Волшебный лягушонок, или Как рисовать вместе с детьми

vl0001

Это книга для родителей и педагогов. Здесь я описываю мой 15-летний опыт рисования вместе со своими детьми. Я просто пишу, как мы все это делали: картины, развивающие игры, книги-раскраски, сувениры, изображения на стенах… Главное содержание книги – не техники и методики, а настроение.

Кроме того, я кратко формулирую те основные идеи и принципы, которые родились в практике моей работы и которые позволяют мне организовывать системный процесс в сфере рисования. Вошли сюда также и материалы тренингов (на основе проводимых мною мастер-классов в педагогическом университете). А две короткие учебные сказки призваны передать то, что просто так логически не скажешь.

Скачать (3,6 МВ)

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Почему я начал рисовать?

Какие педагогические задачи можно решать при помощи рисования?

Как мы делали картины

Как мы разрисовывали стены и мебель

Миниатюры и сувениры из дерева

Раскрашивание камушков

Мозаики

Учебные и развивающие пособия

Другие игры и занятия с образами

«Солнечные сказки» и «Земные сказки»

«Лото ужика» и другие (серия развивающих игр)

Стиль жизни художников

Этапы и периоды в творчестве

Уроки рисования – как я их провожу

Философия детского рисунка

Сказочка про то, как царь Балобдуй учился рисовать у Матвея-крестьянского сына

Сказочка про то, как тетя Маруся учила рисовать сыночка нефтяного магната Васеньку

Упражнения, помогающие развивать образное мышление и учиться рисовать

Некоторые легко рисуемые образы

Базовый принцип композиции и техники

Способы почувствовать, как надо рисовать для данного конкретного ребенка или взрослого

«Ты умеешь рисовать!» (эссе для подростков и взрослых)

Послесловие

Предисловие

Это книга для родителей, педагогов и психологов. Возможно, еще для бабушек и дедушек, а также просто для тех, кто любит играть и заниматься с детьми. Может быть, даже для старших братьев и сестер, уже почуявших вкус к искусству воспитания и обучения младших. Притом не существенно, хорошо ли вы рисуете, учились ли вы когда-нибудь живописи или сие занятие для вас абсолютно не свойственно.

Рисование – одно из основных направлений моей работы с детьми. Я практически исследовал этот процесс на всех стадиях, «от нуля». Сначала я и сам совершенно не умел рисовать. Вместе с моими детьми мы проходили все этапы постижения образов окружающего мира и изучали возможности выражения в рисунках и картинах наших впечатлений, наших чувств, наших фантазий. Я стал профессиональным художником, мастером этого дела, хотя и не учился ни в каких художественных учебных заведениях, хотя и не умею многого того, чему обычно учатся профессиональные художники. Персональная выставка в престижной петербургской галерее «Борей» в 2002 году – это для меня как бы диплом о квалификации.

Всем известно, что педагогика является и наукой, и искусством. Методы обучения науке хорошо разработаны и понятны, их можно объяснять и достаточно четко и логично формулировать. На то она и наука. Методы обучения искусству гораздо более туманны и таинственны, их гораздо труднее объяснять, их, скорее, нужно «постигать нутром» – через свои поиски и через совместную деятельность с опытными в этом деле людьми. Конечно, и здесь разработаны некие методики, но все же мы понимаем, что талант и вдохновение – дары свыше. Можно до виртуозности овладеть техническими приемами, но главное в любом искусстве – душа, которая в целом не поддается никаким измерениям. Это и о педагогике, и о живописи и рисовании.

Соответственно и выбрана структура данной книги: сочетание системности и свободного потока вдохновения, сочетание эмоционального и рационального начал. Я старался писать так, чтобы было интересно и легко читать – и профессионалам, и непрофессионалам. Сию книгу следует воспринимать не только умом, но и сердцем. Ее нужно не только понять, но и почувствовать. Словом, перед вами не учебник, а скорее, мастер-класс. Или даже некое драматическое действие. Я бы хотел, чтобы эта книга стала для вас праздником.

Прежде всего, я старался передать настроение. Моя основная цель – вдохновить вас на чудесное дело, коим является рисование вместе с детьми, рисование для детей. Конечно, тут будет говориться и о конкретных методических приемах, и о техниках, и о ключевых идеях, и о частных находках, и о практическом опыте разнообразных ситуаций… Найдется место и для упражнений, и для иллюстраций, и для сказок… Но все же главное – это некое таинство процесса, которое есть суть и которое не сформулировать словами.

Полагаю, что вы, уважаемые читатели, сумеете выделить из всего материала то, что интересно и нужно конкретно вам. Можно ли «научиться» таланту и вдохновению? По-моему, они и так всегда есть в глубине каждого человека, в самой нашей основе. Надо лишь открыть им дорогу, если она чем-то заслонена или забыта в суете дел. Можно ли научиться различным техникам? Конечно, можно. Это вполне реальный для абсолютного большинства людей процесс. Всем ли такое занятие будет интересно? Думаю, очень многим.

Данная книга родилась на основе мастер-классов для студентов кафедры педагогики и психологии семьи нашего питерского Педагогического университета. Во время подготовки и проведения этих мастер-классов мне и удалось найти форму для выражения и передачи своего опыта. А уж потом я доработал и соединил весь материал в книгу.

Вполне понимая, что наш семейный творческо-художественно-педагогический опыт уникален, я все же вижу через него очень много общезначимых вещей – того, что может быть близко абсолютному большинству людей. Через призму наших конкретных жизненных ситуаций, через описание наших способов рисования я пытаюсь показать простые и ясные подходы к развитию качеств образного мышления, образного чувствования. Я стараюсь легко и весело говорить об очень фундаментальных, концептуальных вещах в психологии детского творчества.

Итак, приступаю к литературно-художественно-педагогической композиции на тему рисования вместе с детьми, рисования для детей. А если формулировать более научно и по-деловому, то тема звучит так: «Использование методов рисования для решения разнообразных педагогических задач». Но если честно, то ведь это может быть интересно и лично для себя – даже тем, кто далек от педагогической или художественной стези.

Хочу обратить ваше внимание, что описанное здесь происходило на протяжении более чем 15-ти лет. Все эти годы мы не только рисовали, но и делали массу других вещей: читали, учились, гуляли, играли, общались, тренировались физически… – всего и не перечислишь. Я даже не могу сказать, что рисование занимало ведущую роль. Скорее, одну из главных ролей. И кроме того, очень существенно то, что я все эти годы учил своих детей не в школе, а дома сам. То есть режим жизни был весьма благоприятен для масштабных творческих исканий.

Вы можете познакомиться с фотографиями некоторых моих картин в разделе «Галерея» моего сайта «Папа Карп» (www.papakarp.ru). В других разделах сайта вы найдете много разнообразной графики. Иллюстрации к упражнениям и другие рисунки в книге сделаны специально к данному тексту и являются как бы его частью. Сказки тоже, но их можно читать совершенно отдельно – например, детям.

Для начала расскажу немного о себе – как я дошел до жизни такой. А затем уже буду описывать свой опыт.

Почему я начал рисовать?

В школе и в институте мне довелось учиться совсем другим вещам. Вообще я родился в инженерной семье, где занятия художественным творчеством или интерес к живописи совершенно не являлись какой-либо частью жизни. Конечно, в раннем детстве я немного рисовал временами цветными карандашами, но мои сюжеты и выразительные средства были очень однообразными и скудными. Потом я тоже иногда рисовал – простым карандашом на уроках. Но это было лишь нечто вроде условных карикатур.

Художественным вкусом я никогда не отличался. Когда в институте на первом курсе мне поручили нарисовать стенгазету, я сделал это старательно, но эстетически бездарно. Поэтому больше меня к такого рода деятельности не привлекали. Вообще я совершенно не понимал тогда, что такое картина и для чего ее создают, как ее можно воспринимать. Я был полностью погружен в физику и математику, в логические построения, теоретические модели, философский смысл формул и все такое. Но, кстати, именно тогда я как-то «от жизни» понял, что для эффективного изучения точных наук мне очень удобно представлять в образах все, что там описывается.

Учась в институте, я серьезно занялся работой над собой под руководством хороших и компетентных людей. По форме это было нечто вроде оригинальной системы психотренинга. Но по сути затронуло меня очень глубоко. Именно тогда я развил в себе в дополнение к логическому еще и образное восприятие реальности, начал понимать свою психологическую структуру, стал учиться опираться на интуицию и чувства.

Поворот в профессиональной ориентации произошел в связи с рождением детей. Стремление помочь растущему человеку развиваться вдохновило меня гораздо сильнее, чем физико-математическая деятельность. Причем с самого начала мне хотелось не только воспитывать своих детей, но и сделать нечто общеполезное в сфере педагогики. Своей основной «базой» и «творческой лабораторией» я сделал свой дом и свою семью. То есть мой подход – это, в основном, позиция активного родителя. Правда, постепенно я стал заниматься и с другими детьми, но это всегда было лишь небольшим дополнением (без которого, правда, было бы невозможно строить глобальный исследовательский процесс да и вообще жизнь).

Играя со своими крошечными детьми, я обнаружил, что рисунок – очень хорошее средство взаимодействия с ребенком. Теперь я, конечно, знаю, что для педагогов сие не новость. Но тогда для меня это было открытием. И оно определило путь моих исканий на долгие годы очень во многом.

Все начиналось очень просто. Я сидел с детишками и как-то само собой начал для них что-то рисовать – просто карандашом на имеющихся под рукой бумажках. Очень скоро, видя активный интерес детей к своему творчеству, я стал активнее использовать такую форму общения. Да, именно, общения. Для меня рисование с детьми – это, прежде всего, общение, а потом уже творческий процесс, работа с образами, овладение техниками и прочее.

Как я уже сказал, сначала я совсем не умел рисовать. Я не понимал и не чувствовал этой сферы деятельности. Но так как моим детям оказались интересны мои рисунки, то я был вынужден осваивать хотя бы какие-то приемы. И вскоре уже рисование для детей стало обычным делом – таким же, как, скажем, кормление или подвижные игры.

Реально я погрузился в стихию возникающих на бумаге образов после рождения третьего ребенка. Именно тогда пришло решение стать профессиональным художником. Сначала я это дело мыслил только как средство решения педагогических задач. Рисование виделось необходимым для самых разных форм работы с детьми. О творчестве «лично для себя» я тогда не думал.

К освоению ремесла художника я подошел логично и системно – как к исследовательскому процессу. В институте меня научили работать самостоятельно, а всю необходимую дополнительную информацию можно было добывать по ходу дела. У меня имелись четкие ориентиры, стержневое направление, ясные задачи. Поэтому я мог продвигаться быстро и эффективно, не отвлекаясь от главного, а сосредотачивая усилия на своей линии. Естественно, мною не планировалось освоение художественного образования классического типа. Поэтому я сам разработал для себя методику и последовательность обучения. Хотя, конечно, читал и книжки по живописи и рисунку и немного консультировался у художников.

Первые несколько лет я посвятил общему развитию своего образного мышления, пространственного восприятия, цветоощущения, умения «сопрягать» внутренние психологические состояния и выражающие их линии, формы и цветовые сочетания. Мне сложно описывать данный процесс детально, но, наверное, и не нужно. Ведь это был мой личный внутренний процесс, у любого другого человека все происходит иначе. Да и исходное положение разных людей по отношению к рисованию и живописи различно. Однако далее я опишу некоторые упражнения и методы, которые использовал в тот период и позже для собственной тренировки.

Параллельно я рисовал для моих детей (тогда их было еще трое). Старшая дочка больше занималась другими делами, поэтому я ориентировался в основном на сыновей. После прочтения вслух «Рикки-Тикки-Тави» я рисовал мангуста, сражающегося с коброй.

vl0002

После сказки про Ивана-крестьянского сына изображал воина в полном боевом вооружении. После истории про хоббита Бильбо – небольшого человечка, шагающего по тропе. Я рисовал висящего на ветке Маугли, бьющегося с акулой аквалангиста, плывущий под парусом корабль с мангустом у руля, вертолеты, пароходы, ракеты в космосе… Словом, что просили, то и рисовал. Один и тот же сюжет, бывало, повторялся десятки раз. А потом мальчишки раскрашивали мои карандашные рисунки (я их делал простым карандашом).

Очень неумелые, абсолютно непрофессиональные изображения оказались интересны моим детям, так как рождались в процессе чтения, игры, обсуждения. Кроме того, они сами заказывали рисунки, объясняли, что и как должно быть изображено. Я слушался сыновей и учился чувствовать их интерес, их способ восприятия картинок. И постепенно открывал в себе нереализованные в детстве умения в области понимания образов.

Конечно, мы пробовали разные техники: рисовали акварелью, гуашью, мелками, цветными карандашами, вырезали из цветного картона и цветной бумаги, раскрашивали покупные раскраски, играли во всякие мозаики, лепили из пластилина… Но основной акцент в первые десять лет моей художественной деятельности был сделан на графике, причем без полутонов.

Особый интерес представляло то, как дети раскрашивают. Наблюдая за ними, я учился создавать «продвинутые» раскраски и индивидуальные раскраски. Я не могу сформулировать, как это делать. Просто стало получаться через какое-то время. И я увидел, что возможности данной формы занятий с детьми весьма велики – гораздо больше, чем традиционно думают родители.

Как изобразить картинку-раскраску так, чтобы именно данному конкретному ребенку было интересно ее раскрашивать? Как сделать, чтобы она соответствовала его психологическому состоянию в данный момент, его умению, его индивидуальному творческому пути? Как создавать эффективно работающие раскраски для широкого круга детей? Ответы на такие вопросы я искал практически, методом проб и ошибок, методом наблюдения и вчувствования. И в определенной степени ответы удавалось находить. Постепенно, конечно.

Мы начали делать серию развивающих игр и большую книгу «Солнечные сказки». Дети стали моими основными соавторами: слушали, критиковали, советовали, рисовали эскизы, раскрашивали пробные варианты картинок… Я постоянно ориентировался на их восприятие, прислушивался даже к малейшим замечаниям или пожеланиям. Именно благодаря этому книгу и игры удалось сделать близкими детскому мироощущению и очень естественными, искренними, понятными для детей. Младшая дочка вошла в сей процесс буквально с пеленок. Например, обложку на «Лото ужика» я перерисовывал множество раз – до тех пор, пока двухлетняя Машенька не погладила нарисованного ужика и не сказала, что «он хороший».

1999 год оказался переломным. Умерла моя мама, много помогавшая нам. Жена и старшая дочка уехали насовсем жить в другой город (к матери жены). Я остался один воспитывать троих младших детей. Маше тогда было 4 года, Коле 9 лет, Тиме – 10 лет. Однако были и успехи: удалось издать небольшими тиражами «Солнечные сказки» и развивающие игры. Но в целом жизненная ситуация была трудной, надо было увидеть путь развития на ближайшие годы.

Высококвалифицированный психотерапевт, с которым я тогда советовался по поводу всей ситуации, посмотрел мои рисунки и очень активно порекомендовал заняться живописью всерьез – на продажу. Он сказал примерно так: «Денег, может, вы на этом и не заработаете, но пользу работа над картинами принесет большую, особенно вашим детям». Я воодушевился, и начался новый этап моей художественной карьеры и нашей семейной судьбы.

Анекдот из жизни

Как писать картины маслом? Я никогда не пробовал этого делать и не имел ни малейшего представления о технике масляной живописи. Поэтому обратился за советом к знакомой художнице, окончившей Мухинское училище.

– Возьмите глиняный горшочек, поставьте его на стол, посмотрите, как падает свет, и рисуйте карандашом, стараясь передать полутона и форму… Потом возьмите вазочку… Потом – чашечку… – сказала она

– Нет. Мне надо сразу картины на продажу рисовать.

– Ой! Что вы, Алексей! Ой! Это очень долгий путь…

Позвонил еще кому-то. Меня снова «опустили» и «послали». Ну, думаю, профессионалы… Ладно! Мы тоже не лыком шиты! Взял я детей и пошел с ними в расположенный неподалеку магазин художественных товаров. Пришел и говорю:

– Я собрался заняться живописью маслом. Но я совершенно не в курсе, как это делается. Не могли бы вы подсказать, что надо мне купить, как краски размазывать, как с ними обращаться, чем кисти отмывать…?

– Благое дело вы, молодой человек, затеяли, – молвила опытная продавщица. – Вот возьмите картоночку, загрунтуйте, сделайте эскизик…

– Нет, – перебиваю. – Я буду сразу рисовать картины на холстах для продажи иностранцам. Чтоб по 100 долларов и дороже. Что для этого надо? Какие холсты? Какие краски? Какие кисти?

Что подумала та продавщица, я догадываюсь. Но добрая и квалифицированная тетенька все подробно объяснила, посоветовала подходящий набор красок, кисти, разбавитель и готовые холсты. Мы все это купили и отправились домой работать.

За пару месяцев создав десяток абстрактных полотен небольшого размера, я отправился в художественную галерею. Хозяин поглядел на мое творчество и спросил: «Ну а где вы учились?» Значит, думаю, не так уж плохо. Объяснил ему всю правду. Он тогда вздохнул и сказал: «Чувствуется, что у вас профессионализма не хватает». Но кое-что предложил оставить на продажу. Я не стал – почувствовал, что «все это еще не то».

Дома я все замазал и на тех же холстах нарисовал новые картины, соединяя стиль детских рисунков и элементов абстракции. И понеслось!

Живопись маслом очаровала и поглотила меня. Несколько лет мы с детьми жили в стиле художников. Мы делали картины, устраивали выставки, изучали творчество мастеров и начинающих любителей… Все это и помогло нам психологически, и дало много интересных встреч, и позволило внести впечатление радостных образов во многие квартиры, детские сады, школы… Это был отличный период. Потом он закончился, но мне до сих пор приятно вспомнить то время, хотя была масса трудностей.

Живопись маслом стала для меня уже не только педагогическим средством, но и высокозначимым личным процессом. Я почувствовал себя художником, почувствовал, что это за штука – создавать и нести в мир новые образы. И увидел в этом процессе огромные возможности для внутреннего роста.

Еще меня вдохновляла идея заработать таким образом денег. Но сие не получилось. Ну и Бог с ним. Хотя многие знакомые упрекали меня, что я не занялся чем-то существенно более доходным, я чувствовал, что действовал правильно, и сейчас в этом уверен.

На данный момент мои сыновья отошли от занятия рисованием и живописью, у них другие интересы. Младшая дочка немного рисует, но не очень активно. Временами она берет уроки у художницы, получившей классическое образование. Сам я понемногу продолжаю занятия художественным творчеством. Но сейчас к ним добавилось множество дел иного типа. Стиль жизни уже другой.

Завершая данную главу, могу сказать так: я начал рисовать потому, что данное занятие оказалось очень интересным – и мне, и моим детям, и многим другим людям. Это главное. Интерес, воодушевление, радость творчества – прекрасные состояния души. Они нужны всем нам. А рисование так удачно подходит, чтобы дать возможность их пережить! Но рисование дает еще и много чего другого, конечно.

А теперь перейдем к более «сухой», более «педагогическо-методической» главе. Но не пугайтесь, пожалуйста. Она четкая, ясная и простая до смешного.


Какие педагогические задачи можно решать при помощи рисования?

Обучение творчеству

Тут существует множество вариантов. Суть же одна: человек учится создавать что-то новое, свободное, красивое, необходимое… Причем здесь сотрудничают две стихии: спонтанное движение и некая системная организованность. В разных пропорциях.

Ребенок обычно несет больше фантазии, свободы, искренности, естественности. В человеке в первые годы жизни очень силен потенциал творчества. Он еще не знает правил, он легко делает «что душе угодно», не стиснутый рамками общепринятых норм. Это, конечно, если в ребенке не забит живой интерес к миру, если он не отравлен бесчисленными «нельзя» и «ты должен», если он не сломлен и не подавлен.

Взрослый обычно несет больше силу организованности, планомерности, тщательности. Да и рука тверже. И можно опереться на интеллектуальное понимание принципов творчества, на знание искусства, психологии и много чего другого. В большинстве случаев мы, взрослые, уже потеряли изрядную долю исходного творческого потенциала. Но зато мы можем сознательно стремиться этот свой потенциал развить и проявить.

Соединяя в один творческий процесс взрослых и детей, можно взаимно усиливать их творческие возможности. Это и просто, и трудно. По-моему, главное тут – практика, поиск подходящих форм и режимов совместной работы.

Творчество – это вовсе необязательно создание произведения «от и до». Например, ребенок может дать совет, идею образа, сделать эскиз или набросок, а взрослый – воплотить его мысль в картине («под чутким наблюдением»). Или наоборот. Или ребенок может указать какую-то существенную деталь: цвет бабочки, форму листьев на дереве, расположение водорослей в аквариуме… А иногда просто можно часть картины или сувенира поручить ребенку, а часть – взрослому.

Мой опыт показывает, что все может происходить гармонично и весело. У нас так сложилось, что я все же «был главным», работая над книгами, играми и картинами, а мои дети – помощниками. Но мы рисовали и каждый сам по себе. И что интересно и приятно, стили у нас четверых абсолютно разные: у Тимы – свободный, размашистый, экспрессивный; у Коли – аккуратный, с ориентацией на классические представления о красоте и гармонии; у Маши – искренняя детская эстетика со склонностью к миниатюризации; у меня – концептуально выстроенный стиль с опорой на многолетнее изучение графики.

О творчестве можно говорить сколько угодно. Здесь же мне кажется уместным лишь напомнить следующее. Навыки творческого отношения к жизни, к конкретному делу могут потом быть «использованы» и во многих других делах и ситуациях. Это некий универсальный психологический механизм.

Мои сыновья, когда подросли, отошли от изобразительного творчества (по крайней мере, на данный момент), но мне не обидно. Старший сын переключился на сочинение песен под гитару. Второй сын сейчас вообще не занимается тем, что обычно называют «творчеством». Но я вижу, что самые обычные дела – учеба в школе, оформление тетради, расположение значков на экране компьютера, выбор подарка для кого-то – он делает с большой степенью художественного вкуса и внутренней свободы. Как будет дальше – не знаю. Но в любом случае, нечто уже заложено, наш совместный опыт уже состоялся.

Состояние творчества, на мой взгляд, – естественное состояние ребенка. Фактически, нужно не столько «учить творчеству», сколько создавать условия для проявления этого естественного природного потенциала, «вооружать» его постепенно техниками живописи и графики, знаниями и опытом – очень осторожно и бережно.

Арт-терапия

Занятия рисованием и живописью действуют целительно на душу. Сие известно давно. Человек может либо просто «выплескивать» свое внутреннее состояние, либо копировать гармоничные природные образы, либо «конструировать» в рисунке или картине какую-то особую реальность… – во всех этих действиях он сосредотачивается, освобождается, движется к более радостному состоянию.

В моей жизни все это сыграло огромную роль. Занятия рисованием и живописью давали мне оптимизм и силы в очень сложных в психологическом и в жизненном плане ситуациях. Да и детям были очень полезны.

В основном мой метод заключается в стремлении создавать добрые, позитивные, гармоничные образы. Работая над ними, я делаюсь веселее. И потом, уже готовые, они радуют нас, украшая нашу квартиру. Посмотришь – и настроение лучше сразу. Но все же для меня важнее именно процесс создания картины, период полной концентрации на ней и стремления сделать ее хорошо. В эти минуты и часы возникают особые состояния души, которые сами по себе уже и есть награда за труд и старание, за поиски и терпение.

Я не занимался арт-терапией специально как чем-то отдельным или по какой-то особой методике. Хотя по жизни получилось так, что все мое художественное творчество является, по сути, арт-терапией. А еще я использую элементы арт-терапевтического подхода при взаимодействии с детьми и родителями для решения конкретных педагогических проблем: изучение математики, интерес к учебе и т.п. Использование художественных образов позволяет создать более благоприятное для занятий настроение, помочь человеку чуточку раскрепоститься, расслабиться, удивиться…

Например, во время урока математики или физики я могу использовать какие-то свои сувениры для иллюстрирования темы. Да и просто: мы занимаемся, а вокруг висят мои картины. Или нарисую что-то симпатичное по ходу объяснения. Чертеж, схема могут нести существенные эстетические, психологические моменты. «Случайные» рисунки на полях тетрадки могут помочь.

По-моему, арт-терапия – мощное средство. И я надеюсь, что оно будет использоваться все шире и шире и для помощи при обычном воспитании и обучении, и для лечения различных неврозов у детей и взрослых, и просто для снятия усталости…

Умение понимать, чувствовать и любить Природу

Отношения с Природой для любого человека – очень глубинные и сущностные. И если они нарушены, то что-то не так, значит. Для детей активное и пассивное общение с различными природными объектами – прекрасное средство развития самых разных сторон личности, самых разных навыков.

Прежде, чем изобразить дерево, цветок, рыбку, звездное небо, мы вглядываемся во все эти объекты, стараемся почувствовать их не только с точки зрения внешнего вида, но и с точки зрения тех ощущений, которые они вызывают внутри наших душ и наших тел. Мы как бы пытаемся проникнуть в глубь формы и постичь сущность. И если делать это осознанно, если акцентировать внимание свое и детей на таком глубинном восприятии, то весь процесс идет еще интенсивнее, еще интереснее.

vl00031

С другой стороны, нарисовав что-то, мы потом уже лучше понимаем данный объект, мы уже немного «породнились» с ним. Причем не обязательно создавать сложное и проработанное изображение. Иногда вполне достаточно эскизов и простых символических рисунков, набросков.

Соразмерность природных гармоний – прекрасный ориентир при выборе композиции рисунка, пропорций, цветовых решений, всего строя художественного произведения. Лично для меня Природа – главный образец во всем моем творчестве. И вовсе не так уж обязательно «рисовать похоже». Самое главное – почувствовать «стиль», в котором безгранично многообразно сочетаются друг с другом природные образы.

Изучение объектов окружающего мира

Не только Природа, но и все другие объекты вокруг нас могут быть исследованы оком художника. Дома и люди, машины и посуда, ракеты и мебель… Например, я раньше весьма скучал в очередях. А теперь не скучаю. Теперь я всегда могу наблюдать интерьеры и людей, пространственные соотношения стен и предметов, условия освещенности, микрофактуру поверхностей и так далее. Тут важна внутренняя позиция, отношение исследователя.

Собственно, с этого традиционно и начинается обучение рисунку: «возьмите глиняный горшочек, поставьте на свету, посмотрите…» Но даже если не удается изобразить предмет, то внимательное его изучение даром не проходит. И даже не очень красивые объекты можно разглядывать. А иногда можно так вот увидеть истинную красоту в каком-нибудь обшарпанном сарае или старом стуле, в обычном куске асфальта или битом стекле… Мы начинаем «дружить» с предметами.

А уж когда мы начинаем составлять натюрморты!.. Образные и пространственные соотношения, соотношения размеров и фактур, цветовое взаимодействие… Показать ребенку, что чайник рядом с кирпичом выглядит совсем иначе, нежели рядом с хрустальной вазой или с горкой нечищеной картошки. Или увидеть самому, как от расположения табуреток зависит настроение на кухне. Раскидать на столе деревянные кирпичики и подвигать их, отыскивая гармоничную композицию. Расположить яблоки на цветной тряпке, уложенной складками. Сочетания можно искать без конца. И не обязательно сразу все их рисовать. Наблюдение – важный подготовительный этап любого художественного творчества.

Развитие образного мышления, утончение восприятия

Фактически, любая работа с образами развивает соответствующие формы мышления. Но если такая работа идет планомерно, то и эффективность ее больше. Если взрослый или ребенок учатся рисовать, то тут совсем другой уровень по сравнению с простым наблюдением внешнего мира или с простым разглядыванием картинок. А если ставится задача изучать образы различного типа, различного стиля, различной внутренней структуры, то получается уже очень серьезная работа.

Лично мне кажется, что развитие тонкого образного восприятия необходимо любому человеку – хотя бы в каком-то объеме. По-моему, это некое универсальное качество – наподобие интеллектуального или общефизического развития. Умение тонко и многогранно постигать образы внешнего мира и выражать в образах внутренние психологические состояния существенно расширяет диапазон личности.

Для меня так всегда получается, что создаваемые мною картины и рисунки тоже являются изучаемыми образами. Причем я их изучаю на протяжении всего процесса их появления – иногда в течение нескольких месяцев или даже лет. Они открывают мне что-то новое об устройстве мира. Они как-то взаимосвязаны друг с другом. И они все разные. Я уже много лет глубоко живу во всем этом, но границ расширению многообразия не видно.

Тонкое ощущение образов позволяет отличить один листок дерева от другого и различать один и тот же листок в разных условиях освещения или колышущего его ветра. Нужно ли это ребенку? По-моему, да. Умение тонко видеть мир, тонко и глубоко понимать произведения искусства, чутко чувствовать душевные движения – это всегда очень интересно, это делает нас более сопричастными Великой Культурной Традиции.

А есть здесь и другая сторона: образные впечатления. Занимаясь рисованием, мы можем увидеть массу интересных образов – таких, которые иначе не увидишь. Причем весь процесс создания художественного произведения интересен.

Вот я беру холст или маленький камушек и часть его закрашиваю каким-то одним цветом. И оставляю на какое-то время. И мы можем долго смотреть на получившуюся «промежуточную» композицию. Здесь много пищи для чувств, для каких-то тонких психологических механизмов внутри нас. Я замечал, что у меня есть потребность увидеть те или иные сочетания цветов, те или иные образы. Я их и рисую.

Недавно Маша сказала: «В нашей квартире не скучно смотреть по сторонам». Действительно, у нас в доме везде образы, на которые нам интересно смотреть, на которые мы хотим смотреть.

Глубинное общение с разными людьми

Все мы понимаем, что надо учить детей общаться, надо учить их понимать самых разных людей и строить с ними отношения. Занимаясь рисунком и живописью, это очень удобно делать.

