нет?

– Ну да, – согласился Ваня. – Резонно.

– Вот тебе это и есть наш русский психоанализ. Каждый так может себя понимать и других. Это самый мощный психоаналитический метод, который только может быть. И никакой таинственности. Все проще пареной репы. Но в жизни, конечно, все очень сложно и разнообразно, – завершил объяснение отец Федор.

– Спасибо, – поблагодарил Иван.

– На здоровье, сынок, на здоровье…

* * *

– А что, отец Федор, если я все же спущусь в подземелья и попытаюсь там исправить то, что можно еще исправить? – спросил через пару дней Ваня старика с ясными глазами. – Пока Аня не родила еще. Сходил бы я. Авось как-нибудь и вразумил бы тамошних обитателей…

– Ну, иди. Только не дури там больше. Мечи волшебные возьми. Они все там же лежат. Пригодятся. Но особо не руби. Больше авторитетом бери и дружелюбием.

– А как проникнуть внутрь изолированной области?

– Проникнешь, коли захочешь. Еды возьми на неделю и фляги для воды. Андрюша со Светой уже вчера у себя около города в подземелья спустились и идут туда же. Ты их встретишь там.

– А Ганс с Надей?

– Поговори с ними. Не знаю. Я тебя до них провожу.

– Отлично! Когда идем?

– Собирай рюкзак да пошли. Чего тянуть? А я себе тоже кой-чего возьму, хоть мне и недалеко идти. Через час тут встречаемся. Хорошо?

– Хорошо, – обрадовано ответил Ваня и побежал прощаться с любимой женой и собирать вещи.

* * *

До жилища Ганса и Надежды Ваня с отцом Федором добрались без приключений. По дороге они зашли в тот зал, где хранились волшебные мечи. Все шло как по маслу: земная сила наполнила Ивана, он отодвинул каменную плиту, взял клинки, задвинул плиту на место, и земная сила ушла. «Значит, все правильно», – подумал богатырь, привешивая мечи к поясу слева и справа. На этот раз они оказались с ножнами.

Рыцарь и подземная фея радушно встретили гостей, накормили их вкусным обедом за новым столом, но идти выручать чудищ и гвардию царя Скупа отказались.

– Это выше моих сил, – объяснил Ганс. – Я там лишь погибнуть смогу. Чего толку?!

– А у меня и других забот хватает, – сказала Надежда. – Я вот затеялась дрессировать гигантских змей. Ну, вы знаете – тут неподалеку живет стайка. Марфа мне помогает. Я с ними по два-три раза в день общаюсь. Этот процесс сейчас нельзя прерывать. А посоветовать тебе мне тоже нечего. Разве что бодрости духа могу пожелать.

Отдохнув немного после обеда, богатырь решил поспать – все же в безопасных условиях напоследок. Его устроили в одной из боковых комнат на мягком тюфяке. И он уснул сладко и безмятежно под звуки доносящейся из соседнего помещения негромкой и удивительно оптимистичной песенки подземной феи.

* * *

Проснувшись, Ваня уже не застал отца Федора – тот ушел обратно наверх. Парень быстро позавтракал, попрощался с рыцарем и феей и, пристегнув к поясу волшебные мечи, быстро двинулся вглубь подземелий. Жмых напросился идти вместе с ним – дескать, он тоже виноват в начавшемся бардаке, хоть и не со зла, мол, откусил царю Скупу голову, а чисто из мести и для справедливости. Иван решил взять монстра с собой – авось поможет чем.

Они шли, выбирая понижающиеся тоннели, прислушиваясь к любым звукам, готовые к любым неожиданностям. Молчали. В коридорах и подземных залах было более-менее светло. И пусто. Местами рос мох. Местами протекали небольшие ручейки. Изредка останавливались отдохнуть и перекусить. Но ненадолго – Иван ощущал прилив энергии и бодрости, спать совсем не хотелось, усталости не чувствовалось. Отъевшийся на оладушках со сметаной Жмых тоже бежал бодро.

Так они двигались часов пятнадцать. Наконец решили сделать долгий привал на камнях у речки. Пожевав бутербродов и запив их водой из реки, Ваня быстро заснул на прихваченной с собой кожаной подстилке. Монстр остался сторожить.

Часа через три богатырь почувствовал, что его будят. Он очнулся и услышал тихий голос Жмыха:

– Проснись. Кто-то орет вдалеке.

И впрямь: откуда-то неслись вопли. Слов было не разобрать, но Ване почудилось, что это голос Андрея. «Опять, небось, влез в какое-нибудь дерьмо», – подумал богатырь, вскакивая на ноги и хватая рюкзак. Мечей он во время сна не отцеплял.

Ваня и Жмых помчались туда, откуда, как им казалось, доносились крики. Направление угадали верно, и скоро уже можно было различить слова. Это были ругательства, причем не самые слабые. «Эх, Андрюха, кажись, сильно влип!» – понял Иван и прибавил ходу. Рюкзак совсем не мешал ему бежать. Ноги, обутые в хорошие сапоги, уверенно несли его по скользким каменным плитам. Одет парень был легко – в подземельях температура обычно держалась практически летняя.

Вылетев из-за поворота в огромный подземный зал с высоченным потолком, освещенный почему-то довольно ярким светом, Ваня увидел жуткую картину. К скале за руки и за ноги мощными железными цепями были прикованы Андрей и Света. Перед ними стояли какие-то мохнатые чудаки двухметрового роста, почти без шей, с относительно тонкими и относительно голыми руками и ногами. Вооружены сие подземные жители были копьями, а число их достигало, видимо, не менее полусотни.

Мгновение – и рюкзак полетел на пол, а два волшебных меча засияли у Вани в руках. Богатырь рванулся вперед с удвоенной энергией. Жмых метнулся следом.

Мохнатые чудаки порскнули в стороны, уступая дорогу Ивану, с неимоверной быстротой вращавшему мечами. Жмых умудрился цапнуть одного из них за пятку. Перерубить цепи, удерживающие Андрея и Свету, оказалось делом нескольких секунд.

И тут полетели копья.

Друзья весело и ловко уклонялись от них, часть отбили – Ваня мечом, а князь и княгиня остатками цепей на руках. Скоро запас копий у атакующих иссяк. И тогда Иван перешел в наступление, сопровождая свой натиск жуткими криками. Андрей и Света, подхватив валявшиеся неподалеку свои мечи, присоединились к нему. Монстр завыл и, щелкая зубами, стал прыгать на месте, прикрывая своих друзей со спины.

Чудаки в панике отступали. Их загнали в угол зала и велели вести себя тихо. Потом Иван спросил:

– Кто из вас главный?

Из толпы сбившихся в кучу мохнатых подземных то ли мужиков, то ли обезьян вышел относительно невысокий тип и, вежливо кланяясь, ответил:

– Я.

– Как тебя зовут?

– Вускис.

– А меня – Иван. Кто вы такие?

– Мы свободный подземный народ. Себя мы называем «хотики». Или «хочики». Некоторые кличут нас «хотцы» или «хочухотикцы». Существуют также и другие версии…

– Понятно. Чем занимаетесь?

– Чем хотим. Хочем – мочим. Хотим – гундим. Что захотим, то и сотворим. Нет правил.

– Я читала про них, – молвила Светлана. – В книгах написано, что их бывает много.

– Нас много, – подтвердил Вускис. – Но здесь нас мало. А не то бы мы…

– Заткнись, – грубо прервал его Иван. И обратился к друзьям: – Ну чего, отпустим их?

– Пусть только снимут с нас эти скобы дурацкие, – сказал Андрей. – У них ключики есть.

– Кто с ключами – выходи, – скомандовал Ваня.

Двое мохнатых чудаков вышли их толпы и ключами отомкнули кандалы.

– Копья я ваши поломаю, а вас пожалею, – сообщил Ваня пленным.

– Не ломай! – завыли чудаки. – Тут чудовища дикие и опасные!

– Ну и хрен с вами, – подумав, согласился богатырь. – Но ежели еще раз полезете – убью без жалости! Ясно?!

– Ясно, – почти хором ответили побежденные и закивали головами.

– Стоять тут на месте, пока мы не уйдем далеко, – приказал Иван.

Ребята нашли свои рюкзаки, Андрей и Света подобрали другое свое оружие, Жмых нашел какой-то пришедшийся ему по вкусу гриб. И скоро уже зал с мохнатыми чудаками остался позади.

* * *

– Они напали на нас, когда мы спали, – рассказывал князь бодрым голосом. – И сковали во сне. А потом к стене притащили и прикрепили. Стали глумиться…

– Пугали, ругались, изголялись по-всякому, – добавила Света. – Я молчала, а Андрюша ругаться начал. Не люблю я, когда он матерится! Да еще в таком количестве! Да еще с таким жаром! Но помогло!

– Я так и думал, что Ваня нам поможет, – объяснил князь. – Но ведь надо было обмануть этих идиотов. Вот я и делал вид, что просто злюсь. А на самом деле это я сигнал давал другу.

– А откуда ты знал, что я здесь? И вообще: чего вы сюда полезли?

– Я чувствовал, Ванюха, что ты где-то тут бродишь. Нутром чуял. А полезли мы с подначки старика-лесовика. Он нам письмо прислал и предложил исправить содеянное.

– Все ясно, – кивнул головой богатырь. – План есть? Советовал он чего?

– Советовал не зевать, – сказал князь.

– Здрасьте! Я Липкая Медуза! – услышали путники неожиданно. Они моментально обнажили оружие и огляделись. Сзади проход перегораживала какая-то зыбкая зеленоватая полупрозрачная туша. Ребята метнулись вперед, но, свернув за поворот, сразу же уперлись в тупик. Боковых ходов нигде не было.

– Это моя чудесная ловушка, – доверительно и удовлетворенно сообщила им зеленая туша.

Друзья стояли, разглядывая новое подземное чудо.

– Я просто подожду, пока вы сдохнете от удушья. Скоро. Тут воздуха мало вам осталось. А я закупорила проход собой. Можете меня рубить – мне это все равно. Я состою из желе. Из липкого-липкого желе. В нем все вязнет и растворяется. И я такая толстая… А вы кто?

– Я кикимора из болота. А это мой муж – князь. А это наш друг, он богатырь. А это подземный монстр, – ответила за всех Светлана.

– Жалко вас, детки. Но кушать хочется.

– А кем ты раньше была? – спросила княгиня.

– Феей. Не поверите! Но это правда. Я была феей. Но я очень любила есть. Жрать. Обжиралась, обжиралась, толстела, толстела… Уже не помню, как это случилось, что потеряла человеческий облик… Все колдовала, чтобы в меня больше еды помещалось… Все больше, все больше… А здесь я уже очень давно. Охочусь в засаде. Раз в два-три года ловлю кого-нибудь. А от голода не худею. Вот!

– Я вспомнила! Ты фея, которую звали Пышка! – воскликнула Света.

– Это было прозвище. А имя мое Аллегордильда. Я из старинного немецкого рода!

– А хочешь, мы тебе поможем вернуть себе человеческий облик? – предложила княгиня.

– Нет. Мне и так хорошо. И сытно. И вкусно сейчас будет… И хорошо мне сейчас будет… И вкусно…

– Смотри, как бы тебе навеки не прилипнуть к тому месту, где ты сейчас находишься, – строго молвила Света с каким-то непривычным выражением. У Андрея и Вани даже мурашки по коже побежали, а Жмых мелко задрожал.

– Что?! Ась?! Чего?!!! – вдруг взревела Липкая Медуза. Она судорожно задергалась. – Что ты со мной сделала?! Расколдовывай, зараза! Все равно ты сдохнешь! Сука! Тварь!

– Ты будешь здесь торчать до тех пор, пока не захочешь вернуть себе человеческий облик и искупить все свои злодеяния, – молвила Света торжественно и отчетливо.

– Пойдем, ребята, я стенки раздвину, – просто сказал друзьям Иван, почуяв в себе прилив земной силы. Не прощаясь, они отвернулись от молчащей Липкой Медузы и пошли за поворот. Дойдя до тупика, Ваня уперся в него руками и надавил. Часть скалы отодвинулась и застыла в таком положении. За узким проходом виднелся какой-то новый зал с зеленоватыми стенами. Путники прошли туда, оглянулись – проход так и остался.

И они пошли дальше.

* * *

– А я и не знал, Светик, что ты у меня такая грозная колдунья, – сказал Андрей, когда они отошли примерно километр.

– Ну, это же просто гипноз. Она просто поверила в мои слова, потому что в глубине души признавала их справедливость. Фактически, это она сама себе приказала там застрять. Я только выразила это словами… Ну, и так, немного театральности… Я специально сказала, что я кикимора.

– А и не подумаешь! – улыбнулся Андрей.

– Давайте, ребята, о деле, – предложил Ваня. – А то эти мохнатые да это чучело зеленое отвлекли нас. Какой будет план? Допустим, стены я раздвину, пролезем внутрь. А там что?

– Надо добрую фею встретить, – предложил Жмых.

– А тут еще бывают, кроме Нади? – удивился Андрей.

– Тут все бывает. Значит, и добрые феи бывают, – ответил монстр. – Она бы царя Скупа оживила…

– Да он уже сгнил, поди, – возразил Иван.

– А может, и нет, – помотал головой Жмых.

– Интересная мысль, – молвила Света.

Коридоры сделались совсем узкие и сильно петляли. Ориентироваться в них стало крайне трудно. Друзьям казалось, что они ходят кругами и совсем не спускаются. Собственно, было не очень ясно вообще, куда идти.

Проплутав так час три, устроили привал. В окружающей тишине ощущалось какое-то напряжение. Зеленоватый полумрак давил на нервы, пробуждал какие-то страхи, болезненные предчувствия, тоскливые мысли… Говорить не хотелось.

– Ну и местечко… – все-таки открыл рот русский богатырь. – Хреновое. Надо отсюда сваливать. А то в депрессию впадем все. И на этом закончится наша порядконаводительная миссия. Придут какие-нибудь хмыри сюда, распилят нас на кусочки и заморозят… Ха-ха-ха! Чего, не смешно разве?

– А я бы тут посидела, – медленно проговорила Света. – Похоже на мое родное болото. Там тоже было зелено и тоскливо. Но так и хотелось в нем сидеть…

– Идти как-то боязно, – подал голос Жмых и смутился.

– Действительно, какая-то полная безнадега, – сказал Андрей. – Мы заблудились. Помощи ждать неоткуда. Хана.

– Ну ни фига себе! – вскочил на ноги Иван. – Охренели, что ли?! Вставайте!

– Остынь, Ванюха. Побереги силы, – посоветовал князь, не шевелясь. Он сидел и тупо глядел в расположенную на расстоянии метра от него стенку.

– Да я тут, блин, все разнесу! – начал заводиться русский богатырь. – Я, мать вашу, все тут вдребезги!.. Мне, что, вас на себе тащить?! Вставайте! Хватит киснуть!

– Здесь существует только моя воля, – внезапно раздался идущий словно бы со всех сторон голос. Он гремел и гудел, заполняя узкие и низкие проходы, шел словно бы сквозь толщу каменных стен.

Ваня вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, обругал сам себя за забывчивость и, сунув руку в карман, вытащил оттуда волшебный колокольчик, который Аня ему вручила при прощании. Парень потряс его, и мелодичный звук наполнил пространство вокруг. Андрей, Света и Жмых встрепенулись и быстро поднялись на ноги.

– О-о-о! У-у-у! О-о-о!.. – завыло и застонало все вокруг. – Ох! Тошно мне! О-о-о!..

Скалы мелко задрожали. Ребята быстро одели рюкзаки и пошли с этого места, опасаясь обвала. Ваня продолжал звенеть колокольчиком. Но куда бы они ни шли, куда бы ни сворачивали, везде было одно и то же: все усиливающиеся стоны и причитания, похожие на невыносимые душевные муки. Стены, потолки и плиты пола вибрировали все сильнее. Скоро несущийся со всех сторон голос стал уже похож на один сплошной вой – невыносимо тоскливый, полный скорби и терзаний. Он все усиливался и наконец стал оглушителен.

Ребята остановились. Жмых прижался к ваниной ноге. Богатырь продолжал звенеть колокольчиком. Все чувствовали, что вот-вот что-то произойдет.

И вдруг вой оборвался. Сделалось тихо. Стены перестали вибрировать. Тусклый свет сделался из зеленоватого обычным серым. И совершенно исчезло гнетущее чувство.

Только тихо позвякивал колокольчик.

Послышались шаги – спокойные, неторопливые.

Через несколько минут в тоннеле показалась медленно идущая женщина. Она временами останавливалась, опираясь о стену. На ней было длинное платье и какая-то кофта, на голове – платок. Шагах в пяти от путников она остановилась и молвила:

– Здравствуйте, милые мои.

Друзья поздоровались. Ваня неспешно убрал колокольчик в карман. Жмых подошел и обнюхал женщину.

– Я была заколдована в этих скалах. То есть я сама себя заколдовала. Я волшебница. Хотела могущества, а все перекорежилось. Остались тоска да сны. Спасибо вам – расколдовали вы меня своим звоном волшебным.

– Я почему-то помню твой запах, – сказал монстр. – Это что-то приятное, но не могу вспомнить.

– Я снабжала царя Скупа едой. Это все, что я могла для него делать. Колдовала, и еда опускалась в его царство по особым штольням. Может, ты оттуда?

– Оттуда, – ответил Жмых. – Но я царя Скупа погрыз слегка… То есть… сильно… То есть голову ему откусил… Случайно…

– Ай! – всплеснула руками женщина. – Как же так?! Я его очень любила!

– Ну, так давай и оживи его, – бодрым голосом предложил Ваня. – Мы как раз об этом думали. Может, он еще не сгнил…

– Пошли быстро! – сразу преобразилась женщина. – Поговорим по дороге! Тут два часа ходу всего! Живее! Я хорошо знаю все эти места. Пошли!

И они быстро зашагали за расколдованной волшебницей, которая скинула платок и шла с каждой минутой все более уверенным и твердым шагом, откинув назад длинные темные с проседью волосы и гордо выпрямившись.

* * *

– Меня зовут Жица. Я вообще довольно крутая, – улыбнулась волшебница на ходу. – Да вот влезла в каменный склеп триста лет назад – и ни туда ни сюда. То есть мыслями могла немного что-то делать, а тело взаперти было. И постепенно обалдевала… Ну а теперь я за дело возьмусь…

– Наконец-то наши действия приобретают какую-то осмысленность! – изрек Ваня, бодро поспевая за Жицей. Сзади него топали Андрей со Светой и пыхтел Жмых.

Они вышли в более просторные коридоры. Теперь явственно ощущалось движение вниз и по большой спирали. Андрей спросил:

– А там ведь замкнутое пространство. И все злые…

– Ни фига! Всех на место поставлю! Проход сделаю! Только бы моего любимого Скупушку склеить-вылечить!

– «Во баба! – думал Иван. – Интересно, она и впрямь его оживит? А что будет, если он уже сгнил? Или, скажем, его съели там? Или расчленили и похоронили? Нет, что-то я снова поддаюсь пессимизму…»

Наконец подошли к гранитной глыбе, как бы прислонившейся к стене. Волшебница затопала ногами и произнесла несколько очень длинных и замысловатых слов. Глыба дернулась. Жица уперлась руками в бока и рявкнула:

– Отворись! Кому говорю?!

Скала отъехала в сторону, открывая проход. Ваня пошел первым, достав мечи. За ним двинулся Жмых. После него – Андрей и Света, тоже обнажившие клинки. Волшебница зашла последней, пропела что-то, и скала задвинулась на исходное место.

* * *

Поспели вовремя.

Три огромных – не менее чем по три метра каждый – бородатых мужика в лохмотьях и с соответствующего размера топорами как раз собирались расчленять тело царя Скупа. Ваня сообразил это, как только выглянул из узкого прохода в широкий тоннель. Не раздумывая долго, богатырь с воплями выскочил вперед и завертел мечи. Мимо него стрелой метнулся Жмых и на лету вцепился зубами в коленку одного из мужиков. Тот хотел было тюкнуть монстра топором, но вовремя спохватился, подумав, что так можно и себя разрубить. Этой секундной задержки оказалось достаточно, чтобы смелый подземный шестилапый мохнатый крокодил шустро отскочил в сторону на недосягаемое для мужиков расстояние. И завыл – грозно и вызывающе.

Андрей и Светлана тоже уже вступили в бой, атаковав одного из дядек и заставив его отступить на несколько шагов. Тело царя Скупа с лежащей рядом головой оказалось защищенным со всех сторон.

Жица неторопливо вышла из прохода и огляделась. Увидев тело и голову возлюбленного, она в отчаянии заломила руки и разрыдалась, опускаясь на колени. Увидевший это краем глаза Ваня подумал: «Скисла все-таки!» И заорал, вращая мечом:

– Отгони этих гадов! И не ной! Разберемся!

– У-ли-ли! – воскликнула Жица, словно очнувшись. Она вскочила на ноги – неожиданно грозная, с разметавшимися волосами, из ее глаз словно сыпались искры. Волшебница вскинула в стороны руки, растопырив пальцы, и крикнула: – Прочь отсюда, мелкие козявки! Хау-ха! Гри-и-и-и…

Мужики заржали, но вдруг с удивлением заметили, что стали очень быстро уменьшаться. Буквально за несколько секунд они превратились в карликов не более десяти сантиметров ростом с крошечными топориками. Дядьки постояли, посмотрели друг на друга и на всех остальных и дружно бросились наутек.

– Нормальный ход, – выдыхая, произнес Ваня. Убрав мечи в ножны, он спросил волшебницу: – Тебе, может, помочь чем? Ну… это… голову, может, евоную попридержать или что… Или позвенеть… Надо?

– У меня не хватит сил вернуть его к жизни. Он уже давно так лежит.

– Сгнил? – не очень деликатно спросил князь, тоже убирая меч.

– Нет. Он не сгнил. Не знаю почему.

– А я знаю, – встрял Жмых. – Он световую энергию запасал. Всех обобрал. Потом рассеялось, но что-то, видно, в тканях тела осталось…

– Анатом, тоже мне, – вздохнула Жица, беззлобно глядя на зубастого монстра. – Физиолог хренов. Зачем ты его загрыз?!!!

– Я больше не буду, – только и мог вымолвить тот, опуская морду и отводя глаза.

– А почему мы его здесь нашли? – спросил Андрей. – Место, вроде бы, другое.

– Тут все может за час перемениться, – устало ответила волшебница. – Давайте хоть похороним его.

– А может, все же попробовать голову ему приклеить? – подошла к ней Света, участливо кладя руку Жице на плечо. – У меня клей хороший есть. Баба Яга варила. Для заклейки ран.

– Идиоты, – заплакала волшебница. – Я же думала, что это недавно случилось. И что голова не совсем откушена была. Что я вам?! Я такого лечить не умею.

– Научись, – твердо сказал Ваня. – Доставай клей, Светка! А я звенеть буду. А ты, Андрюха, на стреме стой – гляди, чтобы враги не подобрались.

– А мне что делать? – пискнул Жмых.

– Голову тащи сюда и к телу прилаживай. Только аккуратно: морду ему зубами не попорть. То есть лицо. Давайте! За работу! Попытка – не пытка! Веселее! Мы сделаем это!!! Ну же!!!