К нам в гости приходят люди посмотреть мои работы. Иногда мы что-то возим в другие места. Мы обсуждаем картины, миниатюры, сувениры. Мы говорим о своих чувствах и мыслях, о своих способах мироощущения. Многие из тех, с кем мы общаемся, тоже рисуют – происходит творческий обмен. Мы делимся нашими открытиями, помогаем друг другу, расширяем наши представления о наших возможностях. Получается очень глубокое общение. Его ценность огромна, особенно для детей.

Иногда к нам приходят дети или взрослые просто порисовать. Они рисуют что-то свое, а мы ходим где-то рядом. Мы можем что-то посоветовать, поучить общаться с масляными красками, высказать свои впечатления от появляющихся изображений… Параллельно мы говорим о жизни, вместе пьем чай, рассказываем интересные истории, общаемся и на весьма далекие от живописи темы.

Когда люди вместе рисуют, между ними возникает некое единство, некое особое взаимопонимание без слов. Мы учимся делать вместе нечто общее, учимся помогать друг другу и морально друг друга поддерживать. Я не могу сказать, что всегда, но часто такая дружеская атмосфера важнее тех конкретных художественных произведений, которые возникают при этом.

Конечно, тема рисунка или живописи дает массу возможностей и для не столь глубокого, а более обычного общения: проведение выставок и творческих встреч, посещение художественных галерей и магазинов художественных товаров, деловые контакты по поводу продажи картин, разговоры с искусствоведами и любителями живописи… Я всегда привлекал и привлекаю детей во все эти процессы и считаю, что это дает им очень многое. Разные люди, разные взгляды, разный опыт…

Умение делать «настоящие» дела

Обычно к детскому творчеству подходят не как к профессионально и социально значимому делу. Детскую картинку с радостью получит в подарок мама, дедушка, учительница… Выставки детских работ сделают в школе или в помещении художественной студии – опять же в основном для родителей. Иногда, конечно, проводятся более масштабные мероприятия, но все же место в обществе для плодов детского творчества весьма и весьма ограничено. Почему? Во-первых, дети рисуют на своем особом языке, который не очень близок и не очень понятен большинству взрослых. Во-вторых, взрослые обычно просто катастрофически недооценивают ценность детского творчества, считая детей «еще маленькими и глупенькими», которым «еще учиться и учиться». В-третьих, перед детьми обычно не ставится задачи сделать что-то фундаментально полезное в социальном плане, им не помогают так действовать.

Мой подход заключается в том, что мы вместе с детьми решаем через рисование и живопись «большие», «настоящие» задачи. Мы разрабатываем развивающие игры, в которые потом играют тысячи детей. Мы создаем книги сказок, которые потом читают, разглядывают и раскрашивают многие-многие дети и взрослые. Мы делаем картины, которые потом продаем или дарим, показываем на выставках и по телевидению. Масляная живопись может храниться десятки и сотни лет! С нашими картинами люди живут в своих домах, дети смотрят на них в детских садах и в школах, больные черпают в них оптимизм, разглядывая на стенах клиник… Это все реальные, важные, «настоящие» дела.

Я всегда именно так настраиваю детей при любой художественной работе: мы делаем это для других людей, мы должны сделать это хорошо, мы несем ответственность за то, какие впечатления и настроения принесут наши работы людям. И не столь уж важен масштаб охвата или та ступень, на которую мы поднялись по пути на художественный Олимп. Важно, чтобы мы делали свое дело хорошо. Тогда оно не пропадет и займет свое место в нашем огромном мире.

Когда мои дети вздыхают, что создание картин не принесло нам денег (на материалы потрачено больше, чем выручено от продаж), то я напоминаю им, как много детей и взрослых смотрят на наши картины, сколько добрых отзывов и благодарностей мы получили, сколько радости мы сами почерпнули в творческой работе.

Когда мы делали выставку в галерее «Борей», то мы учились у профессионального дизайнера. Она руководила процессом размещения картин в зале, а мы с детьми послушно переносили их с места на место, держали для пробы в разных местах, крепили к стенам. Мы участвовали в работе под руководством специалиста, мы видели, как из набора тридцати отдельных изображений формируется единая композиция. Мы учились учитывать и специфику каждой картины, и особенности помещения, и характер освещения… Моя младшая дочка придумала название для выставки: «Ключ к миру детей». А сопроводительный текст мы с детьми сочинили вместе, сидя в каком-то закутке галереи – в «профессиональной» обстановке.

Следующую нашу выставку мы уже делали сами. Это происходило в педагогической фирме «Дядя Лева», в помещении детского сада. Нам дали зал, молоток и гвозди. За несколько часов мы все разместили. Потом на презентации выставки Тима, Коля и Маша отвечали на вопросы журналистов и наблюдали работу телеоператора. Дети приобретали опыт такого рода деятельности, мы вместе проживали интересные социальные ситуации, учились действовать в них.

А первая наша небольшая персональная выставка проходила в Международном Банковском институте. Мой старый и добрый знакомый Юрий Николаевич Параходов, бывший тогда там заведующим кафедрой выставочного бизнеса, подтянув профессорский животик, вместе с Тимой и Колей лазал по столам, развешивая картины, и учил нас, желторотых и несмышленых, азам организации выставочного пространства. А я только стоял и помогал по мелочи, будучи не в силах сразу перейти от роли художника к роли создателя выставки. Потом мы подкрепились, чем-то вкусным и любовались плодами нашей работы. Это было классно!

С моей точки зрения такое вот обучение в процессе совместного выполнения реального, социально значимого дела является очень эффективным и глубоким, оно готовит к самостоятельной жизни, оно позволяет детям использовать свой потенциал работников и свои сильные стороны.

Поддержка изучения математики, русского языка и других предметов средствами рисования

Тут две стороны. Во-первых, сам педагог или родитель может, объясняя математику, что-то рисовать – по ходу дела и заранее. Можно создавать необходимые учебные пособия, в том числе индивидуальные. Можно просто проиллюстрировать свои объяснения или задачи из учебника. Можно хотя бы буквы и числа писать красиво. Это все оживляет процесс, делает его более наглядным, интересным, эмоционально насыщенным.

Взрослый может опираться на тот уровень владения техниками рисунка, которым он владеет. Как я уже тут говорил, даже совершенно непрофессиональные изображения могут помочь ребенку понять материал лучше. Поэтому не стесняйтесь, пожалуйста! Даже если ваши рисунки покажутся неудачными или смешными. Пусть дети смеются! А вы сможете лучше сделать свое педагогическое дело.

Во-вторых, дети могут рисовать или раскрашивать специальные задания. Они могут учиться лучше сопровождать рисунками и чертежами решения задач, изящнее оформлять тетради или вырабатывать лучший почерк. В сочетании с другой работой в области художественного творчества такой подход дает хорошие результаты, служит дополнительным средством более глубокого понимания любого материала.

Когда педагог соединяет в себе знание предмета и умение рисовать, он может «увязать» их в одно целое и помочь ребенку ощутить «вкус живой Истины». Звучит высоко, но по сути доступно практически любому педагогу или родителю – было бы желание и немного творческой смелости. Здесь важен не столько стандартный уровень художественного мастерства, сколько умение чувствовать детей, понимать их, быть созвучным им. Тогда информация любого предмета программы выражается не только в словах и знаках, но и в образах. Получается мощный дополнительный канал передачи опыта от взрослого к ребенку.

«Занять ребенка»

От высоких и глобальных тем перейдем к совсем земному и часто весьма актуальному. Иногда мы хотим просто чем-то занять детей. Посадить их рисовать очень удобно – и детям хорошо, и нам.

Дети, бывает, не знают, чем заняться. Мы можем им помочь организовать художественный процесс. Помощь нужна особенно в том случае, если дети маленькие. Возможно, наше участие должно быть достаточно активным: рабочее место и материалы, тема для рисунка, советы и рекомендации по ходу… А может, от нас потребуется лишь подходить раз в 15-20 минут и оценивать результаты творчества.

Когда моя дочка болела гриппом и скучала, я просто сидел рядом и рисовал для нее всякие картинки ручкой: обезьянок, рыбок, мышек, цветы, крокодильчиков… Шедеврами их не назовешь, но Машеньке было веселее. Да и мне оказалось интересно.

Двое, трое и более рисующих вместе детей автоматически обмениваются умениями. Иногда им можно показать какие-то образцы, но, разумеется, не навязывать. Пусть сами ищут новые формы. Но если им нравится мой рисунок, то я не вижу ничего плохого в копировании.

Мелкая моторика

Даже очень далекие от педагогики люди знают, что рисование тренирует руку, развивает умение делать точные мелкие движения – качество, необходимое и конкретно для письма, и для умственного развития вообще. Карандаши, ручки, мелки, краски… – все подходит. Любые занятия рисованием тренируют ребенка в плане мелкой моторики, но можно давать и специальные задания, специально их рисовать для детей.

Раскрашивание – особая тема. Весьма важно подбирать сюжет и степень сложности картинки-раскраски. Они должны соответствовать интересу и возможностям ребенка. Разные дети по-разному относятся к раскраскам. Кто-то их вообще не любит. Обратите внимание, что дети различного уровня владения «художественным мастерством» одну и ту же раскраску раскрасят совершенно по-разному, с разной степенью фантазии и эстетичности.

Может, кто-то скажет, что это смешно, но я и сам иногда раскрашиваю какие-то свои рисунки, книжки или игры. Мне такое занятие дает нечто. Вообще, я думаю, что взрослые люди неоправданно пренебрегают раскрашиванием картинок. Не знаю, мелкая ли моторика моя при таком «детском» занятии развивается или что другое, но творческие впечатления изрядные. А значит, можно и лучше почувствовать, как дети проживают процесс раскрашивания, и лучше потом для них что-то нарисовать.

В своих работах (и в области графики, и в области живописи) я опираюсь очень в большой степени именно на умение точно провести линию, мазок, точно поставить точку… Получается, что мелкая моторика для меня не такое уж «мелкое» свойство.

Умение быть организованным, аккуратным, сосредоточенным

Когда мы рисуем, нам надо не смазать краски, быть очень внимательными. Неудачно движение может испортить всю работу. Да и одежда, и окружающие предметы нуждаются в бережном отношении. Кисти после работы (особенно масляными красками) нужно тщательно мыть. Краски следует содержать в порядке, не пачкать их друг о друга. Все необходимое для занятий рисованием нужно хранить аккуратно.

Я всегда приучал детей к умению быть собранным в любом деле. В том числе и в рисовании. Концентрация просто необходима в творчестве. Свобода самовыражения не имеет ничего общего с расхлябанностью или ленью. Именно так вырабатывается определенная внутренняя дисциплина, умение организовывать себя, соединять импульс вдохновения со старанием и трудолюбием.

Наблюдение природы и объектов, созданных людьми, тоже требует сосредоточенности, определенной концентрации, это не просто хаотичное и безвольное вялое «скольжение взгляда». Я тут не учил своих детей как-то особо, а просто сам подходил именно таким образом и приглашал их присоединиться, когда что-то разглядывал: особый вид неба, храм, море, весенние деревья, полет птицы… Но скоро уже стало так, что мои дети сами меня отвлекают от всяких размышлений и предлагают взглянуть на что-то красивое и интересное.

Умение быть собранным – универсальный навык, он нужен всем нам в любом возрасте. Эффективность любой деятельности во многом определяется тем, как человек умеет при ее выполнении сосредоточиться. А рисование удобно тем, что обычно интересно большинству детей, поэтому обучение концентрации происходит само собой, естественно.

Духовное развитие

С этого стоило бы начать, наверное. Но, собственно, творчество, глубокое общение с людьми, внимательное наблюдение мира, умение прислушиваться к своим чувствам и к чувствам других людей, навыки собранности, дисциплины и концентрации, любовь к людям и к Природе… – все это духовные явления. На мой взгляд, духовный подход к жизни вовсе не заключается в каком-то отказе от контакта с реальностью, не заключается в каких-то потрясающих эмоциях или особых ритуалах. По-моему, жить духовно – это значит делать все обычные дела со стремлением к гармонии и с отношением любви.

Рисование, как и любое занятие, особенно творческое, может решать и духовные задачи. Собственно, оно всегда их в той или иной степени решает. Каждый педагог или родитель может, согласовываясь со своим пониманием духовности деликатно и чутко учить детей в данном плане. И учиться у них.

Для меня самого духовное отношение к жизни играет огромную роль. Я верующий человек, но не склонен тут к какому-либо догматическому или формальному подходу. Временами я посещаю православную церковь, но мне во многом близки и другие подходы к духовной жизни. С точки зрения педагогической практики, по-моему, главное заключается в том, какие человеческие качества я реализую в себе, как я живу, как делаю то или другое… Работает именно живой пример, а не логические объяснения.

Конечно, все мы – педагоги и родители – очень несовершенны. Но когда мы хотя бы стараемся двигаться к лучшему, то это уже иной вариант. Я далек от мысли, что формирую своих детей духовно. Мне кажется, что они идут впереди, а я лишь помогаю, лишь создаю те или иные условия, лишь участвую в компании. И естественно, что мои дети тоже обладают различными несовершенствами.

Однозначно могу тут сказать лишь одно. Рисование и живопись – прекрасные средства для детей и взрослых, стремящихся к духовному развитию, к внутренней и внешней гармонии, к любви. Данных качеств всегда меньше, чем хотелось бы, но мы можем их развивать. И очень важно, когда люди действуют вместе, в общем ключе, в одной команде, помогая друг другу.

* * *

Ну вот и вся «методическо-педагогическая» глава. Далее хочется поговорить о разных формах художественной работы: картины, рисунки, сувениры, книги и т.д. Я буду в основном рассказывать о нашем опыте. Подобное описание техник работы с различными материалами можно найти в специальной литературе. Здесь же нас интересует именно организация совместного творческого процесса взрослых и детей, именно решение через это педагогических задач.

Как мы делали картины

Обычно все начиналось с холста. Иногда мы покупали готовый загрунтованный и натянутый на подрамник холст. Иногда сами натягивали его и грунтовали (в этом случае дети активно помогали мне: держали гвозди, вколачивали их, отмеряли холст, покрывали его грунтом…). Мы вместе выбирали холсты и подрамники в магазине. Ведь надо было еще решить, какого размера взять холст и подрамник, какого качества, какой вариант конструкции подрамника предпочесть… Тут масса тонкостей. Мы старались почувствовать, что выбранные материалы «именно такие, как надо». Решение принималось обычно общим согласием. Если у одного из нас имелись серьезные сомнения, то покупка откладывалась, мы шли домой, а потом приходили через несколько дней.

Я старался не спешить. Любая картина должна «созреть». Материалы должны соответствовать. Ведь, например, фактура холста играет существенную роль в картине. Холст неоднороден: где-то нити тоньше, где-то – толще, где-то есть торчащие узелки… После того, как натянем его на подрамник, все изменится: нити холста уже не будут строго перпендикулярны друг другу, они изогнутся как-то… Небольшая «пропеллерность» подрамника тоже может сыграть свою роль – помочь или помешать.

Готовые холсты удобнее: сразу можно на них работать. Но не всегда это то, чего «просит душа». Во многих случаях очень важен процесс натягивания холста на подрамник и грунтования, формирования исходного пространства для появления картины.

Часть картин создавалась нами на древесно-стружечных плитах, на фанере или просто на плотном оргалите. Тут особую роль играет гладкость поверхности (нет исходного микрорельефа). А еще воодушевляет возможность придать картине любую форму, отойдя от классических прямоугольников и квадратов. Поработав ножовкой и напильником, мы лучше чувствовали исходный материал, могли выбирать разнообразные формы, в том числе и «изощренные». Но обычно мы лишь слегка скругляли или срезали углы или же превращали прямоугольную заготовку в трапецию, срезав наклонно одну или две стороны. А еще одно время делали из оргалита «непрямоугольные прямоугольники» (то есть чуть-чуть отличающиеся от правильной формы). Кстати, есть еще такой вариант: наклеивать холст на оргалит.

Следующим этапом делалось крепление: гвозди или шурупы и привязанная к ним веревочка сзади картины. Если для картины использовался тонкий оргалит и рамка не предполагалась, то сверлили дырки по краям и в них продевали веревочку. Веревочки мои дети плели сами из ниток – разноцветные, нужной толщины.

Я так подробно описываю подготовительный этап, потому что он очень важен. Мы учились понимать простые, базовые вещи, учились чувствовать исходный материал, внутренне готовились к таинству появления на свет новых картин. Подготовка к работе – это очень существенная часть процесса. Тем более, что мы, как я уже говорил, ориентировались «творить на века» – работы должны быть качественными не только с художественной точки зрения, но и в плане надежности их «конструкции», удобства повесить на стену, они должны хорошо храниться.

Особо хочется сказать об обстановке в магазинчике художественных товаров в училище имени Рериха. Мы до сих пор ходим туда как в клуб. Вдохновение там «висит в воздухе». Мы любим неспешно повыбирать материалы, поговорить с продавщицами, поглядеть по сторонам. Часто мы заходим просто приглядеться. Я даже мелкие канцелярские принадлежности, которые можно купить в массе других мест, люблю покупать в том магазинчике. Полчаса ходьбы до него от нашего дома по зеленым дворам и детским площадкам – это и прогулка, и подготовка, и постепенный переход в нужное «художественное» настроение. А заодно в училище можно посмотреть выставки работ студентов и педагогов, подышать атмосферой «высокого искусства».

Но вот холсты и доски подготовлены (обычно я параллельно работаю над серией картин, поэтому готовим мы всегда по несколько холстов и досок сразу). Последний слой грунта просох (они наносились с интервалами в 12-15 часов или более). Думаете, мы сразу же «бросались в бой»? Ни в коем случае! Куда спешить?

Пустые холсты развешивались по квартире. Мы смотрели на них, прикидывали, наблюдали их, привыкали к ним. Я носил их по дому, вертел так и эдак, перевешивал на разные места. Иногда возникали идеи, которые мы обсуждали, делали эскизы. Все сие происходило без особой концентрации, среди многих других дел. Подготовленные холсты могли так простоять и провисеть неделю, и две, и три… Но иногда, конечно, работа закипала сразу. Вдохновение ведь не удержишь.

Рисовали картину мы обычно, кладя холст горизонтально на кухонном столе. А сами все садились вокруг. Чаще всего сначала мы рисовали фон. Иногда мы это делали все вместе (по очереди или одновременно несколькими кистями), иногда вдвоем, иногда кто-то один, но с советами остальных. Палитрой пользовались редко. Чаще всего выдавливали масляные краски из тюбиков прямо на холст, туда же капали разбавитель, а уж потом размазывали. Красок я не жалел, так что они ложились рельефно, интересно. Я, наверное, никогда не забуду этих дивных впечатлений: мы с потрясающей концентрацией вчетвером размазываем краски по холсту, погруженные в созерцание возникающих и меняющихся узоров и сочетаний цветов, стараясь еще и не пропустить тот тонкий момент, когда надо остановиться.

Кстати, первые годы занятий живописью мои дети любили помалевать на задней стороне холста или доски. Мы там тоже грунтовали, и я разрешал Тиме, Коле и Маше изображать там что угодно. И ребята с энтузиазмом использовали такую возможность, создавая несложные абстрактные композиции. Иногда и я участвовал. Интересно, что такое «неглавное» заднее изображение вносит некое дополнение в восприятие «основного».

Анекдот из жизни

Как-то я принес штук пятнадцать своих картин в один альтернативный союз художников на отзыв. Эксперты посмотрели и сказали, что мне немного не хватает профессионализма. Они посоветовали продолжать работать над постижением законов живописи и потом приходить снова. Я кисло выслушал такой отзыв.

Затем один эксперт стал брать мои картины в руки и вертеть их, разглядывая со всех сторон (они вначале лежали на столах). И вдруг воскликнул:

– О! То, что надо! Свободно! Красиво! Легко! Вот вы бы спереди так рисовали!

Он хвалил изображения на оборотах холстов.

Меня как-то спросили, почему я наши общие картины подписываю только своим именем. Так решали дети. Ведь все же основной инициатор и исполнитель был я. Сейчас мы с Машей, правда, иногда отходим от данной традиции и пишем на обороте картины: «Рисовали Леша и Маша Карповы».

Ну так вот. После того, как фон нарисован, мы можем приступить к его созерцанию и к размышлениям, что на нем можно изобразить далее. На высыхание каждого слоя масляных красок уходит несколько дней, так что время есть на поиск решений.

Затем постепенно создается все основное изображение. Обычно мы делали серию из десятка картин два-три месяца или даже более. Конечно, бывало, сюжет картины приходил в голову заранее, тогда и фон уже рисовался с учетом всей концепции картины.

vl0004

Иногда я карандашом намечал на загрунтованном холсте какие-то части изображения. А случалось, мы замазывали неудачную работу, но использовали ее микрорельеф в новой. Иногда даже оставляли видимыми некоторые старые элементы.

Картину можно как-то называть или не называть. Если название написать на лицевой стороне, то оно становится частью изображения. Иногда название помогает, без него картина как бы недоделанная. А иногда мешает, заужает ассоциации. Обычно у меня названия рождались в процессе работы или даже в самом ее конце.

О рамке. На первых картинах мы рамку просто рисовали: грунтовали холст не только спереди, но и сбоку, потом покрывали однотонной (обычно коричневой) краской, затем добавляли на рамку какие-то узоры (чаще всего белилами). Внутренней край рамки мне нравится делать неравномерным, но четким. Плавно изгибающаяся или ломаная линия, окаймляя пространство основного изображения, очень дополняет его.

Последние годы я часто покупаю готовые рамки и раскрашиваю их акриловыми красками, создавая общую композицию с изображением на холсте. А иногда мы клеили рейки прямо на кусок оргалита или фанеры – по краям, тоже таким образом формируя рамку. Причем эти рейки могут быть разные, неровные, обрезками и т.п.

Оценивали готовое произведение мы вместе. Для меня всегда были принципиально важны оценки моих детей – и по ходу работы, и по ее окончании. Даже вскользь брошенная фраза могла помочь мне радикально. Иногда я даже нудно приставал: «Ну посмотрите, ребята! Ну чего не хватает в этой картине?» Но окончательное решение я принимал сам.

Некоторые картины мы делали раздельно – каждый свою. Тима, уже тогда сильно увлекающийся игрой на гитаре, создал большой холст в совершенно не похожей на мою манере, изображающий две гитары и пространство их звуков. Коля любил делать небольшие изящные изображения, причем любимой темой были рыбы, пейзажи и свеча. Машенька рисовала тогда еще совсем по-детски: радуги, цветы, рыбок в пруду…

Большинство картин мы раздарили. Кое-что продали. У нас дома осталось немного. Первые годы мы не умели правильно фотографировать картины, снимки получались с сильными искажениями. Поэтому многие работы я могу только вспоминать. Иногда мы встречаемся с нашими картинами в гостях – это как встреча с людьми, которых давно знаешь.

Вот любимая картина – «Лягушонок с воздушными шариками». Сначала я на белом холсте просто провел наклонные полосы и сказал: «Тут будет небо». Коля взял краски и нарисовал голубовато-серые полосы. Когда все это высохло, пришла идея изобразить лягушонка с разноцветными шариками. Каждый шаг совершался очень ответственно. Вид лягушонка, его цвет, его улыбка, его поза – все создавалось под бдительным контролем Маши. Расположение и цвет каждого шарика обсуждались в нашем творческом коллективе. Потом я уже сам «извивал» линии веревочек. На заключительном этапе добавились фиолетовые звездочки – их придумали вместе, а местоположение каждой звездочки указывали дети. Много позже на рамке появился белый узор.

Кто-то, глядя на эту картину, скажет, что у лягушек пупков не бывает. Ну и что? А этот – с пупком. Как вы думаете, почему?

«Дельфины, прыгающие в воде» создавались совсем иначе. Я дал Маше синие, белые и зеленые подготовленные краски и предложил нарисовать бурлящую воду. Что она и сделала. А уж потом я добавил дельфинов (глядя на фотографии) и все остальное. Меня все спрашивают: «Как же у тебя получилась такая живая вода?!» А я рассказываю эту историю.

«Фантазия № 2» сделана в основном Тимой. Я подготовил оргалит, придав ему форму многоугольника, приклеил рейки в качестве рамки, загрунтовал и разделил пространство картины тонкими линиями на фрагменты. А Тима их раскрасил с присущей ему эмоциональной экспрессией. Затем я обвел границы участков более четко. В таком виде картина просуществовала пару лет. И только потом возникла идея изобразить на ней белых бабочек, которую я и воплотил.

А всего подобных картин мы одновременно сделали четыре – каждый раскрашивал свою. Две получились не очень удачные, их потом замазали. А на третьей вместо бабочек «пустили ходить» маленьких беленьких человечков. Ее потом подарили учительнице, и она повесила ее в классе.

Вот недавняя работа – красная бабочка. Ее мы делали вместе с Машей. Сюжет и большинство деталей и нюансов придумала она после того, как я начал работу, изобразив исходный фон. Машенька следила за процессом и направляла его, а рисовал я.

Вообще Маша – хранительница и владелица самой большой коллекции моих работ (почти все оставшиеся дома картины принадлежат ей). Она просит их ей дарить по случаю любого праздника: Новый Год, день рождения, Пасха, 8 Марта, Рождество, окончание учебного года… Говорит: «А иначе ты, папа, все раздаришь. А так дома будут храниться такие хорошие картины». И я понял со временем, что она права: надо не только продавать и дарить, но и себе оставлять.

Многие работы я делал практически самостоятельно. Но все равно это происходило в нашей квартире, дети могли наблюдать процесс, высказывать свои соображения. Мы жили в одном доме с этими картинами месяцами и годами. Так что все равно дело было общим.

Я очень высоко ценю те годы нашего активного совместного творчества. Они очень много дали мне и моим детям. И мы смогли через наши картины нести радость и оптимизм не только в нашу жизнь, но и в жизни многих других людей. Я не претендую на то, чтобы считать получившиеся в тот период произведения шедеврами живописи. Но они получились живые и настоящие, нужные и искренние, красивые и добрые. И это, конечно, немало. Мы делали дело. И в этом деле росли все вместе.

Всего в тот период родилось сотни полторы картин. Обычные размеры были 24х30 см, 30х40 см, максимум – 50х60 см. И мне очень приятно думать, что они живут где-то в разных местах в мире, что-то дают людям, кого-то радуют…

Как мы разрисовывали стены и мебель

Еще когда мальчишки были совсем маленькие, мы с ними начали экспериментировать с образами прямо на большом участке стены над диваном: вырезали куски цветной бумаги или цветного картона разной формы и приклеивали их на обои, создавая абстрактную композицию.

Процесс шел нерегулярно. В какой-то день композиция сильно расширялась и дополнялась, а в какие-то дни мы занимались чем-то другим. Я не могу даже сказать, что мы украшали таким образом комнату. Это было именно экспериментирование, игра, где промежуточные результаты фиксируются на какое-то время – дни, недели, месяцы. Каждый следующий шаг менял сложившийся образ.

Но все же, конечно, мы старались, чтобы было красиво. Ведь мы жили тут же. Стоя на диване, Тима и Коля приклеивали разноцветные куски и кусочки, согласовывая свои действия друг с другом и со мной. А я им чуть-чуть помогал. Из окна светило солнышко на стену и на нас. С клеем мы учились обращаться аккуратно, чтобы не закапать диван. Картон и бумагу мы особенно не экономили.

Неудачные или неподходящие вырезанные куски выбрасывались. Я всегда спокойно объяснял детям, что опыт, даже неудачный, помогает двигаться к более совершенному образу, помогает увидеть и прожить какие-то промежуточные, подготовительные этапы. И всегда утешал их, если что-то не получалось хорошо.

Маленькие дети не всегда склонны длительно заниматься чем-то одним. Поэтому обычно за день мы приклеивали всего несколько новых кусков, предварительно подвигав их по уже созданной композиции, или же сразу ощутив их место. Иногда мы приклеивали всего два-три кусочка, да и то маленькие.

Мозаика на стене стала нашей спутницей, нашей маленькой творческой нишей в интерьере квартиры. Через несколько лет она нам надоела, захотелось сменить образ на стене и создать что-то новое. И мы безжалостно отодрали со стены кусочки картона. Вы думаете, что процесс отдирания был неинтересен?!

Несколькими годами позже (уже родилась Маша, а сыновья, соответственно, подросли) возникла идея разрисовать всю квартиру. Конечно, такое дело требовало времени и более серьезной организации. У нас имелся большой запас тонкой белой бумаги и старых акварельных красок. Толстые беличьи кисточки тоже имелись. Крахмал для клейстера купили.

Сначала мы заклеили все свободные участки стен в обеих комнатах, в коридоре и на кухне белой бумагой. Даже двери и дверные косяки обклеили, чтобы и на них рисовать. И приступили к раскрашиванию.

vl0005

Мы не рисовали чего-то конкретного, а просто создавали абстрактные «размывы», переходы из цвета в цвет, какие-то комбинации. Двухлетняя Машенька трудилась у пола (за ней, конечно, приходилось приглядывать). Сыновья лазали везде. А я даже не руководил процессом, а участвовал на равных. Мы не делили участки работы, а свободно переходили с места на место, продолжая и дополняя сделанное друг другом. И мы старались нарисовать так, чтобы нам потом приятно было в этом жить.

Три недели продолжался сей процесс. Работали целыми днями. Гулять тогда почти не получалось, так что мы с утра до вечера создавали пространство своей квартиры. Мы были полны энтузиазма и творческой энергии. И даже пол почти не измазюкали красками. И получилось хорошо. В одной из комнат до сих пор остались кусочки тех собственноручно сделанных «обоев». Несколько лет мы жили с ними, а потом, естественно, стали что-то менять. В кухне и коридоре наклеили обычные серые обои – на них хорошо смотрелись картины. В одной из комнат заново оклеили белой бумагой стены и нарисовали новые разводы, теперь уже только в одном, синевато-голубоватом, тоне. С дверей и дверных косяков бумагу совсем ободрали – все же неудобно…

Постепенно на некоторых участках стен стали появляться новые изображения, уже более серьезно проработанные художественно, которые Тима, Коля и Маша создавали индивидуально. Со временем и эти новые изображения меняются. Не избежали творческой участи и обычные серые обои в кухне и в коридоре – они давно уже разрисованы почти везде.

Но почему бы самим не раскрасить и другие предметы в доме? Начав робко со всяких там переводных картинок на кафеле, на холодильнике и на дверях, мы скоро уже не были удовлетворены масштабами. Хотелось более радикальных действий. К тому времени мы уже немного освоили масляные краски (художественные), но нам не хватало толчка.

Анекдот из жизни

Мой приятель Саша Михайлов, психотерапевт и владелец педагогической фирмы, солидный мужчина, не лишенный чувства юмора и творческого подхода к жизни, как-то раз зашел к нам в гости. Мы сидели на кухне и пили чай. Саша разглядывал наше художество на стенах и мудро хмыкал. Вдруг он как бы в шутку сказал:

– А можно и мебель раскрашивать. Вот, например, табуретки, столы… Хе-хе.

Повисла немного напряженная пауза. Мы почуяли сигналы вдохновения. И вдруг ребята бросились в комнату за кистями и красками. Я попросил Сашу пересесть на стул. Четыре табуретки – четыре художника. Творческий экстаз охватил нас. Мы размазывали краски по табуреткам, создавая абстрактные композиции, а Саша глядел на нас и говорил что-то вроде:

– Ну… это… ребята…вы уж… так резко… Ну вы даете!

Очень скоро, выплеснув вдохновение на табуретки и помыв кисти, мы снова сидели и пили чай. А плоды нашего творчества сохли на антресолях – им предстояло сушиться несколько недель. Ну что ж?! Сидели на стульях.

На раскрашенных табуретках сидеть оказалось интереснее. Правда, художественные масляные краски оказались не очень приспособленными для таких целей, и изображения скоро стали потихоньку стираться. То есть трансформировались.

Потом очередь дошла и до стульев. А панель перед своим письменным столом в стеллаже Коля перекрашивал многократно: сине-зеленые разводы, потом – небесно-голубые переходы, потом – благородный чисто черный цвет. До столов дело не дошло. Но двери в коридоре Маша украсила разноцветными линиями (акварельные краски – их и смыть легко, и работать ими просто). А дверку шкафчика на кухне Коля расцветил в оранжевых тонах.

Магическое слово «интерьер» приобрело для нас новый смысл. Теперь мы можем его создавать не только из готовых форм, но и изобретать свои формы. Я не могу сказать, что наша квартира являет собой образец гармоничного интерьера. У нас ведь не только художественная мастерская, но и спортивный зал, музыкальная студия, учебный класс, склад вещей, столярная мастерская, небольшой зверинец (грызуны), множество мягких игрушек и разнообразных игр, место для еды и отдыха… Да и жили мы все эти годы на очень скромные средства, так что речи о том, чтобы сделать интерьер изящным, и не шло.

Тщательно «прожитые» пространства коридора, кухни, комнат открывают свои тайны. По-моему, в таком подходе есть особая прелесть. Ведь даже самые шикарные интерьеры еще ничего не гарантируют в плане душевного комфорта и духовной позиции. А к месту прикрепленная детская картинка в сочетании с цветущей на подоконнике фиалкой превращают обшарпанные стены и давно не беленые потолки в часть естественной пространственной композиции с тонким очарованием.

Кстати, о потолках. Их мы не раскрасили. Так же, как и полы. Как-то «не пошло», что называется. Попробовали один раз на потолке нарисовать звезды разноцветные, но вышло некрасиво, и мы их смыли. Но в прихожей нижняя часть антресолей у входной двери оклеена бумагой, и там изображен птеродактиль (автор – Тима). И в коридоре антресоли снизу раскрашены – там Солнышко (рисовала Маша). Ведь это интересно: посмотрел вверх, а там что-то нарисовано.

Не так давно Маша все же немного поэкспериментировала с рисованием на полу: разукрасила дощечки паркета в одной из комнат на площади примерно в половину квадратного метра. Работала доченька акриловыми красками. Получилось интересно. От того, что мы ходим, краски постепенно стираются. То есть образ трансформируется.

У меня давно есть мечта: разукрасить внутреннее пространство какого-то помещения «от и до», имея все необходимые материалы, много времени и полную свободу творчества. Когда-нибудь, надеюсь, она осуществится. А пока мы продолжаем учиться на стенах нашей квартиры: дочка рисует полуметровых бабочек, а я – маленькие кружочки кое-где (когда остаются разведенные акриловые краски от других работ).

Конечно, важно, чтобы все жители квартиры одобряли такую линию поведения. Моя бывшая жена не очень одобряла, но потом рукой махнула. Старшая дочка во все это не влезала, ее основные интересы были вне дома. Потом, когда я остался один с тремя младшими детьми, в данном плане стало проще – вкусы всех нас четверых совпадали обычно, мы находили общие решения.

Детские игры с красками на стенах и на мебели – это здорово. Они многое дали нам и в творческом плане, и в плане психологической обстановки дома. Да и просто интересное занятие.

Миниатюры и сувениры из дерева

Когда я понял, что денег от продажи картин ждать пока не приходится, то переключился на изготовление небольших картинок на кусках дерева и на сувениры. Ведь холсты и краски стоят довольно дорого. А на маленькие работы грунта и красок требуется совсем немного, а дерево вообще ничего не стоит – в ход пошли хранившиеся у нас на антресолях и на даче рейки, доски и брусья, да еще детские строительные кубики и кирпичики.

Попробовав, я быстро вошел во вкус. Ведь и на куске доски размером 10х10 см можно создавать полноценные картины. И ничуть не хуже. А работа над сувенирами открыла возможности объемной формы изображения. Малый размер – особая стихия. Все в буквальном смысле на ладони. И зрительное восприятие очень отличается от восприятия большой картины или раскрашенной стены. И место готовых работ в интерьере уже совсем другое (их необязательно делать существенной частью обстановки помещения, они могут висеть в уголке или стоять на столе, даже лежать в ящике…).

Вообще-то у меня очень плохое зрение. Поэтому свои большие картины я вижу весьма относительно: с расстояния 2 метра они уже расплываются в цветные пятна с почти неясным сюжетом. Но даже вблизи есть трудность: чтобы охватить картину единым взглядом, мне надо ее отодвинуть от себя, а тогда она уже видна нечетко. Из-за этого я редко работаю с холстами больше, чем 30х40 см. И рисую наполовину интуитивно, буквально «водя по ним носом». Но как-то все же получается.

А миниатюры и сувениры – другое дело! Их я могу увидеть целиком с близкого расстояния. Поэтому многие из них получились глубже и интереснее больших картин. И возить их удобнее куда-то.

Дерево как материал имеет свои особенности. Делая заготовки для миниатюр и сувениров, мы его выбирали, пилили, обрабатывали напильником и шкуркой. Мальчишки немного помогали мне. Брусочек или кусок доски бывает интересно «увести» от прямоугольных форм: срезать уголок, сделать выемку, слегка округлить… Потом это становится частью образа. Но и обычные кубики могут быть интересны. Для работы я брал хорошо высушенное дерево – чтобы потом не коробилось, не трескалось и не портилось.

Так же, как и при работах на холстах, я не спешил. Сначала присутствовал процесс разглядывания заготовок, вчувствования в них, созревания замысла. И только потом я брался за краски. Большая часть моих миниатюр сделана в черно-белом стиле, но были и цветные. Масляные краски сохнут долго, поэтому работа над серией шла месяцами – ведь надо каждый раз ждать, пока одна сторона высохнет, а уж потом переворачивать кубик и вести узор на другую сторону, потом снова ждать, потом – следующий слой… Зато можно вдумчиво ощутить все этапы. Кстати, миниатюры я окрашивал и с боковых сторон, так что и на них изображение частично переходило с грани на грань.

vl0006

Последнее время я делаю сувениры и миниатюры акриловыми красками. Они сохнут очень быстро, в целом это удобнее. Но с другой стороны, их и наносить нужно быстро, нет времени подумать, почувствовать…

Дети меньше участвовали в работе над миниатюрами, а сувениры я делал совсем сам. Но вот миниатюру с букетом цветов я создавал четко под руководством Маши – все цветы именно такие, как она указывала. А все потому, что заранее было оговорено, что Маша получит эту миниатюру в подарок на день рожденья.

Сувениры и миниатюры приятно и удобно дарить. Их даже по почте послать легко. Так что у нас всегда есть подарки для родных и друзей по случаю любого праздника или просто встречи.

А еще такие вот раскрашенные кубики или кирпичики – прекрасная игрушка для совсем маленьких детей. Если, конечно, не жалеть, что они их кидают и краска от этого слегка обколупывается. Да и для более старших и даже для совсем взрослых интересно, оказывается, посидеть и подвигать художественно разрисованные кубики, построить из них что-то, поперемещать части построенных сооружений, просто повертеть в руках… Я их даже иногда беру с собой на прогулку в кармане. В траве рядом с шишками раскрашенный кубик смотрится неожиданно и чуть-чуть дополняет общий вид Природы. И слегка добавляет что-то в настроение.

Кроме того, что я только что описал, я всячески поощрял и поддерживал самостоятельные работы моих детей в данном направлении. В разное время то Тима, то Коля, то Маша обращались к теме миниатюры или просто раскрашенного небольшого куска дерева. Иногда использовались заготовки, купленные в магазине художественных товаров. Словом, это у нас тоже «семейная тема».

Некоторая техническая трудность в такой работе состоит в том, что для полного высыхания масляных красок (особенно с учетом нашей любви к рельефности мазков) требуется много месяцев. Да и потом такие сувениры и миниатюры нуждаются в бережном обращении, их надо упаковывать во что-то мягкое при транспортировке. С акриловыми красками в данном плане много проще.

Раскрашивание камушков

Вроде бы, простая вещь – камушек. Но в ней столько возможностей для глубокого творчества, что прямо дух захватывает. Раскрашивание небольших камней – одна из любимых наших тем. Начинали мы много лет назад масляными красками, потом перешли на акриловые.

Я давно заметил, что предложить ребенку творить «с нуля», на «чистом листе» не всегда подходит. Часто начинающему художнику удобнее от чего-то оттолкнуться – от какой-то заготовки, которая уже несет некий задел, некие исходные формы и в то же время абсолютно не стесняет его творческой свободы. Именно с такой точки зрения я работал над своими раскрасками. И именно такой подход реализуется при раскрашивании камушков.

Камни уже сотворены Природой. Им миллионы лет. Их форма, структура, поверхность уже готовы. И надо лишь, внимательно изучив исходный материал, дополнить его своим творчеством – красками, узором, простым или сложным изображением. Каждый камушек уникален. Поэтому и каждое создаваемое на его основе художественное произведение уникально. Я всегда говорю об этом детям и тем, кому потом дарю раскрашенные камушки.

Как происходит процесс? Сначала мы собираем камушки. В основном это происходит летом на даче. Мы ходим в лес, на озеро, просто гуляем и между делом примечаем и подбираем подходящие камни. Лично мне нравятся округлые. Размер – обычно не более спичечного коробка, самые большие – с куриное яйцо. Иногда берем и совсем маленькие. Некоторые, поразглядывав и повертев в руках, выбрасываем. Остальные несем домой.

Большие камни не так удобны. Они тяжелые. И везти в рюкзаке в город замучаешься, и краска с них потом быстро обколупывается, так как они своим весом усиливают удары и трение о подставку. Но в принципе, конечно, и они интересны в плане творчества. На даче у нас уже скопился изрядный запас – ждут, когда мы займемся творчеством на них.

Привезя камушки в город, тщательно моем их с мылом, трем щеткой, сушим. Затем покрываем грунтом со всех сторон. Ждем, пока грунт высохнет. Теперь можно раскрашивать.

Вообще мы все четверо любим камни. Будучи маленькими, мальчишки вечно таскали домой приглянувшиеся куски гранита, разноцветную речную гальку, красивые куски кирпича… И до сих пор старший сын, бывает, на прогулке нагнется и вручит мне маленький симпатичный камушек с неожиданным узором.

Сейчас большую часть запасов гранита, собранных сыновьями, мы ликвидировали. Зато теперь работает дочка – собирает свою коллекцию (в нее же перекочевали и многие удачные находки сыновей). Смоченные водой, камушки особенно красивы. Но и в сухом виде их интересно разглядывать.

Ну так вот. Отобранные и подготовленные для раскраски камни раскладываются на видном месте (обычно на пианино). Там они лежат и ждут. И постепенно мы их раскрашиваем (я и дочка). А потом покрываем акриловым лаком. Самые понравившиеся камушки Маша получает в подарок. А остальные дарим знакомым женщинам на всякие праздники и просто по случаю (естественно, дарим тем, кто с симпатией относится к плодам нашего творчества). Часть оставляем у себя как образцы для воодушевления начинающих художников, приходящих к нам в гости, или в качестве детских игрушек.

Обычно я создаю на камушках абстрактные узоры, причем не слишком уж замысловатые. Но иногда появляется и что-то конкретное: Солнышко, цветочек… Главное: я стараюсь, чтобы окраска находилась в гармонии со всем камнем, чтобы она стала как бы продолжением, развитием его истории. Некоторые камушки не хотят раскрашиваться. Я их откладываю – значит, у них иная судьба.

Но тут можно подходить и по-другому. Иногда к нам в дом приходят другие дети – поиграть, порисовать. Я даю им заготовленные, загрунтованные куски дерева или камушки и предоставляю полную свободу. И даже если у них получается не очень красиво, не жалею подготовленного материала. Все равно это опыт, проба, впечатление. Даже если эти дети никогда потом не вернутся к подобному занятию, в такой ситуации есть смысл – она позволяет пережить нечто.

Итак, уважаемые родители и педагоги, раскрашивайте камушки вместе с детьми! Необязательно брать много цветов. Я даже заметил, что на маленьком объекте много цветов часто выглядит слишком пестро. Обычно я использую 6-7 красок: белую, черную, синюю, красную, желтую, зеленую и золотую. Их, конечно, еще можно смешивать. Но часто работа выполняется двумя-тремя цветами.

Мой обычный стиль заключается в том числе в проведении четкого края, четкой границы двух цветов. Но, конечно, такой подход не обязателен. Хотя я заметил, что для детей не всегда удобно просто свободно «елозить» красками по камушку, часто их такое четкое деление пространства как бы внутренне дисциплинирует – тогда и результат получается более достойный.

И обратите, пожалуйста, внимание: раскрашенные камушки очень приятно и интересно вертеть в руках – просто между делом. Ни для чего, а просто так. Попробуйте.

Мозаики

Это уже относится к раннему этапу нашей художественной деятельности – задолго до картин, миниатюр, камушков… Скорее, тут речь идет о развитии образного мышления, творческого подхода. То есть такие оригинальные развивающие пособия.

Я опишу здесь три мозаики – трех типов. Когда сыновья были маленькие, они просто как-то естественно возникали у нас. Потом дочка младшая совсем с ними не играла. Но многие маленькие дети, приходящие к нам в гости, с удовольствием занимаются с этими мозаиками. Я не могу сказать, что изобрел нечто особенно ценное. Просто привожу здесь пример того, как в домашних условиях и без особых затрат можно самому сделать достаточно эффективные средства.

Кружки

Из тонкого картона я вырезал кружки диаметром от 1 см до 5 см. Вырезал не по циркулю и не по трафарету, а на глазок. Но примерно кружки. Потом их раскрашивал с одной стороны цветными карандашами – не ярко, а спокойно, по-домашнему. Но карандаши использовал хорошие, с множеством красивых цветов. Некоторые кружки сделал одноцветными, некоторые разделил пополам и раскрашивал в два цвета (или оставлял одну половинку белой), на некоторых рисовал рожицу, часть раскрашивал сложнее…

Вроде бы, простая идея. Но тут есть масса преимуществ по сравнению с готовыми мозаиками. Во-первых, мы сами делаем нашу домашнюю вещь – она отражает какие-то наши индивидуальные психологические особенности, потребности, вкусы. Во-вторых, данная мозаика может легко дополняться по мере надобности, она представляет собой развивающуюся систему (так, например, крупные кружки я сделал, когда Тима и Коля стали складывать машины – нужны стали колеса). В-третьих, цветовая гамма, весь образный строй могут отражать определенный художественный подход, это тонкий момент. В-четвертых, если в создании мозаики участвуют дети, то тут еще и отдельная история: изобретать узоры кружков, вырезать, раскрашивать…

Сделав сотню-другую таких элементов, можно начинать из них складывать все что угодно: круги, спирали, звезды, извивающиеся линии, геометрические фигуры, человечков, корабли, самолеты, цветы, машины, дома… Можно и просто плотно укладывать кружки друг рядом с другом или, наоборот, свободно раскладывать их как попало (или даже разбрасывать). Кружки можно класть вплотную друг к другу или частично накладывать один на другой, или класть на каком-то расстоянии…

vl0007

Играть можно и на столе, и на полу: в последнем случае появляется возможность встать «внутрь» изображения, походить по нему босиком – это интересно. Из элементов мозаики можно выкладывать буквы, цифры, слоги, слова, примеры. А можно на большом листе бумаги нарисовать линиями те же цифры или что-то другое и предложить детям разложить кружочки по этим линиям. В качестве «игрового поля» могут быть использованы специально нарисованные картинки, цветная бумага, фотографии из журналов, ткани с узорами…

Кружок – универсальный по форме элемент. Он удобен, естественен и многовариантен при использовании. А небольшая добавленная в него структура делает игру многоплановее и интереснее. Я играл в такую мозаику и сам, и вместе с детьми, и просто давал детям играть.

Овалы

Другую мозаику я сделал из округлых кусков ватмана размером примерно 6х10 см. А раскрасил единообразно – концентрическими овалами, используя от трех до шести-семи цветовых оттенков на каждой карточке. Всего карточек сделал штук 60-70.

Методы игры те же. Разница только в размерах и в количестве элементов мозаики. И в том, что тут уже одна карточка представляет собой довольно проработанный художественный образ (хоть и весьма простой).

Для игры можно брать небольшое число карточек. Я их перемешивал, тасуя как карты в колоде. Карточки удобно складывать стопкой. Их можно сыпать вниз со стола, подбрасывать в воздух, вытаскивать из стопки случайным образом, раскидывать по столу или по полу, размещать в строгом порядке (рядами, в линию, в спираль…), просто разглядывать по одной…. Вариантов – сколько угодно. Это игры с образами, состоящими из элементарных, простейших образов.

Из такой мозаики мы выкладывали на полу «ракеты», «самолеты», «корабли» и «машины», «забирались внутрь» и «летели», «плыли», «ехали»… А иногда делали «дорожку» – длинную цепочку уложенных карточек – и ходили по ней. Словом, уже есть возможности не только для сидячих игр и занятий.

Почему концентрические овалы? Не знаю. Никакой особой идеи в этом не было. Просто так сделал.

Специальные элементы

Этот вид мозаики – более изощренный. Элементы разных форм и размеров, имеющие сложную внутреннюю структуру, создавались по мере необходимости и раскрашивались весьма сложным образом.

Из такой мозаики Тима и Коля с большим энтузиазмом складывали иллюстрации к любимым книгам и просто сюжетные картинки. Особенно популярным сюжетом была битва на мосту Казад-Дум мага Гэндальфа с огромным огненным Барлогом – из «Властелина Колец» Толкиена. Эту книжку я читал Тиме и Коле вслух в раннем возрасте.

У нас данная мозаика была сделана из ватмана. Играя, мы старались не помять детальки. Неудобство заключалось в том, что собранная картинка легко сдувалась порывом воздуха – сквозняк из форточки, или кто-то рядом рукой махнул.

Формы деталей я создавал, исходя из функциональных соображений. Нужны были круги, кольца, длинные продолговатые и округло-овальные предметы: для туловищ, голов, рук, ног, мачт, стволов деревьев и листьев, крыльев и лепестков…. Но окраска не была привязана к возможным изображениям. Поэтому листья получались не зеленые, а с хитрым рисунком, ноги и руки – странной формы, а уж тела и головы – вообще… Но нас сие не смущало. Наоборот: расширение образного пространства ассоциаций, развитие нестандартного подхода, творческая свобода…

* * *

Возможно, когда-нибудь я сделаю три такие раскраски – заготовки для мозаик. Или даже уже в готовом, цветном виде. Но, с другой стороны, сделать их каждый может на свой вкус и на вкус своих детей. Возможности трех описанных форм очень высоки. Хотя, конечно, не всем детям и взрослым они интересны. Многое зависит от конкретной ситуации и от умения играть и заниматься конкретно с такими наборами.

Конечно, мы использовали и другие мозаики, в том числе покупные. Какие-то полюбились, какие-то не очень. Но описанные здесь три самодельные мозаики оказались самыми популярными.

Хочу отметить, что и для меня самого данные три игры стали своеобразным пособием для развития образного мышления. Я упражнялся с ними довольно помногу самостоятельно, тренируя исходные предпосылки для того, чтобы стать художником. Для меня принцип, заключающийся в разнообразной работе с базовыми, простейшими образами (многовариантное, многофункциональное, многоассоциативное использование; нахождение новых, неожиданных для себя способов и комбинаций), оказался одним из основных.

Итак, главный смысл мозаик – дать детям возможность быстро и разнообразно создавать различные художественные, учебные, игровые образы. Для занятий не требуется художественный вкус, умение рисовать, точность движений руки и т.п. Самый начинающий и неспособный может быть творцом, может проживать интересные образные впечатления. Это же, конечно, касается и взрослых. И потом на такой «мозаичной» базе можно развивать и более «высокие» художественные навыки.

Учебные и развивающие пособия

Поскольку я много занимался дошкольным развитием своих детей, а потом учил их не в школе, а дома сам, то тема создания разнообразных учебных пособий играла в нашей семье заметную роль много лет. Недавно я вернулся к ней на новом витке своего творческого развития.

В чем принцип?

С одной стороны, учебная информация не должна быть «сухой». Ее следует разбавлять изрядной долей дополнительных образов. Рисунок должен быть интересен ребенку. А желательно еще и эстетически симпатичен.

С другой стороны, дополнительная информация не должна мешать восприятию основной, дидактической. Пособие – это четко функциональная вещь. Его нельзя делать слишком пестрым.

Ну а с третьей стороны, все сие должно составлять целостную композицию – некое глубинное единство логической и образной информации.

У нас все начиналось с банальных азбук и цепочек чисел на кусках ватмана. Рисовали акварельными красками или фломастерами – в общем-то поначалу как попало, без особого старания. Я учился простейшим навыкам композиции и цветовых соотношений. Ведь оптимально расположить, скажем, последовательность чисел от 1 до 20 на листе конкретной формы и конкретного размера тоже надо суметь. И я всегда стремился к резонансности с восприятием моих детей – я рисовал конкретно для них.

Однажды получилось создать шедевр и хит. Его я назвал «Окно в космос». На вертикально расположенном большом куске ватмана с округлыми краями была изображена изгибающаяся цепочка звезд, а края листа были обведены наподобие рамы иллюминатора. В каждой звездочке я нарисовал число – от 1 до 100. Причем у каждого десятка звезд цвет был свой. Последняя звезда каждого десятка (соответствующая числам 10, 20, 30…) была крупнее всех остальных (меж собой одинаковых). В сторонке располагались две звезды с числами 1000 и 1000000. Весь рисунок я выполнил фломастерами.

Много лет маленькие Тима и Коля учились считать, прыгая на мягком пуфике рядом с «Окном в космос». Ведь тут возможности не только для запоминания последовательности чисел от 1 до 100. Можно считать десятками и пятерками. Можно складывать и вычитать, двигаясь вперед или назад по цепочке звезд. Можно даже умножать. А уж про четные и нечетные числа совсем все просто понять. И совсем нетрудно объяснить принцип обозначения чисел, больших 100.

Кстати. Пособие на стене – это часть интерьера, часть всей игровой развивающей среды квартиры.

Когда появилась маленькая Маша, я стал давать Тиме и Коле задания рисовать подобные штуки для младшей сестрички. Сыновья справлялись успешно. У нас до сих пор висит на стене азбука, которую Тима рисовал для Маши лет десять назад. Картинка получилась очень яркая, оригинальная, живая. Тимоша оставил буквы белыми, обведя их красной краской, а фон сделал из разноцветных пятен.

Учил читать я сыновей по своим пособиям. Хитом была идея, которую можно сформулировать так: «Долетим на ракете». Я изображал на листе обычного размера ракету, звезды и планету, на которую надо было долететь. А потом еще рисовал цепочку из овалов, внутри которых помещались слоги или слова для чтения. Можно было также вписывать туда математические примеры. Получалось маленькое космическое приключение для мальчишек: прочитал все слова или решил все примеры – и ты долетел на неизвестную планету.

vl0008

Рисовал я и всякие другие варианты той же идеи: «Доплывем на корабле», «Доедем на машине» и т. п. Но особой популярностью почему-то пользовались именно космические путешествия.

На моем сайте www.papakarp.ru вы можете познакомиться со многими изобретенными нами тогда учебно-развивающими пособиями – и для дошкольного периода, и для начальной, и даже для средней школы. Сейчас я просто аккуратно оформляю те идеи, которые тщательно проработал за многие годы.

Во время занятий с сыновьями я рисовал пособия буквально на ходу – за одну-две минуты. Я мог динамично и чутко ориентироваться на их интерес, на их темп усвоения учебной информации, на их стиль образного восприятия.

Я рисовал и спрашивал: «Ну как – звезд хватит? Или еще добавить? А комету нарисовать? А человечков в ракете?» И когда мы добирались до затерянной в глубинах космоса планеты и садились на нее, я спрашивал: «А космонавты будут из ракеты выходить?» Они, конечно же, хотели выходить. И я изображал рядом со стоящей на поверхности планеты ракетой маленьких человечков.

Мне еще и еще раз хочется подчеркнуть: тогда я вообще «не умел рисовать». Но, собственно, что тут «уметь»? Любой может рисовать такие простые картинки: ракету, звездочки, человечков…

В последнее время внезапно в моем творчестве всплыло новое направление: создание учебных и развивающих пособий в виде полноценных художественных работ – акриловыми или даже масляными красками. То есть получается настоящая картина. Только с достаточно конкретной функциональной направленностью.

Здесь безграничный простор для творческих поисков. Одна тема азбуки чего стоит! Или хотя бы та же цепочка чисел! А таблица умножения! А клеточные поля! А дроби!..

Вот нарисовал я недавно черный фон на дощечке и спрашиваю уже взрослого Колю (ему сейчас 17 лет): «Каким цветом буквы рисовать?» И он предлагает небесно-голубой цвет с золотой обводкой. Я прикидываю и понимаю, что идея отличная! Так и буду делать! А сам бы так хорошо не сообразил бы – все же у меня эстетическое чувство хуже, чем у Коли. Зато я старательный.

Хотя я и не подходил к созданию учебных и развивающих пособий как к серьезным художественным работам, хотя делал их обычно на ходу и без особого старания, они сыграли весьма серьезную роль в нашем семейном художественном процессе. Теперь я вижу это вполне ясно.

Мне кажется, что стержневая функциональная задача помогает начинающему художнику. Мы уже не зацикливаемся на мысли о том, что «не знаем, как рисовать», а просто следуем очевидной логической схеме. И навык рисования раскрепощается автоматически.

Другие игры и занятия с образами

Можно перечислить множество средств. Мы, конечно, пробовали самые разные. Все это был и есть свободный процесс. Я лишь предлагал что-то иногда. Ну еще, конечно, сам занимался художественным творчеством. Пример родителя очень важен. Работает и обстановка дома, и общее содержание жизни, и психологическая атмосфера семьи. Многие вещи дети инициировали сами, почуяв вкус к разнообразным видам изобразительной деятельности. В магазине художественных товаров они сами просили купить им рамочки для картинок, цветные ручки, деревянные заготовки… Я всегда старался поддерживать их интерес, но при этом сохранялось и «уважение к материалу»: если уж купили что-то, то отнеситесь к работе с концентрацией.

Тут хочется вспомнить такой момент. Я всегда старался ориентироваться на те материалы, что под рукой. Это и из финансовых соображений, и с точки зрения удобства (не надо никуда идти, ничего искать), но главное – это естественно.

Мы рылись на антресолях и находили там дощечки и реечки. Мы везли с дачи запасенные там давным-давно куски дерева и оргалита. Сосед с радостью отдал нам ненужные ему древесно-стружечные плиты. Знакомая бабулька подарила несколько красивых деревянных рамочек для картин, хорошие кисти и кучу старых красок, оставшихся от ее мужа, который любил рисовать. Люди отдавали нам старые художественные кисти, акварельные краски, бумагу, картон, цветные карандаши… Очень многое из этого отлично пошло в дело.

Конечно, многие материалы мы покупали специально. Тут два вида очарования: новое и старое. «Выдержанные» годами, а то и десятилетиями куски дерева несут свою особую энергию. Краски и кисти, которыми когда-то рисовал другой художник, которые несут отпечаток его работы, его поисков, его вдохновения – это нечто особое, это кусочек Традиции. С другой стороны, и чистый, новый, абсолютно «свежий» холст – это тоже здорово. Тут есть радость первозданности.