Все встряхнулись и принялись за дело. Иван стал названивать в волшебный колокольчик. Светлана быстро достала из рюкзака клей Бабы Яги. Монстр осторожно поднес в передних лапах голову царя Скупа. Жица зашептала заклинания, подсев поближе.

Густо намазав клеем остатки шеи, приладили голову. Света побрызгала из небольшой бутылочки пахучей прозрачной жидкостью, и клей быстро загустел.

– Теперь не отвалится, – молвила княгиня.

– Отлично! – похвалил Ваня. – Теперь колдовать и колдовать, пока все там не срастется! Работайте, девушки!

С полчаса были слышны только тихо произносимые заклинания Жицы. Света тоже что-то шептала беззвучно, слегка шевеля губами. Жмых, затаив дыхание, молчал и не двигался. В колокольчик как-то не звонилось, и Ваня просто держал его в руке.

Наконец Жица и Света, поглядев друг на друга, перестали шептать заклинания. Их лица были грустны.

– Не киснуть, девочки! – постарался подбодрить их Ваня и зазвонил в колокольчик. – Больше жизни!

– Ты кретин! Ты соображаешь, что ты говоришь?! Ты во всем виноват! Ублюдок! Скотина! – вдруг заорала на него Жица, вставая на ноги. Ее глаза снова грозно засверкали. – Я убью тебя, гада! Я убью тебя жестоко и мучительно! Ты мне за все ответишь!

– Это что за истерика?! – рявкнул на нее Андрей, отвлекаясь от обозревания тоннеля. – Прекратить!

– Я и тебя сгною! – обернулась к нему волшебница. – Сгною! Урою! Превращу в длинного червяка и буду давить по частям, ждать, пока ты регенерируешь, и снова давить… Вы все – сволочи!!! О-о-о!

– У вас проблемы? – раздался неожиданно близко спокойный голос. Все обернулись на него и увидели в тени скалы почти голого мужика с длинными волосами и бородой. – Здравствуйте! Я готов помочь.

– Это еще что за чудо Природы?! – удивленно произнесла Жица. – Ты кто? Я тебя не знаю.

– Друзья прозвали меня Астрономом, – ответил мужчина, выходя на свет. – Я сюда попал как-то странно. Мой друг по прозвищу Рыбак посоветовал мне как-то поплавать, как рыба в воде. Ну, я плыл, плыл и вот приплыл сюда.

– Очень кстати! – наконец нашелся Иван. – Тут деда надо оживить. Голову мы уже приклеили. Он был долго здешний царь. А мы сюда с Андрюхой влезли и спровоцировали отгрызание ему головы. Вот этот и откусил – Жмых его зовут. А нас-то ты узнал?

– Да как же вас не узнать, Ваня?! Я уж и всю жизнь свою прошлую забыл, и много чего другого, но то, как ты меня костерил в Тибете за снобизм и эгоизм, я помню! Такого не забудешь! Как у вас дела тут? Сверху Русь, что ли? Или вы… это… опять странствуете?

– Сверху Русь, – сказал богатырь. – Но надобно бы поскорее этого оживить. Видишь: его баба как убивается. И бардак без него тут развелся. Он, конечно, тоже был не идеал. Жадина…

– Заткнись, а то убью! – снова возвысила голос Жица. – Не тебе, хмырь болотный, его судить…

– Помолчи, женщина. И постой у стенки, – спокойно, но вместе с тем потрясающе властно произнес Астроном, сделав жест рукой. Волшебница закрыла рот и немедленно отошла на несколько шагов, прислонившись спиной к скале. Там она остановилась, молча глядя на йога – видимо, не в силах ни говорить, ни двигаться. Астроном посмотрел на нее и пояснил: – Мы тут не дурики собрались. Эти люди – Иван и Андрей – герои. Мы с ними в пустыне Гоби такого дракона завалили, что тебе и не снилось. А здесь – дело плевое. Без базара все сбацаем.

– А может, если его оживить, они с этой ведьмой на пару тут вообще тиранию учинят… – вдруг засомневался Жмых.

– Спокойнее, монстр, спокойнее, – молвил йог. – Разберемся. Иван, Андрей, а кто эта девушка? Она с вами?

– Это моя жена Света, – ответил князь. – Я тебе про нее рассказывал. Она тогда была, правда, еще только моей невестой.

– Ах да! Мне ведь Рыбак говорил, что ты все же женился. Но я это как-то мимо воспринял. Рад познакомиться, княгиня Светлана. Насколько я помню, вы выросли в болоте, а учились у Бабы Яги? Я, знаете ли, старый и убежденный холостяк. Но за Андрея я рад. Думаю, что ваша любовь помогла ему в битве с драконом.

– Слушай, Астроном, ты стал разговорчивее, – удивленно сказал Ваня.

– Развиваюсь. Хе-хе. Но ты прав: я заболтался. Будем оживлять? Проблем особых нет. Он типа в анабиозе. В шее все срослось. Но, по-моему, он не очень достойный человек. Не было бы хуже.

Ваня задумчиво оглядел друзей. Те молчали. Потом посмотрел на йога, спокойно стоящего в одних широких трусах. И взмолился в душе: «Боже! Как же я могу решить такой вопрос?! Кто я, чтобы решать это?!»

– Пока вы думаете… – махнул рукой Астроном. – Чего тут думать?! Авось как-нибудь… Мы ведь на Руси. То есть под Русью… Оживлю. Зря, что ли, плыл сюда? Значит, это Дао, как Рыбак говорит. Я сил накопил опять – о-го-го! Хочется их пустить на доброе дело! Да?

– Давай! – согласился Иван.

– Давай, оживляй! – присоединилась к нему Света.

– Давай, давай! – воодушевленно подтвердил Андрей.

– А… – начал было Жмых.

– А ты, монстр, помолчи, – остановил его йог. Он подошел к лежащему царю Скупу и неожиданно пнул его ногой. Потом еще раз – посильнее. Потом еще.

– Что ты делаешь, мерзавец?! – вскричала вдруг Жица, срываясь с места. – Лучше меня бей, пинай, гад плавучий заморский! Глумись надо мной, но не трожь, паскуда, кровосос, тело моего любимого…

– Уберите эту женщину, – попросил Астроном. – Я не могу одновременно делать два дела.

– У него такой метод, – подходя к волшебнице и пытаясь успокоить ее, сказал Ваня. – Это он так оживляет твоего любимого. Лучше не мешай ему. А то он передумает. Это крутейший мужик.

Жица отступила на несколько шагов. Тогда Астроном начал снова пинать тело царя Скупа – не очень сильно, но разнообразно. Все почувствовали, что энергия пошла. Внезапно йог, сильно размахнувшись, вмазал царю Скупу по заднице. Тот отлетел в сторону и вдруг грозно спросил:

– Кто дерзнул меня ударить?!

– Милый мой! – заорала Жица.

– Всё! Здоров! – удовлетворенно произнес Астроном. – Ты, женщина, пообиходь его, а мы в сторонке поговорим.

Волшебница подбежала к своему ожившему возлюбленному и стала его гладить и утешать, объясняя ситуацию. А йог, Ваня, Андрей, Света и Жмых отошли от них метров на пятьдесят, присели на мягкий зеленый мох и завели неторопливую беседу.

* * *

– Я задолбался в горах сидеть, – говорил Астроном. – Энергии накопил космической достаточно. Хочу побродить. Но под землей мне не нравится. Мне люди интересны.

– Хорошее дело, – одобрил Ваня. – Но надобно сначала здесь все до ума довести. Этот царь Скуп – тот еще старикан. И баба эта евоная… А как там в Тибете? Как Рыбак?

– Нормально в Тибете. Рыбак правит уже целой небольшой областью. Все к нему присоединяются, так как у него дела идут прекрасно.

– Вот это образец для меня! – молвил Андрей.

Так поговорили часок. Немного поели. Йог тоже съел сухарь и яблочко.

– Эй, Скуп, Жица! Давайте к нам! – позвал Ваня. Те подошли, держась за руки, очень счастливые и улыбающиеся.

– Благодарю вас всех, а особенно высокочтимого Астронома, – поклонился царь.

– И от меня примите благодарность, – поклонилась волшебница. – Я была малость не в себе, но вы уж простите.

– Чего делать будете? – поинтересовался князь.

– Если вы не против, пойдем в мой дворец и все приведем в порядок, – ответил Скуп. – Народ тутошний немного распустился, но я уж гайки подкручу – без особых зверств, но надежно. Опыт есть. А свет больше не буду изымать из общего употребления. Это я, конечно, переборщил. Да и вообще я тут изнывал от тоски по моей возлюбленной. А так я вовсе и не злой. Охоту на чудищ прекратим. Охрану мою приставлю к чему разумному…

– Ну-ну… – кивнул Иван.

– Я бы в гости вас пригласил, да неохота, – честно признался царь. – Я не люблю гостей, не люблю свои сокровища показывать…

– Да нам и не до того. Правда, ребята? – сказала Света. Друзья закивали. – Вы уж идите. Мы здесь и простимся.

– Один вопрос можно? – молвил русский богатырь.

– Конечно, сынок, – улыбнулся Скуп.

– Как это ты не сгнил за столько времени? Это от того, что свет в своем теле запасал? Или еще какие хитрости? Если не секрет, конечно…

– Не секрет. Я часто слышал в свой адрес слова: «Оторвем тебе голову!» И решил, что надо поостеречься. И стал переводить свои жизненные силы в… э… крестец и копчик… Индийская методика…

– Только наоборот, – добавил йог.

– Ну да… наоборот. И я там копил свои ресурсы. Поэтому, когда голову отгрыз мне этот зубастик, то я и не умер, а как бы уснул глубоко. И не гнил поэтому. А голова тоже как бы была связана с моей энергией…

– А… тебе не кажется, что… э… ты тем самым обеднил свои интеллектуальные и иные духовные возможности? – стараясь выразиться деликатно, спросил Иван.

– Наверняка. Теперь, пожалуй, попробую энергию выровнять. Ты, может, хочешь сказать, что я поглупел от этого и морально опустился? Интересная мысль. Спасибо, сынок. Пожалуй, что-то в этом есть…

– Вот почему ты его бил по заднице! – вскричал Андрей, обращаясь к Астроному.

– Да. Надо было разогнать энергию, – кивнул йог. – Я ж говорил, что он и не мертвый был, а типа замерзший.

– От недостатка любви, – вздохнул Скуп.

– Ну, ничего, милый, теперь тебе мало не покажется, – обнадежила его Жица ласковым голосом.

Попрощались. Царь и волшебница пошли по тоннелю. А остальные – по тому проходу, через который вошли. Жица пообещала, что каменная глыба, закрывающая его с другой стороны, их выпустит. Так и случилось.

* * *

Через полчаса неторопливой ходьбы путники очутились в сравнительно небольшом зале, посреди которого стоял огромный чайник. Размером он был с хорошую русскую печь. Чайник попыхивал – видно, уже вскипел. Но огня под ним не наблюдалось.

– Фигня это, – недовольно сказал Ваня. Все были того же мнения. Поэтому чай пить не стали, а пошли дальше. Тем более что было бы трудно из такого большого чайника наливать кипяток.

Вскоре добрались до маленького чистого озера с песочком на дне и милыми берегами. Астроном полез купаться. Жмых поймал рыбину и съел. Остальные развалились на мху среди камней и вкушали отдых.

Йог вдруг завопил так истошно, что все от этого буквально взлетели в воздух. Гигантский водяной змей обвил индуса и норовил откусить тому голову. Астроном с невозмутимым видом орал какие-то мантры, но на чудовище они почему-то не действовали или действовали слабо.

Метко выпущенная Светой стрела вонзилась гаду в нос. Змей злобно зашипел и обернулся, не выпуская добычу. Андрей и Иван уже были рядом с ним, их клинки сверкали в отблесках светящихся по краям озера разноцветных камней.

Увидав новых действующих лиц, хищник попытался улизнуть с добычей. Он потащил йога за собой куда-то вниз – видимо, в подводную расщелину. Голова индуса скрылась под водой. Но пронесшийся мимо них Жмых, гребущий сразу всеми шестью лапами и хвостом, вцепился в хвост рептилии зубами и сомкнул челюсти мертвой хваткой.

Бросив мечи, Ваня ухватил Жмыха и начал тянуть, тормозя движение змея. Андрей тем временем ударил гада мечом по хвосту. Поняв, что дело не выгорело, чудовище отпустило йога и обернулось к русским героям. Жмых тут же разжал зубы, а не зевавший Астроном схватил один из ваниных мечей и перешел в атаку.

Змей метнулся назад, мощно ударил хвостом по воде и скрылся в глубокой щели, едва заметной среди веселого песочка.

– Это что-то с чем-то! – тряс головой йог, когда они вылезли из воды и приходили в себя. – Этот змей, похоже, работает на каком-то неизвестном мне виде энергии. Я чуть не сдох.

– Все сражались хорошо! – похвалил друзей и самого себя Ваня. – А теперича пошли-ка отсюда. Пусть он тут и сидит со своей энергией неизвестной.

И они пошли дальше.

* * *

Наконец добрались до жилища Надежды и Ганса. Жмых привел друзей туда уверенно и достаточно быстро. Было очевидно, что он уже нагулялся и соскучился по вкусной еде и ласковому обращению феи.

– А ведь я когда-то был женат, – говорил йог, попивая чай из большой чашки, в то время как все остальные наворачивали кашу с рыбой и кисель из клюквы. – Сейчас только вспомнил. Женили меня родители. Свадьбу играли. Жена у меня была привередливая. Я ее и вернул обратно – ее родителям. Недели через три. И с тех пор не женился, по-моему. Да…

– Мы с Гансом вас доверху проводим, – сказала фея. – А то вы уже на пределе. Не лезьте сюда минимум год. Тут особое состояние всего. Человеку трудно обычно. Некоторые, правда, приспосабливаются.

– А кто эта Жица? – поинтересовался Андрей.

– Нормальная тетка. Я с ней знакома. Эмоциональная очень, но хорошая. Она вас, думаю, просто пугала, когда грозилась превратить в кого-нибудь. От расстройства, – ответила фея. – А про то, что у них с царем Скупом любовь, я не слыхала.

– А что это за змей был? – спросила Света.

– На какой он энергии работает? – спросил йог.

– Не знаю, – беззаботно улыбнулась Надя. – Наверное, он просто был очень голоден. Аппетит разыгрался так, что и твои мантры не помогли почти. Но немного помогли. А то он бы тебя моментально убил и заглотил. Так что ты не зря там в Тибете тренировался.

– А почему тебе они никто не вредят? – удивился Астроном.

– А я их очень-очень-очень люблю всех. И весь этот подземный мир люблю очень-очень-очень, – ответила фея. – Я здесь выросла, это моя страна. Я источник любви для всех подземных обитателей. Да и на поверхности все так же. Ведь людей любить проще, чем здешних жителей.

– Но ведь они такие ужасные некоторые! – возразил йог. – Вот хоть змей этот.

– Пойду покормлю его, – улыбнулась Надежда. – А отец Федор недавно тут ядовитую лягушку погладил с добротой мощной. Она и стала крольчихой. Теперь живет неподалеку отсюда. Такое редко, но случается. Монстрам ведь тоже любовь и забота нужны.

– Да, – поднял голову дремавший у порога Жмых.

Доев и допив, завалились спать. И снились им всем добрые и веселые сны.

* * *

По дороге к поверхности мало разговаривали, но много пели. Жмых остался дома. Нападать никто не пытался.

На поверхности была ночь – лунная и звездная. Решили провести ее прямо в лесу, чтобы никого в деревне не тревожить. Астроном блаженно завалился в снег и стал смотреть на звезды. Снег на его голом теле не таял почему-то. Андрей и Света пошли бродить неподалеку. Ваня присел на пенек и мечтал. Ему было совсем не холодно – сказывались многолетняя закалка и плотная еда у феи.

Через час вернулись Андрей и Света и разожгли костер. Ваня подсел к огню, а йог, фыркнув, наоборот отошел подальше и по шею влез в сугроб – на этот раз в положении сидя. Пролетавшая мимо сова села ему на голову и принялась чистить клюв.

Где-то выли волки. Ребята молчали, глядя в огонь. Вдруг из-за елки вышел леший в майке. Он подсел к костру и прошептал:

– Привет. Вы что за чудище из-под земли приволокли? Это снежный человек? Или кто?

– Это йог, – объяснил Ваня. – Горячий парень. Но очень хладнокровный. Особо добрым его не назовешь, но мужик хороший. Он из Тибета. Мы там бывали. Ему и голод, и мороз пофиг. А в подземельях он случайно оказался. Мы его там встретили.

– Понятно, – протянул леший. – А я тут, видите, принарядился.

– Тебе не идет, – сказала Света.

– Жаль. А что бы ты посоветовала?

– Ходи в своем природном виде. Я, когда кикиморой была, на себя человечью одежду не напяливала.

– А старик-лесовик Василисе домик сделал. Трехэтажный. И нарядов ей наколдовал. Совсем свихнулся, – сообщил леший.

– Чтоб ты понимал! – молвила княгиня.

Из-за елок вышел Дружок. Он радостно произнес:

– А я чую: вроде, ваш запах. Решил проведать.

– Мы под землей Астронома встретили, – сказал Андрей. – Он сейчас из сугроба Космос созерцает. Ты его не тревожь. Он нам здорово там помог.

Пес присел рядом с друзьями. Он рассказал, что в деревне все в порядке, только сгорели две избы – самые большие, они стояли почти рядом. Думали многие, что Чоу убьет за это виноватого – одного из новых учеников по имени Пуга. Но китаец только поругался. Теперь все работают на стройке. Аня, Степа и Ингольда переселились в избушку к Чоу и Аделаиде, а ученики набились в остальные дома. Пугу этого все ругают и втихаря от китайца немного бьют. Сгорел еще сарай с дровами, который стоял рядом. Зато из людей никто даже не обжегся.

– Хреново, – выслушав, молвил Иван. – А сейчас там все спят?

– Наверное. Я по улице люблю ночью бродить. А они в домах. Но скоро проснутся: утренняя медитация в пять часов. Потом у них тренировка, потом еду готовить будут…

– Скучно с вами, – недовольно пробурчал леший. – Меня вы не боитесь. Злодейств не затеваете. Добренькие такие… Даже тошнит. И китаец хорош! Нет чтобы и Пуга этого замочить, и еще пару человек – для страху. А он лишь языком потрепал! Фи! Так он не бойцов, а кисейных барышень вырастит.

– А тебя кто воспитывал? – поинтересовался Андрей.

– Я сам себя воспитал

– Плохой ты воспитатель, – вздохнула Света. – Ты, наверное, мало себя бил, мало наказывал. Да? Я угадала?

– Легко издеваться над лесным бомжом, – криво усмехнулся леший. – У меня даже дома нету! Я несчастный!

– Хочешь, я тебе свистульку глиняную подарю? – предложила княгиня.

– Хочу! Я буду в нее страшно свистеть.

– А не подарю.

– Ты меня обидела!

Но тут Андрей достал из рюкзака лепешки, испеченные подземной феей, и весь треп сразу же прекратился. Хватило и ребятам, и лешему, и Дружку. Только Астроном продолжал медитировать с совой на голове, которой показался очень удобным для сидения пенек с волосами.

* * *

Йог вылез из сугроба, только когда рассвело. Сова к тому времени уже улетела.

У костра шел неторопливый разговор о судьбах Руси и о возможных направлениях дальнейшей эволюции человечества. Леший, потряхивая головой с немыслимой шапкой из веток, сухих листьев и мха, ворчал:

– Мы отстали от Запада. И от Востока. Потому что не знаем, куда стремиться. Бродим, ходим, шатаемся без дела, дурью маемся… Дела иногда геройские совершаем, а потом снова – либо на печи мужик лежит, либо водку пьет… Я пытаюсь чем-то помочь: пугаю, дергаю, нервирую, заблуждаю… Да только против национального русского характера трудно бороться.

– Ну а с чего тогда города и села растут? Откуда еда и шмотки всякие берутся? Кто дороги и мосты строит? Если все так, как ты говоришь, то у нас бы все тут трын-травой заросло и все одичали бы, – возразил Андрей, помешивая угли в костре палкой. – У нас просто управление плохо поставлено, по-моему. От этого и бардак. А вот как управлять русскими людьми, я и не знаю. Книжки почитал иностранные – это не для нас. У нас все иррационально, а у них – больше от мозги. Но и восточные методы нам не годятся. Рыбак, конечно, мастер, но я бы посмотрел, как бы он тут с русскими управился.

– А что это там летит? – спросил вдруг Астроном, который стоял рядом и до этого молчал.

Все посмотрели в небо и увидели стаю каких-то странных птиц – длинных и узких, а крыльев было не заметно. Птицы летели еще довольно далеко. Они двигались как-то странно: кругами, зигзагами… Но вся стая летела слитно, длинным острым треугольником.

– Летающие крокодилы! – определил леший. – Они, бывает, к нам зимой прилетают изредка.

– Что-то я никогда не слыхал, – усомнился Иван.

– Так редко – не чаще, чем раз в двести лет. А то и в триста. Редкое явление. Я сам их только два раза раньше видал. И Баба Яга сказывала. Безобидные, в принципе, существа, если их не дразнить. Но если разозлишь… О! Стая разъяренных летающих крокодилов! Это нечто!

– А как они летают? – удивился Ваня. – Крыльев-то не видно.

– Без крыльев летают. Лапами просто шевелят и хвостом немного. Как бы по воздуху плывут. Вожаки у них обычно по-человечески умеют объясняться.

– А жрут чего? – спросил Андрей.

– Дак это… еду, – ответил леший. – Когда что, значит. Я толком не знаю. Кормятся, наверное, чем-то…

– Большая стая, – заметил йог.

– И крупные они какие, – добавила Света, так как крокодилы уже подлетели поближе и их уже можно было разглядеть. – Метра по три-четыре.

– Похоже, они ищут место для посадки, – сказал Дружок. – Видите, как кружат.

– Для посадки и для кормежки, – довольным голосом произнес леший. – Счас начнется. Охламоны – это цветочки по сравнению с этими летающими динозаврами. Я-то что, я схоронюсь. А вы? А деревня? Пришли кранты…

– Заткнись, – посоветовал ему Ваня.

Стая и действительно снижалась. И скоро стало видно, что крокодилы опускаются где-то неподалеку в лесу.

– Дружок! Дуй в деревню! Всех разбуди, все объясни. А мы тут пока понаблюдаем и, возможно, попытаемся установить контакт, – велел Иван. – И скажи, чтобы нам одежду теплую принесли.

Пес тут же умчался. Остальные сидели и стояли молча. Вдруг тишину разрезал крик. Это кричал крокодил. И сразу же к нему присоединились еще голоса. А скоро их был уже целый хор. Крики состояли из одного звука и одной ноты. Одни затихали, другие начинались. В этой странной музыке слышалось что-то древнее, что-то как бы никакое, но берущее за душу.

Так продолжалось минут пятнадцать.

Прибежали Дружок и Степан. Остальные решили остаться в деревне и в случае чего обороняться.

Стали держать совет. Странное крокодилье пение продолжалось, но уже тише. Ваня хотел идти к крокодилам знакомиться, а Андрей и Света предпочитали выжидать. Астроном, Степан и Дружок вообще считали, что лучше пойти в деревню. Леший предлагал эвакуировать всех в подземелья, но его никто всерьез не воспринимал.