Но кроме серьезной, планомерной, художественной работы было, конечно, и много всяких разных отдельных, «неспециальных» занятий. Вот, например, небо. Оно всегда рядом. Даже в серую, однотонно-пасмурную погоду бывают проблески каких-то интересных моментов. А если привыкнуть обращать чуть больше внимания на небо… Оно у нас в Питере удивительно разное и почти всегда потрясающе красивое. И на прогулках, и из окна, и на восходе, и на закате, и белые облака в голубом просторе, и пробивающееся среди густых туч Солнце, и ночное звездное небо, и Луна, и радуга, и след самолета в вышине…

Мы всегда любили с детьми смотреть на небо. Мы живем на девятом этаже, и небо видно отлично. Особенно белыми ночами мы много времени проводим за его созерцанием – иногда часами (конечно, обычно параллельно беседуя или кушая, или слушая музыку…). Как это повелось? Да просто я сам люблю смотреть на небо. Вот и детям показывал, обращал их внимание. А может, они и сами бы заинтересовались. В любом случае, по-моему, смотреть на небо – прекрасное средство.

Ну, а под ногами у нас земля. На ней очень удобно рисовать: палочкой – на песке или плотном грунте, мелом – на асфальте, длинной веткой – на снегу… На прогулках, когда ребята были маленькие, мы довольно часто рисовали на земле. Я относился к этому внимательно. Например, рисуем два «домика» (небольших круга), а между ними – длинную извилистую «дорожку». Так вот эту «дорожку» можно нарисовать с чувством и красиво. Мелочь, вроде бы, но так, между делом, мы проживаем образы большого масштаба. А если еще обратить внимание на то, чтобы «сопрячь» их с окружающим пространством и с той землей, на которой рисуем…

vl0009

Дома мы тоже не скучали. Иногда приходили неожиданные, как бы даже экзотические идеи. Например, я склеил из бумаги несколько десятков трубочек диаметром пару сантиметров и длиной около двадцати сантиметров. А потом мы их раскрашивали акварельными красками и несколько лет использовали во всяких играх. А то как-то взялись раскрашивать сосновые шишки акриловыми красками – тоже интересно.

В нашем доме всегда было множество палок. Часть из них использовалась только на прогулках, когда мальчишки были помладше. Но основная доля предназначалась для домашних игр. Насколько кусок настоящего дерева лучше пластмассовой гимнастической палки-трубки, по-моему, очевидно. Естественно, я учил сыновей аккуратно обращаться с таким серьезным предметом, коим является палка.

Мы приносили домой отпиленные ветки (мы никогда не ломали и не пилили живые деревья, а использовали только уже спиленные до нас – весной в городе их много), ошкуривали, срезали зазубрины, местами немного обрабатывали напильником. Однажды я даже привез из далекой деревни кусок березового корня длиной почти 2 метра – он образовался во время строительства и был очень интересной формы. Много лет он служил Тиме и Коле «мачтой», когда они строили в комнате «корабль». И для многочисленных «вигвамов» он всегда был главной опорой.

Обработанная и высохшая палка может быть украшена: резьбой, выжиганием, красками. Мы это практиковали. Особенно резьбу и выжигание. Раскрашенной палкой интереснее играть. Конечно, мы старались, чтобы получалось красиво. Лучше всех выходило у Тимы.

Но однажды такое вот украшение большого куска дерева не дало высоких художественных результатов. У нас было бревно с небольшой развилкой на одном конце – я притащил с улицы кусок спиленного дерева. Много лет бревно активно использовалось как гимнастический снаряд и для всяких игр. На полу оно благодаря развилке лежало устойчиво и было очень удобным. Как-то Тима и Коля спросили, можно ли порисовать на нем шариковой ручкой. Я разрешил. Ну и исчирикали они бревно безо всякого эстетического чувства. Но я не ругался – тоже ведь опыт. Мальчишки тогда были маленькие, для них такой эксперимент был интересен.

Вообще, когда дети «калякают-малякают» красками, ручками, карандашами, я отношусь к этому с пониманием. Мне видится большой смысл в таких занятиях, хотя и не возникает обычно красивых художественных форм. Я и сам довольно часто так тренируюсь. Иногда и какую-то картинку-раскраску не жалко так «замалевать» – чистый лист и уже заранее готовое изображение дают разные основы для бездумного, свободного движения руки. Но с другой стороны, иногда приходят дети, которые только и умею так чирикать, которые не могут выйти из такого стереотипа рисования. Тогда уж ограничиваю мягко, стараюсь показать другие формы.

Меня часто спрашивают: «А почему дети ваши не пошли в художественную школу?» Сыновья ходили. Аж 3 месяца. Потом наотрез отказались. Отношение к рисунку и к живописи как к «ремеслу», наверное, подходит некоторым людям, но многих такой подход отталкивает. Жесткая муштра в столь тонкой сфере годится далеко не для всех. В то же время для большинства детей прекрасно работает подход свободного творчества, который я и реализовал у себя дома. Причем это не противоречит и последовательному освоению классических профессиональных художественных навыков. Наоборот, одно дополняет другое.

Несмотря на то, что наш опыт с художественной школой оказался неудачным, Тима и Коля все же кое-что там почерпнули в плане техники рисунка и живописи, несколько расширили свой кругозор. В целом, я считаю, этот опыт тоже был им полезен. Но и хорошо, что его вовремя прекратили – у ребят возникло сильное напряжение между естественной и уже привычной для них стихией творчества и тем, что требовали преподаватели по учебной канонической программе.

Еще меня иногда спрашивают, как я использовал музейно-художественный потенциал Санкт-Петербурга в своей работе. Не могу сказать, чтоб очень активно. Конечно, мы бывали и в музеях, и в театрах, любовались набережными Невы и архитектурой города. Но акцента на этом не было. Хотя, конечно, общая культурно-историческая атмосфера Питера на всех нас влияет. В целом же, как я сказал, основной упор у нас делался на внутренний творческий поиск и на общение с Природой. Честное слово, я гораздо больше люблю парки и леса, небо и море, чем архитектуру, скульптуру и классическое культурное наследие. Таков уж у меня характер. Да и плохое зрение, наверное, влияет.

Анекдот из жизни

Помню на данную тему забавный эпизод. Когда Тима и Коля были еще довольно маленькими, мы были с ними в Эрмитаже. Долгое время они вяло разглядывали образцы царского быта и шедевры живописи. Но вдруг я услыхал:

– Колька! Иди скорее сюда! Смотри! Вот это да!

Крайне заинтересованный, что же из экспонатов Эрмитажа вызвало столь бурный интерес Тимошки, я поспешил туда. А Коля уже соглашался с братом:

– Да! Классно! Здорово!

Я подошел и увидел, что мальчишки стоят и смотрят в окно, как по Неве совсем близко плывет корабль.

Я всего уж и не упомню, чем мы занимались. Кроме того, повторяю, у нас было множество других дел и занятий, никак не связанных особо с художественным творчеством. Я не стремился вырастить из своих детей художников, такой фикс-идеи не было. Я просто довольно широко и со вкусом использовал возможности работы с образами – прежде всего, для общего развития. Это было интересно, это всем нам нравилось, это было доступно – вот главные критерии, по которым я выбрал рисование и живопись как одно из основных средств воспитания. В другой ситуации я, возможно, выбрал бы что-то совсем иное или совсем по-другому строил бы весь процесс.

Я не выстраивал логических схем и планов всей этой игры-работы. Я просто старался чувствовать процесс: каждого ребенка, свой и общий; данного сегодняшнего занятия и за месяцы и годы; данной конкретной формы художественного творчества и всех разнообразных форм сразу. Конечно, ориентация тут преимущественно интуитивная. Но есть и концептуальное, стратегическое понимание. Единая внутренняя линия всегда пронизывает мои занятия с детьми и собственную творческую работу, даже если внешне все это кажется разрозненными опытами, пробами, мероприятиями.

Мои дети – мои учителя во всем художественном творчестве, во всех описанных играх и занятиях. Мне кажется, что такой путь может быть интересен многим родителям и педагогам. Далеко не каждый взрослый может найти высокопрофессионального мастера для индивидуального обучения живописи и рисунку и сумеет найти возможности для таких занятий в режиме своей жизни (а еще существует проблема совместимости учителя и ученика). А дети – всегда рядом. Если нет своих, то можно найти «поблизости». А уж педагогам вообще раздолье. Надо только веселее учиться у детей. К тому же это прекрасный способ учить их.

Возможно, кто-то скажет, что мой подход слишком «несерьезен» для педагогики. Но он работает – и для меня, и для моих детей, и для других. Честное слово, мне доставляет гораздо больше радости учиться вместе с детьми, чем с умным, строгим и серьезным видом учить их с позиции «ну гораздо более опытного человека». Возможно, у вас другой подход. Но мой стиль таков – я чувствую себя ребенком в творчестве, в обучении, в игре. А доля «взрослости» немного помогает.

«Солнечные сказки» и «Земные сказки»

Это две рисованные книги для дошкольников и младших школьников. В них даже текст рисованный. Работу над ними я начал в 1990 году, а закончил «Солнечные сказки» в 1999 году. «Земные сказки» создавались еще дольше. Множество моих поисков, ошибок, находок отразились в этих книгах: в области художественной, в области педагогической, в области внутренней работы, в области сочинения сказок… Четырежды я переписывал и перерисовывал «Солнечные сказки», трижды – «Земные сказки», тщательно прорабатывая каждую фразу, каждый рисунок, каждый штрих…

Я надеюсь, что вы, уважаемые читатели, познакомитесь с этими книгами в полиграфическом виде или на моём сайте www.papakarp.ru. Я их создавал как средство воспитания – простое и естественное и одновременно глубокое и тонкое. Вдохновляли меня мои дети, но думал я и о многих-многих других детях и взрослых. Подробный комментарий к «Солнечным сказкам» и «Земным сказкам» требует слишком много времени. Поэтому здесь я кратко укажу лишь на художественно-педагогический аспект работы над ними и работы с ними.

Тема единства, глубокой взаимосвязи слов, текста (с одной стороны) и образов, рисунков, оформления (с другой) – одна из центральных для меня. Рисованная фраза, может, смотрится несколько непривычно в наш скоростной век, но в ней возможна принципиально большая тонкость, эмоциональность, полнота. Недаром же существовало и существует искусство каллиграфии. Одновременно и рисунок может быть глубоким и многоплановым символом. Например, иероглиф. Я предпринял собственные поиски в данном направлении, сообразуясь с центрально задачей – рисовать созвучно восприятию ребенка. Одновременно это и обращение к собственной изначальной простоте.

Я рисовал каждую страницу как целостный образ, состоящий из слов, иллюстраций и окантовки по краю страницы. Слова и образы слились в нечто единое, практически невозможно их здесь отделить друг от друга. И в этом сила. Конечно, такой прием используют многие, кто делает детские книжки. Я лишь реализовал свой стиль – стиль простой, «непрофессиональной», домашней книжки. Особый акцент я сделал на точности композиции, точности каждой линии (включая ее толщину), точности каждой точки.

Создавая «Солнечные сказки» и «Земные сказки», я учился. Мои дети росли, слушая их, раскрашивая, помогая мне создавать иллюстрации. Это был некий семейный процесс. Я ходил и думал: «Как нарисовать лягушку?» «Как изобразить белку?» «Как должен выглядеть домик?»… Часто Тима и Коля подсказывали мне что-то. Мы смотрели на иллюстрации в других книгах, на фотографии… Вот, например, как изобразить головастика – просто, лаконично и симпатично? Мы вместе с Тимошей (ему тогда было 8 лет) сидели и рисовали эскизы – множество эскизов головастиков, вплоть до размером на целую страницу. И, наконец, нашли способ, который и реализовался.

vl0010

Вообще для ребенка часто стоит вопрос типа: «А как нарисовать лягушку?» «Солнечные сказки» и «Земные сказки» могут подсказать ответы на вопросы данного характера. Особая убедительность заключается в том, что рисовавший эти книги взрослый сам «не умел рисовать». То есть здесь отражен именно стиль поиска неумелого, но искреннего ребенка, а не стиль профессионала, мастерски владеющего искусством рисунка.

Абстрактные картинки дополняют обычные конкретные рисунки. Я полагаю, что для детей неплохо знакомиться и с абстрактными образами, это абсолютно естественно. Ведь, например, узор капель дождя на оконном стекле – это абстрактная композиция. Или бегущие от разных источников и перекрещивающиеся круги на воде. Или облака в небе…

Для взрослых работа с образами «Солнечных сказок», «Земных сказок» и нарисованных в том же духе двух других книжек и серии развивающих игр – это возможность глубоко ощутить стихию детских образов, детских символов, детских состояний души, детских способов мировосприятия. Ощутить и научиться рисовать в созвучии со стилем психологии ребенка. Причем не обязательно в стиле моих работ. Ведь все дети и все взрослые разные.

Несмотря на такую вот «домашнюю» и «детскую» форму, «Солнечные сказки» и «Земные сказки» очень глубоко связаны с художественной культурной традицией, с самыми ее фундаментальными основами. Конечно же, я не только следовал внутреннему творческому процессу, но и внимательно изучал книги по живописи и рисунку, биографии великих художников, репродукции их работ. В какой-то момент я понял нечто сущностное в этой сфере, нечто лежащее в самой основе. И с тех пор ощущаю себя настоящим художником.

Так получилось, что «Солнечные сказки» и «Земные сказки» стали той концепцией, от которой далее развивается все мое творчество – и в области литературы, и в области рисунка и живописи, и в области педагогики. Мои картины представляют собой раскрашенные иллюстрации из этих книг или развитие начатых там сюжетных линий. Мои книги для подростков и взрослых – тоже немного сказки, они обычно включают сказки как часть. Педагогика для меня состоит, прежде всего, во взаимопонимании с ребенком, во взаимном обучении, в совместном поиске мудрости, света, добра…

Словом, уважаемые родители и педагоги, я всячески рекомендую вам познакомиться с «Солнечными сказками» и «Земными сказками», познакомить с ними ваших детей и использовать сии замечательные книжки в вашей воспитательной и обучающей работе. Я не стесняюсь хвалить их, так как ощущаю себя лишь помощником в деле появления их на свет. По-моему, это шедевры. Я не уверен, что смогу когда-либо создать что-то сопоставимое с ними по художественной глубине, выразительности и простоте. Но я все же надеюсь и работаю.

Как работать с этими двумя книгами? Да очень просто: читать, разглядывать, при желании раскрашивать какие-то картинки. Ориентироваться по интересу – вашему и детей.

Мне близок мягкий, ненавязчивый, даже как бы не очень активный стиль. Именно так сделаны «Солнечные сказки» и «Земные сказки». А всякие стереотипные идеи вроде «ребенку нужно обязательно яркое», «только профессионалы могут рисовать детские книжки», «рисованный текст неудобно и неестественно читать» – они меня не смущают. Многим взрослым (особенно далеким от мира детей) бывает трудно сразу «включиться» в стихию детского, простого, естественного стиля. Но дети обычно чувствуют сразу.

Завершая сей краткий обзор двух книг, мне хочется сказать, что в них я, по-моему, ничего особо нового не открыл и не изобрел, а просто вспомнил то, что в глубине души хотелось вспомнить. Целенаправленная простота существенно отличается от безответственной усложненности. Это, конечно, не я придумал, это известно тысячи лет. Я лишь реализовал ту форму, которую смог, которая оказалась интересной и понятной.

Я не сомневаюсь, что «Солнечные сказки» и «Земные сказки» со временем станут массово популярными, любимыми и широко используемыми педагогами и родителями. Художественная, образная линия тут очень проста, универсальна, общедоступна и фундаментально сильна. А стало быть, есть масса возможностей для применения и в плане общего развития, и в плане специального художественного тренинга-творчества, и в плане совершенствования собственной квалификации педагога и родителя, и в плане развития умения понимать и чувствовать детей для всех заинтересованных взрослых… Через «Солнечные сказки» и «Земные сказки» можно найти ключи и ко всем остальным формам художественного творчества с детьми и для детей.

Для тех же, кому по каким-либо причинам стиль этих двух книг радикально не близок и не интересен, думаю, все-таки было бы полезно хоть слегка познакомиться с ними: проглядеть, прочитать одну-две сказки, раскрасить одну-две картинки… Возможно, конечно, сие есть мое авторское самомнение, но мне кажется, что практически для любого взрослого или ребенка найдется что-то нужное, душевно-значимое, долгожданно-радостное в сказках и рисунках, родившихся из детского и профессионального поиска солнечного света и земной настоящности. Смешно? Ну и хорошо.

Да, кстати. Может, вам покажется близкой тема «домашней», рукописно-рисованной книжки? Может быть, вам захочется поработать в данном направлении вместе с детьми? Вот Машенька, например, сделала так книжку со своими стихами и рисунками и подарила Тиме на день рождения. Тут море форм, степеней сложности, и возможных концепций.

«Лото ужика» и другие (серия развивающих игр)

Одновременно с работой над «Солнечными сказками» и «Земными сказками» мы делали серию развивающих игр: «Лото ужика», «Буквенное лото», «Лото чисел», «Движение» и «Стрелочки».

Все начиналось с того, что я их «изобретал» для маленьких Тимы и Коли. Конечно, идеи устройства данных игр далеко не новы. Но в то же время, они как бы рождались в нашей семейной творческой лаборатории. А потом мы, играя в них, много лет оттачивали художественную форму и структурную организацию – уже ориентируясь на массовое использование. Все началось с двух каких-то картонок неопределенной формы (взял то, что оказалось под рукой), на которых я изобразил контуры небольших фигурок, вырезанных из цветного картона (сначала вырезал фигурки, а затем обвел их по контуру карандашом). Оказалось очень популярно. Мальчишки играли и играли. И тогда я начал целенаправленно работать в данном направлении, используя простой принцип лото.

Потом я тоже на двух картонках изобразил по 7 чисел, сделал соответствующие карточки и как-то все это раскрасил. Затем появились лото с буквами, с узорами из стрелочек, с абстрактными графическими рисунками. Мы активно играли втроем (Маша тогда еще не родилась), и я мог в полной мере ощутить прелесть такого вот раскладывания форм по соответствующим местам, смог прожить, прочувствовать все нюансы и значимые стороны процесса. Это была и игра, и обучение, и исследование.

Сколько фигурок, элементов лото нужно разместить на одной большой карте? Каковы должны быть конкретные формы? Почему такие, а не другие? Каков должен быть стиль оформления? Как описать правила игры? Какую сделать обложку? Как должно соотноситься «второстепенное» оформление и «центральная» дидактическая задача каждой игры? Сколько нужно больших карт? Такие вопросы я рассматривал тщательно и системно.

Множество раз мы перерисовывали игры. Мальчишки активно помогали на всех этапах. «Лото ужика» дважды издавали пробными тиражами, но неудачно. Немного погрустив, я с новым рвением вновь принимался за усовершенствование формы, пока в 1999 году не довел дело до конца. И тогда уж образовательный центр «Гармония» издал всю серию из пяти игр.

Конечно, напечатанные на картоне, данные игры много удобнее. Но и в том виде, в котором их можно взять на моем сайте www.papakarp.ru, есть масса возможностей. Игры ориентированы на дошкольников, но в плане «заготовок для творчества» могут быть интересны в любом возрасте. Тут два пути. Первый: ребенок раскрашивает сам. Второй: взрослый раскрашивает для маленького ребенка. Вариант: более старший ребенок раскрашивает для маленького.

Художественная сторона в каждой игре – главное, над чем я работал. Но здесь уже не просто «творчество как свободное самовыражение» (что, безусловно, неплохо само по себе), а «творчество как решение конкретных практических задач»: создание из черно-белой заготовки-раскраски цветовых насыщенных картинок для игры и обучения. Одновременно это и глубокое знакомство с некоторыми простыми, базовыми образами, пропускание их через свои руки, через свои чувства.

vl0011

Играя в сделанную игру, ребенок осуществляет тот же процесс. Он не просто раскладывает цифры и буквы и запоминает их, не просто учится различать формы и структурированные картинки. Он играет с образами и среди образов. Причем эти образы изготовлены для него очень тщательно, на художественном уровне и с пониманием того, как происходит данная игра, как соотносятся между собой все ее стороны.

А еще очень важен аспект индивидуализации. Дорабатывая (раскрашивая и вырезая) игру для ребенка или для группы детей, взрослый автоматически сориентируется с учетом вкусов, интересов, психологических особенностей тех, для кого он ее делает. А ведь с ними еще можно посоветоваться: «Каким цветом раскрасить птичек? А цифры? А у нас листья летние или осенние? А бабочку какую сделаем?..» Можно поручить малышу выбирать и подавать цветные карандаши или раскрасить что-то посильное (чтобы при этом не испортить всю игру), пусть он ножницами попробует вырезать одну-две карточки…

И сам ребенок, если он уже не очень кроха, раскрашивая, создает свою неповторимую игру-сказку, оживляет свою сказочную реальность. Тем более, что в каждую из игр входит маленькая сказка-инструкция, создающая историю ситуации и объясняющая общую линию.

Тут много уровней возможной сложности. Ребята постарше (особенно те, кто хорошо рисует) создавали на основе исходных графических структур очень интересные и проработанные цветовые образы. Мои дети раскрасили множество комплектов готовых игр, уже будучи достаточно взрослыми. Да и я сам этим занимался с удовольствием. Для педагогов и художников в данных играх заключены хорошие возможности для тренинга.

Но и нераскрашенная, чисто графическая форма работает. Здесь тот же художественный стиль, что и в «Солнечных сказках» и в «Земных сказках». Совсем не обязательно создавать цветной образ. Можно играть и так.

Есть люди, которые любят точное геометрическое изображение. Сам я не такой. Поэтому в играх кружки у меня не точно круглые, квадраты не точно квадратные, цветочки имеют разные лепестки, прямые линии часто слегка изгибаются… Тут есть идея: каждая карточка немножко отличается от других, у нее есть своя особая индивидуальность – как в Природе, как в жизни. И еще: каждая страница игры нарисована как единый, целостный образ, в который врисованы цифры, буквы, стрелочки, формы, узоры…

Для чего весь этот «сыр-бор»? Дело в том, что я реализую простой принцип: увязывать интеллектуальную, «дидактическую» информацию в одно целое с образной, художественной, реально-жизненной. То есть решается задача благоприятного психологического контакта ребенка с изучаемой информацией – буквами, числами, фигурами… «Центральные» изучаемые образы увязаны в единую художественную композицию с картинками, иллюстрирующими входящую в каждую игру сказку. То есть художественный образ существует не просто как развлекающий фон, не просто как иллюстрация, а в качестве неотъемлемой части процесса интеллектуального обучения, в качестве мощного движущего средства.

Во всей дидактической стороне нет жесткой логики. Я следовал чувству естественности, гармоничности. Есть масса других способов изучить буквы, числа, формы. Но здесь стержнем является задача общего развития, а уж к ее процессу «пристраивается» обучение конкретным навыкам. Но с другой стороны, дидактическая задача «держит» всю конструкцию каждой игры, придает ей целесообразность, устойчивость, смысл. Словом, получается нормальное соотношение интеллекта и многообразия реальных форм жизни.

В дошкольном возрасте человек учится исходным базовым вещам, на которые потом будет опираться в школе. Поэтому, создавая такую вот серию развивающих игр для дошкольников, я стремился в художественной форме детских рисунков и сказок выразить настроение радостного, заинтересованного, правильного отношения к учебе. Играющие могут почувствовать его и, возможно, воспринять в свой внутренний багаж.

Вот такая получилась система из пяти игр – с акцентом на образную сторону. Как и любая методическая разработка, она требует некоторого желания и старания со стороны использующего его взрослого. Особенно желательно совместное игровое творческое усилие взрослых и детей. Активное участие родителя или педагога существенно расширяет и углубляет спектр задач, которые можно решать с помощью «Лото ужика», «Стрелочек», «Буквенного лото», «Движения» и «Лото чисел».

Данная серия игр – наиболее «технологичная» из моих художественных разработок. Вдохновение тоже, конечно, играло роль, но в основном работа строилась как многоэтапный и многоплановый исследовательский процесс, где серьезно и методично отрабатываются все аспекты.

Были и другие идеи такого типа игр-лото с другой информацией. Но пока остановился на описанной серии. Возможно вы, уважаемые родители и педагоги, разработаете подобные игры сами в необходимых видах информации и в близких для вас образных формах. На сей случай хочу поделиться следующими наблюдениями. Уголки элементов, которые вырезаете, удобно закруглять. Количество элементов лото, соответствующее одной большой карте, не должно быть слишком большим – иначе малыши устают и теряются, особенно в случае сложных по структуре элементов. Элементы, которые надо прикрывать сходными карточками, должны быть хорошо заметны на остальном фоне. Иногда надо пометить лицевую сторону фигурки – божья коровка в «Лото ужика» выполняет именно эту функцию.

Возможно, во многих случаях не столь тщательно отработанная, но родившаяся в живом процессе игра будет не менее уместна. Очень важна именно жизнь, динамика, взаимодействие с детьми. Возможно, те взрослые, которые учились рисовать по классической программе, смогут изобразить элементы лото и игровые поля более интересно, чем удалось мне. Но и те, кто совсем почти не привык к роли художника, может смело браться за дело – я, когда начинал, не умел почти ничего. А дети мои уже сразу оценили мой труд тогда.

Кроме принципа лото я придумывал много других. Но оказалось, что у нас лучше всего работала простейшая идея. Да и на все, конечно, головы и времени не хватает.

Резюмируя, могу сказать, что создание такого системного игрового образного пространства, как серия этих пяти развивающих игр, оказался удивительно динамичной, эффективной, многоплановой формой работы с детьми. После издания в 1999 году я мог наблюдать, что все работает, как и было задумано. У опытных педагогов, отнесшихся внимательно к сей разработке, возникали идеи по применению, которые мне и в голову не приходили. Например, одна психолог для работы в группах шестилетних детей клеила фигурки из «Лото ужика» на наждачную бумагу – чтоб детишкам шершавей было, чтобы мелкую моторику стимулировать. Она же придумала работать в группе с «Лото ужика» на скорость (у каждого из детей была игра).

Трудностью обычно является то, что взрослые (даже многие дошкольные педагоги) с первого взгляда не проникаются очарованием моей серии игр. Обычно требуется объяснить, показать, поиграть со взрослыми тетеньками в детскую игру (уже заранее раскрашенную и вырезанную), чтобы они ощутили вкус и смысл. Просто надо попробовать подойти к делу так, как подходят маленькие дети, прочитать сказку, отойти от стандартных подходов…

С моей точки зрения, вовсе не обязательно много играть в эти игры. Работает даже разовое занятие – на уровне впечатления. Мы, бывало, месяцами не притрагивались к нашим лото. А потом вспоминали и играли с новым интересом. Может, кому-то достаточно одной игры. А совсем крохам для начала надо только две большие карты (или даже одну) и соответствующие карточки или фигурки. К раскрашиванию тоже можно подходить дифференцированно. Маше, например, больше всего нравилось раскрашивать «Лото чисел» – там много лесных и болотных зверей, птиц и прочих жителей. А мне – «Стрелочки» (видимо, по причине склонности к абстракциям). По-моему, сие есть очень перспективная тема: многочисленные лото с абстрактными картинками. Надо, конечно, только, чтобы они были добрые и радостные.

Стиль жизни художников

В российском обществе конца ХХ – начала ХХI века социальное место художника весьма специфично. Мне кажется, что большинство населения воспринимает работников данной сферы либо как чудаков, либо как изготовителей сувениров, либо как тех, «кто умеет изобразить похоже». В целом престижность данной социальной роли невысока. Для большинства взрослых людей творческие искания художников – это нечто малопонятное и далекое, это какая-то экзотика или особого рода блажь.

Но с детьми все иначе. Когда мы рисуем вместе с детьми и для детей – это уже педагогика. Прежде всего, педагогика. И еще реальное дело привнесения в мир новых образов, новых красивых вещей, новых впечатлений и состояний…

Почти все дети – художники. Причем настоящие. И стиль жизни ребенка во многом похож на стиль жизни профессиональных взрослых художников. В нем большую роль играют вдохновение, настроение, искренность, восторг, удивление, внимательное и чуткое наблюдение мира…

Взрослея, большинство детей уходят в другие стили жизни. Но видимо, всем нам важно прожить в детские годы те самые состояния и душевные ситуации, которые учат нас чувствовать жизнь и быть естественными. Где-то в глубине души в каждом из нас, взрослых, продолжает жить ребенок, замирающий в немом восхищении перед многообразием и непостижимостью мира. И я думаю, этот спрятавшийся ребенок все же играет немалую роль в судьбе каждого человека – особенно в области психологической устойчивости и социальной адаптации, особенно в трудные моменты жизни и в требующих нестандартных решений ситуациях… Поэтому, рисуя вместе с детьми, мы реально готовим их к будущим трудностям, к будущим неожиданностям, к будущим возможностям…

Стиль жизни художника – это некая условность. Но в нее можно поиграть. Мне нравилась такая игра на протяжении многих лет. Видимо, происходила компенсация очень регламентированных, «упорядоченных» и бедных яркими образными впечатлениями детских и студенческих лет. А кроме того, такой стиль был максимально удобен, созвучен необходимостям воспитания моих детей в тот период. И в плане моих социально-полезных действий был подходящим. А теперь время переменилось, дети почти выросли, да и мне стало интереснее другое: писать книги, передавать людям свой опыт… Хотя рисую и сейчас много.

Как живут художники? Кто как. Есть, наверное, среди них и очень упорядоченные люди. Но все же для нас режим жизни был много лет весьма неупорядоченным. Но сие не значит «хаотическим». Просто в один день хорошо сидеть и смотреть часами на небо, а в другой – мы читали или шли в гости. Есть вдохновение – рисуем. Нет вдохновения – учим математику или занимаемся хозяйством. И так далее. То, что я все эти годы учил своих детей дома, очень хорошо гармонировало с таким гибким режимом.

Меня часто спрашивают, не стали ли мои дети от такого режима жизни недисциплинированными. Отвечаю: нет, не стали. Да и сам я не превратился в разгильдяя. При необходимости мы легко вписываемся во внешние дисциплинарные рамки. Наоборот, умение быть гибким расширяет диапазон социальной адаптации. В том числе, и в условиях жестких внешних режимов. К тому же, серьезное творчество, серьезная работа вырабатывают внутреннюю дисциплину, осознанный самоконтроль.

Честно говоря, мне не всегда легко найти общий язык с другими художниками. С одной стороны, мы работаем с образами, ищем вдохновение и все такое. Но с другой стороны, сказывается наличие у меня системного физико-математического образования и соответствующего подхода к творческой работе. И к тому же, основная цель моя – педагогическая.

Анекдот из жизни

Как-то раз я зашел в одну престижную галерею и стал показывать мои сувениры с абстрактными изображениями директору. Очаровательная дама – очень вежливая и явно повидавшая немало художников и плодов их творческих поисков – поглядела и спросила:

– А вы это по какой-то идее раскрашивали или… э…что называется, «от балды»?

Я искренне ответил, что никаких строгих идей у меня при раскрашивании сувениров не было.

– А-а-а… Понятно, – кивнула дама-директор. Работы она не взяла, но приглашала еще приходить, когда нарисую что-то новое.

И мне было очень приятно, что методика моего творчества была охарактеризована столь лаконично и по существу.

Мир художников занимателен. Все мы, люди данного сорта, чем-то похожи, что-то нам друг в друге понятно с полуслова. Кто-то позиционирует себя, задирая нос, и держится как «профессионал высокого пошиба». Кто-то очень тих и скромен, принижая свои способности. Кто-то деловит и успешен в коммерческой стороне художественной деятельности. А кто-то человек «не от мира сего». Но все мы немножко дети. Без этого, как сказала мне одна пожилая тетенька-скульптор, не бывает художника.

Бродить по городу, любуясь отблесками света на зданиях и на волнах питерских рек и каналов. Просто бродить – ни для чего. А потом нарисовать что-то. Удачное или неудачное. Это, действительно, образ жизни, образ мироощущения, образ мысли…

«Артистический бардак» в квартире, развешанные и расставленные везде холсты, множество кистей, красок, рамок, реек и других атрибутов «художественной жизни»… Конечно, так обустраивать свой дом не обязательно. Но определенный шарм тут есть. Собственно, дело вкуса.

Постепенно в семье, в квартире создается особая атмосфера. По-моему, вот это как раз важно. Это учит само собой, без слов и заданий. Именно атмосфера, способ жизни могут передать главные, трудноуловимые и трудноформулируемые словами аспекты творчества. В конце концов, дети просто находятся рядом со взрослым, который так живет. Так или иначе мы участвуем все вместе в каждой картине, каждом сувенире, каждом рисунке для книги…

У нас даже наш домашний любимый крысенок Шусик рисовал. Маша давала ему в лапки кисточку с краской и подносила бумажку. Получались симпатичные рисунки. А то поднесем его к недосохшей картине, а он в нее носом ткнется или лапкой заденет – тоже штрихи какие-то добавит. Мы на него никогда за это не ругались, просто не давали входить в раж. Внося свой элемент непредсказуемости в нашу живопись, Шусик способствовал общему творческому процессу.

Конечно, далеко не каждому родителю или педагогу подходит стиль жизни художника – разные люди, разные обстоятельства, разные дети… Но понимать сущность работы художника, способ его действия, по-моему, важно и родителям, и педагогам, и психологам – чтобы лучше понимать детей, лучше уметь им помочь в их рисовальных и живописных реализациях, да и в других делах и занятиях. Тогда ковыряние в луже или разглядывание узоров на камушке уже не будет казаться таким вот «несерьезным» времяпрепровождением – ведь дети-художники играют с образами окружающего мира, впитывают их, внутренне перерабатывают, готовятся творить новые…

Этапы и периоды в творчестве

Мой опыт рисования с детьми вовсе не строился линейно и последовательно. У нас и речи не шло о каком-либо «планомерном освоении навыков». Как я уже сказал, не было никакой, даже самой условной программы. Хотя внутреннюю логику развития процесса я чувствовал всегда. Так же, как и стратегическую перспективу.

Интуитивная педагогика в данном плане существенно отличается от педагогики четких алгоритмов. И если в освоении предметов школьной программы со своими детьми я все же последовательно придерживался принципа пошагового продвижения, то в стихии художественного творчества мы вообще не ориентировались на какие-либо схемы, а двигались совершенно свободно.

В то же время, оглядываясь назад, я вижу несколько больших этапов в нашем художественном приключении. Я не помню точной хронологии. Тем более трудно провести возрастные границы – дети-то у меня все разного возраста, а рисовали мы обычно все вместе. Во многом данные этапы перемешивались – меж ними трудно провести четкие границы. Но все же некое деление видеть удобно – чтобы лучше осознавать весь процесс, чтобы ощущать перспективу и динамику.

В качестве первого этапа я бы выделил простые игры и упражнения с образами (для детей – игры, для меня – еще и упражнения). Размазывание красок по листу бумаги. Рисование «загогулин» цветным или простым карандашом. Игры с нашими мозаиками. Более старательные упражнения по созданию композиций из цветовых пятен или линий… Смысл этапа: мы как бы осваиваемся в пространстве образов, привыкаем к его возможностям и к его безграничности. Мы пробуем себя.

Следующий этап – рисование конкретных символьных образов. Домики, человечки, лягушки, Солнышко, цветы, горы, деревья… У нас данный этап совпал по времени с работой над «Солнечными сказками» и над серией развивающих игр-лото. Пусть мы рисуем «примитивно» и «непрофессионально», но уже вполне понятно, что мы изображаем. Архетипические детские образы-символы – это целая тема. Смысл этапа: прожить их, прочувствовать в практике, научиться (пусть и очень условно) изображать героев и события, обстановку и настроение (например, улыбка у лягушонка или у рыбки – обязательное явление на всех моих рисунках и картинах).

С началом работы над картинами маслом у нас наступил новый этап. Мы делали уже не просто графические изображения, а предметы интерьера, живые и теплые вещи. Тончайшие оттенки красок и их сочетания, микрофактура мазков и холста, форма доски для картины, устойчивая психологическая позитивность образа, достоверная передача сущностных состояний объектов мира… Смысл этапа я бы сформулировал так: освоение бесконечности живописи маслом – в каждом конкретном создаваемом предмете.

Четвертый этап начался, как ни странно, когда я несколько отошел от глобальной живописи маслом и переключился на небольшие объекты (кубики, камушки, подвески…) В чем тут специфика? Объем! Изделие существует не только с лицевой стороны, а со всех сторон! Возникает завораживающая неисчерпаемость переходов с грани на грань, парадоксальность психологического восприятия, многовариантность взгляда… То есть смысл в том, что мы проживаем объемные структуры из цветовых комбинаций, учимся чувствовать пространство.

Пока я работаю на данном этапе. В перспективе – пространственный дизайн помещений и архитектура (если условия сложатся).

Помимо выделенных глобальных этапов, я могу вспомнить и выделить множество разнообразных периодов в нашем семейном и в моем личном художественном творчестве. Месяц-два или год-другой работа строилась по какой-то достаточно устойчивой схеме (не специально жестко заданной, а родившейся из внутреннего содержания самого процесса творчества). Мы в то или иное время сосредотачивались на работах какого-то одного типа: картины маслом или черно-белые сувениры, или иллюстрации в нашу книгу, или роспись стен…

Что хочется подчеркнуть? То, что творчество не хаотично, а естественно-ритмично, естественно-динамично. Нет четкого плана, нет регламента, но есть вполне ясные задачи в каждом периоде, вполне четкие формы работы.

Смешно, но каждый раз, когда я начинаю новый период, новую тему, мне кажется, что уж теперь-то я наконец нашел то, чем буду заниматься долгие годы. Такое сильное ощущение! И все предыдущее представляется подготовкой к данному прорыву.

Но вот проходит время (несколько месяцев или несколько лет), и я как-то успокаиваюсь, жажда образов данного типа ослабевает. И открываются новые идеи, новые формы, новые дали…

Есть периоды, когда мы вообще мало рисуем. Ведь существует масса других дел! А иногда все дела откладываем и погружаемся с головой на несколько недель (или даже на два-три месяца!) в стихию художественного творчества.

Я перестал бояться смены видов деятельности. Мы можем бросить создание серии картин на полдороге, если вдохновение куда-то делось. Раньше я дергался и волновался: как же так – не завершить начатую работу! А может, она плохая? Может, надо все переделать?! Но потом я видел, что просто требовалось время, требовалась пауза. Через недели, месяцы или годы процесс возобновлялся и картина завершалась.

Своих детей я учу в таком же ключе. Я объясняю им, что иногда лучше отложить работу и подождать ее созревания, подождать вдохновения. А может, мы просто должны что-то внимательно понаблюдать, прежде чем изобразим это на холсте? Вот нарисовали небо, а ветку ивы на его фоне мы еще не совсем готовы изобразить. Гуляем и смотрим, как выглядят ивовые ветки, как они взаимодействуют с пространством воздуха, с далеким небом…

Осознавая процесс творчества как свободный, мы понимаем, что каждый новый период не случаен. Он опирается на все предыдущие. Он соответствует нашей теперяшней жизненной ситуации. Например, сейчас лето и можно много разглядывать деревья и рисовать их. Или сейчас лето и мы живем на даче, где заняты в основном купанием и сбором грибов, а лишь между делом отпиливаем от брусков на чердаке заготовки для будущих сувениров.

Некоторые темы уходят, а потом возвращаются – в новом звучании. Так у меня регулярно происходит и с живописью маслом, и с книжной графикой, и с сувенирами…

То же самое и у моих детей. Например, у Тимы был период, когда он много рисовал гуашью на больших листах ватмана. Получались очень интересные работы. А потом он забросил это дело. В другой раз Тима сделал много небольших рисуночков тушью – очень выразительных и оригинальных. И тоже потом оставил данную тему.

Может, меня кто-то осудит за такую «бессистемность». Но, ей-Богу, так получается веселее! Когда для вдохновения открывается дорога, когда оно буквально требует воплощения – тогда уже не до регламентов и рассуждений. Просто работаем.

Уроки рисования – как я их провожу

Иногда я провожу рисовальные уроки или занятия: в детских садах, в школах, в туристическом лагере, в Педагогическом университете, дома, в гостях… То есть это не наш внутренний семейный процесс, а нечто иное.

Оговорю сразу: речь идет об эпизодических, часто разовых занятиях. Цель при этом состоит не в том, чтобы планомерно учить рисовать или планомерно и системно развивать творческие навыки, а в том, чтобы вдохновить, показать возможности такого чудесного дела, дать людям почувствовать прелесть занятий живописью… А иногда задача еще проще: дать разовое впечатление, которое запомнится. А постоянно я никого не учу, нет такого опыта у меня пока.

Мой подход: подготовить все материалы и простые идеи, чтобы народ мог сразу включиться в свободный творческий процесс. Я всегда хвалю, ободряю, воодушевляю, немного советую.

Если дело происходит у нас дома, то работает вся обстановка – картины, разрисованные стены, множество поделок, «настроение квартиры»… Иногда мы организуем общий процесс – рисуем рядом. Я выдаю кисти, краски, другие материалы и показываю, как с ними обращаться. Малышей подстраховываю – чтоб не измазюкали все вокруг и самих себя. Взрослые нуждаются в том, чтобы несколько раскрепоститься, поверить в себя. Ребята школьного возраста часто советуются по поводу работы на разных этапах.

Совсем другая форма – открытые уроки в детских садах. Я несколько раз проводил такие мероприятия в разных формах – показывал детям работу масляными красками.

В одном случае я пришел в группу, меня представили, я сел за стол, разложил краски, кисти, разбавитель, тряпки и все прочее, достал подготовленную доску и начал рисовать. Дети подходили, смотрели, иногда просили разрешения что-то подкрасить, попробовать. Я показывал, как развожу краски, как их смешиваю, как надо брать краски кистью и класть на доску. Я давал ребятишкам немного поработать, предварительно объяснив задачу. Приходилось, конечно, следить за порядком, чтоб не испортили картину. Причем группа была разновозрастная – от двух до семи лет.

А в другой раз все было построено строже. Мне предложили уложиться в регламент: полчаса на группу. Я, конечно, был сильно озадачен. Но отказываться или спорить не хотелось. Я загрунтовал по куску оргалита на каждую группу и нарисовал на них по Солнышку (простым карандашом). Подготовил всего несколько масляных красок: желтую, красную, синюю и белую. Перед уроком все это разложил на столе.

Когда дети пришли и встали передо мной, я при них развел краски, выдавливая их из тюбиков и давая всем присутствующим возможность насладиться сим простым, но непривычным и завораживающим процессом. Потом объяснил задачу. Потом дети подходили по одному, брали кисть и рисовали Солнышко, используя желтую и красную краски. Каждый делал несколько мазков и передавал кисть следующему. Командовал сменой я. Затем точно так же нарисовали небо, смешивая синюю и белую краски. Получилась картина. Настоящая и вполне симпатичная.

vl0012

В обоих случаях описанных открытых уроков получившиеся картины оставались в детских садах – теперь дети могли на них смотреть и вспоминать процесс рисования, в котором принимали участие.

А вот другая ситуация. Меня попросили помочь с математикой мальчику девяти лет. Знакомлюсь и вижу: парень очень живой, эмоциональный, тонко и энергично чувствующий, весьма сообразительный. Математика школьного учебника для него суха и далека от его способа восприятия жизни.

Чуток порешав примеры, мы с ним начинаем вместе рисовать – кое-как, карандашом на листках бумаги, сидя рядом на диване. Я чувствую живой отклик этого парня, он «врубается» сразу. Постепенно, между делом немного решаем задачи, рисуя к ним рисунки. «Пошло!» Парень забывает, что математика – штука скучная. Мы рисуем и решаем.

На следующее занятие я приглашаю его с мамой к нам домой. Тут уж совсем не до математики! Мы разглядываем картины, раскрашенные кирпичики, кубики и камушки, рисуем вместе с Машей. Бьющей изнутри и через край буйной энергии молодого человека предлагается адекватный выход – стихия образов, стихия художественного творчества. Мама с пониманием поддерживает.

Третье занятие проходит снова у них дома. Мы интенсивно занимается математикой (с переменным успехом), используя рисунки. Потом пересаживаемся с дивана за стол и начинаем рисовать фломастерами по очереди: картинку он, картинку я. Время летит, мне жаль уходить. Продвинулись ли мы в плане математики? За три занятия это трудно. Но новую форму занятий его мама, по-моему, увидела и сможет использовать. Важно уйти от скуки и несосредоточенности в интенсивный, энергичный, интересный процесс.

Иногда я провожу «сказочные уроки». На них дети тоже рисуют. Я выбираю подходящие сказки и читаю их в классе. Особенно удобна история про растущую и осваивающую все более сложные и интересные способы взаимодействия с окружающим миром картошку (она стала живой) – одна из «Солнечных сказок». Во время чтения я мелом на доске постепенно рисую, как у картошки появляются глаза, уши, рот, нос, ручки, ножки – по ходу истории. То есть получается живая, динамичная иллюстрация.

Итак, мой стиль уроков рисования и живописи это:

– создавать психологическую атмосферу и общую обстановку, благоприятную для свободного, позитивного творчества;

– показывать свои работы в качестве иллюстраций, тем для поисков, образцов, объяснения;

– показывать, как работаю я сам и вовлекать ребят в общий процесс;

– помочь организовать рабочее место и научиться управляться с красками, кистями и прочими материалами;

– лишь слегка советовать или предлагать что-то при необходимости;

– учиться самому у детей.

По моим наблюдениям, даже одно-два занятия могут дать очень глубокие и сущностные впечатления для ребенка, подростка, взрослого. Я именно так подхожу, стараюсь осознавать каждый такой урок как весьма важное дело, как особенное приключение – и для меня, и для тех, с кем его провожу. Конечно же, я сам тоже многому учусь во время обучения других.

Естественно, обычно трудно при первом знакомстве с человеком, группой достичь высокого уровня концентрации творческого состояния. Но если есть время на подготовку, то все же обычно удается сформировать осознанное и качественное действие. Я продумываю весь ход занятия, «проигрываю» разные варианты, стараюсь предугадать возможные трудности, ориентируясь на известную заранее информацию. Главный ориентир – интерес, динамичность. Без этого любое занятие развалится. И конечно, реальный урок идет во многом не так, как задумывалось – это живая ткань.

Если занятие происходит экспромтом, то тут тоже есть радость. Я могу просто живо и искренне откликаться на запросы и действия моих учеников, могу сам творить рядом с ними, искать интересные решения. Иногда так получается даже веселее, чем с подготовкой – больше энергии спонтанности и неожиданности.

Но и занятие без особой моей концентрации на нем, без особого моего старания может иметь смысл. Это ведь общение. Даже если мы не очень продвинулись в плане творчества, мы можем что-то другое важное тут достичь. А иногда детям или взрослым просто надо предоставить условия и свободу и почти их не трогать – пусть поработают сами.

Иногда мне бывает грустно, и я думаю, что в таких вот эпизодических художественных мероприятиях мало толку. Но потом понимаю, что эти мысли – проявление стереотипного подхода. Мне помнятся почти все уроки, которые я проводил по описанной здесь идее. Существует не только ежедневный тренинг, необходимый нам в обучении. Существует еще и театр, и цирк, и праздник, и просто непривычная, особая ситуация – все это тоже работает и дает нам расширение возможностей.

Концепция разового занятия, открытого урока, мастер-класса занимает весьма существенную роль в моей работе. Форма и структура общения, обмена в условиях, когда люди встречаются на короткое время, отличаются от семейной ситуации взаимодействия. Но для меня суть дела и там, и там одна и та же: совместный творческий процесс (с некими ориентирами и техниками, но свободный, естественный, интересный и доброжелательный).

Философия детского рисунка

В данной главе я кратко изложу результаты моих многолетних наблюдений за процессом детского творчества и соответствующие мои размышления, рождавшиеся по ходу дела. То есть получается вроде концептуальных идей. По-моему, для родителя и педагога весьма важно не только осуществлять те или иные воспитательно-обучающе-развивающие действия, но и понимать, осознавать некие общие, системные принципы, являющиеся «стержневой линией», «связующей нитью» всех конкретных методов и техник.

Две стихии

Как я уже немного писал, в рисовании с детьми и для детей хочется совместить две стихии: свободу и организованность. Тут часто возникает путаница. Кто-то боится избытка свободы. Таким людям кажется, что тогда «все пойдет вразброд», «не будет никакого порядка», «энергии хаоса сокрушат смысл и разумную гармонию» и т.п. Кто-то боится избытка организованности. Им кажется, что тогда «умрет всякое живое», «задохнутся вдохновение и радость», «возобладает серость и стандартизированная механистичность» и т.п. Такие опасности реально существуют, крен в ту или иную сторону – вещь довольно обычная у многих педагогов и родителей. Я стараюсь соблюдать баланс.

В моей практике работы с детьми существуют и ситуации, когда я «напрягаю» на занятиях. Но к рисованию сие не относится. Это ведь не обязательный предмет, как алгебра или русский язык. Рисование у нас всегда дело сугубо добровольное. Я могу лишь немного простимулировать детишек: напомнить им порисовать, воодушевить, посоветовать, попросить мне помочь, изобрести для них новые интересные формы…

У меня концепция такая. Творчество – дело свободное, оно реализуется только на основе искреннего интереса и желания. Но с другой стороны, в этом процессе может присутствовать некая организованность, некие помогающие дополнительные условия, которые помогают «зажигаться» и «гореть» «огню творчества». Психологическая атмосфера, позиция находящегося рядом взрослого, обстановка, наличие материалов и их качество, общий настрой, понимание задачи, образцы и заготовки для работы, примерный режим… – все сие является мощной поддержкой свободному, искреннему и спонтанному творческому процессу. Более того, системная организованность помогает «гореть» этому «огню» не отдельными всплесками, а длительно, помогает сделать не сиюминутную поделку, а законченную художественную вещь (может быть – сложную, может быть – простую).

По-моему, главное тут – деликатность педагога и родителя. Поучить, но не слишком. Организовать, но не потушить импульс свободы. Дать свободу, но помочь сориентироваться. Поддержать индивидуальный стиль, но слегка его направить в русло рабочего процесса. Предложить варианты, но не уговаривать и не давить. Искренне и по-доброму обсудить результаты творчества. Морально поддержать, но стимулировать к росту, к совершенствованию…

Основа мышления

Я понимаю так, что детские рисунки – это некие базовые, глубинные, исходные формы восприятия и отражения мира. Это символы нашего детского мироощущения. Мы нуждаемся в их проживании в детстве. А если в детстве по каким-либо причинам мы не смогли их прожить, то мы нуждаемся в них в зрелом возрасте. Наверное, не обязательно их именно рисовать, существуют и другие способы проживания образов. Но рисовать их – хороший метод. Он универсален, удобен, имеет массу возможных форм.

Рисуя вместе с детьми и для детей, мы осуществляем сей процесс уже сознательно. Взрослый как бы «допроживает» то, что недостаточно глубоко или недостаточно объемно пережил в своем детстве, то, в переживании чего он испытывает глубинную внутреннюю потребность. А ребенок при таком «раскладе» получает соавтора, партнера, товарища по игре с образами-символами. И конечно, такая совместная игра дает каждому из участников много больше, чем одинокое личное «ковыряние». Хотя кто-то и сам по себе может активно творить. Но вместе все же обычно веселее.

Мне кажется, что именно в дошкольном возрасте открыта та дверь, которая ведет в огромный мир многообразных образов. Если ребенок их наблюдает в Природе, в работах других людей, в обычных бытовых предметах, рисует их, изучает в практике творчества, то эта дверь остается открытой и далее. Даже если человек займется потом другими делами, дверь открыта – можно в любой момент зайти туда. А если она закроется в те детские годы по причине неиспользуемости, то найти ее в зрелом возрасте много сложнее.

Фактически, речь идет о формировании образных основ мышления, в том числе и логического. Ведь логика всегда оперирует объектами. А объекты всегда имеют какой-то внешний вид, какую-то образную форму. И лишь потом начинается абстрагирование типа «А плюс В равно С». Но и сам процесс абстрагирования, само умение абстрактно мыслить очень родственно обозначению предметов символами: человечек, Солнышко, рыбка, бабочка…

Мне кажется, что умение «детским» символом обозначить объект – начало абстрактного мышления, его база, опора. Интеллект изначально формируется как «живой», то есть тесно увязанный с жизненными образами реальных предметов. С другой стороны, абстрактные изображения расширяют пространство внутренних и внешних связей – мы как бы видим, что «можно еще и так соединить, связать, соотнести…» И это тоже качество, присущее хорошо развитому интеллекту. Свобода мышления, богатство ассоциаций, многовариантность аспектов рассмотрения любой задачи – все это естественно развивается в детских играх с образами и символами.

Когда я учился высшей математике и теоретической физике в нашем сложном Политехническом институте, успешность моих занятий во многом определялась умением представить в образах физические и математические понятия, правила и взаимосвязи. А сейчас, объясняя двоечникам физику или математику, я часто словно упираюсь в стену: ребята не могут представить то, о чем говорится. И поэтому для них логика превращается в хаос из непонятных слов и формул.

vl0013

Еще раз подчеркну, что речь в данном случае идет не о специфических художественных способностях, а о развитии свободного образного мышления как универсального качества, необходимого любому человеку.

Сила естественности

Самые высококвалифицированные взрослые художники, бывает, говорят, что многое бы дали, чтобы уметь рисовать так же свободно, искренне и естественно, как дети. Нам, взрослым, трудно быть естественными – как растет трава, как течет вода в ручье, как поет соловей, как рисует свой узор в воздухе порхающая бабочка, как движется кошка, как мороз рисует зимой на стеклах…

Взрослея, мы во многом теряем умение быть простыми. Возможно, это происходит потому, что мы учимся сложным вещам. Мир начала XXI века очень сложен, в нем масса всяких правил, ограничений, условностей, неестественных форм… Освоить жизнь в таком мире, наверное, невозможно, не усвоив целого ряда стандартов. Но беда в том, что, усваивая стандарты, дети теряют исходное состояние свободы.

Некоторые люди, «продравшись» сквозь густые дебри правил и жестких схем, ухитряются заново ощутить вкус свободы, простоты и гармонии – когда они, освоив приемы и техники, могут уже не думать и не заботиться о нормах, канонах и стандартах, а творить свободно, обладая теперь уже не только исходной спонтанностью, но и опытом. Однако, далеко не все, к сожалению, доходят до такого состояния. А скольких детей навсегда отпугивают и отталкивают жесткие и скучные правила, заставляя искать формы психологической защиты – от хулиганства на уроках до изощренного самообмана или полной пассивности!

Корифеи академического искусства и академической науки утверждают, что без упорной, трудолюбивой, многолетней «школы» невозможно достичь профессионализма и мастерства. Конечно, сие абсолютно верно почти всегда. Но рисовать – это естественное состояние человека. Такое же, как говорить, петь, танцевать, читать, считать, писать…

Рисуя с детьми, по-моему, очень важно сохранить у них естественное отношение к образам мира и к образам, которые они создают карандашами и красками. Радость и интерес, удивление и свобода дают энергию и энтузиазм. Если их потушить, то для большинства людей почти любая работа теряет смысл. Ведь очень трудно сделать что-то качественно просто потому, что «так надо». Большинство людей не становятся профессиональными художниками, посему техники и «школа» для них не особенно важны. А вот умение быть естественным пригодится каждому.

Я всегда учусь у детей именно естественности – в линии, в цвете, во взгляде, в идее… Рука и мысль могут двигаться свободно. Состояние ребенка (особенно маленького), его пример, его сотрудничество – прекрасные ориентиры и поддержка для взрослых в творчестве. И не только в художественном, но и во многом другом.

Конечно, дети делают и массу не шибко гармоничных вещей. В том числе и в сфере творчества. И я не склонен думать, что сие происходит лишь по причине того, что мы их «испортили» нашими правилами, ограничениями, принуждениями и вообще дурным примером. Разглядывая рисунки детей, мы можем учиться отличать естественные и глубокие работы от поверхностных, невротичных, скудных по фантазии и средствам… И наше участие помогает детям в их поисках гармонии.

Поиск гармонии

И рисунок, и картина, и сувенир могут нести и гармонию, и дисгармонию. Одной из важнейших вещей в творчестве (а может, и самой важной) является поиск гармонии: душевный настрой, наблюдение окружающего мира, конкретные действия (в данном случае с художественным материалом). И это естественно влияет и на степень общей гармоничности человека, на его поиски гармонии во всех других областях его деятельности.

В детском рисунке поиск гармонии идет не за счет виртуозного владения техникой, не за счет системного многолетнего образования или интеллектуального понимания законов живописи. Здесь другая история. Для ребенка поиск гармонии – порыв его души, данная от рождения тяга к доброте и свету, радости и счастью, свободе и любви.

Внимательно наблюдая гармоничные образы в Природе и в том, что создано людьми, ребенок все глубже и глубже постигает тайны мироздания, переживает особые состояния души, учится видеть и чувствовать. И даже если ему не всегда удается отразить в своих рисунках удивительную и непостижимую целостность и соразмерность мира, то дело-то все равно стоящее!

Я часто удивляюсь, как мало люди обычно любуются теми чудесами и красотами Природы, архитектуры и простейших бытовых образов, которые почти всегда рядом. Одни деревья чего стоят! Ни один художник, даже самый величайший, не может в полной мере отразить их красоту. Но смотреть-то мы можем все! А игра пузырьков воздуха в газированной воде! А тихо ссыпающийся с ладони сухой песок! А блики солнечного света на окнах!…

Создавая изображения, ребенок как бы еще глубже пропускает через себя гармонию образов внешнего мира. Та искра Божия, что внутри каждого из нас, резонирует со Светом. И рождается нечто новое. По-моему, это прекрасно!

Иногда я думаю, что лучше любой картины – вид за окном. А когда между моими поисками на холсте и образами внешнего мира наступает вдруг резонанс… За спонтанной простотой вдруг начинает ощущаться обжигающая и взрывающая глубина. Тайна цветка или ящерки вдруг превращается в тайну Мироздания. Краски и холст вдруг перерождаются в нечто абсолютно новое. Мне кажется, что для детей такие переживания – более привычные, особенно в процессе рисования. Может, они и не формулируют их такими словами, но что-то подобное ощущает, по-моему, хоть в какой-то степени любой рисующий ребенок.

Как-то, помню, работал я над картиной, где на фоне зимнего неба изображено зимнее дерево. Я несколько недель специально наблюдал деревья и лежащий на их ветках снег. Я внимательно разглядывал голубовато-белесое небо в декабре и в январе в солнечные дни. И вот, сидя у себя на кухне за столом и рисуя абстрактные полосы разных оттенков синего и голубого цветов, которые изображали небо на моей картине, я «случайно» глянул в окно. И вдруг явственно ощутил, что в данный конкретный момент на моей незаконченной работе изображено именно то состояние постоянно меняющегося неба, которое в данную секунду я вижу в узоре легких белых облаков на фоне глубокой синевы. Меня прямо до мурашек на коже проняло.

Это было такое сильное ощущение, что его невозможно забыть. В тот миг я понял что-то такое про небо и про живопись, и про себя самого, что словами не выразишь, но что является очень-очень важным и сущностным. Отразилось ли это в картине? Конечно. Хотя, думаю, до гармонии естественного неба ей все же далеко.

Игра с самим собой и с миром

Я постулирую такую идею: человеку не должно быть скучно с самим собой. В любом возрасте. При отсутствии активных внешних ситуаций ребенок, подросток, взрослый должен всегда уметь «чем-то заниматься». Другими словами, это вопрос о самодостаточности.