Прилетел Барк и сообщил, что Баба Яга посоветовала через Аделаиду быть осторожнее. Еще она рекомендовала крокодилов приручить – они, дескать, при умелом уходе и обращении за три месяца могут вполне превратиться в нормальных удойных коров. Но лесная колдунья предупредила, что сначала их надо «сделать». А иначе они будут постоянно выходить из-под контроля.

Степан сказал, что рад будет «сделать» любого летающего крокодила, благо у него меч с собой. Но Света, взяв руководство в свои руки, послала его и Астронома в деревню за лепешками и пряниками – для первичного прикорма. Дружка и Барка она направила на разведку к крокодильей стае. А лешего просто послала подальше, сказав, чтоб не мешал.

Ваня и Андрей принялись разминаться. Они понимали, что «делать» крокодилов придется, видимо, им. Но как конкретно, они не думали пока.

Скоро вернулись Степан и йог с мешками и корзинами. Чуть погодя прилетел Барк и сообщил, что крокодилья стая расположилась в полукилометре за небольшим холмом в редколесье. Ворон рассказал, что крокодилы прохаживаются и оглядывают местность. Вскоре возвратился и Дружок, сообщив, что летающих зверей около двух сотен, а вожак у них абсолютно черный, крупный и с оранжевой полосой вокруг шеи.

Велев псу и ворону смотреть издалека и в случае чего предупредить остальных, Света повела друзей вперед. Они шли молча, пробираясь между редеющими елками и березками.

Скоро уже стали видны прогуливающиеся между деревьями крокодилы. Петь они перестали. Завидев группу людей, рептилии зашевелились быстрее и собрались более плотно. Из стаи выдвинулся мощный черный вожак и еще шесть особей темно-серого цвета, тоже весьма крупные. Когда люди подошли шагов на сто к стае, вожак заревел:

– Стоять! Стоять и бояться!

Но Андрей, Света, Ваня, Степа и Астроном продолжали двигаться вперед.

– Команда была «стоять»! – вновь заревел крокодил с оранжевой полосой на шее. – Вы, что, глухие?!

Ребята, не обращая на него внимания, шли вперед. Шагах в тридцати от стаи Света, Степа и йог остановились. Мешки и корзины были поставлены на снег. Ваня и Андрей продолжали приближаться к стае. Этого вожак уже не стерпел. Он прыгнул им навстречу и разинул пасть, полную зубов. Двигался он на удивление легко и проворно.

Ваня тоже прыгнул навстречу, с радостью ощущая прилив земной силы. Богатырь схватил крокодила руками за верхнюю и нижнюю челюсти и, закрыв ему пасть, поднял над головой. Парень потряс пятиметровым монстром в воздухе и опустил его на снег, похлопав по морде и сказав:

– Главный тут я. Вопросы есть? Только не дурацкие.

– Чего тебе надо? – прохрипел униженный вожак. Его глаза злобно горели.

– Я пришел позаботиться о вас. Мои друзья принесли еду – вон в тех мешках и корзинах. Меня зовут Иван. Я богатырь и супермен. Если будете меня хорошо слушаться, то все будет хорошо. Еще вопросы?

– А не мало ли нам будет еды? – спросил худощавый и не очень крупный крокодил из толпы.

– Еды будет много. С этим проблем нет. С собой у нас только закуска. Вы ж, небось, долго летели, – объяснил Ваня. – Еще вопросы?

– А ты летать умеешь? – прошипел черный вожак. Он явно не хотел смириться с отстранением от верховной власти в стае.

– Когда надо, летаю на чем придется. Но я бы вам не советовал доводить до этого дело. Намек понят?

– А твои друзья – тоже богатыри? – спросил один из серых крокодилов из свиты вожака.

– Каждый тут крут по-своему, – ответил Ваня. – Вон тот голый может словами специальными дракона в полете остановить. Андрей – суровый и мудрый правитель. Степа больше специалист по тому, чтобы мечом мочить, мочить и мочить – яростный рубака без удержу. А Света у нас добрая. Она обо всех живых тварях заботится. Но вообще-то она колдунья, у Бабы Яги училась.

– О-хо-хо, – вздохнул черный крокодил, видно, совсем теряя надежду остаться лидером.

– В общем так, – вступил в разговор князь. – Строй своих по порядку, чтобы без базара и столпотворения Света могла бы их всех подкормить. Там у нас лепешки и пряники. Но это для начала. Словом, командуй. Тебя звать-то как?

– Грызть, – немного приободрившись, ответил вожак. И, обернувшись к стае, взревел: – Стройтесь в цепочку друг за другом! Всем хватит! Подходить по одному, без суеты! Вести себя тихо! Жрать культурно!

Крокодилы начали подходить к Свете. Она доставала лепешки и клала каждому в рот по штуке, говоря что-нибудь ласковое и поглаживая зверюг по головам. Крокодилы аккуратно брали еду и отходили. Черный вожак стоял рядом и наблюдал за порядком. Андрей, Ваня и Степа тоже стояли около Светы, положив руки на рукояти мечей. Но все шло мирно.

Потом крокодилы стали подходить по второму разу – за пряниками. Настроение у них явно улучшилось. Вожак, получивший две лепешки, уже почти вернул себе изначально уверенный и авторитетный вид и теперь стоял так, словно эта кормежка происходила по его приказу и его личными продуктами. Пряники выдавались по три штуки сразу.

– Никто никуда не улетает! – объявил Ваня, когда все крокодилы дожевали пряники. – Вы базируетесь здесь. Сейчас слушаем песни. Света споет. И можете подпевать. Грызть будет следить за порядком и кусать тех, кто будет мешать.

Света запела, аккомпанируя себе звоном волшебного колокольчика. Крокодилы слушали. Сначала они молчали. Потом Грызть принялся тихонько подпевать. За вожаком постепенно присоединились и другие. И скоро хор крокодильих голосов выводил вслед за княгиней мелодии русских народных песен.

* * *

Уже неделю жили Ваня, Андрей, Света, Астроном и Степа в лесу с крокодильей стаей. В больших котлах на кострах варили суп и кашу. Потом остужали еду и раскладывали зверям поварешками прямо в пасти. Этим занимались Света, Степа и йог. Они же и готовили. Ваня и Андрей круглосуточно находились рядом, наблюдая за порядком и готовые к любым неожиданностям. Но все шло очень мирно. Крокодилы с каждым днем делались все более ручными. Даже суровый черный Грызть уже позволял княгине чесать себя между глаз и в районе затылка.

Жили ребята в большом шалаше. Йог по ночам сидел рядом и медитировал – заодно и сторожил. Провизию доставляли из соседней чащи, куда ее колдовским методом перебрасывала Баба Яга из княжеских запасов Андрея. Ели крокодилы не очень много, но любили вкусненькое. Поэтому кроме супа и каши в их рацион ввели компот, конфеты, печенье и пряники. Однажды даже накормили их зефиром.

В свободное от заготовки дров, приготовления еды и кормежки время ребята устраивали для крокодилов всякие мероприятия: пели с ними песни, организовывали эстафеты, викторины и конкурсы, учили зубастых друзей играть в чехарду, в пятнашки, в перетягивание каната… Черный вожак с рыжей шеей постепенно был приближен к людям, вскоре освоился и вел с ними беседы у костра. Он рассказывал о нелегкой жизни перелетных крокодилов, о том, что их все не любят, что пропитание приходится добывать с трудом.

– Где мы только не побывали, – говорил Грызть. – А везде одно и то же. Только вот вы отнеслись к нам по-человечески… Вань, у тебя есть еще ириски?

– Держи, – парень кинул в открытую пасть крокодила ириску. Пасть захлопнулась, а ее обладатель зажмурился от удовольствия и замолчал.

Ребята надеялись, что, как и предвещала Баба Яга, летающие крокодилы постепенно начнут превращаться в дойных коров. Но пока изменений в этом плане не наблюдалось. Разъяснения в ситуацию внес старик-лесовик. Его Иван встретил неподалеку в лесу ночью. Крокодилы уже спали, а богатырь отошел по нужде. Когда он уже собирался возвращаться в лагерь, из-за ели появился мудрый лесной волшебник. После взаимных приветствий он произнес:

– Какие у вас планы?

– Ждем превращения. Баба Яга обещала, – и парень рассказал вкратце о прогнозе лесной колдуньи.

– Так это же самцы! – молвил старик-лесовик. – Какие же из них удойные коровы?! Попутала Баба Яга. Раньше все самки прилетали. Они особняком держатся – самцы от самок. А гнездятся где-то в жарких странах.

– И чего теперь? – спросил Иван.

– Ждите, приручайте. Чего ж еще? Мы с Василисой что-нибудь покумекаем. И Бабе Яге я скажу. Ишь чего выдумала! Какие ж из них коровы?! Это ж самцы!

– А как там Василиса?

– Да хорошо, – расплылся в улыбке старик-лесовик. – Я ей домик сделал. Волшебству учу потихоньку… А она мне рубаху вон как вышила! Сама! Смотри.

Ваня разглядел в лунном свете удивительно красивый и затейливый узор на видневшейся из-под расстегнутого полушубка лесного волшебника белой рубахе.

– Ну, иди к ребятам и потихоньку им расскажи все, – сказал старик-лесовик. И ушел.

* * *

Пока старик-лесовик, Василиса и Баба Яга думали, прилетели самки крокодилов. Небо над лесом в один прекрасный день заполнилось их протяжными певучими криками. Самцы с земли дружно ответили. И скоро уже сотни три крокодилиц опускались на утоптанный снег и здоровались со своими мужьями, братьями, сыновьями, отцами и приятелями. Оживление, смех, дружеское щелканье зубов…

Грызть подошел к ребятам с белоснежной крокодилицей, у которой лишь на хвосте было кольцо фиолетового цвета.

– Это моя жена, – гордо пробасил он. – Ее зовут Смальта.

Андрей с тоской смотрел на полутысячное стадо крокодилов, на большие котлы, в которых ребята варили суп, кашу и компот, на мешки с продуктами, взятые из городских запасов его дружины… «Сколько их еще кормить?… А еще если и другие прилетят…» – думал князь.

Вечно невозмутимый йог нарезал хлеб и мазал его маслом – пятьсот бутербродов. Его не колбасило. Степа тоже воспринимал это приключение весело, а необходимость заниматься готовкой его, выросшего в деревне, не угнетала. Ваня чувствовал себя сносно, хотя его уже тянуло к любимой жене, нуждавшейся в заботе и внимании. А что касается Светы, то она была абсолютно на своем месте – приручала крокодилов почти круглые сутки. Летающие звери ластились к ней и заворожено смотрели ей в рот, когда она говорила. Грызть даже рассказывал, что между собой они зовут ее «человеческая мать-крокодилица», или сокращенно «чемакра».

После обильной обеденной трапезы крокодилы с подругами разбрелись по редколесью. Ребята присели у костра и стали совещаться.

– Может, их хоть к хозяйственной работе приставить? – предложил Андрей. – На них ведь и ездить можно, и пахать, и на рыбалку… Здоровее лошадей, понятливые… Кормить, правда, их надо по-человечески. Избаловали мы их.

– Они любят свободу. Летающие крокодилы никогда не станут домашними животными, – сказала Света. – И я думаю, они ни в кого не превратятся. Баба Яга что-то напутала.

– И сколько ж их тут кормить и развлекать? – охнул Андрей. – Они скоро все мои запасы слопают. Что я в городе скажу? Что крокодилов в лесу кормил кашей и пряниками?

– Что ж поделаешь, – вздохнула Света.

– А они ребята неплохие, – молвил Иван.

– Может, их попросить нас чем-нибудь отблагодарить? – высказал предложение Астроном. – Может, они могут что-то такое, что нам всем нужно? Или кому-то нужно.

– Дело, – одобрил князь. – Хороший ход мыслей.

К вечеру вокруг большого костра собрались крокодильи вожаки с супругами. Андрей объяснил им, что подвоз столь большого количества продуктов вызывает затруднения по причине финансов, и попросил крокодилов чем-нибудь пособить в деле развития Руси и конкретно его княжества.

– Я думаю, час настал, – не очень понятно высказался Грызть, оглядывая своих подчиненных. Иван на тот случай, если эта фраза – условный сигнал к атаке, легко привстал, готовый рубить волшебными мечами направо и налево. Андрей и Степа последовали его примеру. Только вечно невозмутимый йог безмятежно вытянул босые ноги прямо в огонь и положил их на угли.

Крокодилы и их подруги важно закивали в ответ на обращение своего вожака. Тогда Грызть торжественно произнес речь:

– Уважаемые человеческие друзья! Уважаемая человеческая мать-крокодилица! Я хочу уведомить вас, что наше крокодилье племя давно мечтает о счастье. В стародавние времена наш мудрый вождь Охохо, обладавший пророческим даром, предсказал, что мы станем счастливыми, когда встретим людей, которые отнесутся к нам с любовью и уважением. И это воистину так! Впервые за множество веков нас встретили по-человечески, я бы сказал: «истинно по-крокодильски». В сей час заповедовано нам мудрым Охохо снести каждому по золотому яйцу, которое есть у каждого летающего крокодила в его кишечнике, в особом закуточке. Это будет наш ответный дар вам, ибо мы не обладаем вашими способностями к заботе, работе и кормлению. Мы вольные крокодилы. И если вы позволите, мы, одарив вас золотыми яйцами, улетим к нашим гнездовьям в Тихом океане, дабы произвести на свет потомство, повоспитывать молодняк и почтить вниманием наших стариков и старушек.

– Ну вы даете! – высказал общее удивление Иван. – А откуда, если не секрет, у вас в кишечниках золотые яйца?

– О высокочтимый Иван! В морской воде, которую мы пьем в местах нашего обычного обитания и в странствиях, содержится много растворенного золота. Наш организм способен его усваивать и скапливать. За десятки лет во взрослом крокодиле формируется золотое яйцо размером с то, какие обычно несут ваши курицы. Мы снесем тут яйца, а вы, продав это золото, сможете окупить ваши расходы на продукты.

– Нормально! – с воодушевлением молвил Андрей. Его воображение уже нарисовало ему гору сверкающих золотых яиц самой высокой пробы, а ум уже подсчитывал их примерную стоимость.

Грызть отошел от костра и издал призывный клич. Со всех сторон стали собираться крокодилы и крокодилицы. Когда все подошли, вожак повел речь, призывая своих подданных нести золотые яйца, поскольку время счастья уже пришло. Стадо восторженно ревело и улюлюкало.

Скоро начался процесс кладки. Строго по одному крокодилы и крокодилицы подходили и под небольшим дубом опорожняли кишечник, особым образом напрягаясь и скрючиваясь. Сама процедура занимала секунд десять-пятнадцать, так что дело шло довольно быстро. В темноте зимней ночи, освещаемой лишь отблесками догорающего костра и светом молодой Луны, мероприятие выглядело таинственно и серьезно. Все молчали. Только вечно невозмутимы йог, вытащив ноги из костра, насвистывал какую-то индийскую песенку.

Часа через два все закончилось.

– Свободны ли мы, друг Иван? – спросил Грызть, подходя к богатырю. – Ты можешь проверить, что яйца действительно золотые.

– Вы свободны в любом случае, мои зубастые летучие друзья! – чинно ответил, как и подобало в такой ситуации, Ваня. – Да пребудут с вами счастье и любовь всегда. Но почему раньше вы не могли быть счастливы в тех местах, где гнездится ваше племя?

– У нас все время почти было плохое настроение, – объяснил Грызть. – А теперь оно хорошее.

– Ну и отлично! Желаю вам его сохранить, – сказала Света. – Я полюбила вас всей душой. Вряд ли мы с вами встретимся снова. Но я буду вспоминать ваши умные морды и ваши добрые глаза, вашу чуткость и ваше пение…

– Прощай, человеческая мать-крокодилица, которую мой народ прозвал чемакрой! Прощайте, люди! – произнес Грызть и повернулся к стаду: – В полет! Нас ждут наши дети и старики, которым мы принесем счастье. Нас ждут новые странствия…

В ночи запели крокодилы-командиры. Вокруг них собирались группы по двадцать-тридцать особей. По команде черного с оранжевой шеей вожака они все поднялись в воздух, соединились в единую плотную стаю и повисли чуть выше верхушек деревьев.

Прощальный крик всей стаи. Прощальный круг над головами пятерых людей. И вот уже крокодилы улетели, растаяв в темноте ночного неба.

* * *

– Кто будет дерьмо разгребать? – прервал общее возвышенное настроение Иван. – Чур не я.

– А чего, дерьма много? – спросил Андрей.

– Много, – ответил богатырь. – Я отсюда чую. А ты разве нет? Запах похож на запах обычного коровьего навоза.

– Ладно. Золото не пахнет, – улыбнулся князь. – А только точно там в куче золотые яйца? Надо бы проверить…

– Чур не я, – повторил Ваня. – Я вообще пошел к жене. А вы тут разбирайтесь с золотом и с навозом.

Из лесу неторопливо вышел старик-лесовик в сопровождении Василисы. После приветствий подошли к оставшейся от крокодилов куче высотой почти в человеческий рост.

– Правильное дело сделали, – одобрил лесной волшебник. – Молодцы. Всех хвалю. Хочешь, Андрей, я тебя со Светой и со всей этой кучей прямо во двор твоего терема в городе переброшу?

– Было бы клево, – обрадовался князь. – Там уж я найду людей, чтобы с золотом разобраться.

Сходив в шалаш за вещами, князь с женой встали у кучи. Они попрощались с друзьями. Остатки провианта решили оставить для жителей деревни Чоу. Взмах руки старика-лесовика – и уже не было ни кучи, ни Андрея, ни Светланы.

– Да и нам пора, – молвила Василиса. – Счастливо вам. И еще раз, Ваня, спасибо тебе за совет на мне жениться, который ты дал моему мужу.

Оставшись втроем, Иван, Степа и Астроном еще посидели у костра, вспоминая приключение. Йог сказал:

– Занятно вышло.

– Да, – улыбнулся Степа.

И они пошли в деревню.

* * *

Через два дня все уже отдохнули и жизнь вошла в обычную колею: тренировки, хозяйство, прогулки по лесу, разговоры. Из города прилетел голубь с письмом от Андрея. Князь сообщал, что золота оказалось больше тонны – каждое яйцо весило от одного до трех килограмм. Так что экономика княжества получила серьезное подкрепление.

Астроном познакомился с Чоу, и они поняли друг друга. Отец Федор в это время жил в пещерах, но с ним йог тоже хотел познакомиться. Пока же индус наблюдал тренировки и глубокомысленно молчал.

Неожиданное происшествие встряхнуло всех. Бывшие колдуны-зомби, ставшие учениками Чоу, подняли мятеж. Оказалось, что они где-то в глубине своих душ все же сохранили прошлые установки. Сговорившись втихаря, они попытались убить маленького Давида. Так они хотели отомстить за погибель своего главного колдуна и остальных членов их «семейства».

Все случилось днем. После обеда народ отдыхал. Чоу находился с Аделаидой в доме. Давид гулял, весело топая ножками в маленьких валеночках по снегу около родимой избы – шагах в десяти. Рядом находился верный сторож и нянька Дружок. На руках мальчик держал Чудика. Волк Боярин и два его сына лежали неподалеку.

Внезапно семеро бывших учеников Грызли, появившись одновременно с разных сторон, кинулись к Давиду. У них были палки и ножи, один держал топор.

Волки и Дружок не зевали. Но их было мало, а люди были вооружены и хорошо обучены. Пес, схватив Давида за шиворот, бросился к волкам, которые вскочили со своих мест и ринулись защищать мальчика. Но семеро атакующих уже успели подбежать очень близко.

Ваня, вышедший босиком на крыльцо, вдруг увидел, как возвращавшаяся из лесу Ингольда переменилась в лице, мгновенно выхватила из-за спины лук и принялась пускать стрелу за стрелой с невероятной скоростью. Парень выскочил с крыльца и бросился за угол, желая присоединиться к происходящему.

Стреляла дочь вождя викингов метко. Пятеро нападавших на ребенка полегли, пронзенные ее стрелами буквально в течение нескольких секунд. Остальные двое смешались в одну кучу с волками, в то время как Дружок уже убегал с Давидом в зубах. Ваня и Ингольда подбежали к месту схватки. Но волки завершили ее сами.

Чоу и Аделаида, конечно, уже выбежали на улицу. Они остановились и молчали. Вдалеке Дружок пересадил Давида к себе на спину и побежал к лесу, как будто все это была обычная игра. Мальчик весело смеялся, держась за густую шерсть своего лохматого верного друга, а Чудик устроился перед ним.

Помолчали. Аделаида подошла к одному из сыновей Боярина – он был слегка ранен. Два других серых стража не получили ни царапины.

– Баба Яга предупреждала меня, – наконец произнес Чоу. – Она говорила, что в этих людях есть черная злоба. Но я все же не предполагал…

– Если кто тут и молодец, так это волки с Дружком да Ингольда, – молвил Ваня. И обратился к девушке: – Ты хорошо стреляешь. И реагируешь быстро. А главное – оказалась в нужное время в нужном месте. Молодец.

– А я старый козел, – горестно вымолвил Чоу и, даже не спрашивая, правильно ли он выразился по-русски, снова пошел в дом.

* * *

Дня три все ходили подавленные. Чоу тренировки не вел, а молча сидел в доме и размышлял. Его ученики чувствовали себя очень тоскливо. Хотя все они души не чаяли в маленьком Давиде и боготворили своего наставника, но бывшие разбойники понимали, что что-то нарушилось. Ваня и Степа проводили тренировки, пытались их подбодрить. Все ждали, что скажет Чоу.

Раненый волк быстро поправлялся. Аделаида ходила мрачнее тучи, но вела себя мирно и тихо.

Наконец в деревню прибыл на лыжах отец Федор. Он сразу же пошел к Чоу в избу. Все как-то приободрились. Аделаида, забрав ребенка, ушла в другой дом.

Через пару часов старик с ясными глазами вышел из избы и направился в обратный путь, лишь парой слов перекинувшись с остальными жителями деревни. Чоу остался в уединении.

* * *

На следующий день с утра китаец попросил всех собраться. Строительство двух больших изб для учеников было уже практически завершено. Поэтому скоро в одной из них обитатели деревни слушали речь Чоу:

– Я много медитировал, пытаясь осознать свои заблуждения. Отец Федор помог мне. Я недооценивал силу злых чар на этих людях, бывших зомби. Я сам суровый учитель. И Дао преподнесло мне суровый урок. Наверное, мне стоит поучиться милосердию и простой человеческой доброте. Тогда я, наверное, стану мудрее и смогу лучше видеть глубины людских душ. Так я понял.

– Я уже оттаяла, – молвила Аделаида. – Но если бы их не убили сразу, то я бы это сделала без колебаний.

– Мама. Папа, – сказал Давид и засмеялся – маленький, с черными волосами, с чуть раскосыми глазами, он сидел у матери на руках и весело глядел на присутствующих.

Внесли самовары. Аня и Ингольда приволокли с кухни пирог с капустой. Стало веселее. Ученики Чоу приободрились и наперебой шутили – чувствовалось, что они побаивались крутых мер. Притащили гусли и балалайки. Все почему-то радовались, сами не зная чему.

* * *

Жизнь в деревне наладилась. Чтобы утешить учителя, все бывшие разбойники тренировались с удвоенным усердием, медитировали буквально чуть ли не до дыма из ушей и рьяно занимались хозяйством. Астроном тоже понемногу участвовал в строительных работах, в заготовке дров и во всем прочем. Ваня проводил время с Аней, живот которой рос день за днем. И готовился к роли отца.

Но зиме этой не суждено было быть спокойной. Леший пришел в деревню в начале февраля и сообщил: на Кудыкиной Горе шестеро тамошних мужиков соорудили самогонный аппарат и пьют горькую. Сначала ему не поверили. Но Аделаида скоро подтвердила его слова.

– Я пойду туда, – вдруг вызвался Астроном. – Наведу порядок.

– Ты чего?! – удивился Ваня. – Чего ты с ними делать будешь?!

– Не волнуйся, сделаю что-нибудь, – успокоил его йог. – Например, организую астрономическую обсерваторию.

– Тебя проводить? – спросил богатырь, хотя лично ему никуда ехать не хотелось.

– Не надо. Лишь пять-шесть бубликов в дорогу. И чтоб волки путь указали. Но придти я должен один. Представьте: вышел я из лесу – голый, одинокий, невозмутимый… В этом – идеальный психологический ход.

– Ну, давай, – одобрил Ваня.

– Смотри только сам к самогонке не пристрастись, – улыбнулась Аделаида.

– На меня не действует алкоголь, – успокоил йог.

– Многие, ох многие так говорят… – покачала головой Ингольда. – Видала я таких устойчивых. Потом они-то и напиваются до потери чувств…

Внезапно кулак Астронома со страшной силой опустился на стол. Вся посуда и два самовара подпрыгнули. Люди тоже – от неожиданности. Такого от йога никто не ожидал. Стол выдержал лишь потому, что сделан был из дубового бруса. В наступившей тишине индус произнес, отчетливо выговаривая слова:

– Женщина, ты забываешься. Если я сказал, что на меня алкоголь не действует, то, значит, он на меня не действует. Я святой, а не пьяница! Твой жизненный опыт слишком узок. А мне открыта мудрость Космоса.

– А где ж ты был со своей мудростью, когда эти ублюдки ребенка тут затеялись убить?! – совсем не испугавшись, ответила ему Ингольда. – И нечего на меня кулаком стучать. Я дочь вождя викингов. И хоть я не шибко мудра и не святая, я все же хорошо знаю, что избыток самоуверенности вредит любому человеку. Ты думаешь, что это всего лишь шесть слабых людишек, пристрастившихся к спиртному, а это вся мощь мирового пьянства! Она на тебя как навалится, так ты и мантры все свои забудешь. И про Космос свой забудешь.

– Меня еще никогда не осмеливалась учить женщина, – после небольшой, но напряженной паузы сказал Астроном.

– Оно и видно, – молвила Ингольда. – То-то ты прямо гусь.

Все захихикали. Потом шибче. Потом уже не могли сдерживаться и захохотали вовсю. Индус смотрел по сторонам и молчал. Выглядел он на диво потешно. Через некоторое время йог тоже улыбнулся, потом еще шире, и вот уже захохотал вместе со всеми…

Смеялись они долго. Наконец, утирая слезы, стали затихать.

– Ну ладно базарить, – сказал Астроном, вставая и поправляя трусы. – Я все же пойду один. Но за предупреждение спасибо. Учту. А ты, Ингольда, храбрая женщина. И ты во многом права… Я, похоже, начинаю перенимать русские привычки – стол чуть не расшиб. Надо у вас тут осторожнее.

– Во-во. И я об этом, – кивнула дочь викингов. – Хотя я и не русская. Здесь в земле такая сила…

Астронома снарядили быстро. Долго ли положить шесть бубликов в холщовую сумку да кликнуть пару волков?

* * *

Через неделю леший рассказывал жителям деревни:

– Дошел он быстро. Выносливый. С ходу – в дом. А там – пьяное безобразие. Он вышел и уселся медитировать. А я из лесу наблюдал. Интересно же. Через пару часов мужики забегали. По их стонам, воплям и ругани я понял, что вся самогонка превратилась в воду. Они искали поломку агрегата. Но спьяну его только сломали. Выскочили из избы, а там – йог. Здрасьте! Наше вам! Ну, они попялились, а потом его расспрашивать стали. Он отвечал коротко и абстрактно. Показал им оставшиеся два бублика. Двое мужиков аж прослезились, да и остальные тоже разжалобились. Позвали его в дом. Ну, я – под окно. Интересно же! Меня ж психология жутко интересует!

– Они его одели? – поинтересовался Степа.

– Пытались. Но он отнекался. Сказал, что, сколько себя помнит, ходит в одних трусах. У них лица такие стали! Вы бы видели! Умора! Тогда они печку раскочегарили – чтобы согреть, значит, беднягу. Еду всякую предлагать стали. А он объяснил им, что боится нажираться после долгого ограничения в питании. Сказал, что из Тибета добирался. Они так поняли, что он типа как нищий бродяга…

– А дальше чего? – нетерпеливо спросила Аня.

– Ну… говорили они… Я всего не помню. Про психоанализ чего-то. Что, мол, поняли, что им не хватает любви, и запили от этого. Но теперь все равно агрегат сломался, а самогонка сгнила. Астроном им про звезды стал парить, про бездонные глубины Вселенной, про философию ихнюю индийскую… Мужики, словом, решили, что он малость не в себе, и постановили взять над парнем шефство. Сказали, что научат читать-писать, плести лапти, работать в огороде и варить варенье. Ну и все такое. Хлопали его по плечу и говорили, что он им теперь как сын родной, как младший брат, что он теперь за ними, как за каменной стеной, что они его сразу полюбили…

– Во хитрюга! – восхитилась Ингольда.

– Да мне кажется, он особо и не притворялся, – подумав, сказал леший. – Он ведь действительно очень одинокий. По-моему, это вовсе и не трюк, а правда жизни.

– Кудыкина Гора – место особое, – произнесла Аделаида через некоторое время. – Посмотрим…

* * *

Пока йог устанавливал доверительные отношения на Кудыкиной Горе, князь Андрей собрал дружину в две тысячи ратников и предложил трем соседним княжествам объединить усилия по охране территории. Его, конечно, вежливо послали. Тогда он предложил построить несколько новых дорог и штук двадцать больших мостов, а заодно – с десяток небольших крепостей для сторожевых отрядов. Тут уж соседние князья призадумались, стали советоваться с боярами да воеводами. Зашевелились и более дальние князья: одни приветствовали идею объединения Руси, а другие думали больше о своих личных интересах, боялись уменьшения своей власти.

Торговля с печенегами шла полным ходом, хоть им особо и не доверяли, помятуя о веках вражды. Шелод строго-настрого запретил своим подданным захватывать русских в рабство, ссылаясь на выгоды мирного сотрудничества. Но все понимали, что если к власти у печенегов придет другой человек, ситуация может измениться.

В середине февраля из соседнего с Андреем княжества прискакал гонец с известием: не менее тысячи печенегов осадили их город. Расстояние было невелико: километров двести. Знал ли Шелод об этом набеге, пока не представлялось ясным. Выяснять времени не было.

Андрей, взяв полторы тысячи отлично вооруженных и обученных всадников, двинулся на помощь соседям. Его сопровождала жена, предполагавшая попытаться устроить все мирно. Воевода дядя Вася тоже ехал с ними.

Через два дня войско прибыло на место происшествия. Осажденный город стоял на холме и был хорошо укреплен: глубокий ров с водой, высокие каменные стены, прочные ворота. Горожане защищались умело и отважно. Пока им удавалось отбивать атаки печенегов. Этому способствовало и то, что длина крепостной стены была относительно невелика.

Печенеги разграбили все дома вне города и сооружала три осадные башни и катапульты.

– Вмазать с трех сторон и уничтожить, – предложил дядя Вася на военном совете, когда войско Андрея подошло совсем близко к городу. Враги их еще не заметили, так как воины хоронились в лесу.

– А может, окружить и предложить переговоры? – сказала Света. – Мы их, конечно, побьем. Но и наших сколько поляжет. Да и опять месть начнется…

– Если ударить внезапно, то наши потери будут много меньше, – возразил дядя Вася. – А так они успеют подготовиться, перестроиться, прорываться будут…

Андрей всей душой жаждал скомандовать атаку. Но медлил. Он пытался найти иное решение.

Внезапно раздались далекие крики. Вскоре стоявшие на опушке леса увидели небольшой отряд русских всадников, выехавший с другой стороны от войска Андрея на открытое пространство около города. Видимо, они тоже прибыли на помощь осажденным.

Печенеги не зевали, а моментально перестроились, готовясь разделаться с вновьприбывшими – тех было не более полутора сотен.

Тут уж Андрей больше не медлил. Прозвучали боевые рога. И полуторатысячное войско, выехав из леса, лавиной понеслось на печенегов, разворачиваясь в стороны, чтобы охватить большее пространство. Степняки снова перестроились и попытались собрать все свои отряды в одно место, но не успели. Налетевшие русские воины смяли их, рассеяли, погнали…

Лишь самая большая группа печенегов во главе со своим ханом сопротивлялась дольше других. Но их окружили и забросали стрелами, пускаемыми с такой убийственной меткостью, что скоро остатки кочевников побросали оружие и попрыгали с коней на землю, моля о пощаде.

Вся битва продолжалась минут двадцать. Андрей приказал не убивать тех, кто сдавался в плен. Хана захватить не удалось – он был сражен чьей-то стрелой. Всего пленных набралось около трех сотен.

Из открывшихся городских ворот выехал местный князь Еремей с полусотней дружинников. Он подъехал к Андрею. Вскоре к ним присоединился и прибывший на подмогу осажденным князь Фома. Князья завели беседу, сидя на стоявших рядом конях и оглядывая поле недавнего сражения.

Трое русских воинов привели захваченного в плен знатного печенега. Нашли и толмача. Допрошенный печенег заявил, что он слушался своего хана, а тот отказался далее признавать власть Шелода. Когда пленника увели, князь Фома сказал:

– Вот и верь им! Шелод этот тоже хорошо хрен. Не может свой народ в узде держать!

– Да что у них, что у нас – бардак, – возразил Андрей. – Мы вон тоже все вразброд шатаемся. А были бы все русские одной силой – кто бы к нам сунулся?! Степь большая. Так что на Шелода пенять нечего. Он свое слово держит.

Подъехал дядя Вася и доложил, что русских убито лишь пятеро человек и около сотни раненых. Князь Еремей тут же распорядился разместить раненых в городе и обеспечить лечение и уход. После этого спросил двух других князей об их планах. Оба сказали, что поспешат в свои земли. Решено было, что пленных печенегов посадят на их же лошадей и уведут вместе с войском князя Андрей – дабы потом за выкуп вернуть в степи или приставить к строительным работам. Остальных печенежских коней поделили поровну князь Фома и князь Еремей.

Дав воинам пару часов передышки, Андрей скомандовал двигаться в обратный путь. Горожане кричали со стен слова благодарности. Зимнее солнце, уже двигавшееся к закату, сверкало на оружии и доспехах уходящего войска.

* * *

– Знаешь, Ваня, а Ингольда со Степой тоже ребеночка ждут, – сообщила мужу Аня. Они сидели вдвоем в избе у окна и смотрели на падающий снег. В деревне лишь недавно узнали последние новости о сражении Андрея с печенегами. Все, как и обычно в таких случаях, испытывали смешанные чувства: и радость, что «наши победили», и грусть, что убито столько людей, что осиротело столько детей, что столько родителей потеряли сыновей…

– У нас здесь целый детский сад разведется, – молвил Ваня. – Вы как начнете рожать, так тут о-го-го сколько народу будет.

– А как мы доченьку назовем? – спросила княжна.

– Может, Машенькой? Или Олюшкой? Или Таней?

Вошел Чоу. Он сообщил, что ему приснился сон, что его учитель, живущий в Китае, послал на Русь еще одного своего ученика, веселого Ли Хуна, с которым Чоу учился вместе многие годы и которого считал своим братом.

– Чего, надо его встретить? – сразу же встрепенулся Иван, которому не сиделось в деревне.

– Не знаю. Но если ты чувствуешь, что твое Дао… – начал Чоу.

– Да ладно. Схожу, поищу этого Ли Хуна. Завтра и отправлюсь спозаранку. Хорошо, Анюта?

– Иди, конечно. Я тебе лепешек с изюмом испеку в дорогу. Только лучше ты уж не очень долго.

– Я мигом. Встречу – и вернусь. Слушай, Чоу, а он по-русски хоть немного говорит?

– Я не знаю. Наверное, немного. Ты его узнаешь по красной повязке на голове – узкая полоска ткани с вышитыми золотом иероглифами. Он всегда ее носит. Я тебе дам письмо к нему. Если он не будет возражать, веди его сюда.

– Приведу. Я до дороги на лыжах дойду, а там коня куплю – чтобы быстрее передвигаться. И мечи возьму с собой волшебные – для крутости. Буду ехать, как знатный человек.

* * *

Две недели рыскал Ваня по дорогам, везде расспрашивая про китайца с красной повязкой на голове. Наконец один деревенский мужик сказал, что слышал от кума, будто бы в соседней деревне на постоялом дворе уж три дня как живет какой-то бродячий узкоглазый фокусник. Вручив мужику за известие серебряную монету, Иван тут же погнал коня в ту соседнюю деревню, несмотря на поздний час.

Приехав и отыскав постоялый двор, богатырь кликнул хозяина. Тот вышел и пригласил «благородного витязя» (так он выразился) в дом, обещав уют, вкусную еду и развлечения. Ваня спросил его:

– Есть тут узкоглазый иностранец с красной повязкой на голове?

– Да, уважаемый господин, – вежливо ответил хозяин. – Какой-то нищий горемыка. Мужики бьют его все ради потехи. Но не шибко, конечно – а то больно уж он дохлый. Щупленький и низенький. Такого тьфу – и раздавишь. То ли кормили его плохо, то ли порода такая…

– А как бьют? – поинтересовался Иван.

– Известно как: по-разному. За волосы таскают. Пинками его одаривают. За нос щиплют. Оплеухи дают. Бывает, и кнутом легонько стеганут, и сапогом в него, горемыку, кинут. А он только кланяется и улыбается. Да фокусы иногда показывает простенькие. Бедолага…

– А звать его как?

– Умора! Лихун! Мужики его за одно это имя готовы задразнить. Хотя народ у нас не злой…

– А чего ж он не уходит, если его все обижают?

– Так я его кормлю сытно. Мне ж прибыль: вся деревня сюда приходит на него поглазеть и чуток поиздеваться. Пиво и водка рекой льются… Хорошо! Каждому ведь приятно почувствовать, что мы – нация мощная, а иностранцы все – хлюпики. Вчера одна баба ругаться на наших начала, что, мол, стыд потеряли, что нельзя его мучить так. Да ее за дверь вытолкали. Да ты, господин, зайди да сам погляди на этого оборванца…

Тут на крыльцо, распахнув дверь, выбежали трое мужиков. Они тащили китайца: двое держали его за руки, а третий – за ноги. Несли парня лицом вниз, чуть ли не шаркая им об пол. Сзади веселой гурьбой валили остальные посетители постоялого двора. Они орали от восторга и заковыристо матерились.

– Счас в снег головой будем втыкать, – объяснил хозяину и Ване один из несущих китайца мужиков и заржал. Толпа вывалила во двор – человек тридцать мужиков и молодых парней с раскрасневшимися от хохота и спиртного лицами.

Ваня молча стоял и размышлял, вмешиваться или нет. На голове китайца виднелась красная повязка, которую, правда, шутники опустили ему на глаза. Ли Хун совершенно не сопротивлялся. Среди рослых и плечистых мужиков он казался совсем ребенком. Лицо его было все время обращено вниз.

Придав туловищу китайца вертикальное положение, трое дяденек воткнули его головой в сугроб. И отошли, довольно гогоча. Ли Хун смешно задрыгал ногами – прямо по-лягушачьи. Потом он попытался выбраться из сугроба, но это ему не удавалось. На потеху сбегались дети и бабы. Все хватались за животы и показывали на китайца пальцами, глядя, как он выбирается все-таки из сугроба на четвереньках. Когда он встал и попытался пройти несколько шагов, кто-то из стоявших рядом подставил ему ножку, и он упал плашмя на утоптанный снег.

Огромный толстый мужик с бородищей чуть ли не до пояса схватил китайца за шиворот одной рукой и легко поднял в воздух. Тот болтался, заискивающе улыбаясь. Глаза его встретились с глазами Ивана. И русский богатырь прочел немой сигнал: «Не вмешивайся!» Ваня чуть заметно кивнул. А потеха продолжалась.

Ли Хуна поставили к стене без окон и, отойдя шагов на двадцать, принялись кидать в него снежками, расступившись пошире, чтобы все могли поучаствовать в забаве. Ивану стало жутко стыдно за своих. Он стиснул кулаки, стоя рядом с конем и наблюдая все более распускавшихся сельчан. Внезапно его прошиб холодный пот: а вдруг китаец захочет потом убить сколько-то народу, чтобы показать, кто есть кто.

Накидавшись снежками, мужики и парни повели Ли Хуна обратно в избу – греться. Хозяин постоялого двора спросил Ивана:

– А почему ты интересовался им, господин?

– Да слыхал про него. Возьми коня. И вот золотой тебе вперед за хлопоты. Я хочу со всеми посидеть. Пить ни пива, ни водки не буду. А пожрать давай. И молока мне.

– Все будет сделано, – услужливо поклонился хозяин, беря повод коня.

* * *

Ваня сидел уже два часа в большой зале, где продолжали веселиться мужики, измываясь над Ли Хуном. Народу стало еще больше – человек пятьдесят. Все столы были заняты, но Ивану хозяин обеспечил отдельный маленький столик в углу.

Китаец отплясывал под звуки гуслей и балалаек, делал стойку на голове, стоя при этом на столе и держа босыми ногами большую тыкву, жонглировал глиняными кружками и пустыми бутылками… Несколько раз ему на голову выплескивали пиво. Какой-то особо рьяный шутник слегка прижег ему пятку кочергой…

Настроение у Вани совсем испортилось. Но аппетит был нормальный. Он ел одно подносимое блюдо за другим и уже дошел до ватрушек, калачей и меда.

Внезапно китаец вспрыгнул на стол и ударом ноги опрокинул на пол пустой самовар. Затем он схватил в каждую руку по большому ножу – из тех, что лежали на столах и служили для резки колбасы, сыра и хлеба. Ли Хун высоко подпрыгнул. А потом, сметая по ходу дела всю посуду и все продукты и напитки со стола на пол ногами, принялся выделывать всякие кульбиты, демонстрировать удары ногами, с ужасающей скоростью махать ножами – все это в непосредственной близости от сидящих вокруг стола.

Мужики и парни, открыв рты и сохраняя полную неподвижность, заворожено глядели, как Ли Хун легко останавливает лезвие ножа прямо на коже или одежде сидящих людей, как ударом ноги проводит человеку по макушке – словно бы ласково гладит, как подбрасывает и ловит острые ножи зубами, как крутит тройное сальто… Никто даже не шевелился.

Но вот Ли Хун закончил представление и, поклонившись, произнес:

– Мой имя Ли Хун. Я воин. Мой интерес был ваш характер. Теперь я знай. Ай-яй-яй! Говно!

«Хорошая речь, – подумал Ваня. – Короткая и запоминающаяся». Он поднялся и сказал, поклонившись китайцу:

– Я ищу тебя, господин Ли Хун, чтобы передать тебе письмо от господина Чоу. Меня зовут Иван. Я богатырь.

Все сидевшие открыли рты еще шире. А китаец спрыгнул со стола, метнув кухонные ножи в стенку – так, что они вошли в бревна по самые рукоятки, и подошел к Ване. Богатырь обвел взглядом присутствующих и, стараясь, чтобы его речь не испортила впечатления от слов китайца, молвил:

– Этот человек не просто воин, а великий воин. Он один может безо всякого оружия перебить сотню вооруженных и хорошо обученных дружинников. А может и тысячу.

После этого Ваня вручил Ли Хуну письмо. Тот прочитал его и, улыбнувшись, произнес:

– Наши Дао дальше идти вместе. Так по-русски?

– Так. Счас поедем или утром?

– Сейчас. Тут – всё, – ответил китаец. – Мне надо конь.

– Хозяин! Седлай обратно моего коня! И господину Ли Хуну коня! Я заплачу. Быстро!

Одевшись, Ваня и китаец вышли на крыльцо. Позади них в большой избе было тихо – мужики переваривали случившееся. Глядя на звезды, Иван спросил:

– А не тошно тебе было терпеть это?

– Урок. Хорошо. Дао, – улыбаясь и тоже глядя на звезды, ответил Ли Хун.

* * *

Они скакали до глубокой ночи. Завидев у дороги одинокую избушку, остановились и решили попроситься на ночлег, так как в окне еще горел неяркий огонек. Спешились и, ведя за собой коней, подошли к крыльцу домика, вокруг которого даже не было забора. Постучались.

На крыльцо после некоторого промедления вышел дед с топором – в длинной простой рубахе и босой. Он угрюмо оглядел путников и спросил:

– Чего?

– Переночевать бы нам, отец, – попросился Ваня. – Ночь уже. В избе-то удобнее спать зимой. Да и коней бы в стойло… Мы заплатим. Можем вперед.

– А вы кто? – продолжая хмуро их разглядывать, спросил дед.

– Меня Иваном зовут. Я родственник князя Андрея. Он брат моей жены. А это господин Ли Хун из Китая. Мы оба воины.

– Бандюки, что ли? – недоверчиво поинтересовался старикан, покрепче сжимая топор и чуть отступая к двери.

– Нет, что ты! Мы мирные…

– Знаем мы вас. Все только и думаете, чтобы ограбить. Куда я вас пущу? Изба маленькая…

– Если ты нас не понять, то мы тебя убивать, – грозно и лаконично, без тени улыбки произнес Ли Хун, выдвигаясь вперед. – Так говорят в Китай умные люди.

– Эй! Народ! – завопил дедуля, замахиваясь топором и отступая еще больше. Но Ли Хун одним движением выбил у него топор и молча кивнул Ивану.

В дверях появилась небольшого роста девушка в длинной серой рубахе до пят и с вилами наперевес. Без лишних слов она ткнула ими в китайца. Тот, конечно, уклонился, отнял вилы, воткнул их в пол крыльца возле стены и еще раз кивнул Ивану.

– Короче, так. Ведите себя тихо – и не обидим. За постой заплатим. Держи, – Ваня протянул стоявшему в некоторой растерянности старику золотую монету. – Китайца лучше не злите. Для него человека убить – все равно что муху прихлопнуть. У них иная мораль. А я стариков и баб не обижаю. Я богатырь, а не какое-нибудь говно. Ясно?

– Ясно, – закивал дед, опуская монету в карман. И уже гораздо более вежливо спросил: – Ужинать будете? У нас, правда, только щи из кислой капусты да каша пшенная…

– Мы сыты. Коням бы вот корму немного. А нам – чаю… – ответил богатырь. И обратился к девушке: – Шустрая ты какая! Моя жена тоже вот так запросто может. Но сейчас она тихая – ребеночка ждет… Чаю поставишь нам?