Мир всегда рядом. В нем всегда есть что воспринять, что обдумать и ощутить, что сделать. Почти в любых условиях. В большинстве случаев условия жизни наших детей вполне мягкие, достаточно благоприятные. По-моему, очень важно учить ребенка не просто пассивно использовать то, что сделали взрослые и дали ему (игрушки, телевизоры, конструкторы, компьютерные игры, книги, аттракционы, детские праздники и т.п.), не только следовать внешне заданным режимам и установкам (занятия в школе, домашние задания, поручения взрослых и т.п.), не только просто буйно проявлять естественную энергию в подвижных играх и в эмоциональных переживаниях, но и научить самому строить свой творческий рабочий процесс в мире – изучение и привнесение нового.

В данном плане рисование – удивительно удачное дело. Оно абсолютно естественно, имеет безграничные возможности и формы, для него всегда имеется пища – зрительные впечатления, внутренние чувства, идеи… Слепым, конечно, тут трудно. Но ведь и слепой может рисовать! Особенно если использовать рельефно ложащиеся краски типа масляных или рельефную основу. А уж о людях с сильно ограниченными возможностями зрения и говорить нечего. Вот я, например. Просто процесс происходит несколько иначе, чем у тех, кто видит хорошо.

Мне кажется, что это фундаментально важная вещь – умение самому чувствовать свою основу, обладать определенной устойчивостью в действиях, а не просто быть игрушкой в руках обстоятельств. Рисуя, человек этому и учится практическим путем. Особенно если он рисует не только «для себя», но я для «других». Но и «разговор с самим собой» бывает очень нужен, он тоже часть нашей жизненной игры, нашего жизненного приключения.

Уважение к личности ребенка

Для меня это один из ключевых моментов. Без него невозможно по-настоящему помогать человеку развиваться. Если мы не уважаем кого-то, то – стоп, нет контакта, нет процесса глубокого взаимодействия двух личностей, а возникает квазинастоящая структура отношений. Как бы неряшливо, неумело, бездарно, некрасиво, убого ни нарисовал ребенок свою картинку, мы можем (даже критикуя его работу) отнестись с уважением к его особому индивидуальному взгляду на мир, взгляду, который так или иначе отражается в любом рисунке.

Когда педагог или родитель подходят с позиции «маленький – значит, глупый, значит, его учить надо» (что, разумеется, имеет под собой некоторую основу), тогда резко сужается диапазон воспитательных возможностей. Я подхожу с такой точки зрения, что любой человек, в том числе и самого маленького возраста, может подсказать мне нечто существенное по отношению к моему творчеству. Но я, конечно, не слепо следую советам всех и всякого. Просто интересно.

Лично я всегда крайне осторожен в суждениях о качестве детских работ. Если мне не нравится, если я не вижу там глубины и гармонии, то это еще ведь ничего не значит. Просто, может, мы видим по-разному. Нужно весьма много мудрости и чуткости, чтобы, глядя на рисунки ребенка, суметь отличить в них те зерна, те ростки, из которых потом могут вырасти настоящие творческие плоды.

* * *

Вот и вся философия. А далее обратимся к жанру совершенно несерьезному – шуточным сказкам. Это специальные сказки для взрослых, особенно для педагогов, психологов и родителей. Их философский и педагогический смысл, надеюсь, не ускользнет от вас, уважаемые читатели. А главное – настроение, психологическое состояние. Возможно, большинство из нас подвержено излишней серьезности в нашей важной воспитательной работе. Иногда стоит просто отвлечься на что-нибудь смешное. Иногда стоит вспомнить, что все мы – дети, любящие играть во всякие игры, в том числе и в рисование

Сказочка про то, как царь Балобдуй учился рисовать у Матвея-крестьянского сына

Жил да был в стародавние времена в одной европейской стране жестокий и гордый царь Балобдуй. Правил он довольно справедливо, царство-государство его процветало в экономическом отношении, соседи войной ходить боялись, а разбойников в своей стране он и вовсе повывел. Словом, управлял царь рукой твердой и крепкой.

Но вот, во зрелых годах, наслаждаясь силой и финансовой стабильностью, роскошью и всяческими забавами и удовольствиями, царь Балобдуй почуял в своем сердце некую тоску, некое томление тихое. Поразмыслив о сем явлении, он призвал к себе мудреца Чин-ганч-пука, дабы посоветоваться или хотя бы просто облегчить душу. Родившийся в далеких краях Чин-ганч-пук частенько разговаривал с царем не только о государственных делах, но и, так сказать, неформально.

Выслушав Балобдуя и пошевелив мозгами, мудрец молвил:

– О великий государь! Я вошь, я права не имею ничего тебе советовать. Но скажу лишь то, что мне сейчас на ум пришло. А ты уж сам решай, полезная ли это информация или чисто моя дурь. Ибо ты велик, а я ничтожен. А может ли ничтожный советовать великому?!

– Говори! – приказал царь, которому пришлась по душе речь Чин-ганч-пука.

– Есть на востоке изрядно великая страна, называемая Россией, или Русью. Ты сие, государь, конечно, ведаешь. Когда-то мне доводилось недолго побывать там и пообщаться с некоторыми представителями народа, населяющего ту большую по территории и разнообразную по формам самовыражения тамошних жителей страну.

– Как-то ты… это… мудрено говоришь. Словоблудствуешь. А я этого не люблю, – строго молвил царь. – Говори по существу и понятно. А то: «представители самовыражения»… Тьфу! Как твой язык такое выговаривает?!

– Прости, о государь, мое скудоумие! Воистину, ты мудр, а я лишь путающийся в своих выражениях, убеждениях и заблуждениях интеллектуал.

– Ну-ну… – уже ласковей произнес Балобдуй.

– Русские люди, государь, страсть какие непонятные. У нас в Европе, а особенно в твоем чудесно устроенном государстве все, как говорится, тип-топ, все в ажуре, везде полный порядок. Может, это и гнетет тебя, о великий? «Когда все предсказуемо, начинается скука», – так говорил кто-то из древнеримских поэтов…

– Ха! – встал с трона царь и приосанился. – Съезжу в Россию и погляжу. А ты, Чин-ганч-пук, будешь во время моего отсутствия страной править. И не вздумай отнекиваться! Не зря же твоя должность называется «мудрец»!

– Тяжкая ноша, о великий государь… Но я твой раб и готов служить тебе… – смиренно ответствовал Чин-ганч-пук, с трудом сдерживаясь, чтобы не захихикать от радости.

– Ну-ну! И чтоб все было тип-топ! – строго приказал Балобдуй. – Я выезжаю завтра.

* * *

Долго ли, коротко ли, доехал царь Балобдуй до русских земель. Поездив немного по России в карете, он решил вступить в более тесные контакты с русскими людьми, для чего оставил всю свою челядь и охрану на постоялом дворе, переоделся в простое платье, взял чуток денег и пошел искать приключений и откровений.

Уже через пару часов дошел он до небольшой деревни – дворов пятнадцать. Стояло начало июня, все кругом цвело и пахло, и царь Балобдуй почувствовал себя бодрее и моложе.

Он прошел немного дальше. И тут-то повстречался ему Матвей-крестьянский сын, парнишка лет одиннадцати, но уже с характером и с творческим подходом к жизни. Матвей пас гусей близ живописно текущей речки и при этом рисовал карандашом эскизы в большом блокноте.

– Эй, пацан, чем это ты занимаешься? – окликнул его Балобдуй. – Акварели пишешь?

– Пишут письма. А я рисовальщик, – хмуро ответил Матвей. – Шел бы ты, дядя, мимо. А то гусей напугаешь. Да и мне недосуг. Я работаю.

– А что, сынок, тебе за твое рисование деньги платят? – решив сменить тон на более почтительный, спросил царь мальчишку.

– Не. Я просто гусей рисую и реку. И что хочу.

– А научи меня, – вдруг попросил Балобдуй неожиданно для себя. – Я, вправду, хочу. У меня и краски есть немецкие с собой – я их случайно в карман сунул.

– Импортные… Акварельные… – удивленно протянул Матвей, увидев вытащенные царем краски. – Ух ты! А кисти есть?

– Нема, – развел руками Балобдуй.

– Ну ничего. Волос пряди срежем и ниткой к палочкам примотаем. А для воды у меня кружка большая есть.

И они сели рядом и принялись рисовать.

* * *

Балобдуй совершенно обалдел. Он забыл, что он царь, что он взрослый, что у него куча денег и огромная власть, что у него есть одна официальная жена и несколько неофициальных, что он знает много-много всякого, что у него имеется огромный жизненный опыт… В данный момент силу и значение имело лишь одно: как и куда положить краски на листе бумаги.

Матвей руководил процессом. Сначала он попросил Балобдуя нарисовать барашка. Когда царь успешно справился с этой задачей, они вдвоем принялись изображать стадо гусей, потом – реку с кувшинками, потом – небо с птичками…

Крестьянский парнишка похвалил взрослого дядю и предложил:

– Давай я буду карандашом рисовать, а ты раскрашивай! И дорисовывать что-то свое можешь.

Они взялись за это дело. Солнце весело грело с неба, гуси спокойно щипали травку, ласточки летали и ловили мошек… А на листках бумаги появлялись все новые и новые откровения.

– Весело с тобой рисовать! – одобрительно молвил Матвей. – Хороший ты дядька!

– Ладно уж! – улыбнулся царь. И подумал, что это самая приятная и самая искренняя похвала, которую он когда-либо слышал в свой адрес.

Они пообедали бутербродами с сыром и молоком, которые были у Балобдуя в котомке, и куском черного хлеба и квасом, которые были у мальчика. Дожевав и допив, пошли купаться в речку, оставив гусей под командой вожака стада умного гусака Свирьки. Свирька, поняв возложенную на него задачу, кивнул, перестал щипать травку, поднял голову и, уже не отвлекаясь, стал наблюдать за своим стадом и окружающим пространством.

Накупавшись до одури и чуток обсохнув, Матвей и Балобдуй снова сели рисовать. На сей раз они работали каждый сам по себе и лишь изредка поглядывали, что получается у другого. Свирька снова хотел было пастись, но, поняв, что эти двое с головой ушли в творчество, вздохнул и продолжил наблюдение.

Хорошо, что у Матвея оказался с собой толстый почти новый альбом. И красок хватило. И карандашей. И вдохновение было.

* * *

К вечеру они простились. Матвей погнал стадо гусей в деревню. А Балобдуй, подумав, пошел на свой постоялый двор. Они договорились встретиться завтра, если получится. Рисунки поделили, а краски Балобдуй оставил мальчику.

На постоялом дворе царя ожидало письмо от его тайного советника по делам государственных служб Морфия. Советник сообщал, что Чин-ганч-пук ворует из казны в неслыханных масштабах, гноит в тюрьме половину министров и собирается воевать с Австрией. Народ недоволен, в стране начался экономический кризис, дети не хотят учиться в школах.

Балобдуй, прочитав письмо, тут же вызвал своего походного управляющего и приказал немедленно закладывать лошадей. Он понимал, что надо спешить изо всех сил, и уже прикидывал, как будет восстанавливать порядок и справедливость в своем государстве.

Через полчаса все было собрано и Балобдуй в сопровождении полусотни слуг и охранников уже мчался по направлению к Европе.

* * *

Меняя лошадей, скакали день и ночь. И вот царь въехал в свою столицу. Доведенный за время его отсутствия до отчаянья народ радостно приветствовал правителя, высыпав на улицы. Балобдуй вылез на крышу кареты через специальный люк и махал людям рукой, в то время как кони несли его ко дворцу. «Вот ужо он теперича задаст Чин-ганч-пуку!» – говорили в толпе.

И впрямь. Ворвавшись в свой дворец, Балобдуй, как молния, промчался по лестницам и коридорам и влетел в тронный зал, где неудачливый мудрец сидел на царском троне и жевал сухарики, запивая их пивом из шикарной, украшенной бриллиантами чаши.

Увидав грозного царя, глаза которого сверкали подобно раскаленным углям, Чин-ганч-пук поставил недопитую чашу на мраморный столик, отбросил мешочек с сухариками и, спрыгнув с трона, бухнулся на колени. Он елозил своим лицом по полу и хныкал:

– Я больше не буду… Я исправлюсь…

* * *

Порядок Балобдуй восстановил быстро. Чин-ганч-пука он пощадил, но послал подальше – в Гренландию рисовать овцебыков. Предварительно, конечно, царь отнял у мудреца все награбленное. Экономика снова заработала четко. Министров выпустили из тюрьмы. Дети стали послушно ходить в школы. Народ успокоился.

И только тогда Балобдуй вспомнил о Матвее и о чудесном дне, проведенном на берегу реки в далекой России. Царь достал рисунки и долго их разглядывал. И понял, что ездил не зря. На душе было ясно и радостно.

Балобдуй взял лист бумаги, кисти и краски и, прямо сидя на троне, принялся рисовать…

Сказочка про то, как тетя Маруся учила рисовать сыночка нефтяного магната Васеньку

Жила-была тетя Маруся. Работала она няней у пятилетнего Васеньки, папа которого был нефтяным магнатом. Тетя Маруся души не чаяла в смышленом мальчугане и воспитывала его старыми дедовскими методами: качала на качелях, читала вслух сказки, кормила кашей-мюсли и строго следила, чтобы он не ковырялся в носу при посторонних. Однажды Васенькин папа Петр Петрович пригласил тетю Марусю в свой кабинет и спросил:

– Какое у вас образование?

– Неформальное педагогическое, – не растерялась няня.

– Мне надо, чтобы мой ребенок стал гением. Говорю вам совершенно конкретно. – Папа Васеньки побарабанил пальцами по столу. – Реально вам даю две недели на решение этой задачи. Хотите у меня работать дальше – пошевелите мозгами, как Василия сделать гением. Не получится – я вас уволю. Все.

– А скажите, можно ли рассчитывать на финансирование некоторых… э… накладных расходов? – не растерялась опытная няня снова.

– Например?

– Ну… Новый компьютер, скажем. Или цветные мелки…

– Конечно. Это не проблема. Действуйте. – Петр Петрович поднялся, давая понять, что разговор закончен.

* * *

Тетя Маруся, придя к Васеньке, весело предложила:

– А давай твой компьютер снаружи красками раскрасим!

– Зачем?! – поразился ребенок.

– Если красиво получится, то папа тебе новый купит.

– Ура-а-а!!! – восторженно запрыгал мальчуган.

– Только раскрасить надо гениально, – предупредила тетя Маруся. – А иначе ничего не получится.

– Это не проблема, – солидно ответил Васенька, которому очень нравилось подражать своему папе. – Давай действовать.

* * *

Купив специальных красок, взялись за дело. Тетя Маруся улыбалась и восторженно охала, глядя, как ее любимец орудует кистями, раскрашивая монитор с боков и сзади, клавиатуру, системный блок, колонки, принтер, сканер и даже мышь. Не забыл он и провода, и стол, на котором стоял компьютер, и стул, на котором сидел сам. Постепенно творческий процесс перешел на стены, а там и на остальную мебель, пол и потолок.

Умудренная педагогическим опытом няня хвалила Васеньку, но все же и слегка критиковала не очень нравящиеся ей художественные решения. Тогда ребенок закрашивал и рисовал по новой. Они вместе обсуждали разные идеи, советуясь, где и что изобразить. Погода стояла плохая, поэтому две недели они могли сидеть дома и рисовать, рисовать, рисовать…

* * *

– Все готово, – сказала тетя Маруся Петру Петровичу, когда он поинтересовался, как идут дела. – Но гениальность признают обычно не сразу. Однако, по крайней мере, у вас есть шанс. Вы ведь его отец. Хочу еще напомнить о новом компьютере – мальчик ждет его.

Зайдя в комнату Васеньки, нефтяной магнат слегка удивился. Он долго ходил и разглядывал все, а няня и мальчик наблюдали за ним.

– Гениально! – наконец изрек папа. – Новый компьютер за мной. Продолжай, сынок, в том же духе. Скоро я куплю соседний дом и тебе будет, где развернуться. А вас, Маруся Ивановна, я попрошу на пару слов в мой кабинет.

– Если вы хотите мне сделать предложение стать вашей женой, то я согласна, – очаровательно улыбнувшись, сказала няня, давно уже влюбленная в Петра Петровича, лишь только они вышли в коридор.

– Да. Именно об этом я и хотел с вами поговорить. С тех пор, как Васенькина мама вышла замуж за арабского шейха и уехала в Северную Африку, мальчик был целиком на вашем попечении. Я очень рад, что мы встретились. Короче. Свадьба завтра.

* * *

И они зажили весело и счастливо. И когда у подрастающего Васеньки стали появляться младшие братья и сестры, он стал раскрашивать для них игрушки и учить рисовать.

– Мама Маруся! – кричал он, бывало. – Петенька и Сонечка опять монитор спереди замазали красками!

– Не беда, – отвечала из другого зала счастливая жена нефтяного магната. – Папа новый купит. Это не проблема. Действуйте дальше. Рисуйте, дети.

Упражнения, помогающие развивать образное мышление и учиться рисовать

Теперь я кратко опишу некоторые из упражнений, которые использовал сам и включал в занятия для взрослых. И еще укажу те конкретные формы работы с детьми, где я применял данные образные идеи. А также немного поговорю о том, как использовал их в картинах.

Самые простые материалы, которые нужны для упражнений – простой карандаш и белая бумага. Но возможны и любые другие варианты: краски, цветные карандаши, цветная бумага, белый мел на доске, палочка и песок на площадке в детском саду, фломастеры, ручки, цветные восковые мелки…

Чтобы сразу было понятно, о чем идет речь, параллельно с чтением удобно смотреть на иллюстрации к каждому из нижеследующих пунктов.

Пространство точек

Просто ставить точки. Одну за другой. Можно быстро, можно медленно. Можно вообще стучать карандашом по бумаге с максимальной скоростью. А можно, наоборот, ставить одну точку в минуту. Задача: создавать гармоничную композицию. Но можно и по-другому: просто выплескивать свое настроение. Размеры точек или одинаковы, или варьируются.

Наблюдайте, что происходит. Значим не только конкретный результат, но и весь процесс, на каждой его стадии. Важен и момент постановки точки, и пауза. Не спешите. Ваша задача не состоит в том, чтобы заполнить лист побыстрее. Точки могут располагаться неравномерно или равномерно по площади. Их может быть много или мало…

Постарайтесь точно поставить каждую точку. То есть почувствовать, на какое именно место ее надо нанести. Но не напрягайтесь. Позвольте точкам рождаться естественно, свободно. Не надо думать, что они «должны располагаться так-то и так-то». Нет правил, нет схем. Есть только ваше стремление создать красивый, гармоничный образ из точек. Или хотя бы интересный, живой. И при этом порадоваться процессу.

vl0014

Если вы проделаете данное упражнение, нанося точки краски на оконное стекло или на кусочек прозрачного пластика, то вы заметите возможность соотнести узор из точек и вид на другие объекты: мебель в комнате, деревья и дома за окном, небо… А если делать шилом точки-дырочки в листе бумаги или картона и подсветить их сзади настольной лампой… Или укладывать точки-камушки на земле…

В рисунках я использую точки для обозначения песка или просто как узор. Хороши цветные (особенно желтые) точки и в картинах, где они часто обозначают солнечный свет или используются на рамках. И на сувенирах точки удобно использовать (на кубиках, на камушках). А можно сделать простое развивающее задание для детей: нарисовать на листке сколько-то точек и предложить ребенку их соединить последовательно по любой траектории и в любых комбинациях.

Пространство простых элементов

Что такое «простые элементы»? Это штрихи, кружочки, треугольнички, квадратики…

Та же идея, что и с точками. Все те же приемы и упражнения.

В картинах и в рисунках всегда существует множество возможностей использовать такие простые элементы. Например, черточки – это лежащие на земле еловые иголки, а кружочки – это пузырьки воздуха в воде. Ну а уж летящие снежинки и так всем понятны. На черном фоне цветные точки станут звездами в космосе, соединяющимися в единый рисунок со «звездочками с лучиками». А на изображении дерева простые элементы – листья. Они образуют свою композицию.

Хорошо все сие и для узоров, абстрактных изображений, игр-мозаик из мелких элементов. Ведь совершенно не обязательно элементы мозаики укладывать друг к другу вплотную.

Преимущества рисования простых элементов очевидны. Их можно изображать, совсем не имея опыта владения художественными техниками. Тут не обязательны какие бы то ни было художественные способности. А выразить с помощью такой композиции можно многое – и взрослому, и ребенку. Кстати, профессиональные художники давно знают данный принцип и говорят: «Чем проще средства, тем больше выразительность».

Линия

Упражнение заключается в том, чтобы рисовать линию единым движением карандаша или кисти. Мне нравятся плавно изгибающиеся линии, похожие на движения китайских мастеров небоевого тай-цзи. Но вам, возможно, ближе другие варианты.

С помощью одной линии можно выразить очень многое. Линия может стать основой целой картины. Вы вольны замкнуть ее или пустить спиралью, или провести от края до края рисунка. Ширина линии: от тонкой до весьма ощутимой, причем может меняться или сохраняться одной и той же на всем протяжении.

Для развития мелкой моторики я делал своим детям задания (рисовал ручкой или карандашом на бумаге), где основой была линия – траектория движения чего-то: ракеты, самолета, бабочки, корабля, пешехода, автомобиля, подводной лодки, рыбки, велосипедиста… Дети должны были обводить пунктирую траекторию своей рукой – чем точнее, тем лучше. Они «путешествовали» вместе с «движущимся» объектом. Тут обычно присутствовал и сюжет: человек идет по лесу и собирает грибы, ракета летит с планеты на планету, самолет выполняет виражи и фигуры высшего пилотажа… Но иногда и просто движение само по себе интересно. И конечно, помимо пунктирного «пути» я всегда рисовал немного дополнительных предметов: домики, деревья, облака, грибы, звезды… – в зависимости от сюжета. На моем сайте вы можете познакомиться с набором таких развивающих пособий («Пунктирные пути»).

Линию я использовал и для окантовки страниц в «Солнечных сказках» и в играх-лото, и для окантовки картин и многих рисунков. В отличие от пространств простых элементов, линия очень динамична, она отражает движение – его наиболее простые и естественные формы. Линия – это и изгиб шеи цапли, и свернувшаяся кольцами змея, и волны на воде, и ниточка, за которую кто-то держит воздушный шарик… А длинная-длинная, хаотически изгибающаяся, множество раз пересекающая саму себя и образующая кольца тонкая линия – интересный фон для каких-то более конкретных объектов (бабочек, цветов, лягушат, людей, домиков…) Система упорядоченных линий тоже весьма интересна: спирали, концентрические «загогулины», бегущие рядом параллельные извивы нескольких линий…

vl0015

Линия может четко соответствовать другим деталям рисунка или картины – специально нарисованным или «случайным» (например, узелок на холсте). Ведя линию, надо ее чувствовать, надо ощущать весь процесс ее появления во времени и в пространстве. И конечно, тут нужна свобода и легкость. Точность линии должна рождаться естественно и изящно.

Соединяющиеся фигуры

Мы можем на одном пространстве нарисовать контуры различных фигур – так, что они перекрывают друг друга. Несколько кругов, полукругов, треугольников, квадратов, трапеций… – и вот уже готов некий образ.

Абстрактные композиции, создаваемые таким образом, иногда получаются очень интересными. А иногда, наоборот, это чисто условное, рабочее упражнение, получившийся рисунок можно сразу выкинуть.

Изредка я делал для своих детей такие раскраски. Тут интересны варианты раскрашивания. Ведь каждую фигуру можно закрасить и одним цветом (тогда в местах перекрытия фигур будут смешения цветов), и несколькими цветами (ориентируясь на линии или не ориентируясь).

vl0016

Лично мне особенно нравятся комбинации из кругов и квадратов. Но иногда и цепочка треугольников выглядит очень симпатично. Углы можно и скруглять, а можно, наоборот, делать их точно-острыми. Толщина линии тоже может «играть». И необязательно стремиться изобразить фигуры «точно геометрически»: пусть круги будут не совсем круглыми, а квадраты – не строго квадратными, изгиб стороны треугольника не помешает… Если вы увлечетесь и вообще войдете через данную идею в более хаотические формы, то только вам судить, нужно это или нет.

Фигуры, заходящие друг за друга

Мы можем, например, нарисовать три квадрата так, что один из них будет как бы «спереди», а два других – как бы «позади» него. Или даже можно «переплести» их между собой.

Очень частное упражнение. Я рисовал иногда детям такие штуки разной степени сложности, а они раскрашивали. Не могу сказать, что я много работал с данными формами, но они помогают ощутить пространственные моменты (что за чем находится и что с чем связано). В целом неплохой тренинг для развития образного мышления. Небольшой набор построенных по данной идее пособий есть на моем сайте («Что за чем?»).

vl0017

С другой стороны, такие рисунки уже несут некую «сюжетность», структуру. То есть тут уже может быть интерес. В более развитом виде я их использовал в абстрактных картинах. Ну и конечно, переплетение ветвей деревьев на моих живописных полотнах строится по такой же схеме. Да и изгибы длинного змеиного тела, и расположение рыбок и водорослей в аквариуме, и взаимное наложение цветов в букете…

Рисуем буквы и слова

Я уже писал о том, что рисованный текст может нести гораздо больше слоев информации, чем набранный шрифтом. Здесь возможны глубина и эмоциональность именно за счет изображения букв, их образных взаимоотношений друг с другом и с остальной информацией на странице. По такой идее построено «Буквенное лото» да и все мои рисованные книги. А также ряд учебных пособий.

Как отдельное упражнение или развивающее задание можно использовать такой принцип. Нарисуйте букву (или слово) крупно и контуром. А потом раскрасьте или как-то графически разукрасьте внутреннее пространство в каждой букве. Или предложите детям разрисовать вашу заготовку. Размеры букв могут быть от небольших (5-10 см) до весьма крупных (порядка 1 метра – мелом на доске в классе). Смысл и в том, чтобы сделать красиво, и в том, чтобы почувствовать эту букву (или слово). Можно потом такие раскрашенные буквы вырезать и использовать как карточки для составления слов.

vl0018

Хочется еще раз повторить, что дело не только в том, чтобы «выучить» буквы и научиться читать. Суть в том, чтобы у детей (а кстати, и у взрослых) сформировались бы более гармоничные, дружелюбные, глубокие отношения с текстовой информацией вообще (любой). По-моему, сие есть принципиально важный системный навык для любого ученика, помогающий потом учиться в школе очень даже существенно. А если вам удалось «поймать» резонансные для вашего ребенка (или для группы детей) образы, то эффективность будет еще значительней. Тут речь и о почерке, и об общеграфической культуре, и об отношении к учебе и учебникам…

Рисуем цифры и числа

Тот же принцип, что и с буквами. И те же возможные варианты заданий для детей или упражнений для взрослых. Значение для общего и специфически художественного развития то же. Системно важный навык положительного психологического контакта с любой информацией, содержащей цифры и числа (математика, физика, химия, другие науки), пригодится и в начальной, и в средней школе, и в старших классах, и в вузе.

В моем «Лото чисел» использована немного другая идея: там каждая цифра «врисована» в окружающую обстановку. Тоже неплохо. И такой подход можно использовать для тренировок и детских заданий. То есть раскрасить цифру с учетом окружающей картинки, составив единую художественную композицию.

vl0019

Я много лет вынашиваю идею создать серию «продвинутых» учебников по математике (от первого класса до последнего), где все числа, формулы, примеры, графики, фигуры… – все было бы изображено с художественной силой. Вот так нарисовать таблицу умножения, чтобы прямо-таки захотелось ее выучить! И чтобы учить получалось быстрее!

Клеточки

Почему-то многие люди думают, что клеточки должны быть строго квадратными, строго из прямых перпендикулярных линий. Я использовал в своей практике клеточные поля, которые рисовал сам – от руки и обычно цветными карандашами, с размером клеточек по 2-3 см. Степень «ровности» варьировалась в некоторых разумных пределах. Такую штуку делать удобно: раз, два – и готово. Прямо на ходу. Можно и на улице, если есть с собой бумага, карандаш и на что это положить.

Не только математика, но и обычные «крестики-нолики на бесконечном поле» (надо выстроить 5 крестиков или ноликов в ряд), всякие другие развивающие задания для малышей (типа «нарисуй по клеточкам такую же фигуру, как уже нарисована»), разнообразие игры и творческие рисовальные занятия на таких клеточках идут хорошо и естественно.

vl0020

Штука в том, что само нарисованное клеточное поле уже несет некую эмоциональность. Если вы сможете нарисовать его гармонично, интересно и просто, то сие автоматически станет психологическим фоном ваших занятий с ребенком. Да и вообще бывает удобно работать на клетках побольше (например, если дети лазают на спорткомплексе и смотрят на листок с расстояния нескольких метров).

Иногда я ввожу раскрашенную клетчатую структуру в картины в качестве фона. Можно поработать и путем закрашивания клеточек разными степенями интенсивности простого карандаша. Опять же: линии могут варьировать свою толщину. А само клеточное поле может быть по краям ограничено овалом, кругом или свободно изогнутой линией.

На моем сайте есть изрядный набор клеточных полей – в разделе «Учебные пособия».

Линеечки

То же, что и клеточки, но еще проще. Тут уход от равномерных линеек в тетрадях по русскому языку. Не знаю, хорошо бы это было бы глобально, но как эпизод, как впечатление сделать такую штуку можно. Вариант, дающий больший интерес к занятиям русским языком.

Сам я рисовал линеечки для своих сыновей. А вот для дочки – и в голову не пришло. Она и так в нормальных отношениях с русским языком. Словом, кому как.