Девушка молча повернулась и пошла в избу. Старик взял коней и повел их в пристроенный к дому небольшой сарай. Ваня и Ли Хун прошли в помещение и огляделись.

Сразу было ясно, что здесь живут бедно. И что старик любит выпить. В углу валялись пустые бутылки. Но в остальном было чисто и опрятно. Девушка указала незваным гостям на скамьи у небольшого некрашеного стола и поставила греться самовар. Лицо ее не выражало радушия, и вообще в ней чувствовалось какое-то напряжение, даже тоска.

– Что, девица, невесела? – прямо к делу приступил Ваня, решив разобраться в психологической ситуации до прихода дедули, возившегося с конями. – Али жениха достойного нету? Да ты такая красавица, что не долго искать будешь!

– Нашли уже без меня! – вдруг зло бросила девушка. – Я теперь знаю, сколько стою: восемьдесят золотых монет. Боярину приглянулась. А он мне не люб! А батя уже согласие дал! А куда мне?! Бежать?! Что я одна делать буду?! А другого жениха нет. Я разборчивая. Всех послала. Вон, и Степка Рыжий ко мне сватался, и Ванька Большеухий… Дождалась! Теперь – хоть в петлю! Батя мне все про богатство талдычит. А что мне евоный терем?! Зачем мне прислуга?! Я и сама все умею!

– Мать-то давно умерла? – спросил Ваня.

– Пять лет уж как.

– А сколько годов-то тебе?

– Восемнадцатый.

– Поехали с нами. Я твоему бате денег дам за тебя – и отвалим. Сначала к нам в деревню – где мы с женой живем. Там и другие семьи есть. Поживешь, осмотришься… У нас народ хороший. И мужиков и парней неженатых много. Может, и приглянется тебе кто… А звать-то тебя как?

– Лизавета.

– Решай. Утром мы дальше поедем.

– Уже решила. Поеду. Только денег тебе не жалко? Или ты задумал чего? Я тебе полюбовницей не буду – так и знай! У тебя жена есть. Знаю я вашу породу…

– Денег не жалко. Тут крокодилы прилетали, золотые яйца снесли, так что деньги есть теперь. А насчет меня не беспокойся. И в обиду тебя не дам. Да у нас там народ культурный. По хозяйству поможешь…

– Поехали тогда сейчас. А то утром боярин тот может приехать. У него всегда холопы да еще стражников с собой берет из дружины. Гордый.

В избу зашел дедуля. Он с довольным видом обвел глазами присутствующих и спросил:

– Что, хорошая у меня дочка? Замуж ее выдаю! Мне за нее боярин Микита Тимофеевич двести золотых монет отвалить обещался! Не зря растил, кормил, учил…

– Жадоба твой Микита Тимофеевич! – рявкнул Иван и стукнул кулаком по столу так, что все подскочило. – За такую девку двести золотых монет! Хам! Скряга! Да я ее замуж так выдам, что и триста могу заплатить!

– Неужто?! – обомлел дедуля. – Да… это… я бы и не против… Но ведь осерчает Микита Тимофеевич… А он боярин сильный…

– Скажи, что девице он не люб. А без желания девку замуж брать не след! К тому же, четыреста золотых монет помогут тебе поправить твои дела…

– Да! Конечно! Четыреста золотых монет! – произнес старикан как во сне, выпучив глаза. – С Богом! Благославляю! Только деньги сейчас давай! А то потом…

– Это не Дао! – вдруг произнес Ли Хун. Он встал и подошел к Лизе, взял ее за руку и обратился к деду: – Я ее увозить. Сейчас. Денег нет.

– Как нет?! – охнул отец. – Без денег я не могу…

– Я могу, – успокоил его китаец. – Собираться, Лиза!

– У меня нет ничего, что я хотела бы взять с собой.

– Тогда одевайся, – сказал Ваня, вставая. – Китаец прав. Чего деньгами швыряться? Лучше кому другому дадим. Поехали!

– А? – все еще не до конца понял старик.

– Сиди тихо. Дочку мы твою забираем с ее согласия. А ты думай о жизни. Боярину посоветуй за нами не гнаться. Он, я думаю, обо мне слыхал. Ночлег отменяется. Привет, – с этими словами Ваня вышел из избы.

Вслед за ним на крыльцо вышли и Лиза с Ли Хуном. Они быстро оседлали коней, хоть те и не успели отдохнуть, сели на них, посадив девушку перед китайцем, и поскакали. А дедуля смотрел им вслед, сжимая в кармане единственную золотую монету.

* * *

Остановившись часа через три для ночлега на опушке леса, разожгли костер и быстро соорудили загородку от ветра. Спать никому не хотелось. Поэтому Ваня, Ли Хун и Лиза сидели на бревнах у костра и смотрели в огонь.

Ветер слегка шевелил верхушки елей. В лесу что-то шуршало, потрескивало…

– Скоро бой. Тихо, – вдруг сказал китаец.

– Понял, – так же тихо ответил Иван.

Они продолжали сидеть в тех же позах. Но внутренне приготовились сражаться. Лиза ничем не выдала своего волнения – ни словом, ни жестом.

И вдруг Ваня почувствовал, что время потекло медленно-медленно. Он краем глаза уловил движение Ли Хуна, отпрыгивающего в сторону. Богатырь, не медля, перемахнул костер, кувырнулся, вскочил на ноги, выхватывая мечи, и оборотился в ту сторону, куда сидел спиной. Медленно движущиеся по воздуху пять стрел направлялись туда, где он только что отдыхал. На китайца и девушку нападавшие стрел не тратили – видно, не считали их опасными.

Ваня не успел вступить в бой. Он успел лишь переместиться так, чтобы оказаться между девушкой и врагами: лес был только с одной стороны, а с другой пространство просматривалось далеко. Лиза очень-очень медленно поворачивалась и падала с бревна – тоже собралась изменить свое местоположение.

И вдруг время для русского богатыря снова потекло, как обычно. Он стоял, держа в обеих руках мечи и слышал из леса голос Ли Хуна:

– Восемь. Я их убить уже. Просто.

– А живых никого не осталось? Не спрятался никто? – спросил Ваня.

– Нет. Точно, – ответил китаец и добавил: – Это воины.

– Чего?! – удивился Иван.

– Посмотри. Лиза не ранить?

– Я в порядке, – бодро отозвалась девушка. – А ты, что, уже успел их убить?! Когда ты успел?! Времени-то мало прошло совсем…

– Убить не долго, – ответил из-за деревьев китаец спокойно.

Ваня и Лиза пошли посмотреть убитых. Это оказались восемь здоровенных дядек в кольчугах, шлемах и с настоящим боевым оружием.

– Интересно, это они про мою душу или случайно нам встретились? – вслух подумал богатырь.

– Случай нет. Дао есть, – не очень понятно высказался Ли Хун. – Я думать, это разбойники.

– Почему? – поинтересовалась Лиза.

– Грязные. Плохо пахнуть. Жить в лес долго-долго.

– Похоже, – согласился Иван.

Снова сели к костру. Уже светало. Достали лепешек. Согрели чай. Китаец сказал:

– Я жить восемьдесят лет. Но я не понять, почему быть разбойник.

Вдали заслышались людские голоса, ржание лошадей. Лиза встрепенулась:

– Это не за нами?

– Навряд ли, – прислушавшись, молвил Иван. – Больше похоже на обоз. Купцы, наверное.

– Разбойники, небось, их и ждали тут, – предположила девушка. – А нас заодно решили…

– Наверное, – согласился Ваня. – А чего с трупами делать будем? Так негоже оставлять. Люди все же… Да и оружие… Может, этих купцов озадачить?

– Конечно. Пускай, – закивала Лиза. – Вы их спасли.

Когда обоз из двадцати повозок и всего трех всадников приблизился, русский богатырь встал, расправил плечи и крикнул:

– Эй! Кто тут главный? Вас здеся разбойники поджидали. Мы их порешили. Заберите трупы и похороните по-человечески.

Обоз остановился. Купцы и сопровождающие забегали. Тела убитых выволокли из леса. Посовещавшись, мужики принялись рыть могилы, долбя мерзлую землю лопатами. Ваня посмотрел, как у них получается, и пошел помогать. Дело двинулось быстрее. Ли Хун и Лиза сидели у костра.

– Ты молодец, – сказала девушка.

– Я учиться семьдесят шесть лет. Но убить – это не молодец. Это необходимость.

– Научи меня драться.

– Долго. Трудно. Быть больно. Уставать. Страх. Мудрость.

– Ну и что?! Я, знаешь, сколько натерпелась?! Отец и бил меня, и пил запойно, и голодала я, и работала тяжко…

– Подумать я. Тебя знать надо.

– Ладно. А зачем ты к нам пришел?

– Дао. Учитель сказать. Чоу здесь жить. Чоу – мой брат. Но не один мать и отец. Чоу и я учиться вместе.

– А что такое Дао?

– Путь. Всё. Трудно сказать. У нас в Китай говорить: «если можно сказать, что есть Дао, то это не есть Дао». Слова – нет. Постигать через жизнь.

– А откуда ты по-нашему говорить выучился? Ты уже давно на Руси живешь?

– Месяц. Я способный.

– Здорово! А научи меня по-китайски.

– Трудно. Долго. Мудрость. Смысл. Понять.

– Да что ты заладил?! Я тоже способная.

Подошел Иван и сел к огню. За ним следовал купец. Он почтительно поклонился Ли Хуну и принялся благодарить и предлагать деньги. Китаец покачал головой:

– Деньги – не мой путь. Я нищий. Это мой стиль. Ты дать деньги не я. Ты дать деньги другие люди – нищие, голодные, больные. Столько деньги дать, сколько ты хотеть дать я. Это путь. Это хорошо.

– Как велишь, почтенный, – еще ниже поклонился купец. – Но это много денег. Я богатый человек.

– Хорошо, – кивнул Ли Хун. – До свиданья.

Ваня и Лиза тоже попрощались. Потом они закидали костер, быстро собрались, сели на лошадей и поехали дальше.

* * *

Ехали уже три дня – не спеша, останавливаясь на ночлег в деревнях, попадавшихся здесь довольно часто. Ли Хун рассказывал про Китай, Ваня – про свои похождения и про своих друзей, Лиза больше молчала или задавала вопросы.

Старик-лесовик вышел из лесу прямо на дорогу перед ними. Без лишних слов он спросил:

– В гости к нам хотите?

– Хотим, – ответил за всех Ваня, глянув на друзей. Ли Хун кивнул, а Лиза заморгала. И тут же все как бы немного поплыло, передернулось, размылось – и вот они уже прямо с конями стоят на большой лесной поляне перед красивым и высоким бревенчатым домом. На крыльце – Василиса в нарядном платье и с белками на плечах.

Ваня объяснил китайцу и Лизе:

– Это старик-лесовик, наш волшебник, а это жена его Василиса.

– Ну ни фига себе у меня Дао! – воскликнул обычно спокойный Ли Хун. – Так по-русски? Я удивляться. Я понять, что я еще не понять ваш характер. Много не понять.

– Да мы и сами себя не очень понимаем, – хмыкнул богатырь.

В доме гостей ждал обильный и вкусный стол. Хозяева были немногословны, но удивительно радушны – их доброжелательность так и обнимала, лучилась, согревала… Лиза, Ли Хун и Ваня ели и отогревались душевно. По комнате и даже прямо по столу прыгали белочки. Их тут было множество. Но вели они себя очень аккуратно и деликатно. Постепенно привыкнув к гостям, зверьки принялись и по ним бегать, присаживаться на колени и на плечи, щекотать своими пушистыми хвостиками людям щеки и уши.

Доев, Ваня спросил:

– Какие будут планы?

– Да никаких, – улыбнулся лесной волшебник. – Я вас прямо сейчас обратно возверну на то же место. Удачи вам.

Прощание было кратким. Не успели Лиза, Ваня и Ли Хун толком поблагодарить старика-лесовика и Василису, как уже снова с конями очутились на той же дороге, на том же ее повороте.

– Я лучше понять ваш характер, – изрек китаец. – Хороший.

– Да ладно… Дерьма тоже хватает, – философски молвил богатырь, трогая коня.

* * *

Микиту Тимофеевича они все же встретили. Славный черноусый боярин во главе четырех десятков хорошо вооруженных мужиков сверкал глазами, с ненавистью глядя на Ивана и китайца. Произошло это прямо на дороге. Русский богатырь не успел даже дорассказать анекдот, как из-за поворота им навстречу вылетели конные и окружили, натянув луки и наставив копья. Боярин злобно произнес:

– Я вас не просто убью, а мучительно.

Поскольку после обеда у старика-лесовика и Василисы прошло всего пару часов, Ваня пребывал в удивительно хорошем настроении. Он дружелюбно глянул на боярина и попытался его успокоить:

– Я богатырь Иван. Слыхал?

– Врешь, мразь. Блефуешь. Страшно, да? – улыбнулся Микита Тимофеевич. Он был довольно еще молодым мужиком лет тридцати. Шикарный кафтан виднелся из-под распахнутой собольей шубы. Шитые золотом сафьяновые сапоги упирались в золоченые стремена. Холеная рука, сжимавшая обнаженный меч, была вся в перстнях. Наряд Ваня представлял с этим разительный контраст. Боярин добавил: – Думаешь, я не отличу гопника с мечами от родственника князя Андрея и великого героя? Ха!

– А давай мирно, а? – продолжал настаивать на дружественном разрешении конфликта богатырь. Он еще ласковее посмотрел на Микиту Тимофеевича и объяснил: – Девке ты не люб. Она сама с нами решила поехать. Батя ее – козел. Кто ж замуж так выдает?! Чего ты злишься?

– Я за тебя замуж все равно не пойду. Лучше удавлюсь, – добавила Лиза. – Извинился бы лучше перед добрыми людьми.

– Пойдешь. Заставлю. Я вас всех троих сначала в темницу посажу. Пытать буду понемножку. Захочешь замуж. А вздумают твои похитители сопротивляться – их так стрелами и копьями истыкают, что мало не покажется. Но я дал приказ: все равно сразу не убивать…

– Я сказать, – перебил его Ли Хун. – Страсть мутить твой ум…

– Заткнись, обезьяна! – рявкнул боярин. – Бросайте оружие!

– Ты не мужик, а баба! – потерял терпение Иван. – Слабо тебе со мной один на один сразиться?! Трусишь, хмырь пучеглазый?! Набрал холопов и выпендриваешься?! Ты вообще-то мечом умеешь махать? Или только держать его умеешь да брехать?

– Я не сражаюсь с низкородным отребьем! Мои слуги тебя проучат как следует! Последний раз говорю: бросай мечи!

– Ты хочешь меня замуж взять? Тогда поймай сначала! – вдруг крикнула Лизавета, ударяя коня пятками и дергая поводья. Ли Хун легко соскочил с рванувшегося вперед животного. Мужики с луками слегка растерялись, а отважная всадница на скаку залепила Миките Тимофеевичу пощечину и поскакала дальше, ломая строй стоявших вокруг боярских слуг – они не отважились ударить ее копьем или мечом и вынужденно отступали от несущегося коня.

Иван уже вертел вокруг себя мечами. Полетели стрелы, но всех их он легко отбил.

Китаец тем временем уже оказался за спиной агрессивного боярина, отнял у того меч и одной рукой прихватил за горло.

– Бросайте оружие, идиоты! Я и есть богатырь Иван! Я уже разъярился до неудержу! – заорал Ваня страшно. Он пустил коня вперед – пока шагом. – А то вам всем хана и боярина зашибем, как клопа! Расступись!

Боярские слуги растерялись. Лиза уже отъехала метров на сто и, остановив коня, крикнула:

– Вам конец! Сюда едет князь Андрей! Сейчас будет мочилово!

Девушка звонко расхохоталась и погнала коня по дороге. А навстречу ей из-за поворота показались скачущие во весь опор всадники в блестящих кольчугах с копьями наперевес. Впереди скакал сам Андрей с обнаженным мечом. Его привыкший повелевать голос прозвучал, заглушая топот:

– Всем стоять!!! Ни с места!!!

Полторы сотни дружинников моментально стали хозяевами положения. Боярские слуги побросали оружие и послушно отъезжали в сторону от дороги – туда, куда им указали. Ли Хун ловко связал Миките Тимофеевичу руки за спиной и сбросил с коня на землю. Подъехавшая обратно Лиза весело спросила:

– Что, боярин? Как же ты не отличил богатыря Ивана и великого китайского воина Ли Хуна от гопников?!

Князь Андрей, вложив меч в ножны, подъехал к поднявшемуся на ноги Миките Тимофеевичу и молвил:

– Сегодня я спас тебя и твоих людей. Я не хочу, чтобы русские убивали русских. С тебя двести золотых монет – я гнал моих воинов с самого утра, чтобы поспеть сюда вовремя. Это недорого за твою жизнь. Иван и господин Ли Хун пожалели тебя. Иначе ты был бы уже мертв. Страсть ослепила тебя. Надеюсь, впредь ты будешь умнее.

– Не серчай на меня, боярин, – сказала Лиза, спрыгнув с коня и подойдя к нетвердо стоявшему на ногах Миките Тимофеевичу, руки которого все еще были связаны за спиной. – Лучше найди себе ту, кто тебя полюбит всем сердцем. Силой девичью любовь не добудешь – только горя наживешь себе. Я прощаю тебя. И от всей души желаю тебе стать добрым человеком.

– Остынь, Микита, – дружелюбно добавил Ваня. – На фига тебе она сдалась?! Девок, что ли, мало других?! Я вон за своей женой не бегал, хоть она и княжна. Тут судьба должна быть. Любовь должна быть. Ты знаешь, что такое любовь?

– Я тебя ненавижу, – вымолвил боярин. – Я тебе отомщу. Хоть ты и богатырь, а все равно убью. И обезьяну эту иностранную. И девку эту, что меня опозорила. А ты, князь, не в свои земли въехал. Тебя сюда никто не звал.

Ваня снова вспомнил вкусный обед у старика-лесовика и Василисы и улыбнулся:

– Хороший ты мужик, только шибко нервный. Тебя бы психоанализом… Да я не умею, вот беда! Эх, если бы мозги кулаками можно было бы прочищать! Я бы тогда знал, куда силушку свою употребить на благо родной страны! А так – болтаюсь, как дерьмо в проруби…

– Надо убить боярин, – рассудительно предложил Ли Хун. – Злой. Месть. Плохо. Проблемы. Надо убить.

– Ну что ты! Разве ж это Дао?! – покачал головой Иван. – Надо по любви.

– Развяжите ему руки, – приказал Андрей. Один из дружинников подошел и освободил Микиту. Тот потер запястья, хмуро глядя на всех. Ване очень хотелось передать ему хоть часть своего благодушного настроения. Он вспомнил белочек, которые щекотали его хвостами. Но на ум ничего не шло. Все молчали. Через некоторое время князь спросил: – Деньги сам отдашь или как?

– Никак, – коротко ответил боярин. Чувствовалось, что он на взводе. – Хочешь с моим князем воевать? Я Святославу родственник. Он на моей сестре женат. Вали отсюда.

– Я сражусь с тобой, боярин, – внезапно выдала Лиза. – Бери меч! И мне дайте! И расступитесь! Убей меня, если сможешь! Чего тянуть?! Меня дядя Петя учил, он умеет немного. Что?!

– Дайте мне меч, – хрипло произнес Микита.

Андрей подумал немного, вопросительно поглядел на Ваню и Ли Хуна.

– Хороший характер девушка, – одобрил китаец.

– Баловство это… – протянул Ваня. – Он же холеный весь такой. Глаза только и умеет вытаращивать и хамить. Она ж убьет его! Или покалечит. Не надо.

– Надо! – настаивала Лиза. – Дайте мне меч!

– Это Дао, – поддержал ее Ли Хун.

– Заладил… «Дао», «не Дао»… Мне этого осла не жалко. Наплевать. Пусть она его проучит, – тоже согласился богатырь.

– И я так думаю, – молвил Андрей. И скомандовал воинам: – Боярину и Лизе – два меча. Живо! Всем расступиться. И не вмешиваться. А ты, Микита, кольчугу сними тогда уж.

Скоро все было готово. Лиза и боярин встали друг против друга, держа обнаженные мечи. Теплую одежду они скинули.

Девушка атаковала первой. Ее удар был не очень точен, и опытный боярин легко отбил его. Он тут же рубанул наотмашь, норовя одним махом снести Лизе голову. Девушка увернулась, клинки лязгнули друг о друга, и бойцы снова застыли в трех шагах один против другого.

Постояв немного, Микита рванулся вперед, одновременно нанося косой удар. Девушка отскочила назад и сразу же контратаковала. Правая рука боярина окрасилась кровью. Он дернулся вбок и, стиснув зубы, снова попытался атаковать. Но Лиза ловким движением выбила у него меч и плашмя шибанула его клинком по лбу. Микита упал оглушенный.

– Молодец! – похвалил Ваня.

– Очень хороший характер русская девушка! – сказал Ли Хун.

Дружинники забрали свое оружие, а Лиза наклонилась над лежавшим навзничь боярином. Она быстро забинтовала ему рану на руке и крикнула слугам:

– Эй! Забирайте его!

Но тут появился старик-лесовик. Он возник из воздуха и сказал:

– Не так.

Подошли слуги боярина. Лесной волшебник им кивнул, потом хлопнул в ладоши и изрек:

– Я забираю его. Он поживет в моих подземных чертогах. А князю Святославу передайте, чтобы подумал и прислал деньги князю Андрею. Так будет лучше.

И тут же он исчез. А вместе с ним растаял в воздухе раненый Микита Тимофеевич.

– Вот это Дао! – восхищенно вымолвил Ли Хун. – Класс! Так по-русски?

– Точно так, – улыбнулся Андрей.

* * *

– А откуда ты узнал, что сюда ехать надо? – спросила Лиза князя, совсем не смущаясь.

– Да все старик-лесовик. Вот так же появился у меня, сообщил, что Микита ищет вас, посоветовал подъехать и помочь. Ну, я и собрал тут же небольшой отряд и выехал.

– А чего же сам-то старик-лесовик его сразу не остановил? – удивилась девушка. – Насколько проще было бы! И без нервов.

– Мудрый человек не жить вместо другие люди. Он лишь делать необходимое, – объяснил Ли Хун. – От каждый из мы зависеть много. Это многообразная жизнь.

– Да, Лиза, мы тоже должны стараться, – кивнул Ваня. – И для Микиты этого так, может, лучше. Он, может, теперь – после всего случившегося – легче в норму придет. Или вообще поумнеет.

Боярские слуги тем временем уехали. Оружие им, конечно, вернули. Андрей сказал друзьям:

– Ну, мы – обратно. Счастливо вам и все такое.

Лиза, Ваня и Ли Хун тоже попрощались и поблагодарили его и весь отряд. Особенно эмоционально это сделала Лиза. Она сказала, сидя на коне перед построившимися дружинниками:

– Спасибо вам, добрые молодцы! Вы примчались вовремя и спасли множество жизней! Я просто счастлива, что все обошлось так мирно! Желаю вам всем здравия, любви и удачи!

* * *

Постепенно добрались до своей деревни. Лизу и Ли Хуна приняли хорошо. Чоу тут же передал своему другу все заботы по проведению тренировок и медитаций и вплотную занялся воспитанием сына.

Ваня валялся в избе и вел неспешные разговоры с беременной женой. Его больше никуда не тянуло идти. Они с Аней бродили по лесу, взявшись за руки, вместе топили печку, готовили еду… Часто княжна приглашала мужа послушать, как шевелится доченька, и русский богатырь прикладывал ухо к ее животу, расплываясь в блаженной улыбке.

Прилетела Баба Яга и сообщила, что на Кудыкиной Горе назревают новые веяния. Йог, установив полное взаимопонимание с тамошними мужиками, уже приучил их подолгу глядеть на звезды, завязывать ноги в позу лотоса и прогуливаться по морозу в одних трусах.

– Энтот ваш Астроном наведет тут астрономию, – говорила лесная колдунья. – Чует мое сердце, они скоро будут там половину суток голяком на снегу медитировать, а вторую половину – в костре сидеть и отогреваться. Ох уж эти восточные методы! Зять мой милый учит морду бить по науке – это я понимаю. А вот йога энта – фуфло, по-моему. Какой с таких мужиков толк?! Они скоро и лапти плести разучатся! А я думала женить их со временем…

– А вдруг какой дракон?! Тогда эта концентрация ихняя и пригодится! Вон и Скупа Астроном оживил, – защищал йога и его методы Ваня. – Он нормальный мужик, хоть немного того, конечно. Босиком круглый год – это же удобно! Практично!

– Ты, Ванюша, человек добрый. А вот пойдут они вот так после энтой науки йоговой в город в одних трусах! Засмеют же! Позор! Это ведь не Индия, где таких уважают, – не соглашалась Баба Яга. – Или он их к себе в Тибет переманит? Тогда еще ладно. Тогда наплевать.

Они сидели все в большой избе и пили чай с пирогами. Лиза вполне уже освоилась в деревне и активно занималась хозяйством, уделяя время и ежедневным тренировкам. Глядя с задумчивым видом в пространство, она попросила:

– Передайте, пожалуйста, ножик – ватрушку разрезать.

Ли Хун молча взял нож, лежавший перед ним на столе, и неспешно кинул в девушку. Она ловко поймала его за лезвие правой рукой и преспокойно стала нарезать ватрушку. Ли Хун кивнул головой и одобрительно произнес:

– Нормально.

– Это ты со всеми так шутить настроен или только с ней? – немного недовольно спросила Аня.

– Только она. Не надо бояться. Я не злой. Это учеба.

– Это нервирует, – покачал головой Ваня.

– Я больше не буду, – пообещал китаец.

– А мне понравилась шутка, – сказала Лиза. – Я, собственно, и предполагала, что он ножик мне кинет. И сидела наготове.

– О-хо-хо, детушки, – вздохнула Баба Яга. – Видно, стара я стала… Да уж ладно. Про кидание ножов – это старый прикол. Я и сама… Одного даже убила как-то. Лет триста пятьдесят тому назад. Прямо в горлышко клинок вошел ему, сердешному, и из шеи позади вышел – шейные позвонки рассек запросто. Рука у меня всегда сильная была. И не жалко его. Он злой колдун был. Ну а ножик-то у меня заговоренный…

– А чего он делал? – спросила Лиза.

– Хрень всякую. Я уж и не упомню нынче. Что ухайдокала его – помню. А за что – не помню. Наверное, не зря…

– По-моему, лучше все же переходить на более мягкие методы, – высказался Степан. – А то так будешь сидеть и ждать, что кто-то из друзей в тебя топор швырнет, чтобы тебя научить сражаться. Это бред. Лучше, по-моему, знать, что друзья тебя всегда поддержат.

– Вы, русские, больше думаете о Любви, чем о Пути. Вот поэтому вы такие непутевые, – сказал Чоу.

– Нет. Просто Любовь – это и есть наш Путь, – возразил Ваня. – А бардак у нас в головах и на земле – это от хаотичности интеллекта.

– Ну-ну… – примирительно пробормотала Баба Яга.

И все задумались.

* * *

– Знаешь, Ли Хун, ты бы, чем ножом в нее кидать, лучше бы как-то по-другому подошел, – посоветовал на следующий день Степа китайцу. Они сидели вдвоем на улице на большом бревне и смотрели на лес. – Вот как у вас в Китае принято за девушками ухаживать?

– Я стихи написать для Лиза. По-китайски. Она не понять.

– Все равно прочитай ей! И переведи потом. Поймет.

– Я бояться. Боюся я. Так по-русски?

– Так. А чего бояться? – удивился Степа. – Она ж не крокодил.

– Не крокодил, – согласился китаец. – Но я не знать ваш способ говорить о любови. Я бояться характер Лиза. Она дикая и непонятная.

– Зато готовит хорошо, – рассудительно сказал Степан.

– Такой человек я, не мочь иметь семью. Я путник. Мне все пофиг. Какой я муж?!

– Ежели она тебя полюбит, то и ей все будет пофиг, – успокоил его Степа. – В семье должно быть согласие.

– О чем разговор? – поинтересовался, подходя, Ваня. Он присел рядом и вытянул ноги в валенках.

– Ли Хун стесняется объясняться с Лизой в любви.

– Понимаю, – кивнул Иван. – Я тоже стеснялся.

– А как ты за Аня ухаживал? – спросил китаец.

– Да никак. Абсолютно никак. Как я мог за ней ухаживать, если она княжна была, а я – простой мужик?! Мне бы так по шее надавали! Что ты! Я даже ее отговаривал, когда она сказала, что нам надо пожениться.

– Долго отговаривал? – поинтересовался Степан.

– Недолго. Несколько минут. Потом решился.

– О чем разговор? – спросила, подходя к ним, Лиза.

– О любви. Ваня вспоминал, как на Ане решился жениться, – объяснил Степа. – А мы с Ингольдой тоже быстро разобрались…

– А по-моему, интересно, когда парень за девушкой долго-долго ухаживает, – сказала Лиза, присаживаясь. – Год или два… Узнать чтоб друг друга сначала, чувства свои проверить…

– Ну, Степа, пошли. Я тебе хотел одну штуку у нас в доме показать, – поднялся Ваня. И они ушли.

– Я сочинять стихи о любови про ты, – изрек Ли Хун.

– Прочитаешь?

– По-китайски.

– Хорошо, – согласилась Лиза.

– А ты не будешь смеяться?

– Ну что ты! Ты, может, думаешь, что я стерва? Нет. Я просто активная.

– Я не уметь ухаживать по-русски.

– Ну, ухаживай за мной по-китайски, – засмеялась девушка.

* * *

Весна потихоньку пробиралась в лес. Солнышко светило все веселее. Птички пели все звонче.

Однажды в деревню забрел зубр. Он очумело бродил между домами и мычал. Аделаида, выйдя на крыльцо, стала его урезонивать – чтобы утих. Но зубр мотал головой и продолжал реветь все громче. Ведьма сходила в избу, принесла две буханки хлеба, скормила их зверю. Но он не унимался.

– Что-то его волнует, – мудро заметил стоявший рядом Иван.

– Да, похоже, – согласилась Аделаида. – Но я не понимаю, чего он хочет.

Постепенно собрались все жители деревни. Зубр все так же мычал. Все смотрели и слушали. Наконец Ваня молвил:

– Надо что-то делать.

Он вспрыгнул зубру на спину и сел верхом, ухватившись руками за густую шерсть. Зубр довольно замолчал, топнул ногой и, весело задрав хвост, помчался с Иваном на спине в лес. Он бежал все быстрее и быстрее, и скоро деревня скрылась из виду.

* * *

Часов пять продолжалась эта скачка. Мощный зубр мчался по глубокому снегу легко и быстро. Он пыхтел и фыркал, перепрыгивал через упавшие стволы деревьев, огибал слишком густые чащи и буреломы. Держаться на его спине не всегда было легко, но в целом Ваня не устал. Одеться он успел нормально, два меча весело болтались у него справа и слева на поясе, настроение было отличное.

К вечеру добрались до холмистой местности, поросшей в основном березняком. Кое-где виднелись пушистые ели. Здесь зубр замедлил свой бег, а потом, шумно вздохнув, и вовсе остановился.

– Приехали, что ли? – спросил Ваня.

Зубр молча топнул ногой. Богатырь слез на снег и прошелся немного, разминаясь и оглядываясь. Потом нашел в кармане горсть черных сухарей и протянул зверю. Тот понюхал и принялся есть, осторожно беря сухари по одному из ваниных ладоней. Доев, зубр лизнул Ване руку и ласково посмотрел на него большими черными глазами. Парень потрепал зверя по голове и спросил:

– Ну что? Зачем вез меня сюда?

Маленький хорек высунул мордочку из-под снега и молвил человеческим голосом:

– Здравствуй, Ваня. Я волшебный хорь. Зовут меня Удик. Я живу уже триста лет. Особо себя не рекламирую. Но сейчас тут проблемы. В лесу появились злые люди, которые мучают животных. Не охотники, а именно мучители. Ловят и мучают. Охотников терпеть можно, если они не для потехи охотятся, а для нужды. Я и сам охотник. Но эти люди – гораздо хуже. С ними надо что-то делать.

– А кто они? Сколько их? Где базируются? Что делают?

– Ох, Ваня, много их тут. Типа туристы, только все со своими приспособлениями для ловли и мучения. Приходят, уходят… Я не пойму, откуда они. С виду – люди как люди. Но зверствуют. Перечислять сил нет их злодейства.

– А где их сыскать?

– В километре отсюда их временный лагерь. Вчера прибыли. И уже замучили до смерти лосенка. От стада отбили, на веревках приволокли и живого на куски резали…

– Да ты чё?! Это же маньяки!

– Я уж не знаю, кто они, но ты уж пособи нам, сделай милость.

– Попробую. А куда идти к их лагерю?

– А вот отсюда ровно на север. Солнышко еще видно, так что не заблудишься. А помочь тебе мы ничем не сможем.

– Ну, прощевай пока, – с этими словами Ваня, глянув на солнце, быстро пошел к лагерю непонятных людей, спускаясь в небольшую ложбину между двумя холмами.

* * *

Скоро Иван увидел верхушки зимних походных шатров и услышал людские голоса. Он поправил на поясе мечи, окинул взглядом местность и приблизился к лагерю.

Его встретили два долговязых дюжих парня с неулыбчивыми лицами. Увидев гостя, они некоторое время рассматривали остановившегося Ваню, а затем один из них спросил:

– Ты кто?

– Одинокий путник. Брожу где попало. Ищу приключения и свой интерес. Малость воевал…

– А где твоя поклажа, путник?

– Пришлось на сей раз пуститься в путь без оной. Некогда было шмотки собирать, – объяснил Иван.

– А где ты воевал?

– Да много где. Неохота болтать попусту.

– А здесь чего тебе надо?

– Пожрать бы. Да обогреться. А там видно будет. Может, я вам чем и пригожусь. А вы охотники?

– Деньги есть?

– Нету. Ни монеты.

– Мечи у тебя качественные. Но нам ты на хрена не нужен. Иди своей дорогой. Жратва у нас у самих в нехватке. Ищи свой интерес где-нибудь в другом месте. А вздумаешь на рожон лезть – у нас тут более тридцати мужиков. И все с оружием. Понял?

– Чего ж не понять? Приятно, когда вот так, по-людски, все сразу объяснят. А деревни здесь есть где поблизости?

– Есть, но далеко. Может, и найдешь.

– Ну, спасибо и на том, ребята. Пойду я. Правду вы сказали: я вам на хрена не нужен. Всю, как есть, истину изрекли. Спасибо, хлопцы. Вовек не забуду вашей доброй заботы…

– Да ты глумишься! – воскликнул доселе молчавший второй парень и, хватаясь за нож, громко крикнул: – Эй, Жбан! Тут идиот какой-то приперся с мечами двумя! Надо бы его поуспокоить, повразумлять!

Между шатрами забегали мужики. Ваня решил подождать. Скоро перед ним стояли, разглядывая его, три десятка дядек с копьями, луками, мечами, топорами и рогатинами. Самый здоровенный из них – ростом он был на полголовы выше Ивана, а шириной превосходил почти вдвое – спросил наконец:

– Неприятностей ищешь?

– Ищу, – честно признался богатырь. – Мне тут сказали, что вы зверье всякое мучаете. Правда?

– Мы и человека можем замучить. Ха-ха-ха! – засмеялся Жбан. Остальные дядьки тоже неприятно захохотали.

– А зачем вы зверюшек мучаете? – снова спросил Ваня.

– Ты, парень, попал в лагерь подготовки супербойцов. Мы учимся хладнокровию и безжалостности. Понял? Отбор кандидатов у меня жесткой. Ты, небось, думаешь, что умеешь драться? Ты дерьмо. Я создал свою школу суперэлитных воинов. У нас несколько сменных лагерей в здешних краях. Все работают по моей методике. На одном месте долго не базируемся. Обучение у меня стоит тысячу золотых монет за курс. Но платить можно по частям.

– Где ж ты нашел столько богатых желающих?! – удивился Иван.

– Нашел. Не твоего ума дело. А у тебя деньги будут – и тебя могу поучить. Ты хочешь стать супервоином?

– А за кого потом воевать?

– За кого захочешь. Ну?

– А мне пожрать бы и обогреться…

– У нас не благотворительный приют.

– Понимаете, ребята, зверюшек мучить нехорошо, – сменил тон Иван, вынимая мечи из ножен. – Кто из вас живой останется, тому объясню поподробнее. Но щадить не обещаю. Правда, можем сначала и поговорить. Но лавочку вашу я прикрою. Это точно.

– Ну ты и дал маху, парень! – после небольшой паузы удивленно молвил Жбан. – Защищайся, сопляк, если сможешь. Я отделаю тебя так, как ты этого заслуживаешь. Дайте мне второй меч!

Уже через несколько секунд Жбан, вооруженный двумя мечами, бросился на Ивана. Клинки весело лязгнули, встречаясь на виражах. Остальные мужики пока не вмешивались. Они с интересом наблюдали.

Конечно, Жбан был неплохим бойцом. Он ловко орудовал мечами, нападая на Ваню и так, и эдак. Намерения у него, явно, были не шуточные. Объемная комплекция нисколько не мешала ему двигаться ловко и быстро. В каждом движении чувствовалась огромная силища. Ваня кружил и отскакивал, поглядывая на наблюдавших поединок дядек и парней. Наконец ему надоело, и он произнес:

– Ты и драться-то не умеешь! Козел! Тьфу!

– Всё!!! – заревел Жбан, которого обидели слова Ивана. – Я думал побаловаться и жизнь тебе оставить! Но теперь – всё! Прощайся с жизнью, гаденыш!

– Да ты, блин, просто брехун, – с этими словами Ваня легко выбил мечи из рук главы школы супербойцов. Потом богатырь молниеносно переместился за его спину и плашмя сильно вмазал мечом Жбану по заднице. Тот попытался поднять оружие, но Ваня ударил его ногой в бок и, повалив на снег, приставил к горлу острие меча. И произнес: – Зверюшек мучить каждый кретин сможет. А вот мечом махать – учиться надо. Тоже мне супербоец! Вставай, герой! Я Иван-богатырь, родственник и друг князя Андрея. Слыхали? Я двух драконов завалил, а народу порубал – без счету. И бойцов настоящих повидал. И никто из них никогда зверюшек не мучает.

Жбан встал. Он хмурился и выглядел очень грустным. Все остальные молчали, переваривая произошедшее. Ваня им объяснил:

– У вас методика глупая. Так вы не то, что великими воинами не станете, а совсем сражаться разучитесь. Или вообще в чудищ превратитесь и под землю вас засосет навсегда. Будете там в виде монстров бегать. Я такого паука там видал…

– А какая методика правильная? – спросил один из мужиков.

– Да, елки-палки, научи нас! – подал голос другой. – Мы заплатим. Насчет тысячи золотых монет – это Жбан, конечно, соврал. Но кое-чего заплатить можем.

– А теперь – чего? – спросил Жбан.

– Ты не учитель был, а мучитель. Как ты до такого дошел?! – поинтересовался Иван.

– Ну… посидел… подумал… Я всегда сильный был. И с оружием умею обращаться. Решил школу свою сделать… Уже год работаем…

– Закрылась твоя школа. Понял? – сурово молвил богатырь. – А ты теперича кругом виноват. Для начала надо остальных твоих учеников собрать и все безобразие прекратить. А потом видно будет. Я должен подумать, надо ли вас учить. Сам я педагог плохой. Но для начала могу. А там надо настоящих специалистов звать.

– Кто же это? – спросил веснушчатый парень с топором.

– Китайцы, ребята, китайцы. Вот уж кто науку эту понимает! Я и сам у них учился много. Тут два живут не так далеко. Может, они и возьмутся… А денег, кстати, они за учебу не берут.

– Как же так?! – изумился Жбан.

– Да вот так, – усмехнулся Иван. – Короче. Где твои остальные ученички? Далеко?

– Да тут в радиусе пяти километров еще три лагеря. Тоже человек по тридцать-тридцать пять.

– Пошли со мной туда!

– Да уж ночь скоро!

– Супербоец должен уметь ходить по лесу ночью так же уверенно, как и днем, – ответил Иван.

– И не поужинали мы еще… – добавил Жбан.

– Супербоец должен уметь подолгу обходиться без пищи и сохранять боевую форму, – объяснил богатырь. – Пошли! А вы здесь, хлопцы, сидите тихо, ждите нас и размышляйте о том, сколько зла вы тут понаделали.

И Ваня со Жбаном, подобравшим свой меч, пошли в лес, предварительно одев лыжи и взяв по краюхе хлеба с солью.

* * *

За три часа Иван и Жбан оповестили остальные лагеря о резком и радикальном изменении методики обучения и о необходимости собраться в одном месте.

На следующий день почти полторы сотни человек сбились в кучу на большой поляне вместе со своими пожитками и снаряжением. Рядом расположились два десятка вьючных лошадей. Все ожидали ваниного выступления, потихоньку переговариваясь о могущественных китайцах, возможности далее учиться бесплатно и о крутости знаменитого русского богатыря.

Наконец Иван, оглядев собравшихся, возгласил:

– Перво-наперво зарубите себе на носу: воин учится сражаться вовсе не для того, чтобы обижать слабых или вообще кого-нибудь. А подробнее надо китайцев расспросить. Пока вы тут уже наделали глупостей и пакостей. Это надо прекратить немедленно. А тренироваться надо по-другому. Тренировки мы с вами продолжим. Жить пока будем все вместе. Природу беречь. Охота – строго по согласованию со мной. Структура управления – прежняя. Всё. Вопросы есть?

– А правда, что ты с драконом бился и его победил? – подал глосс какой-то мужичок в распахнутом тулупе.

– Правда. Даже с двумя драконами – в разное время и в разных местах. Но сражался я не один.

– А с кем ты еще сражался? – спросил Жбан, который уже вполне освоился с новым положением дел.

– Много с кем: с печенегами, с гоблинами, с крылатым демоном, с водяными северными, с викингами, просто с придурками… Короче. Все занимаются своими обычными делами по хозяйству и тренировками – общефизическими и боевыми. Так мы будем здесь жить, пока не придумаем что-то новое.

В небе раздался протяжный заунывный свист. Народ поднял головы. Скоро из-за макушек деревьев вылетела ступа с Бабою Ягой. Лесная колдунья снизилась и лихо приземлилась рядом с Ваней. Все молча ждали. Кто это такая, люди поняли.

– Стало быть, так. Я старая и злая. Вопросы не люблю. Решение такое. За то, что вы тут творили, вам наказание. Два года никто из вас отсюда без моего ведома не уйдет. Будете жить в лесу под моим наблюдением. Господин Ли Хун взялся вами руководить. Вот он, – с этими словами Баба Яга щелкнула пальцами, и из ее ступы вылез китаец, которого до тех пор не было видно – он сидел там на дне и не высовывался. – Господин Ли Хун – великий воин и большой шутник. Он не злой. Он просто беспощадный. Голову оторвет и ногой ее поддаст. Запросто. Недавно они с Ваней отдыхали у костра, а на них напали восемь разбойников – из бывших дружинников. Пока Иван от стрел уклонялся и мечи доставал, Ли Хун всех уже убить успел. Ясно? Ясно. Еще поясню на примере. Господин Чоу, другой китайский воин, взялся учить группу разбойников. Пятерых ему пришлось в процессе убить. Зато остальные учатся хорошо. Вот такие китайские методы. Постепенно вам понравится.

– Я есть маленький, – вступил в разговор Ли Хун. – Вы есть большие и крупные. Я плохо говорить по-русски. Но я хорошо драться. Мое слово есть закон для вы. Непонятное можно спросить. Я учить вы сражаться хорошо. Но сначала надо изменить ваш дух. Чтобы не быть говно. Мне нравится это русское слово. Оно многозначное. Китайские слова тоже многозначные.

– Ну а меня дома жена ждет. Мне пора, – произнес Ваня, очень довольный тем, что ему не надо больше возиться с этой командой. – Слухайте китайца и учитесь хорошо. Иначе будет плохо. Ха-ха-ха! Успехов вам, ребята. Наверное, мы еще не раз с вами увидимся.

Баба Яга кивнула Ивану. Он залез к ней в ступу. Раздался свист, взметнулся слежавшийся снег. И лесная колдунья, взмахнув помелом, направила свой летающий агрегат по крутой дуге в небо.

* * *

– Там, значит, уже вовсю медитируют, – рассказывал леший. Они с Ваней стояли на краю деревни и обсуждали процессы на Кудыкиной Горе. – Астроном их полностью очаровал. По утрам мантры бормочут у себя в избах. Днем сидят на улице и медитируют. Ночью прыгают вокруг елок и поют что-то явно не по-русски. Спят мало. Едят морковку и немного хлеб. А по вечерам йог им про Тибет сказки баит. Я подслушивал. Говорит, что там наиотличнейшие условия для мощного накопления космической энергии. А эти слушают и в рот ему глядят.

– Да… – задумчиво молвил Иван. – А у Ли Хуна чего слыхать?

– Уже неделю гоняет их с утра до ночи. Одного убил. За то, что в белку для потехи из лука стрельнул и попал. Ужас. Я сам видал. Китаец это дело засек, схватил ножик у кого-то, кто рядом был, и шагов с пятидесяти ножик-то метнул в того мужичка. Вот так.

– Понятно… – протянул Ваня. – А еще чего в лесу интересного?

– Долбодятлы одного мужика чуть до смерти не заклевали. За то, что он сдуру стал в них шишками кидаться. Двоих ушиб – вот стая на него и набросилась. И тулуп с шапкой не помогли супротив ихних железных клювьев! Стая-то большая была. Но потом сжалились… Дядька оттуда по лесу бежал со скоростью лося. Смешно было наблюдать…

– Во как… – с интересом произнес Иван, почесывая ногу. – Ну а еще чего расскажешь?

– Разбойники новые в лесу объявились. Человек двадцать шайка. Пришли сюда с севера. Километрах в десяти отсюда сейчас. Отдыхают.

– Дак чего ж ты молчал?! – вскричал богатырь. – Где они?!

– Да я пошутил! Ха-ха-ха! – заржал леший, тряся головой. – Эк ты встрепенулся! Герой! Разбоедав! Руки чешутся подраться, да?