Тима до сих пор самыми добрыми словами вспоминает специальные странички в линеечку с симпатичной картинкой в верхнем углу, которые я делал для него и для Коли. Недавно я нарисовал набор таких страничек и разместил на своем сайте (тоже в разделе «Учебные пособия»).

Но линеечки – это еще и художественная форма. Тем более, что их можно расположить не только горизонтально, но и под углом, и вертикально. А закрасить их можно контрастно различающимися цветами или, наоборот, близкими оттенками. Или вообще не закрашивать. А можно и загнуть их слегка, располагая близко…

vl0021

Сочетания

Любые из описанных выше упражнений можно сочетать друг с другом. А можно их сочетать с другими изображениями. Например, взять фотографию из старого журнала и на ней дорисовать фломастером какие-то простые композиции. Можно и усложнять упражнения, варьировать формы, выстраивать системы из групп упражнений…

* * *

И немного обобщающих слов.

Все, что описано про точки, подходит к любому упражнению. И понятно, что для серьезной проработки каждой из простых образных тем надо позаниматься ею не один раз, с хорошим отношением, уделить ей время и внимание.

Тщательно проработанные простые образы служат как бы базой, опорой для более сложных изображений. Но могут быть интересны и сами по себе. В случае, когда «не знаешь, что рисовать», всегда можно начать с какого-нибудь узора из точек или хаотических линий, если нет других мыслей. Выполнив такую «разминку», можно перейти к чему-то более конкретному. Я замечал, что даже несколько минут простого рисования таких вот ничего не значащих простых элементов неплохо меняет настроение в лучшую сторону, переключает восприятие на более образное, помогает отдохнуть и сосредоточиться.

Возможно, кто-то построит из описанных упражнений занятия для детей или подростков. У меня нет такого опыта. Мне кажется, что детям все же интереснее рисовать нечто конкретное, имеющее сюжет. Особенно малыши любят видеть на рисунке что-то узнаваемое. Поэтому в моей практике простые элементы обычно являются лишь частью изображения: фоном, дополнением, узором… Но когда речь идет о кубиках или кирпичиках, то тут другая ситуация: форма, объемность, функциональность уже достаточны для активного интереса, а потому раскраска простыми приемами уместна, хорошо сочетается с назначением предмета.

Для взрослых же именно отношение к описанным в данной главе приемам как к упражнениям для тренировки весьма плодотворно. Я и сам так много занимался, и мастер-классы со студентами-педагогами проводил. Все «работает» хорошо. Но все же, конечно, когда-то надо от «упражнений» перейти к чему-то еще. С другой стороны, для меня все мои картины и книги – тоже в определенной степени «упражнения»…

Некоторые легко рисуемые образы

Описанное ниже может быть и упражнениями, и частью «конструкции» рисунка или картины. Я здесь написал лишь о том, что сам многократно прожил в немереном количестве изображений – учебных, эпизодических, «фундаментальных», игровых… Любое из этих средств весьма выразительно и уже не только опирается на некую структуру из простых образов, но и «взывает» к более системным и более «высокоуровневым» сторонам нашего восприятия. Однако по форме и тут все просто.

Читая, целесообразно смотреть на соответствующие иллюстрации. Дело не только в том, чтобы понять идею, но и в том, чтобы почувствовать настроение в каждом рисунке.

Концентрические фигуры

У меня довольно много картин, где фон построен по данному принципу. Часто мои дети создавали цветовое решение, раскрашивая нарисованные мною карандашом на белых холстах такие вот концентрические круги, квадраты, треугольники и прямоугольники. Но и мне самому нравится так рисовать.

Кому-то может показаться скучным упражнение, заключающееся в проживании очень сходных по структуре образов много-много раз. Но кто-то, наверное, найдет здесь нечто для серьезной работы. Тренировочное раскрашивание концентрических кругов или квадратов цветными карандашами или разными оттенками простого карандаша, красками или мелками может дать немало тонких образных впечатлений.

vl0022

Практически любой вариант системы концентрических фигур – это уже реально активный образ, это уже нечто ощутимое для большинства людей. Видимо, сие связано со спецификой нашего восприятия подобных объектов. Лично я не могу сказать, что они всегда создают некий «коридор», уводящий взгляд вглубь картины. Ведь существуют годовые кольца на спиле дерева и другие ассоциации. Но факт остается фактом: концентрическое структурирование пространства «работает».

Концентрические «загогулины»

Сам не знаю, почему мне нравятся такие штуки. Я рисую их карандашом или ручкой на бумаге – обычно просто для собственного интереса. Но иногда они ложатся в основу картин. Например, один из любимых моих сюжетов – зимнее дерево на фоне бело-сине-голубого неба из таких вот полос.

vl0023

Человечки

Очень легко делать забавные рисунки для детишек таким образом. Их можно быстренько нарисовать и на листке в блокноте, и на классной доске мелом, и на полях тетради (если за это никто не поругает). Даже один-два человечка оживят любую самую сухую учебную информацию – текст, чертеж или схему.

Но можно и серьезно и точно поработать над композициями из человечков – больших («взрослых») и маленьких («детей»). Их можно поместить в среду из деревьев, гор и т.п. В рисунках «для себя» я часто изображаю человечков в абстрактных пространствах из линий и точек. Но бывает, они «пробираются» и на картины – часто уже после того, как создано все остальное сюжетно-цветовое решение.

vl0024

Рисуя человечков, я помню только одну анатомическую пропорцию: расстояние от макушки головы до копчика равно половине роста. То есть длина ног должна примерно равняться туловищу, шее и голове вместе взятым. Все остальные пропорции – «на глазок». Ну а позы – уж как получается. Кстати, у ребенка в пропорциях доля головы больше. Поэтому «большеголовость» человечков не возбраняется.

Тренироваться в таком стиле – одно удовольствие. Рисуйте человечков! Для себя и для детей, и вместе с детьми. Пусть сидящий рядом ребенок подскажет, чем должны эти человечки заниматься, где и как им надо сидеть или стоять, куда им надо идти или бежать, какие у них должны быть позы, и что должно быть вокруг.

Детские символы

Рисовать детскими символами легко и удобно. Если вы не учились в художественной школе или у специального педагога, то такой способ даст вам возможность сразу же создавать интересные и выразительные изображения. А если вы рисуете уже профессионально, то такой путь поможет вам быстро и эффективно «говорить» с детьми об очень тонких нюансах художественных структур.

Детям так тоже очень легко и удобно рисовать. К тому же для них важно сразу изобразить нечто вполне конкретное: дом, пейзаж, цветок, рыбу… Не надо их расстраивать, говоря, что «настоящие художники рисуют не так». Лучше помогите им качественно прожить данный этап работы с образами. При этом вы одновременно можете и «говорить на их языке», и постепенно подключать более зрелые и глубокие подходы (композиция, цветовая гамма, точность, выразительность, аккуратность…).

vl0025

Большинство моих картин представляют собой образцы рисования детскими символами. И почти вся моя книжная графика.

Хаотические структуры

Взяв краски и холст, можно просто делать нечто совершенно свободное, размазывая и соединяя краски, вглядываясь в получающиеся сочетания и переходы, в мельчайшие вкрапления и оттенки… Возможно, потом вам захочется все это замазать и рисовать что-то новое. Я так делал множество раз. А может, получится неожиданно красиво.

Мне кажется, что хаотические линии, мазки всегда что-то выражают, какое-то внутреннее психологическое состояние. Хаотические структуры могут готовить нас к созданию иных образов. Мы имеем право так порисовать и дать так порисовать детям.

vl0026

Деление пространства на части

Чудесный прием, очень легкий и дающий безграничные возможности для вариаций, для выражения самых разных чувств и переживаний. Он подходит и для упражнений, и для рисунков, и для создания фона на картинах.

Вы проводите на листе бумаги линию, которая делит его на две части. Затем проводите другую линию, третью, четвертую… И пространство изображения все делится и делится на кусочки…

Кстати, как вы можете заметить, и хаотическая линия делит пространство на части. И тут можно пораскрашивать от души! Взять хотя бы иллюстрации к сказке «Воздух-ветер» (из «Земных сказок»). А если еще обратить внимание на сами линии, по которым делится пространство, и поработать с ними (толщина, фактура и т.п.), так это вообще тема! Попробуйте. Я почти уверен, что вы очаруетесь открывающимися тут перспективами – вширь, вглубь, в нюансах, в оттенках…

vl0027

Иероглифы

Лично мне очень нравится образная тема китайских и японских иероглифов. Но я не китаец и не японец, я не изучаю их национальную традицию каллиграфии, которой тысячи лет. Я просто люблю рисовать знаки, построенные по типу иероглифа. Обычно они ничего не обозначают, а изображены просто как образ. Иногда я создаю на картине вертикальную цепочку таких «иероглифов» – по типу китайских и японских рисунков. Что-то тут есть.

Иногда я подключаю в это дело цвет, оттенки, микровариации линий и мазков… Иногда дополняю здоровенный такой «иероглиф» веселой компанией человечков или цветочками вокруг. Иногда вырисовываю тщательно, а иногда – одним росчерком в состоянии максимальной сосредоточенности. Показываю детям.

Рисовать такую штуку просто. Построенная на основе «иероглифа» картина может содержать и много других элементов и структур – абстрактных и конкретных. Здесь хорошая глубокая проработка образной стороны любых символьных изображений, в том числе цифр и букв.

vl0028

Базовый принцип композиции и техники

Когда-то, на заре своих художественных поисков я прочел в самоучителе по рисованию о фундаментальном принципе в любой графической или живописной работе: все произведение нужно создавать как единое целое.

В той книге данная идея повторялась множество раз. Автор объяснял, как она важна. Он приводил высказывания великих художников. Он разбирал данный принцип на примерах знаменитых картин. Он описывал технику такой работы во всех деталях. Словом, до меня сия мысль дошла. И глубоко во мне укоренилась.

Я обнаружил, что, создавая даже очень простой рисунок (например, учебное пособие по ходу занятия или картинку для развлечения скучающего больного ребенка), можно ориентироваться на принцип целостности всей композиции. И тогда автоматически уровень качества получается неплохой.

Данная идея действительно чрезвычайно важна! Именно в ней – ключ к «правде жизни» в любом рисунке, в любой картине.

В чем тут технология? В том, чтобы с самых первых штрихов, с самых первых мазков формировать целостный образ, целостную структуру. Просто сразу же думать обо всем изображении. Прорабатывая его части, иметь в виду всю целостную картину.

В отличие от рекомендаций автора того самоучителя класть штрихи и мазки «то здесь, то там», я формирую изображения последовательно – по частям, по элементам. Но общую целостность ощущаю всегда. Иначе просто ничего не получится.

Сие вовсе не значит, что «лист или холст надо заполнять равномерно». Общий внутренний закон композиции существует, но его не выразить словами. Он – как дыхание ветра, как неуловимая игра бликов света, как непостижимое движение воды в глубинах океана…Мы можем просто почувствовать, «та» композиция или «не та». Мы можем доверять своему чувству естественного.

В данном плане очень хороши природные объекты. Как написал Ричард Бах, «небо – оно всегда совершенное небо». Действительно, любое сочетание облаков и открытого пространства идеально с точки зрения композиции. Но разве то же самое нельзя сказать о расположении листьев на дереве или о переплетении стебельков травы?

Если мы выполняем тренировочные упражнения, то мы тем более можем сосредоточиться на прочувствовании принципа целостности – тут мы не связаны никакими «требованиями» (типа «похожести», «красоты» или «эмоциональной позитивности»).

Принцип внутреннего единства может быть применен и к каждой детали картины. Если мы рисуем дубовую ветку, то и каждый из листьев должен сам по себе быть целостным. Если мы изображаем лягушонка, то он должен быть целостным объектом. Если мы ставим на картине одну за другой дождевые капли, то и весь дождь должен ощущаться как единое целое.

Почему так важен сей принцип? Дело в том, что он отражает фундаментальный закон единства мира. Поэтому, учитывая его при создании изображений, мы автоматически даем им силу жизненности. Мы «узнаем» их как бы «самым своим нутром». И наши дети, разумеется, тоже.

Даже когда я наспех пишу примеры по математике на листке бумаги, я обязательно ориентируюсь на целостность всей их композиции на пространстве листа. И тут же легко рождаются какие-нибудь «закорючки» или просто линии – для создания единства во всем этом чисто служебном изображении, нужном лишь на весьма короткое время.

И детей я учу точно так же: «Почувствуйте все пространство картины. Посмотрите на него. Не спешите. Выполняя любой элемент картины, чувствуйте весь холст, помните обо всем, что на нем рождается. Выполнив этап, посмотрите на все вместе – как оно получилось. Выполнив следующий этап, снова посмотрите…»

По сути, очень простая идея. И очень технологичная. Если вы уделите ей должное внимание, то обязательно увидите результаты.

Способы почувствовать, как надо рисовать для данного конкретного ребенка или взрослого

Общий принцип таков: если мы рисуем для данного конкретного человека, то мы предварительно должны посмотреть, как он рисует сам. Тогда наш рисунок для него автоматически будет более сонастроен с его способом восприятия. А если поработать так повнимательнее, поглубже, поизучать индивидуальный язык образов ребенка или взрослого, то наши шансы донести до него какую-то учебную или просто душевно значимую информацию резко возрастут.

На мастер-классах в Педагогическом университете я предлагал такое простое упражнение в парах. Каждый из присутствующих брал лист бумаги и делил его пополам. На одной половине он карандашом рисовал что угодно и как угодно: конкретный образ, хаотические линии, нечто из абстрактных элементов – на его усмотрение. Затем каждый передавал свой лист партнеру. И тот, глядя на уже имеющееся изображение, рисовал на второй половине листа что-то свое, но уже думая о том, что он рисует для партнера. При этом я предлагал постараться выразить что-то доброе и хорошее, какую-то доброжелательность, оптимистичное настроение…

Занимаясь с ребенком, я всегда внимательно разглядываю его рисунки, его почерк, его тетрадки… Часто я предлагаю какие-то задания именно с целью посмотреть на то, как он создает изображения. Я не анализирую тут ничего ни по каким теориям и методикам, не занимаюсь тестированием. Я просто стараюсь почувствовать. Кстати, имеет значение и обстановка, в которой ребенок живет: его книги, обои на стенах, интерьер, любимые игры… Это ведь тоже часть его образного языка. А поняв, почувствовав, уже можно учить математике, рисованию, русскому языку…

Вот, собственно, и весь метод. Он прост и естественен. Возможно, для людей чисто логического, аналитического склада он покажется трудным. Но, по-моему, любой человек может его использовать – прямо сразу, без особой подготовки. А если мы используем его постоянно, то мы развиваем наши возможности в данном плане.

Все то же самое можно применить и к группе детей. Только здесь потребуется больше времени и внимания. И конечно, вообще-то роль играет не только то, как люди рисуют и к каким образам привыкли, но и весь их психологический строй, весь образ жизни. Все это надо «пропускать через себя», учиться ощущать своей душой. В предельном варианте это как раз работа художника, рисующего образы «для всех» (реально, конечно, не «для всех», а «для многих»). Когда я слышу, что художник должен в первую очередь «выражать себя», мне всегда чего-то не хватает в такой философии. Мне всегда хотелось и хочется «рисовать для других». Хотя, опять же, в некотором пределе эти две позиции сходятся – чем глубже осознаешь себя, тем лучше понимаешь и других людей.

Взаимопонимание взрослого и ребенка на уровне образов – мощная штука, прекрасное дополнение к возможностям взаимопонимания на уровне речи и логики. А иногда играют роль и какие-то сопутствующие рисованию факторы и условия, которые тоже хорошо бы понять. Внешний строй занятий живописью может быть выбран с учетом индивидуального стиля ребенка, его интересов. На столе, на мольберте или на полу расположиться для рисования? Может быть, включить музыку? Какие материалы удобнее? Какое время дня удобнее? И так далее.

Понаблюдав, пообщавшись, проявив терпение и чуткость, «сонастроившись» с детишками, взрослый может все это увидеть и найти подходящие формы, режимы и обстановку. И тогда начинает происходить таинство – таинство человеческого общения, соединенное с таинством творчества.

* * *

Когда мы рисуем вместе с детьми, подростками, взрослыми, мы что-то говорим: объясняем, спрашиваем, советуем, выражаем свое мнение… Как это делать лучше? Как вдохновить и организовать на творчество? И главное: как при этом самому интенсивно развиваться в творческом плане? Что принципиально понимать и помнить, чтобы сам педагог или родитель являл собой образец творческого энтузиазма, искренности и вдохновения? Ну или хотя бы старался быть таким образцом…

Об этом – эссе «Ты умеешь рисовать!» Оно написано не с «педагогической», а непосредственно с «творческой» стороны. Возможно, вы, уважаемые читатели, заметите в нем повторение некоторых мыслей и сведений, уже изложенных ранее. Но что плохого в повторении? Еще один взгляд на простое и таинственное дело – рисование. И другой стиль разговора. Я просто следовал свободному потоку мыслей и эмоций. Логики мало. Зато есть передача состояния, настроения, «включения»… Эссе написано на несколько лет раньше остальных частей книги, и с тех пор я в нем почти ничего не менял – в нем очень важна целостность.

Я много общаюсь с детьми и подростками. Язык данного эссе – в основном подростковый. Но и многим взрослым он оказался близок. Да и для детишек здесь найдется кое-что: сказка, отдельные идеи… В целом же эссе полностью соответствует моему ощущению и пониманию процесса художественного творчества.

Педагоги, психологи и родители могут почерпнуть тут не только вдохновение и некие «ключевые точки» в осуществлении занятий рисунком и живописью, но и ряд методических и системных идей (особенно увязывая содержание эссе и содержание предыдущих глав). И обратите, пожалуйста, внимание на сказку о пеликане Ио. В ней – квинтэссенция творческого состояния, выраженная не только смыслом, но и всем таинственным сказочным процессом. Ведь, как известно, самого главного словами не скажешь…

«ТЫ УМЕЕШЬ РИСОВАТЬ!» (эссе для подростков и взрослых)

Цель этой короткой книги - вдохновить на процесс художественного творчества. Она ориентирована, прежде всего, на подростков, но может быть интересна в любом возрасте и при любом уровне квалификации в области живописи и графики.

Опираясь на свой опыт и опыт других людей, я стремлюсь помочь найти ключи от настоящего творчества всем, кто этого хочет.

Данная книга – это искренний, эмоциональный, вдохновенный разговор. Я ориентируюсь на живой процесс общения и не стремлюсь ни к методической последовательности, ни к сухой философии.

Книгу можно читать с любого места и любое число раз.

Вдохновение

Ты умеешь рисовать. Даже если ты никогда этому не учился. Даже если ты раньше думал, что у тебя нет к этому способностей. Ты просто можешь это делать. Почему? Потому что ты свободен. Ты свободен взять кисти и краски или карандаш, или уголь, или мел… Ты свободен взять бумагу или подготовленный холст, или доску, или картонку… Ты свободен рисовать что хочешь!

Любой ребенок знает это. Почему же, чуть повзрослев, человек уже обычно боится выплескивать в рисунке свои чувства, боится рисовать так, как ему хочется?! Почему люди вдруг начинают отворачиваться от удивительного мира красок и оттенков, линий и их переплетений, цветовых пространств и их созвучий?! Почему, становясь сильным и опытным, человек начинает стесняться быть самим собой – хотя бы в рисунке?!

Но здорово, что этот страх преодолим! Так же, как и ложное убеждение, что рисовать имеет право только человек, получивший профессиональное образование в данной области. Рисовать может любой! Прямо сразу! И без всякой многолетней и скучной муштры. Прямо сейчас ты можешь пробовать делать рисунки и картины. И в этом нет ничего невозможного или смешного.

vl0029

Хотя, с другой стороны, это, конечно, смешно! Ты говоришь: да, я никогда этому не учился, но я верю в свои возможности, я готов попробовать, я готов освободить себя, я хочу быть творцом! И я нарисую так, что все рты разинут, кто знал меня раньше! Я могу это! И пусть я не стану всемирно известным художником, пусть меня никто не назовет гением, пусть я не заработаю на своих картинах денег, но зато я стану счастливее, свободнее, узнаю целые новые миры ощущений, проживу множество внутренних событий и приключений! Я смогу изменить себя, стать тоньше и сосредоточеннее, интуитивнее и терпеливее…

Ты уважаешь людей, умеющих рисовать «похоже» – тех, кто учился этому много лет по классической схеме? Отлично! Я тоже их уважаю и даже немного им завидую. Я, лично, не умею нарисовать точно то, что вижу: березку с нежными листьями, букет цветов, портрет моей любимой женщины, закатное небо… Я не учился этому и, честно говоря, не очень-то и хочу учиться. Мне кажется, мое призвание в другом. А в чем твое призвание? Чего ты хочешь?

Может быть, ты хочешь почувствовать себя увереннее и свободнее? Может быть, тебя манит тайна вдохновения, тайна творчества? Может, ты жаждешь познания нового? Или ты «просто» хочешь сделать что-то красивое, радостное и светлое?

Ты думаешь, это никому не нужно? Ха-ха-ха! Посмотри вокруг! Наш мир задыхается в грязи и отбросах – материальных и духовных. Люди напряжены, закомплексованы, невротичны, усталы и подавлены. Не все, конечно. Но очень многие. Слово «любовь» местами искажено до неузнаваемости, и почему-то для огромного числа людей убийство более привлекательно, чем радостная игра или детский смех. И ты думаешь, что создавать добрые, искренние и позитивные произведения не нужно?! Я думаю, что это одно из самых нужных дел в наше смутное время на нашей такой прекрасной и такой многострадальной планете!

А главное. Нужно ли это лично тебе – внутри тебя самого? Если да, то будь смелее! Рисунок, картина – это мощная сила. Не такая, как водородная бомба или мощь бойца-рукопашника. Это сила обновления, сила радости, роста, жизни. И если сила мастера боевых искусств или человека, владеющего деньгами или властью, нам естественным образом внушает уважение (даже если это и не добрая сила), то сила творчества, не столь очевидная с первого взгляда, на самом деле, ничуть не менее важна.

Ты знаешь, какой отзыв о моих картинах для меня самый важный за те пять лет, которые я занимаюсь живописью маслом? Многие художники, искусствоведы и просто любители и ценители живописи хвалили мои работы. Конечно, это приятно. Мне приятно было, что состоялась моя персональная выставка в престижной петербургской галерее «Борей», что мои картины показывали по телевидению, что они находятся во многих домах, школах, детских садах… Но самый главный отзыв – это слова одной женщины. Я даже не знаю ее имени. Она была пациенткой психиатрической больницы. Ты знаешь, какая обстановка в психиатрической больнице? А люди живут там месяцами, а то и годами. Я, увидев это, подарил туда несколько своих работ. Та женщина подошла ко мне и сказала: «Спасибо вам. На ваши картины смотришь – и жить хочется». Какой отзыв может быть лучше?

Знаешь, я просто старался рисовать так, чтобы мои картины несли хорошее настроение, радость. Я не знаю никаких особых приемов и ориентируюсь лишь на самые общие соображения: цвета должны быть чистые и ясные; сюжеты должны быть позитивные и добрые; композиция должна быть уравновешенной… А главное – надо быть искренним!

Ты можешь тоже создавать вещи, нужные людям и тебе самому. Если ты силен духом и крепок нервами, если ты имеешь в себе большой запас оптимизма и силы жизни, то через картины ты можешь поделиться этим с другими – просто, естественно, от души к душе. Если ты не очень силен сам, если у тебя множество внутренних проблем, нуждающихся в разрешении, то, создавая позитивные и радостные картины, ты можешь и в себе самом усиливать энергию жизни, энергию устойчивости и гармонии.

Я пишу тут и о тебе, и о себе. Я не пытаюсь тебя ничему учить. Мне хочется поделиться кое-чем, но главное – мне хочется помочь тебе вдохновиться этим классным делом – рисованием! И для этого я рассказываю о себе. Пусть не очень последовательно, но зато именно так, как это было на самом деле и как оно есть сейчас.

Ты можешь поставить себе свои задачи. Ты не похож на меня. И слава Богу! Мы все разные. И в этом есть огромный оптимизм. Тебе нет нужды идти моим путем. У тебя свой путь. Я могу лишь поделиться с тобой самыми общими вещами, но зато самыми сущностными.

Ты знаешь, что в каждом виде деятельности есть не так уж много базовых принципов, главных идей, глубоко понимая которые, человек может эффективно трудиться в данной сфере? Я убедился в этом на собственном опыте. И считаю, что любое обучение может строиться с учетом данного факта.

Главный, по-моему, принцип я уже тут изложил. Ты свободен! Это главное. Ты можешь рисовать! Ты умеешь!

Может быть, ты возразишь, что «уметь» – это нечто определенное. Позволю себе не согласиться. Конечно, для того, чтобы нарисовать пейзаж так, чтобы его узнали, тебе надо учиться много лет. Но для того, чтобы создать картину или рисунок, или сувенир, которые будут радовать кого-то, которые будут решать какую-то конкретную задачу, которые кто-то захочет повесить на стену или поставить на полку – для этого тебе надо лишь очень сильно захотеть, лишь сосредоточиться и раскрепоститься.

По-моему, второе, что очень важно, – научиться ощущать тонкие нюансы изображения, детали композиции, баланс цветов и их оттенков. Вообще, в рисунке и живописи ключевые слова: «ощущения», «состояние», «чувства»… Для тебя эти вещи важны? Ты действительно понимаешь, что стоит за этими словами?

Вот перед тобою холст. Он покрыт грунтом – специальным веществом, превращающим отдельные мохнатые ниточки холста с промежутками между ними в единое пространство, на котором возникает картина. Обрати внимание, что картина – это не только изображение красками. Это и холст, имеющий свою фактуру, и грунт, и деревянный подрамник – каркас, на который натягивается холст…

Ты берешь краску. Это момент тишины – когда все замирает внутри. Сейчас что-то появится. Ты еще точно не знаешь что. Может быть, у тебя есть замысел. Может, он придет по ходу работы. Не спеши. Подожди, когда оно «пойдет» само. Когда волна вдохновения подхватит тебя – мощная, влекущая, прекрасная…

Существует множество техник нанесения краски, создания изображения. По-моему, важно, чтобы тебе была близка и интересна та техника, которую ты используешь. Я не буду тут переписывать учебники по живописи и рисунку. Я лишь укажу некоторые идеи.

Масляные краски позволяют работать неспеша. Они сохнут несколько дней. Поэтому, нанося их на холст, ты можешь делать паузы, думать, чувствовать, медитировать… Ты можешь побродить по комнате или выпить чаю с печеньем. Ты можешь поглядеть в окно или поговорить с кем-то из домашних… Между двумя мазками может пройти полчаса. Куда торопиться? Может быть, картина не получится, так хоть насладись процессом!

Но масляная живопись может быть и стремительной! Вот вдруг тебя захватило и понесло! Нет ничего вокруг! Только ты, краски и холст. Очень быстро ты его заполняешь. Оно словно бы уже готово и использует тебя: твои руки, твои глаза, твои мысли…

Живопись акварельными или акриловыми красками требует другого ритма. Ведь они высыхают прямо по ходу. Успеешь за ними? Я, лично, не успеваю обычно. Мне ближе живопись маслом. Я могу работать над картиной или сувениром несколько месяцев – слой за слоем, деталь за деталью. Взвешенно и точно, дожидаясь внутреннего созревания того, что потом появляется на холсте.

А вообще! Что значит «рисовать похоже»? В каком смысле «похоже»? В фотографическом? Если я рисую летящую бабочку или рыбу в воде аквариума, или играющего в море дельфина, или звезды в космосе, или дерево, или огонь…, то я хочу передать свои ощущения от этих объектов. Ты видишь, как падают капли дождя? Или снежинки? Как на ветках лежит снег? Как горят огни ночных домов? Или как блестит на солнце шпиль Петропавловской крепости? Ты чувствуешь что-то при этом? Если твоя картина передает это состояние, то разве это не «похоже»?!

Ты любишь танцевать? Или просто двигаться – свободно, спонтанно, устойчиво, сильно, красиво…? Ты можешь это нарисовать? Не со стороны, а изнутри. Ведь если какие-то движения и положения тела живут в тебе, то и в твоих рисунках, если ты позволишь себе это, они будут жить. Попробуй! Ты можешь чисто символически изобразить человечков и дать им жить в движениях. Пусть они будут с разными руками и ногами, пусть пропорции их тел будут далеки от канонов, пусть позы будут не точно анатомические… Главное, чтобы они были живые!

Одна женщина, получившая профессиональное художественное образование и хорошо владеющая техниками живописи, имеющая соответствующие опыт и кругозор, на мой вопрос, почему она не рисует, ответила, что у нее нет тем, что она не знает, что рисовать. Я обалдел! И это при том, что наш с нею разговор происходил на улице в конце мая месяца! Ты представляешь?! Свежая зелень, голубое небо, белые облачка!.. Все проснулось, поет и радуется! Можно рисовать что угодно из того, что перед глазами. Все достойно восхищения и воплощения в картине. Так что не смущайся! Техника и опыт, может быть, и являются хорошим подспорьем, но главное – вдохновение, порыв, восторг и желание выразить их в образах.

vl0030

Почему-то люди стесняются вести себя подобно ребенку. Почему? Ты стесняешься? Когда я приступаю к картине, то чувствую, что мой прежний опыт не столь уж важен. Можно начинать и с нуля! Это дает свежесть и новизну. В отличие от маленького ребенка, я могу быть последовательным, более целеустремленным, более трудолюбивым. У меня может быть точнее рука и глубже мысли, тоньше ассоциации. Я могу планировать что-то и философски осмыслять. Но я готов учиться у маленьких детей естественности, непринужденности, свободе, неожиданности творческих решений, искренности, самостоятельности взгляда на мир… Разве это не достойные качества?!