– Дурацкие у тебя шутки, – снова вялым голосом промолвил Иван. – Я ж за всех волнуюсь. Была охота… У меня вон жена родит скоро…

– Ну, я пошел, – сказал леший. – Всем привет.

– Покедова, – кивнул ему Ваня. – Заходи. Я люблю с тобой потрепаться. Ты мне еще с самой первой встречи понравился.

* * *

В свободное от общения с любимой женой время Ваня развлекался тем, что боролся с кабанами. Их стадо появилось по соседству с деревней. Волки кабанов не трогали. В стаде было штук сорок матерых секачей и вдвое больше самок с молодыми. Русский богатырь подружился с лесными свиньями и проводил с ними по несколько часов в день. Любимым его развлечением стало гоняться за хрюкающими и визжащими свиньями или же валить в снег несущегося на него кабана.

Лесные свиньи тоже полюбили Ивана. Он приносил им хлеб и сухари, пел незатейливые песенки, почесывал им морды и загривки…

Но через неделю стадо ушло дальше в лес. На прощание они подходили к Ване по очереди, тыкались в него рылами и заглядывали в глаза. А он ласково поглаживал их и приговаривал:

– До свиданья, свинки мои милые. До свиданья, хорошие.

Проводив кабанье стадо и посовещавшись со Степой, Иван решил учить его богатырской науке. Они стали подолгу тренироваться в лесу и на речке. Домой Степан приползал чуть живой. Да и Иван выматывался. Зато настроение было отличное.

Однажды в лесу они встретили Астронома с учениками. Все семеро бежали трусцой по снегу в одних трусах и явно были не расположены к разговору. Проводив взглядом удаляющуюся группу, Степа спросил:

– А он их ничему худому не научит?

– Откуда ж я знаю?! – ответил Ваня. – Навряд ли. Мужик он хороший. Добрый. Хоть и совсем не по-нашему живет.

– До Кудыкиной Горы ведь далеко. Что ж, они оттуда голые бежали?! Как же не холодно?!

– Эх, Степа! Чего там холод! Я ж говорил: дракона расколдовал и погасил огонь евоный! Это ж Мастер! Вот лишь бы не возгордились ребята…

– А Лизка-то по Ли Хуну скучает, – переменил тему Степа.

– Пущай поскучает…

Вдруг вдалеке раздались громкие крики. Прислушавшись, ребята отчетливо различили бранные слова и что-то про йогу. Они, не сговариваясь, побежали посмотреть.

Выбежав из лесу на берег речки, Степа и Ваня увидали, как шесть мужиков бьют Астронома и при этом нещадно ругаются:

– Зазомбировать нас захотел, гнида! Изувер! Садист! Счас мы тебе покажем медитацию в проруби! Хватай его, ребята! Пусть поучится дышать под водой! Авось жабры у него вырастут!

– Прекратить!!! – рявкнул Иван так, что мужики чуть не попадали от неожиданности. Они оставили Астронома и воззрились на Ваню и Степу.

– Не убивайте их, – ласковым голосом обратился йог к богатырям. – Это я виноват. Хотел побыстрее.

– Он нас чуть не уморил! Братцы! Смилуйтесь! Двухсуточный безостановочный пробег по зимнему лесу без еды и питья! А после этого нас в воду погнал – отмыться от пота, видите ли! Согрейте нас, ради Бога! И уберите этого аспида!

– Сейчас костер разведем, – сказал им Ваня, сдерживая улыбку. – Погодите – я мечом хворосту нарублю.

– Да… Хилые русские мужики… – вдруг произнес Астроном с расстановкой голосом, исполненным презрения. – Слабаки. Вам бы только у печки сидеть да брюхо жратвой набивать. В Тибет таких не берут! У нас, у индусов…

– Чего?! – прервал его один из дядек, совершенно синий от холода. – Слабо, говоришь?! А вот и не слабо! Парни, покажем ему, что мы, русские, могём и в ледяной воде сидеть?! Что мы не хуже евоных индусов! Кто со мной?!

После секундной паузы мужики, разразившись матерной руганью и хлопая себя ледяными руками по синим телам, полезли в воду, покрикивая:

– Да мы еще погорячее ваших! И вообще Русь к Космосу ближе, чем Тибет! Утри свои сопли! Знай наших!

Они плескались в большой проруби, ныряя и весело фыркая. Астроном смотрел на них и молчал. Ваня и Степа тоже смотрели. Минут через двадцать йог сказал:

– Всё! Беру свои слова обратно!

Мужики вылезли на берег, отряхиваясь – гордые и бодрые. Из деревни прибежала Лиза и сказала:

– Вас всех Аделаида приглашала на чай с тортом. Прямо всех! Прямо сейчас!

– Да мы ведь это… без одежи почти… Неловко… – протянул один из мужиков. Остальные даже не могли ничего сказать – образ теплой избы с чаем и тортом полностью заполнил их умы.

– Одежу дадим. Вперед! – скомандовал Ваня. – Бегом!

И они побежали в деревню.

* * *

– Понимаете, я никогда не брал учеников. Вот и не рассчитал. Хотя они же выдержали! – говорил Астроном, попивая чай в компании Чоу, Вани, Ани, Степы, Ингольды, Аделаиды и Лизы. Шестеро обитателей Кудыкиной Горы дружно храпели в соседней комнате, тепло укрытые медвежьими шкурами. Чаю и торта им сразу много не дали, но они не обиделись. Их еще хватило на то, чтобы гордо дойти до своих постелей. После чего все шестеро моментально вырубились.

– Ты плюшек-то бери, – подвинула Аделаида йогу поднос с маленькими плюшечками с корицей. – В Тибете таких, небось, не пекут. А ты теперь что делать будешь?

– Посмотрим, – задумчиво ответил Астроном.

В дверь постучали. Аделаида нахмурила брови и крикнула:

– Пошел вон, дурак!

– Кого это ты так, милая? – удивился Чоу.

– Старый знакомый. Когда-то с Кащеем снюхался. А потом его долго не видали. Чего явился?! Вон отсюда!

– Да кто это? – спросил снова Чоу. – Можно посмотреть? Или он очень опасный?

– Он придурок. Смотри, коли хочешь. Только сюда его не пускай – больно чести много.

Чоу подошел к двери и открыл ее. Все увидели дядьку в тулупе и валенках с кривым носом и с кривой улыбкой. Он, усмехаясь, произнес:

– Плохо гостя встречаете! А я с подарочком.

Никто не успел и мигнуть, как Чоу ударил его рукой в живот. Дядька выпучил глаза и согнулся пополам, а китаец выхватил у него из руки сверток и швырнул его через открытое в сенях окно куда-то на улицу.

Через секунду раздался мощный взрыв. Все помолчали.

– Вот так сидишь, чай пьешь… – наконец произнес Иван.

– Да. А какой-то паскудник приходит с бомбой, – закончил его мысль Степан.

– Дак она ж шутейная… – с натугой вымолвил дядька, не разгибаясь. – По китайскому потешному рецепту… А вы…

– Дай ему еще разок, Чоу, – попросила Лиза. – По китайскому потешному рецепту. Выбей из него дурь.

– А как теперича разберешь: потешная бомба была или нет? – рассудительно молвил Степа.

– Потешная, – ответил Чоу. – Но покалечить могло. Я бы хотел ему сделать одну китайскую пытку…

– Не надо! – закричал дядька. Он уже распрямился и явно испугался. – Не надо! Мы ж не в Китае! Мы ж русские!…

– А какая это китайская пытка? – не слушая его, поинтересовался Ваня.

– Вас стошнит, если рассказывать, – молвил Чоу. – Но суть заключается в использовании длинных деревянных игл, кипящего растительного масла и тупых ножниц.

– Ой! – завопил дядька. – Ой!

– Отдайте его мне! – вдруг произнес Астроном. – Я его съёжу.

– Он малость колдун, – сказала Аделаида.

– Простите меня! – взмолился дядька, бухаясь на колени. – Простите дурака за неудачную хохму! Я винюсь! Простите!

– Не простим, – отказалась Аделаида.

– Пусть сначала поведает свою историю, – предложила Лиза.

– Соврет все. Пустая трата времени, – покачала головою Ингольда.

– Под пыткой не соврет, – гнул свое Чоу.

– Сначала надо лишить его колдовской силы, – поднялся йог. Он подошел к испуганно воззрившемуся на него пленнику и запел свои мантры. Все остальные слушали и наблюдали. Дядька молча корчился, но с места не сходил. Вдруг он упал на пол ничком, дернулся и затих.

Йог замолчал и, спокойно вернувшись за свое место за столом, налил себе еще чаю и взял плюшку.

– Он жив? Или ты снова переборщил? – поинтересовалась Лиза.

– Он жив, – ответил за жующего Астронома китаец.

– И теперь больше совсем не колдун, – добавила Аделаида.

Мужик застонал и поднял голову.

– Пусть пока сидит в заколдованном погребе, – молвила ведьма. – Выхода оттуда нет. Я сейчас чаю хочу, а не с ним разбираться.

Аделаида щелкнула пальцами, и дядька исчез. Чоу закрыл дверь и покачал головой:

– Плохо, что он вот так смог придти. Видно, волков обманул. Да и мы хороши. Плохо. Он мог нам повредить. Похоже, он не знал, кто в избе. Или знал? Но как же мы не почувствовали опасность?! Это колдовство? Но на меня обычно колдовство не действует.

– Расслабились мы тут… – произнес Ваня. – И где ты, Лиза, так навострилась торты делать?!

– А он один пришел? – не успокаивался Чоу.

– Больше никого нет кругом чужих. Это точно, – ответила ему жена. – Попей чаю. Разберемся.

И они продолжили чаепитие.

* * *

– Энтого хмыря ни в коем разе нельзя выпускать из погреба! – говорила Баба Яга утром следующего дня в той же избе в той же компании. – Он убивец и колдун злой и вредный. Но истинно дурень. Придумал чего! Бомбу по китайскому рецепту! Шуточки!

– А кто он такой? – спросил Ваня.

– Помогал Кащею Бессмертному. А как того замочили, то в бега ударился. Своей-то силы колдовской мало. Разбойничал и все такое. Потом – не знаю. Вроде, думали, сгинул. Ан нет! Жив еще, зараза.

Дом тряхнуло. Все недоуменно переглянулись. Баба Яга, поперхнувшись чаем, прислушалась.

– Это не землетрясение, – сказал Астроном.

– Это в погребе заколдованном, где этот сидит, – молвила Аделаида. – Еще у него одна бомба, что ли, была?

– Кажись, это земля шевелилась, – подумав, предположила Баба Яга. – Пошли, доченька, проведаем…

Они вышли из избы. Остальные принялись за манную кашу, обильно сдабривая ее медом и вареньем и заедая мягким хлебом.

– Земля там расступилась, и этот олух умчался в подземелья. Теперь ему оттуда не выйти, – сообщила Аделаида, возвратившись в дом. – Мама сказала, что он уже шерстью успел обрасти и хвост у него появился. И не диво! Она там его провожала, так что разглядела… А земля потом обратно закрылась.

– Ну что ж! – произнес Ваня.

– Охранять деревню нам надо получше, – сказал Чоу.

– Да мама теперь уж так наколдует, что сюда теперь так просто никто не пройдет, – успокоила его Аделаида.

В соседней комнате продолжали мирно посапывать усталые ученики Астронома. Они еще не просыпались. Сам йог их уже не считал своими учениками, полагая, что отношения безнадежно испорчены. Он не то, чтобы грустил, но был задумчив.

– Не расстраивайся. В любом случае ты сделал доброе дело – спас их от запоя, – стал утешать йога Степа.

– А самогонный аппарат вы разобрали? – поинтересовалась Аня.

– Да я на нем показывал, как можно взглядом трубы рвать и в узлы завязывать. Так что самогонку с его помощью уже не получишь. Мы весь этот хлам на помойку отнесли, – ответил Астроном.

– Ну хорошо, коли так, – немного удивившись, сказал Степа.

– Хорошо, – согласился Ваня.

* * *

Проснувшись после суточного беспробудного сна, жители Кудыкиной Горы пребывали в размышлениях. Они решали вопрос о занятиях йогой и о своих отношениях с Астрономом. Параллельно с размышлениями поглощалось изрядное количество чая, каши, колбасы, сыра, вяленой рыбы и всего прочего. Сам йог в этих раздумьях и обсуждениях не участвовал, а восседал почти круглые сутки на полянке недалеко от деревни в позе лотоса.

Барк, летавший проведать Ли Хуна и его подопечных, сообщил:

– Убил еще тр-р-роих. Отказывались закапывать помойную яму. Слишком сур-р-ров! Кар-р! А так все там хор-р-рошо.

– Как-то это уж очень… – сказал Степа.

– А ты подумай, скольких они бы убили, если бы от Ли Хуна убежали! Сколько невинных людей погибло бы! А так будет дисциплина. Для начала это главное. А потом уж дело пойдет, – объяснил методику Чоу.

– Волосатый носорог! – воскликнул вдруг Степа, указывая на дальний конец деревни. Все посмотрели и увидели там необычного зверя, который стоял и тыкался головой в невидимую преграду – Баба Яга на сей раз навела оградительное колдовство всерьез.

Пошли кликать Аделаиду. Скоро ведьма пришла, оглядела носорога и заключила:

– Разморозился, видать, из какого-то древнего оледенения на севере. И сюда притопал. Сейчас такие уже не живут. По характеру он добрый и мирный. Если его не злить и не провоцировать на агрессию, то с ним можно общаться. Но в деревню я его не пущу – на всякий случай.

– Я бы покатался на нем. И вообще… – тут же встрепенулся Ваня.

– Покатайся, милый, покатайся, – улыбнулась мужу Аня. – Только не уезжай очень далеко и надолго. Ладно? А то мне уже скоро рожать. А без тебя будет грустно.

– Хорошо, хорошо. Да я так – только проедусь немного по лесам, по дорогам, – отвечал богатырь. Он пошел в избу, оделся получше, прицепил на пояс мечи, взял немного денег, вещей и еды в рюкзаке да шесть караваев хлеба для носорога. Потом Ваня поцеловал любимую жену, кивнул на прощание друзьям и направился к одиноко и грустно стоявшему мохнатому зверю, который уже перестал пытаться пройти сквозь невидимую преграду, так как понял, что это не получится.

Носорог сразу же проникся к Ване симпатией. Он с наслаждением сжевал хлеб и весело глянул на богатыря.

– Поехали, что ли, куда-нибудь? – спросил его парень.

Носорог тряхнул головой и пошевелил ушами. Иван вспрыгнул ему на спину, потрепал зверя по загривку, и тот, повернувшись, бодро пошел по снегу, все увеличивая скорость.

* * *

К ночи они наткнулись на охотничью избушку. Бежавший весь день носорог устал. Он тянул носом воздух, принюхиваясь к запаху каши с луком, доносившемуся из домика. В окошке горел свет.

– Эй, люди добрые! – окликнул Ваня, спрыгивая на землю.

Чуть погодя на крыльцо вышли двое. По виду это были охотники. Они удивленно воззрились на носорога. Потом один из них спросил:

– Кто ты таков, добрый человек? И что это за зверь у тебя?

– Это мохнатый носорог. Древняя порода. А меня звать Иваном. Я люблю странствия и приключения. Но я не злой и не наглый. Коли вам это хорошо будет, так нам бы поесть. Да и переночевать бы мне. За продукты я могу заплатить – зверь ведь мой дюже много ест. Но коли вам мы не в радость, то мы дальше поедем.

– Провизии у нас немного. Но для тебя угощение найдется, конечно. А вот на зверя – нет. Уж извини. Нам еще тут охотиться недели две, а крупы осталось мало совсем. А сухари вовсе вышли.

– Ну ладно. Мне негоже зверя своего обижать. Поедем дальше. Извиняйте за беспокойство. А нет ли где здесь поблизости другого жилья? Может, хутор или деревня какая?

Из дому вышел третий охотник – толстый мужик с большим надкушенным бутербродом в левой руке и с кочергой в правой. Голодный носорог потянулся к вкусно пахнувшей булке с сыром, доброжелательно глядя на дядьку. Тот охнул, увидав огромного и удивительного зверя, и от страху со всей силы врезал тому горячей кочергой по морде. Запахло паленой шерстью.

Сначала носорог не понял. Но мужик стукнул его еще пару раз. При этом он продолжал крепко сжимать свой бутерброд. Ваня и двое других охотников стояли, открыв рты – настолько неожиданной была для них реакция толстого дядьки на доброго голодного зверя.

Наконец до носорога дошло. Он мотнул головой и оглушительно взревел. И рванулся вперед.

Глупый дядька с бутербродом взлетел куда-то вверх и вбок. Описав дугу, он повис на елке. Но бутерброд не выронил. Кочергу, правда, он потерял.

Двое других охотников успели отскочить в стороны. Их носорог трогать не стал. Зато на избушку набросился, как на отъявленного врага. Бревна полетели в разные стороны. Зверь разметал сруб в считанные секунды, растоптал упавшую крышу и вдребезги разнес небольшую печку. Все, что было в избушке, он расшвырял или растоптал. Потом встал, огляделся, увидел висящего на елке дядьку с бутербродом и ринулся валить дерево.

– Кончай дурить! – наконец сообразил вмешаться Иван.

Но носорог его не послушал. Поддев огромным рогом ель под корни, он выворотил ее одним махом. Падая, дерево зацепилось за рядом стоящие елки и застряло. Дядька, наконец бросив бутерброд, с удивительным для его комплекции проворством перескочил на другое дерево – ни дать ни взять белка такая крупная.

– Кончай дурить!!! – на этот раз громко и строго окрикнул носорога Ваня. Но тот снова не послушался. Зверь ударом головы свалил вторую ель. Дядька ухитрился повиснуть на руках, прыгнув на третье дерево. Его ноги болтались в воздухе метрах в пяти от земли.

Ваня хотел снова закричать, но не успел. Здоровенный зверь, не разворачиваясь, вдарил своей задней частью по ели, на которой висел дядька, и та рухнула, сломанная на высоте двух метров от земли. Мужик полетел в снег, удачно избегнув торчащих во все стороны веток. Он тут же вскочил и бросился бежать, петляя между деревьями. Носорог помчался за ним напролом – ломая ветки и мелкие деревца.

– Ё-моё, – только и мог сказать русский богатырь, глядя вслед убегавшим дядьке и носорогу. Он перевел взгляд на валявшийся неподалеку на снегу бутерброд – его хорошо было видно в лунном свете. Помолчав, Ваня добавил: – И на хрена ж он стал его кочергой бить?! Зверь ведь абсолютно мирный был!

– Кузьма хоть и толстый, но бегает хорошо. Может, и убегёт, – задумчиво произнес один охотник.

– Убегёт, – уверенно подтвердил второй.

Помолчали. Потом стали собирать вещи. Ваня помогал. Вся крупа рассыпалась и перемешалась со снегом. Удалось собрать одежду – она почти не пострадала. Зато лыжи и оружие носорог растоптал совсем. Та же участь постигла запасы сыра, хлеба и остальные продукты.

Увидав стеклянные осколки и уловив характерный запах спиртного, Иван спросил:

– У вас, что, водка с собой была?

– Да не то слово – «была»! – ответил тот охотник, что был пониже ростом и постарше годами. – Мы ить заместо охоты ее, поганую, и ублажали своим вниманием. Ведь тут хорошо: баб нету, а значит, никто не мешает. Мы вот собирались все допить, а уж апосля и охотиться…

– Пятьдесят литров чистейшей водки с собой сюда привезли! – добавил второй. – А выпить довелось лишь меньше половины. Что ж ты, добрый человек, за зверем своим недоглядел?!

– Да это не мой зверь. Он вез меня просто. А так он дикий, – объяснил Ваня.

– А может, и не убегёт Кузьма, – после некоторого раздумья молвил охотник постарше.

– Может быть, и не убегёт, – согласился второй.

* * *

Переночевав у костра и немного подкрепившись, все трое отправились по следам мохнатого носорога – благо его путь был хорошо заметен.

Прошли часа три, как молодой охотник уловил далекие крики. Остановились, прислушались, определили направление и быстро двинулись туда.

Скоро крики сделались громче и хорошо различимы. Где-то недалеко Кузьма орал:

– Помогите, люди добрые! Спасите!

Подойдя, увидали средь леса огромный камень. На его вершине стоял Кузьма и звал на помощь. Вокруг камня ходил носорог и мрачно поглядывал на своего обидчика. Увидав пришедших, Кузьма радостно воскликнул:

– О! Я надеялся, что вы меня не бросите в беде! Уведите его скорее! Я замерз и очень голоден!

– Ты обидел доброе животное! – ответил ему Ваня.

– Я испугался, – жалобно произнес Кузьма. – Он меня чуть не убил. Мы бегали всю ночь, пока я не догадался забраться на этот камень. Спасите меня.

– Ты, Кузя, теперь мирись с носорогом. Проси у него прощения. Или не знаю чего, – сказал молодой охотник, которого звали Фрол. – Пока он тебя не отпустит, сидеть тебе там. Вишь: Иван-то не евоный хозяин, оказывается. Он просто на нем приехал. Так что кумекай.

– Уважаемый носорог! – начал с шестиметровой высоты Кузьма. – Я глубоко сожалею о случившемся. Всему виной мой страх перед твоим величием и… э… великолепием. Ты воистину ужасен! Прости меня, неразумного, дерзнувшего ударить тебя, о высокочтимый, кочергой. Меня дома ждут малые детушки и жена…

– Ты ему кормежку посули качественную, – посоветовал Игнат, второй охотник.

– О! – возвысил голос Кузьма. – Я готов искупить свой проступок и усиленно кормить тебя…

Носорог взревел, затопал ногами и фыркнул.

– Не соглашается, – сказал Ваня. – Не откупишься.

– А чё ж делать? – спросил Кузьма.

– Может, выпороть тебя на его глазах, чтоб он почувствовал себя отомщенным, – предположил богатырь. Но носорог заревел еще громче. Видимо, его устраивала только кровавая расправа.

Кузьма, поняв, что пощады он не дождется, внезапно спрыгнул по другую сторону камня и помчался в лес. Носорог это не сразу даже заметил. Он еще некоторое время фыркал и рыл ногами снег, демонстрируя ярость и непримиримость. Когда же он поднял голову и увидел, что человек на вершине камня исчез, он издал такой рев, что удивился даже Ваня. Зверь помчался по следу убегавшего Кузьмы, который за это время уже успел скрыться между деревьями.

– Он, наверное, в деревню побегёт, домой, – предположил Игнат, почесывая бороду. – Куда ж еще?!

– Ну, пошли в деревню, – согласился Иван.

* * *

До деревни оказалось километров тридцать. Только к вечеру они добрались до большого холма, обогнув который, увидали дымящиеся трубы и огоньки в окнах нескольких десятков домов.

Иван, Фрол и Игнат уже шли по деревенской улице, обсуждая план дальнейших действий, как вдали послышались человеческие вопли и рев носорога. Залаяли все собаки. Люди стали выходить из домов, чтобы узнать, в чем дело.

– Хорошо все-таки бегает Кузьма! – молвил Игнат с гордостью за товарища.

– Носорог-то усталый и дюже голодный, – возразил Ваня.

– Спасите, люди! – вопил Кузьма уже гораздо ближе. – Носорог! За мной гонится носорог!

Все переполошились. Сельчане, хватая детей, бросились в избы. Никто не знал, что такое «носорог», но никому не хотелось бороться с этим неведомым злом. Ваня охнул: шагах в ста от него посреди улицы стояла девчушка лет трех с огромным калачом в руке и с интересом слушала крики. Ее, видимо, забыли.

Иван рванулся к ней. Но в этот момент из-за крайней избы выбежал Кузьма, одним махом подхватил девчушку на руки и помчался дальше. За ним шагах в двадцати бежал носорог.

– Какой холосый! – на всю улицу произнесла девчушка звонким голосом. И кинула носорогу свой калач.

Зверь ловко подхватил калач на лету и стал его жевать на ходу. В этот момент Кузьма поскользнулся на обледеневшем холмике у колодца и упал. Девчушка ловко вскочила на ноги и поспешила навстречу удивительному зверю. Тот резко затормозил и остановился перед ней.

Ваня подбежал к ним. Девчонка гладила носорога по морде и приговаривала:

– Холосый! Холосый!

– На! Корми его, – сказал Иван, скидывая и развязывая свой рюкзак. – Он очень голодный.

Девочка принялась доставать из рюкзака хлеб, сухари и яблоки и кормить зверя. Кузьма тихо-тихо ползком перебрался за колодец. Неподалеку Игнат и Фрол спешно собирали в мешок буханки хлеба и калачи, объяснив хозяйке избы, что иначе зверюга разнесет всю деревню.

Скоро перед носорогом лежало несколько мешков: с хлебом, с яблоками, с сеном, с зерном… Ваня и девочка продолжали кормить зверя и поглаживать его по морде. Он блаженно щурился, добродушно фыркал и прядал ушами. Кузьма был надежно спрятан в погреб и сидел там молча. Фрол и Игнат ходили по деревне, разъясняя ситуацию.

* * *

– Чья это девочка? – спросил Ваня, когда плотно наевшийся носорог улегся и уснул прямо посреди улицы. – Где родители? Почему ребенка бросили?

– Сирота она. Родителей в прошлом году упавшим деревом в лесу убило, – ответила какая-то баба. – Мы ее берем когда кто. То есть ничейная она. Братьев и сестер нету. Вот и забыли ее тут. Да, навродя, и хорошо, что так вышло…

– Как звать тебя? – обратился Ваня к девочке.

– Матлёса.

– Поехали, Матреша, со мной вот на этом носороге. Я тебя привезу в нашу деревню – где жена моя.

– Поехали. Только он устал.

– Да и я устал. Где у вас тут поесть да поспать можно?

– Да хоть в нашей избе, – предложила та же баба. – Щи еще теплые стоят. Пошли.

Ваня и Матреша, взявшись за руки, отправились ужинать. Около носорога оставили дежурство – следить, когда он проснется. Всех собак в деревне привязали, чтобы ненароком не прицепились к зверю и не разозлили его. Мешки с едой оставили тут же – чтобы он, как проснется, мог бы сразу же поесть. Правда, судя по всему, спать носорог собирался долго.

«Хорошо вышло или плохо? – размышлял Иван, засыпая после плотного ужина. Рядом, завернутая в одеяло, уже сладко спала Матреша. – С одной стороны, плохо. А с другой стороны, хорошо. Да уж…»

* * *

Набегавшийся носорог проснулся на следующий день далеко за полдень. Он поел яблок и хлеба и теперь с интересом разглядывал избы и стоявших поодаль людей.

– Ну что, дружище, пойдем-ка мы отсюда, – обратился к нему Ваня, похлопывая по шее. – Чего людей пугать?! И Матрешу с собой возьмем. Как ты думаешь?

Носорог дружелюбно обнюхал стоявшую рядом девочку и согласно замотал головой. Ваня привязал ему на спину шесть больших мешков с провизией, посадил Матрешу, сам сел позади нее и сказал, обращаясь к сельчанам:

– Прощевайте. Все убытки взыскивайте с Кузьмы. А ежели будет возражать, то прижгите ему морду раскаленной кочергой. Хотя то, что он Матрешу решил спасать, говорит, что он не совсем еще злыдень. А о девочке я позабочусь. Вырастим, выучим.

Носорог топнул ногой, потом неспешно двинулся вперед, постепенно разгоняясь, легко неся седоков и поклажу. И скоро уже деревня осталась далеко позади.

* * *

Ехали они то по дорогам, то прямо через лес. Носорог сам выбирал направление движения и места для привалов. На ночь Ваня делал шалаш и разводил большой костер. Зверя кормили хлебом, зерном и яблоками из мешков. Себе и Матреше Ваня варил кашу.

Через пять дней на широкой дороге повстречался им одинокий всадник. Был это очень крупный мужчина в боевых доспехах и при полном вооружении на здоровенном жеребце бело-серой масти. Завидев волосатого носорога, воин остановился и, взяв наизготовку копье, окликнул:

– Эй! Кто таков?! Что за чудище у тебя?!

Носорог продолжал движение. А Ваня решил не отвечать – ему не понравился тон незнакомца. Тот крикнул еще раз:

– Кто таков, спрашиваю?! Отвечай, коли жизнь дорога! И останови своего зверя, а то копьем его зашибу!

– У меня здесь ребенок! Не вздумай копьем своим дурить! А то я тебя так, блин, на место поставлю, что долго будешь на нем находиться! – рявкнул Иван строго. Носорог остановился, недоуменно глядя на перегородившего дорогу всадника, до которого уже было метров десять.

– Да ты, невежа, знаешь ли, с кем разговариваешь?! – грозно и напыщенно заорал мужик на Ваню. – Я богатырь! А имя мое Дубок! Слыхал, неуч деревенский?!

– Да ты потише, дядя! У меня тоже два меча есть! Да только драться нам незачем. Пусти проехать – вот и весь сказ. У меня свои дела, а у тебя – свои.

– Ты крепко попал, сопляк! – рявкнул Дубок. – За ребенка не бойся – ее я не трону и не задену. А вот тебе сейчас непоздоровится! Счас ты узнаешь, что такое мощь богатырская!

Он пустил коня с места вскачь, целя копьем прямо Ване в грудь. Иван охнул, левой рукой пригибая к спине носорога Матрешу, а правой выхватывая меч.

Но мохнатый зверюга тоже не дремал. Он неожиданным быстрым движением головы отбросил коня вместе со всадником в сторону. Те полетели боком в снег и упали.

Безобразно матюгаясь, Дубок вскочил на ноги, отбросил копье и схватился за меч. Иван его уже ждал, стоя около носорога и обнажив второй клинок. Он ощутил прилив земной силы и размышлял, что ему делать с этим болваном.

Со страшной силой Дубок обрушил свой меч на Ивана. Тот легко отвел удар правой рукой, уходя в сторону, и левой рукой атаковал противника сбоку. Дубок отпрыгнул, прикрываясь щитом, и рубанул понизу, норовя попасть Ване по ногам. Иван подпрыгнул, пропуская клинок под собой, и уже в полную силу вдарил правым мечом по щиту супротивника. Щит, конечно, разлетелся вдребезги. А сам Дубок отлетел и упал на спину, смешно задрав ноги.

– На сколько кусочков разрубить тебя, паскуда?! – возгласил Ваня, нависая над противником с двумя поднятыми мечами. – Бросай оружие, сволочь! Ну!

Но Дубок резко откатился в сторону и ловко вскочил на ноги. Он стряхнул с левой руки обломки щита и уже держал в ней выхваченный из ножен длинный кинжал.

– Рано бахвалишься, сосунок! – грозно, хотя уже и не так уверенно ответил Дубок. Он снова перешел в наступление, вертя мечом замысловатые фигуры и держа кинжал наготове.

Иван молча рубанул правым мечом по мечу супротивника, перерубив его почти у рукоятки. И тут же, легко повернувшись, достал вторым мечом кинжал Дубка, выбивая его из рук незадачливого горе-богатыря. Тот даже рот открыл от изумления. Потом выругался. Потом молвил:

– Ну что ж, ублюдок поганый, твоя взяла. Убивай меня, гад. Я смерти не боюсь. Жаль только, что умру не в битве за Русь-матушку, а от руки какого-то брехуна вшивого на дороге проезжей…

– Да была мне охота тебя убивать, – отвечал Иван, отходя и вкладывая мечи в ножны. – Козел ты, вот что я тебе скажу. На фига ты в драку полез?! И хамил зачем?! Я ж ехал мирно мимо! А звать меня Иваном. Я тоже богатырь.

– Слыхал я про тебя, – сказал Дубок уже совсем иным тоном, отбрасывая обломки меча. – Да не признал…

– Да какая разница?! Чего народ задираешь?! Силы девать некуда?!

– Виноват…

– Силу богатырскую надо для дела использовать, а не для пустых ссор, – наставительно произнес Ваня.

– Понял теперь…

– Ну хорошо, коли понял. Тогда я поехал.

– А можно вопрос?

– Валяй.

– Правду говорят, что ты гору можешь сдвинуть?

– Брехня. Но если надо – сдвину. Ясно?

– Нет.

– Ежели судьба моя такая будет, то и сила придет, – объяснил Ваня, чувствуя, как земная сила покидает его.

* * *

Носорог вез Ваню и Матрешу в деревню Чоу. Об этом зверя попросил русский богатырь, чувствуя, что пора. Мохнатый носорог весело ломился через густой кустарник и низкие елочки, топая так, что с лап вековых елей сыпался снег.

Навстречу им вылетела стайка долбодятлов. Весело щебеча, они покружились над Ваней, а потом унеслись в чащу.

До деревни оставалось километра три. Места уже пошли хорошо знакомые – тут Иван частенько гулял один или с Аней.

Шестеро мужиков в одних трусах весело бежали трусцой по весеннему лесу. На носорога и его седоков они не обратили никакого внимания. Проводив их взглядом, Ваня объяснил Матреше:

– Это русские типа йоги.

– Голые.

– Да. Голые русские йоги. Но они не страшные.

– Холосые.

– Посмотрим…

Иван задумался. Он размышлял о странных поворотах судеб, о встречах и расставаниях, об изменениях характеров… Солнце светило ему в лицо, птицы вовсю распевали свои весенние песни, мохнатый носорог мирно топал по подтаявшему снегу.

* * *

– Ой, какую вы милую ведьмочку привезли нам! – всплеснула руками Аделаида, увидев Матрешу на спине мохнатого носорога.

– Здлавствуй! – обрадовано откликнулась девочка.

– Сирота она, – сказал Ваня. – Но носорога моментально усмирила, когда он буйствовал. Прикольная девчонка. Мы с ней уже подружились. Она согласилась со мной ехать сюда.

– Солнышко ты мое маленькое, как же тебя зовут? – спросила Аделаида.

– Матлёса.

– Хорошее имя. Ну, слезайте. Носорога сейчас накормим. А вы в дом давайте. У нас гости: отец Федор и еще один мужик.

Ваня и Матреша слезли с мохнатого зверя, погладили его, поблагодарили за то, что он их столько возил, и пошли в избу, где уже был накрыт стол и собралась вся основная компания. Баба Яга тоже сидела в уголочке с сонным видом и вязала носок.

Поздоровавшись со всеми и особливо с любимой женой, Иван сел за стол. Отец Федор представил ему своего спутника:

– Это Соломон. Он еврей. У нас на Руси люди этого племени редко встречаются пока. Но в Европе да и во многих других странах их знают лучше. А по профессии он лекарь. Жил он в Новгороде, да теперь сюда подался. Я с ним давно знаком.

Ваня с интересом разглядывал Соломона. Это был мужчина среднего роста, сухощавый, с длинным носом и с черными волосами, без бороды, но с бакенбардами. Одет он был просто и держался скромно. Он неспешно жевал бублики и запивал их чаем из блюдечка. Встретив взгляд Ивана, Соломон мягко улыбнулся и сказал:

– Я тоже люблю путешествовать, как и ты. Когда-то наш народ вел кочевой образ жизни. Потом много времени мы оседло жили в Египте. Потом после множества трудностей поселились в хорошей земле на восточном побережье Средиземного моря. Там мы много воевали. В конце концов римляне сначала захватили, а затем и разрушили многие наши города. С тех пор евреи рассеялись по миру и живут в разных странах. А в тех местах, где было наше государство, властвуют арабы. Сам я родился в Европе, но давно поселился в русских землях. Здесь мне по нраву. Лечу людей, изучаю древние книги, путешествую…

– Хорошее дело, – кивнул Ваня. – А я вот, похоже, на какое-то время нагулялся. Ане рожать скоро…

– А сколько тебе годков-то, Соломоша? – спросила из своего угла Баба Яга.

– Да я не считаю. Живу, пока Бог силы дает. Когда если самочувствие хуже делается, так я микстуру сделаю какую-нибудь или пилюлю сварганю – и приму. И дальше живу себе.

– А не ты ли это лет двести тому назад князя Ростислава от укуса гадюки лечил? – поинтересовалась Баба Яга.

– Может, и я. Не помню. Я много кого лечил.

– Ну-ну, – кивнула лесная колдунья. – Хороший ты лекарь. Это сразу видать. А не обижают тебя на дорогах-то?

– Редко. Но у меня с собой всегда медицинские инструменты. Так что при необходимости можно оборониться. Вот глядите, – Соломон открыл стоявшую на лавке кожаную сумку и достал оттуда коробочку со скальпелями. – Киньте вверх что-нибудь не очень ценное деревянное.

Степа взял табуретку и запустил ее по дуге в сторону входной двери. Соломон, не вставая со стула, успел за время полета табуретки тремя молниеносными движениями метнуть в нее один за другим три скальпеля. И трижды попал. Вытаскивая засевшие на несколько сантиметров вглубь дубовой табуретки скальпели, он пояснил:

– Приходится быть начеку и в форме. Я ведь не только терапевт, но и хирург. У меня для самых радикальных операций и побольше инструменты есть.

Соломон извлек на всеобщее обозрение обоюдоострый ножик с лезвием длиной не менее тридцати сантиметров. Ваня молвил:

– Я слыхал, что есть такой способ лечения – кровопускание.

– Есть, – подтвердил лекарь. – Но я его очень редко практикую. Стараюсь обычно договориться или, на худой конец, откупиться. Я лечу обычно лекарствами. Делаю их из трав и химикалиев…

–Фекалиев? – встрепенулась в своем углу Баба Яга.

– Нет, химикалиев. Химия – это наука такая… – начал объяснять Соломон.

– Не учи ученую, – остановила его лесная колдунья.

– А кроме Руси ты еще где-нибудь бывал? – спросила Аня.

– Мало где. В Индию ходил. В Тибете был недолго. Там у них интересные медицинские системы. В Европе в детстве жил – в Германии и в Польше.

– Так ты и тибетскую медицину знаешь? – поинтересовался Астроном.

– Плохо. Только в общих чертах знаком. В ней используется много веществ специальных, особых, даже экскременты животных…

– В каком смысле «эксперименты»? – не понял Ваня.

– Не эксперименты, а экскременты, – объяснила ему жена. – Моча и кал.

– А… – протянул Иван. – Фиговые это лекарства, конечно. Я бы не стал такими лечиться.

– У тибетцев своя система, – возразил Соломон. – Но лично мне ближе русские растения: ромашка, зверобой, крапива, подорожник… Я вот уже десять лет пишу книгу и лечении вареньем из лесных ягод. Хорошая тема.

– Дело, – молвил Ваня и замолчал, подвинув к себе плошку с медом, творог и булку.

– А мы завтра уходим на Кудыкину Гору, – сообщил Астроном. – Будем дальше йогу постигать. Договорились без рывков в Космос, а постепенно. Я прикинул программку на годик…

– Может, тебе приемчиков показать – на случай, если снова переборщишь и снова бить будут? – предложил Степа.

– Не надо. Я могу защищаться с помощью концентрации. А тогда я просто не хотел, – ответил йог, улыбаясь. Он попивал молоко из большой глиняной кружки и блаженно щурился. – Хорошо у вас на Руси. Прикольнее, чем даже в Тибете. Там мне было ничего не надо, ничего не хотелось. А здесь охота что-то доброе сделать, научить кого-то йоге…

– Дайте мне булки, – попросила Матреша. Ей дали булки. Девочка принялась ее жевать, весело поглядывая на всех ясными голубыми глазами. Чувствовалось, что ей здесь нравится.

* * *

На следующий день отец Федор и Соломон уходили к пещерам. Там лекарь собирался пожить по крайней мере несколько месяцев, изучая рукописи и оказывая медицинскую помощь жителям пещер и окрестных деревень.

– Скажи, сможет Андрей Русь объединить? – спросил перед уходом отца Федора Ваня.

– Один Андрей не сможет. А если все захотят единения, то это будет возможно. Но и противников этому много. Так что и не знаю. Поживем – увидим, – отвечал старик, глядя на Ивана своими удивительно ясными глазами.

– А как мне правильно отцом быть?

– Научишься.

– А скажи, отче, куда мне теперь силы употребить?

– Лед на реке ломай. Ха-ха-ха! А если серьезно, то у тебя, думаю, будет еще много возможностей для этого. Мир полон трудностей. Отдохни, пока можно. И не дергайся. Аню больше одну не оставляй – пока родит и еще с полгодика. Это тебе будет новое учение. Отнесись с душой.

– Ладно, – кивнул Иван. – Постараюсь.

Проводив отца Федора, Соломона и Астронома с компанией, жители деревни продолжили свои обычные дела. Чоу тренировал учеников. Баба Яга улетела. Аня и Ваня гуляли по весеннему лесу, держась за руки и готовясь стать родителями. Матреша не отходила от Аделаиды и уже называла ее мамой.

Мохнатый носорог получил доступ в деревню. Его приспособили возить из лесу бревна для строительства и дрова. Правда, Аделаида предполагала, что он вряд ли тут приживется.

От Ли Хуна периодически приходили известия о благополучном ходе обучения супербойцов – их количество больше не уменьшалось.

Андрей и Света тоже регулярно присылали письма с разными птицами. В городе все шло хорошо. Объединяться князья не хотели, но дружбу налаживали.

* * *

Неожиданно в гости нагрянул дядя Али. Шайтан прилетел на ковре-самолете с несколькими мешками подарков – в основном восточных сластей. После приветствий он сразу же сказал:

– Я за носорогом. У вас он зачахнет. Я давно мечтал такого зверя завести.

– А откуда ты узнал? – удивилась Аня.

– Чем ты там его будешь кормить? – удивился Ваня.

– Ему же жарко будет там! – забеспокоился Степа.

– Узнал по своим особым магическим каналам. Кормить буду травой – в степи ее полно. Поручу печенегам сено сушить, а с доставкой разберемся. А от жары носорог только веселее станет. Да и стричь его можно. А шерсть на войлок пойдет. Я уже все продумал. Я научу его возить повозку и ходить на задних ногах. Я даже имя ему уже придумал: Малыш.

– Ни фига себе малыш! – засмеялась Лиза.

– Для меня он маленький, – гордо расправил могучие плечи шестиметровый шайтан.

Познакомившись с дядей Али, носорог сразу же проникся к нему глубочайшей симпатией и полным доверием. Шайтан кормил его привезенными лепешками и приговаривал:

– Вот хороший зверь! Умный! Добрый! Мохнатый!

* * *

Дядя Али пожил в деревне всего один день. Он объяснил, что торопится домой, так как там только коровы и кошки:

– Мудрику я поручил организовать доение коров. Коровы у меня умные. Технологию я им показал. У коровы на вымени четыре соска. Четыре кошки на корову. Мягкими лапками. А ведро потом так и оставлять стоять и черпать молоко кружками. При мне они попробовали – получилось все. Но все же им трудно без меня.

– А ты думаешь, что твой ковер-самолет поднимет носорога? – засомневался Степа.

– Мой ковер-самолет и слона поднимет! – гордо ответил дядя Али. – Мы с Малышом полетим в обнимку – чтобы он не испугался и не свалился. К Шелоду залетим по дороге.

Все жители деревни собрались поглядеть на отбытие. Прощание было недолгим. И скоро уже ковер-самолет, на котором сидели в обнимку огромный шайтан и мохнатый носорог, мчался высоко в небе, направляясь на юго-восток.

* * *

– Долбодятлы скоро птенцов выводить будут. Уже гнезда вьют, – задумчиво сказал Степа, глядя на голые березы, где вовсю суетились удивительные птички с железными клювами.

– Да… Весна… – согласился Ваня. Они стояли вдвоем на краю деревни. После отлета шайтана прошло два дня.

– Скоро, наверное, новые приключения начнутся, – предположил Степа. – Завсегда так: то тихо, то шурум-бурум.

– Не до приключений сейчас. К родам вот готовлюсь. Да и у вас с Ингольдой это не за горами.

– Да я-то что?… Сижу вот в деревне и тренируюсь. Я ж не ты. Это у тебя шило в заднице. А мне и тут нормально. Самое подходящее здесь место жить да детей растить.

– Будет еще тебе забот, – возразил Ваня. – Не для того богатыри на земле живут, чтобы в уютном месте отсиживаться долго. На время – это другое дело. Учись пока. Пригодится.

К ним подошла Аня. Она взяла Ваню под руку и спросила:

– Опять в путь-дорогу тебя тянет, милый мой?

– Пока нет. Набегался за последнее время. Суета все какая-то: крокодилы летучие, разбойники, летающая избушка…

– Ну не все ж такие героические глобальные приключения! – улыбнулась княжна. – Бывают и другие времена, и другие заботы…

– Конечно, Анюта. Вот царю Скупу голову сначала оторвали, а потом на место приклеили. Вроде бы, дурь одна, а смысл все же есть… Или вот взять Лизу и Матрешу…

– Матреша уже буквы учит. Умная девочка, – сказала Аня.

Степа ушел носить воду для бани.

– А знаешь, Анюта, я часто думаю: хорошо, что мы с тобой встретились! – молвил Ваня.

– Классно, конечно! – согласилась его жена.

Они стояли и смотрели, как долбодятлы вьют гнезда.

* * *

Кот Баюн, глядя, как искрится на весеннем солнышке подтаявший снег, мурлыкал себе под нос:

– Мяу! Сколько событий! Мяу! Мур-р-р! Хаотические перемещения, хаотические перипетии, неожиданные встречи, неожиданные изменения судеб… Мяу!

– Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, – молвил сидевший рядом лесной колдун. – Жизнь-то побогаче слов. Словами ее и не опишешь толком. Особенно нашу русскую жизнь.

– Но все же интересно и сказки складывать, и историю описывать реальную… – возразил кот.

– Интересно, – согласился старик. – А вот что ты думаешь: успеет ли Ваня до рождения ребенка еще поприключаться?

– Да когда ж?! – удивился Баюн. – Аня уже вот-вот.

– Да долго ли! – воскликнул лесной колдун, и в его глазах блеснул веселый огонек. Но он тут же посерьезнел и сказал: – Я пока ничего не знаю. Но сердце мне что-то подсказывает, словно бы скоро что-то такое интересное будет…

– Поживем – увидим, – мудро и степенно ответил кот. – Мяу.

* * *

Такие вот события случились в Древней Руси. Хаос это или движение по кругу, или витиеватый путь прогресса, или отражение дури человеческой…? Кто знает?! Но ведь что-то происходит все же доброе! Жизнь идет и учит нас мудрости, терпению, любви, настоящности…