Ты хочешь поначалу ставить планку не так высоко? Ты хочешь попробовать просто сделать что-то – картину, миниатюру, сувенир, просто плакат к Новому Году или поздравление любимому человеку на день рождения? Запросто! И нет нужды срисовывать, копировать откуда-то, нет нужды пользоваться трафаретами или стандартными формами букв, нет нужды втискивать себя в заранее зауженные рамки собственных предубеждений!

Посмотри на небо. Посмотри на цветы. Посмотри на людей вокруг тебя. Ощути многообразие мира, воспринимаемого зрительно: свет и тень, разные блики и разные уровни освещенности, пространства и их границы, оттенки цветов и линии, силуэты и сочетание всего со всем… Чем движущийся человек отличается от стоящего на месте? Как увидеть форму огня? Как выразить глубину неба?..

Отдельно стоит абстрактное. Мы можем просто создавать сочетания цветов и линий, не волнуясь о том, чтобы это было хоть чем-то похоже хоть на что-то. Мы можем позволить себе просто рисовать! Почему нет?! И потом пусть люди ищут в созданных нами образах смысл и «похожесть» на что-то. Мы и сами, может быть, в них что-то такое узрим.

Абстракция может быть разной. Я знаком с тремя типами. Первый: свободное движение кисти с краской по холсту или карандаша по бумаге; тут я не думаю и рисую просто так – что происходит. Второй: абстракция как бы «сконструирована», она тщательно выверена, все ее детали «скомпанованы», имеют некую общую идею, какой-то общий стиль, какую-то систему. Третий: через абстрактные элементы я хочу выразить что-то вполне конкретное, как бы передать ощущения от конкретных объектов: неба, воды, воздуха, пространства, человека…

Ты уже владеешь всеми этими типами абстракции! Тут нечему учиться. Начни – и оно уже будет. Другое дело – насколько твой язык образов, твой язык цветов и твои ассоциации близки тем или иным людям. От этого будет зависеть их восприятие твоих работ. Если ты стремишься ко всемирной популярности, то, возможно, тебе придется изрядно потрудиться, изучая языки разных людей и культур, разных социальных групп и эпох. Возможно, если ты будешь настойчив, тебе приоткроются тайны Всеобщего Языка – того, что близок любому человеку, ибо лежит в основе нашей психологии, нашей истории. Но если ты хочешь просто выразить что-то для самого себя, своего дома или своих близких, то это не так уж трудно. Да и для более широкого круга людей твои усилия могут быть понятны и интересны. Ведь все мы похожи.

В лесном туристическом лагере на реке Смородинке я два года занимался тем, что организовывал процесс рисования природоохранных плакатов подростками. На большой поляне стояли грубо сколоченные столы. На них лежали листы железа и стояли банки с красками. Девушки рисовали плакаты типа «Береги лес от пожара» и «Природа – твой дом». А я ходил вокруг, поглядывал, изредка советовал что-то и вещал: «Вы можете рисовать что хотите! Абсолютно! Лишь бы вам нравилось самим. Главное – не бойтесь!» А еще они рисовали свободные абстрактные композиции на дощечках – просто для себя.

Я был свидетелем того, как возникали маленькие откровения. Я видел, как из ничего возникает нечто. Я поражался некоторым удивительно свободным, изящным и очень глубинно точным композициям. Я говорил: «Здорово! Продолжайте в том же духе! У вас способности к рисованию!» Но девушки слушали это как-то не очень всерьез. Они не очень ценили процесс рисования, его возможности для них самих – от личных внутренних задач до профессиональной работы.

Впрочем, это, конечно, личное дело каждого – на что употребить время своей жизни. Особенно обидно, что юноши вообще практически не проявляли интереса к данной деятельности. Видимо, им это казалось чем-то не мужским. Один хороший парень – очень мускулистый и далеко не дурак – так и сказал мне: «Ну не работа это для мужчины!» Я не согласен. От того, что мужчина учится быть тонко чувствующим, эффективность его силы только возрастает. Это знает любой, кто всерьез практически изучал боевые искусства. Умение чувствовать и действовать тонко и точно нужно и психологу, и учителю, и врачу, и администратору… Да и как же иначе сильные мужчины будут понимать слабых женщин и маленьких детей?!

Абстракция – это нечто запредельное. Трудно даже осознать, на какую глубину внутрь нашего существа проникают через наши механизмы восприятия, через какие-то резонансные структуры эти подчас совсем простые композиции! Что они дают нам? Иногда мы чувствуем это, иногда нет. Я склонен очень тщательно и внимательно относиться к простейшим по «конструкции» абстрактным образам: узор капель дождя на стекле, узор песчинок в куче песка, узор лежащих на земле еловых иголок… Точки, штрихи, кружки, еще что-то… Во всем этом можно ощутить простоту замыслов Природы и ее сущностные энергии. И мы можем использовать такие простые элементы для выражения своих чувств и для поиска новых образов. При этом очень важно точно поставить на свое место каждую точку.

Зачем вообще мы рисуем? Во многом для того, чтобы лучше узнать, понять те объекты, те сюжеты, над которыми работаем. Чтобы нарисовать падающие листья, я и мои дети стояли и трясли осенние деревья, глядя на водопад желтых, красных, зеленых, бурых пятен в пронзительно прозрачном осеннем воздухе – летящих, кружащихся, шуршащих, покорных ветру… Мы стояли и впитывали это состояние. А потом получилась картина – всего три листа клена на абстрактном желто-красном фоне. Я очень много узнал, работая таким образом над той картиной.

vl0031

Чтобы нарисовать рыб в воде, мы разглядывали множество аквариумов в зоомагазинах и у знакомых. Чтобы нарисовать одно-единственное дерево, я месяц глядел на деревья – на то, как ветвятся ветки и как изгибаются стволы, как расположены листья, как хватаются за землю корни… Я узнал про деревья нечто очень глубокое, нечто общее для них всех, я почувствовал, как и почему они растут, мне приоткрылись некоторые их тайны. Я вообще люблю рисовать на картинах деревья: на фоне голубого неба и на фоне звезд, на абстрактном фоне и засыпанные снегом, с бликами солнечного света на листьях и в окружении каких-то то ли сказочных, то ли древних символов…

Иногда, нарисовав что-то, мы можем вдруг изменить свое отношение к данному объекту или событию – мы как бы видим его по-новому. Так я нарисовал картину «Радостный осенний дождь» – капли дождя, падающие на город. До того осенние дожди в нашем городе на Неве всегда навевали на меня тоску и уныние. После того, как родилась та картина, я стал ощущать осенний дождь и вообще осень совершенно по-новому. Я им радуюсь. Вот и все. Вот тебе и глубинная психология.

Возможно, ты захочешь нарисовать то, что обычно вызывало у тебя негативные чувства: человека, явление природы, слово… Ты можешь нарисовать это, стремясь к позитивному состоянию. Возможно, что-то изменится.

Кстати. Слово – тоже прекрасная тема для картины или рисунка. Над каким словом тебе хотелось бы поразмышлять, помедитировать? «Любовь»? «Мудрость»? «Смелость»? «Счастье»? Рисуя это слово и фон, прорисовывая узор на буквах и еще что-то, ты глубже поймешь его смысл, его суть. По крайней мере, для меня всегда так.

Ты видел голубое небо? Ты увидишь его гораздо глубже после того, как нарисуешь его на картине. Ты видел жучков, бабочек, гусениц? А нарисовать сможешь? Чтобы их хорошо изобразить, нужно к ним присмотреться – в разное время суток, в разных условиях, в разном твоем настроении… Ты разве не знаешь, что жучок в сухой траве жаркого летнего дня выглядит совсем не так, как среди капель росы на утренней мягкой траве? А кстати, ты разглядывал росу? А узор паутины меж ветвей? А пузырьки воздуха в воде?

Стихия живописи и рисунка совершенно безгранична и потрясающе многообразна. Например, картина может выражать звук, музыку, шорох… А как выразить движение?

Я не даю тебе многих ответов. Я ставлю вопросы. Возможно, тебе захочется самому поискать ответы на них. Мир вокруг тебя даст тебе эти ответы. Или же они придут изнутри. Или свыше.

vl0032

Картина – это довольно глобально. А можно взять маленькую дощечку – с ладошку – и сделать миниатюру. Все принципы – те же самые. А можно вообще сделать крошечный сувенир: кубик, подвеску, яйцо, какую-нибудь фигурку… Ты можешь подарить такую вешь кому угодно. А можешь продавать или, скопив изрядное количество, сделать выставку.

Ты спросишь: все это хорошо, но как же все-таки реально сделать хорошую картину или рисунок? Как к этому подойти?

А как хочешь! Как тебе интересно! Я рисую только те картины, какие мне интересно рисовать, и только так, как мне хочется. Мне кажется, что это и есть общее правило.

Если ты уже довольно взрослый и накопил изрядный опыт и множество познаний, то тебе, возможно, пригодится такая идея. Рисуй, как рисуют дети. Дети рисуют символами и абстрактно. Это и есть язык, близкий каждому человеку. Потому что все мы были детьми. Или сейчас еще дети. И потому что все мы – дети Божие.

Несколько линий обозначат бабочку или лягушку, лист или огонь, каплю дождя или снежинку, птицу или солнце в небе, волны на воде или звезду… Даже если сие будет очень условно, любой поймет, что тут за смысл. А абстрактные элементы – хаотические или упорядоченные – помогут передать чувства, настроение, состояние.

Картина может состоять из фона – абстрактного или вполне конкретного – и одного или нескольких объектов. Например, три бабочки над травой, ветка дерева на фоне неба, рыбы в воде… Лично я люблю очень тщательно работать над краем изображаемых объектов. Часто я обвожу этот край отдельным цветом. Но ты, конечно, можешь действовать и в иной манере. Ты можешь создать свой оригинальный авторский стиль, как создаю его я. Ты можешь делать открытия – большие и маленькие.

И не забудь! Ты волшебник! Ты маг! Ты сказочник! Ведь любая картина меняет мир, когда появляется в нем. Ты способен преображать жизнь! Поверь в это! Это ведь так просто! Это совсем рядом!

В моей жизни был очень тяжелый период. В течении ряда лет я один воспитывал троих своих младших детей (их мама и старшая моя дочь уехали жить в другой город). У меня была масса трудностей: со здоровьем, с деньгами, с эмоциями… У меня была масса насущих задач: надо было помогать детям расти и учиться, надо было развивать свою линию в художественном, литературном и педагогическом творчестве, надо было психологически помогать другим людям – тем, кто оказывался рядом и катастрофически нуждался в моей помощи. Конечно, мне было жутко трудно. Конечно, временами я «скисал» и падал духом. Конечно, бывало, я терял «светящуюся нить судьбы» и блуждал в потемках. В этих условиях занятия живописью, работа над созданием мощных, светлых, радостных образов давали мне опору и оптимизм. Думаю, что то же можно сказать и про моих детей. Запомни данную идею на случай, если тебе когда-нибудь в жизни придется туго. Подумай о ней, если ты захочешь помочь кому-то выбраться из жизненных тупиков.

Но мы все о картинах да о картинах. А рисунок? Во-первых, он может быть эскизом, наброском к картине. В-вторых, он может быть ценен сам по себе. В-третьих, он может быть тем, из чего родится книга…

Карандаш даст оттенки и полутона. Тушь даст четкую линию и удобна для полиграфического воспроизведения. Можно рисовать и ручкой – особенно удобно ею писать текст. Ты разве не знаешь, что красиво и точно написанный от руки текст воспринимается гораздо глубже и эмоционально контактнее, чем просто набранный шрифтом?

Я потратил несколько лет на то, чтобы научиться рисовать текст кистью тушью. Я уверен, что это стоило делать. Это было еще до того, как я занялся живописью маслом и созданием картин. Тогда я работал над большой книгой сказок (впоследствии она разделилась на две книги – «Солнечные сказки» и «Земные сказки»), над серией развивающих игр-раскрасок и еще над двумя небольшими, но тщательно прожитыми книжками. Рисованный от руки текст и соединение его с иллюстрациями и второстепенными элементами оформления позволили достичь существенной глубины и емкости образов при простейшей, по сути, технике.

Между прочим, чтобы писать буквы текста, я чуть-чуть отрезал острый кончик у беличьей кисточки – так удобнее. Можешь попробовать.

Вообще тема взаимоотношения в плакате, рисунке или картине слов и образов очень интересна. Рисуя иероглифы, японцы и китайцы знают, что их смысл и их образ не так уж далеки друг от друга. Можно поработать над тонкими нюансами в написании слова в картине.

Кстати, ты не пробовал рисовать иероглифы? Их можно изображать не только тушью на бумаге, но и в виде цветной картины. Или черно-белой. Вокруг иероглифа можно накрутить всякой мишуры: линии, цветочки, треугольнички, точечки… И совершенно не обязательно рисовать уже известный японский или китайский иероглиф. Можно изобретать свои иероглифы. Почему бы и нет?! Что плохого в своем иероглифе, нарисованном, скажем, зеленым цветом на фоне голубого неба или облаков? И с красной божьей коровкой, сидящей на нем и шевелящей усиками.

Концентрация! Вот от чего зависит качество картины! Хочешь рисовать хорошо – сосредоточься, собери душевные силы и направь их в то, что делаешь. Это вообще один из принципов успеха в любом деле. Ты ведь знаешь это, да?

Ты можешь сосредоточиться. Ты можешь быть целеустремленным – мягко, без лишних напряжений, без ненужного возбуждения – уверенным мастером своего дела. Ты сможешь научиться этому, если захочешь. Как? Надеюсь, та искра Божия, что есть в тебе, подскажет путь.

Лучше всего начинай прямо сейчас. Чего ждать? Посмотри вокруг. Прислушайся к тому, что внутри тебя. Сосредоточься. Возрадуйся многообразию и удивительной красоте мира. И вперед!

Техника

Если ты всерьез увлекся живописью и рисованием, то ты так или иначе будешь изучать технику этого дела – как держать карандаши и кисти, как наносить штрихи и мазки, как соединять краски и получать сочетания цветов и их переходы друг в друга, как стоять или сидеть во время работы, как смотреть…

Ты можешь почитать книжки на данную тему. Можешь изобретать и узнавать сам. Можешь с кем-нибудь посоветоваться или поучиться у кого-то.

Тут я опишу кое-что из того, что узнал сам про технику рисунка и живописи. Возможно, тебе это пригодится. Излагать я буду свободно и с лирическими отступлениями – чтобы было веселее и не терялось главное. А главное заключается в том, для чего все техники существуют и изучаются – чтобы передавать чувства, мысли, состояния… Чтобы создавать образы, нужные людям.

Только новички могут думать, что техника живописи – это нечто, доступное лишь высокообразованным профессионалам. Конечно, некоторые техники требуют многолетнего освоения. Но многие приемы доступны прямо сразу.

Часто думают, что только сделав массу учебных работ, можно приступать к изготовлению того, что будет жить многие годы. Совершенно не обязательно. Лично я в живописи маслом сразу приступил к созданию полноценных картин. Ну, с первого раза не получилось. Я их замазал краской и нарисовал новые. Когда делаешь настоящую вещь, а не учебный набросок, то и отношение, включение иное. Это и в любом другом деле так.

Фактически, любой способ нанесения краски на холст может быть техникой. Краску можно разбавить и, сделав жидкой, наносить тонким слоем, через который просвечивают нижеследующие слои. А можно класть масляную краску густой – толстым слоем, рельефно. Можно использовать широкие мазки, а можно делать махонькие штрихи. Ты можешь рисовать сидя, лежа, стоя, присев на корточки или стоя на одной ноге. Не пробовал?

Был в моей жизни на эту тему забавный случай. Однажды в парке я гулял со своими детьми. Ко мне прицепился мужик с предложением нарисовать портрет меня и дочки. Денег за это он просил совсем мало. Меня что-то интуитивно заинтересовало, и я согласился. Взяв Машеньку на руки, я стал позировать на фоне большой березы. Дядька взял в руки блокнот и карандаш и поехал. Он очень старательно изображал художника: то отходил, то подходил поближе, то приседал, то вообще вставал как-то враскорячку, забегал с разных сторон, наклонял голову набок, прижмуривал один глаз, махал руками, нанося штрихи… Люди останавливались, заинтригованные, что тут происходит, но он их отгонял, требуя, чтобы они не мешали творческому процессу. Зрелище стоило заплаченных денег. Чего нельзя было сказать о том изображении, которое он мне вручил. Ясное дело, мужику было очень охота выпить.

Я заплатил за этот спектакль и ушел, задумавшись о смысле ситуации, которую наблюдал. Мораль была налицо: создавать картину можно не только глазами и руками, но и всем телом – движением, положением, танцем…

Впоследствии я широко стал использовать данную идею. Например, сделаю фон на картине и хожу вокруг нее или танцую перед ней, или двигаюсь с палкой… Можно вертеться, можно использовать зеркало, можно подходить или отскакивать в сторону… Это все способы проживания того, что есть на картине. Вариантов и вариаций – сколько угодно. Темп – от почти статичного до быстрого.

Ты думаешь, что краску можно класть лишь кистью? Ха-ха-ха! Для начала, у тебя есть пальцы – древнейший рисовальный инструмент. Рисовать кончиками пальцев – это не примитив, это может быть виртуозно и проникновенно. Только позволь рукам и пальцам быть живыми, расслабь их и пусти в свободный поиск среди густой краски на холсте.

Краску можно наносить палочкой, спичкой, зубочисткой, булавкой, гвоздем… Кстати, процарапывание, продавливание уже нанесенной, но еще не засохшей краски так, чтобы становился виден нижний слой – это тоже технический прием. Вообще в масляной живописи слоев может быть много. Поэтому не страшно, если что-то получилось не так. Подожди, пока подсохнет краска – дня три-четыре – и рисуй сверху. А можно и прямо сразу тряпочкой стереть что-то.

Ты, главное, не бойся экспериментировать. Для меня каждая картина – новый эксперимент. Зачем скучать, повторяя одно и то же?! Впрочем, если понравилось, то кто нам мешает повторить одно и то же десятки, а то и сотни раз? Пойми: это твоя жизнь. Тебе и решать.

Отдельно стоит сказать о материале для картин и сувениров. Холст – это классика. А можно взять дерево. О! Дерево! У него своя энергия, своя внутренняя структура, своя фактура, свой вес, свое тепло… Я никогда не стремился к равномерности, отпиливая заготовку от доски или от бруса. Пусть углы будут не очень прямые, а толщина не везде одинаковая. Пусть след от пилы или напильника станет естественной основой для будущей композиции. Я еще не пробовал рисовать на металле, но обязательно попробую.

vl0033

Техника – это не только внешние приемы и методы. Это и внутренние твои умения, качества, опыт.

Когда-то, готовясь работать над книгой сказок, я развивал свое образное мышление всяческими специальными приемами, упражнениями и экспериментами. Например, брал картинку из журнала и на ней подрисовывал что-то, стараясь почувствовать взаимодействие исходного изображения и новых элементов. А иногда я вырезал из цветной бумаги кружок или еще что-то и клал на взятое из журнала изображение, двигал туда-сюда.

Другой способ – рисовать линию. Просто берешь лист бумаги и на нем фломастером, карандашом или кистью ведешь линию – прямую или извилистую. И смотришь, ощущаешь, как она появляется, как струится, как живет, как взаимодействует сама с собой и с белой бумагой. А можно взять и цветную бумагу. Вместо линии можно рисовать кружочки или точки, или еще что-то…

Еще вариант – вид из окна. Чуть ближе или чуть дальше стоять к нему, сместиться вправо или влево – и вид уже немного другой. В чем отличие? Ты можешь это не сказать, а почувствовать, отметить в своих ощущениях? А еще при этом на подоконнике могут стоять цветы. Или сидеть кукла…

То пространство, в котором мы живем, влияет на нас – мы его видим постоянно или большую часть дня. Я вот взял и заклеил стены своей квартиры белой бумагой. А потом мы с детишками разрисовали все старыми акварельными красками. Просто пятна, разводы и переходы из цвета в цвет. Со временем у нас на стенах появились и другие, более конкретные, изображения: плывущая рыба, большое окно в другую реальность с подоконником и лежащими на нем предметами, церковь с золотыми куполами, Солнышко… Конечно, еще везде развешаны мои картины – уже готовые и те, над которыми работаю. И картины моих детей тоже.

На мой взгляд, существует одна главная трудность в процессе создания картины, рисунка, сувенира или росписи стен в помещении. Иногда нам бывает трудно удержаться на волне истинного вдохновения, на волне позитивного, радостного творчества, и мы начинаем «лепить» что-то несуразное, дурное и не выражающее ничего, кроме наших психологических комплексов или стереотипов сознания. Кому на такое будет приятно взглянуть?! Нам самим? Вряд ли. Я, лично, если у меня получаются изображения подобного типа, безжалостно их уничтожаю.

С другой стороны, иногда такое «непозитивное» рисование имеет смысл – как способ освободиться от тех самых внутренних конфликтов и напряжений. Но в целом я сторонник того, чтобы устремляться к прекрасному и радостному. Оно может быть по-детски простым и наивным или же по-взрослому строгим и выстроенным. По-моему, безобразного в мире и так хватает.

Отдельно о вере в Бога. Казалось бы, это не вопрос техники живописи. Но реально это совершенно практический вопрос творчества. Конечно, можно о Боге и не думать. Но для меня тут существенный вопрос: что я пытаюсь выразить – свои заморочки и страхи, свои мысли и ощущения или же нечто существенно большее? Лично я всегда молюсь Богу до и во время работы над картиной и прошу направить меня в этом деле.

С другой стороны, существуют и другие подходы. Парадокс заключается в том, что, выражая в живописи и в рисунках свой взгляд на мир, углубляясь в этот процесс, мы постепенно выходим за пределы своих личных переживаний и ощущений. Да и что вообще может быть определено как чисто личное?! Все мы похожи, все мы связаны – через культуру, через общение, через историю…

Мне кажется (и даже я почти уверен), что главное в любой технике – то, насколько глубоко и точно ты ее чувствуешь. Ты можешь пробовать разные техники или сосредоточиться на какой-то одной. Начать можно с любой из них. Ты просто делай, чувствуй, наблюдай. За несколько дней ты узнаешь о технике живописи больше, чем за полгода чтения умных книжек на данную тему. Твои внутренние вопросы, твое мировоззрение будут вести тебя. Ты поймешь, что значит исследовать новый мир.

Когда я работаю над картиной или рисунком, я вношу его в разные условия своей жизни. Я хожу с недоделанным изображением по квартире. Я вешаю холсты, над которыми работаю, в разные места. Я валяюсь в траве у себя на даче, подбрасывая в воздух деревянные заготовки для сувениров и глядя, как они кувыркаются на фоне голубого неба и падают в зеленую траву. А ты знаешь, что можно постучать по доске, на которой ты рисуешь – пробарабанить на ней какой-то заводной или успокаивающий ритм?

Мои дети всегда так или иначе участвуют в процессе художественной работы. Мы обсуждаем, советуемся, вместе ищем в жизни переживания и впечатления, необходимые для создания той или иной картины. Иногда они рисуют эскизы или даже части изображения на холсте. По-моему, это существенно улучшает процесс. Но иногда я ощущаю потребность работать в одиночку.

Иногда приходят гости, которые тоже удачно включаются. Возраст значения не имеет. Главное – момент понимания, общности, интереса. Даже мимолетно брошенное слово может помочь шире увидеть создаваемое пространство, появляющиеся образы и смыслы. Ты можешь увидеть, что есть люди, с которыми тебе легко и хорошо вместе заниматься творчеством, а есть люди, с которыми включаешься в диссонансе, негармонично. Многое, конечно, зависит и от непосредственной организации процесса работы.

Работая с красками, ты можешь выбирать либо всю палитру (весь спектр цветов), либо же ограничиться несколькими цветами и их оттенками. Можно писать картины чистыми цветами (теми, которые ты возьмешь из тюбиков или баночек) или же виртуозно и разнообразно смешивать краски.

А где их смешивать? Можно на палитре, а можно и прямо на холсте. Знаешь, как это здорово: выдавить из тюбиков на холст в разные места несколько красок и смешивать, размазывать их по холсту, наблюдая и проникаясь этим таинством?!

Иногда я карандашом делаю на чистом загрунтованном холсте или на деревянных заготовках карандашом ориентировочные линии. Потом их можно учесть, или же они послужат, чтобы лучше почувствовать исходные пространства для работы.

А ты пробовал просто брызгать краской на холст – взять кисть, взмахнуть ею и брызгать? Попробуй. Только учти, что брызги могут попасть еще и на тебя, и на все вокруг.

Холст обычно укрепляют вертикально. Я, бывает, просто кладу его на стол. Если ты рисуешь с натуры, то целесообразно расположить его так, чтобы одновременно видеть и то, что на холсте, и исходный образ в реальности.

Есть тут еще щекотливая тема. Это всякая психотехника. Страх в том, что неквалифицированная работа со своей психикой чревата всякими нервными расстройствами. Так что будь осторожен. Существует масса не очень грамотных в данном плане людей, которые берутся учить и давать советы, пишут книжки. Существуют и хорошие специалисты в этой области, и серьезная литература. Я надеюсь, что если ты решишь изучать психотехнику применительно к задачам художественного творчества или вообще как форму работы над собой, то тебе повезет.

Сам я много лет занимался психотренингом под руководством очень компетентных людей. Мне повезло. Сие было еще до того, как я занялся живописью и рисованием. Умение управлять своим вниманием, расслабляться и сосредотачиваться, умение медитативно погружаться в восприятие объектов Природы или созданной людьми реальности – это, конечно, помогает создавать картины. Да и вообще в жизни полезно.

Другой вопрос, тоже немного связанный с пониманием своей психики, – баланс возбуждения и успокоения. Как непосредственно в картине, так и в самом процессе работы над ней. Творчество возбуждает, активизирует психику. Иногда, что называется, прямо «дым из ушей идет». После работы важно успокоиться, мягко переключиться, дать себе время на переход в более обычное состояние. Не забудь об этом, если займешься живописью вплотную и всерьез. Но бывает и наоборот: процесс рисования успокаивает, снимает напряжение, расслабляет. У всех по-разному. И у одного и того же человека может быть по-разному.

Иногда сталкиваешься с мнением, что художник должен пить много всякого вина и водки. Для меня не так. Я вообще абсолютно не употребляю никаких алкогольных напитков, даже самых слабых. Мне и так хватает разнообразных ощущений. Ты, возможно, устроен по-другому.

Откуда берется первый импульс творчества? У кого как. Я работаю только по вдохновению. Я никогда не сажусь за рисование из-за того, что «надо». «Не идет» – и пусть. Подожду.

Вообще я сторонник того, что в жизни должно быть много всякого разнообразного. Волшебство летнего дня у меня на даче, когда я пишу эти строки. Порхающая между кустами крапивы белая бабочка. Раскинувшаяся в небе вата облаков. Картина или рисунок – часть жизни. Для меня сам процесс непосредственного нанесения на холст, дерево или бумагу изображения обычно занимает не так уж много времени. Гораздо больше времени занимает процесс созревания картины где-то внутри, ее проживание…

Ты волен выбрать свой стиль. Техники можно изучать постепенно, по ходу возникающих перед тобой задач и с учетом имеющихся возможностей. Ты читал роман Джека Лондона «Мартин Иден»? Там описывается, как безграмотный моряк за два года стал всемирно известным писателем. Он учился по ходу дела. Главное – он стремился выразить безграничное разнообразие своих впечатлений, родившихся во время его странствий по морям. Главное – он был целеустремленным, смелым, настойчивым, искренне ищущим. Для меня эта книга многие годы была подспорьем. Особенно в периоды неудач.

vl0034

Но я все о глобальном, о серьезном. Рисование как одно из основных занятий жизни – это не для всех, конечно. Ведь все мы разные, у всех разные интересы, склонности, призвания. Но все же рисование может стать существенной частью твоей жизни, даже если у тебя в целом другая ориентация. Хотя бы иногда ты можешь соприкоснуться со стихией художественного творчества. Если интересно, конечно. Данной книгой я и хочу показать, сколько в этом занятии радости.

Обрати внимание. Ценным для тебя может быть даже один или несколько сеансов, когда ты погрузишься в процесс рисования. Проживи и прочувствуй его интенсивно – и будешь потом вспоминать всю жизнь, даже если и не вернешься к данному занятию. Это ведь приключение!

Технике живописи можно учиться и, посещая выставки, музеи, мастерские художников. Имей в виду, что живое общение с автором работ многократно усилит твое понимание его творчества. Для меня наиболее значимой формой в данном плане является проведение уроков рисования индивидуально или в группах. То есть я даже и не учу практически почти ничему, а просто слегка помогаю людям поверить в себя и почувствовать стихию красок и линий. Наблюдая их рисунки (особенно если это дети), я получаю массу очень интересных и профессионально значимых для меня впечатлений. Вообще мне ученические работы интереснее, чем полотна признанных мастеров.

Возможно, у тебя есть вопрос: а в какой степени этот дяденька, пишущий такую вот книжку, профессионален, компетентен? У меня нет диплома о художественном образовании, и я, безусловно, не знаю многого, чему учат в соответствующих учебных заведениях. Но я знаю, что мои картины, рисунки, книги, сувениры, миниатюры интересны и нужны людям. Мои работы решают разные задачи: украшают интерьер, радуют, дают впечатления, передают те или иные состояния, ту или иную информацию. Я и рисовать-то начал с целью воплотить свои новаторские педагогические разработки. И только через пятнадцать лет такого вот процесса созрела эта небольшая книжка.

Для меня рисование – не самоцель. Оно решает определенные внутренние задачи и помогает активно действовать в мире. Навыки рисования приходят мне на помощь, когда я объясняю детям что-то по физике, математике или химии, помогаю им по русскому языку или по черчению.

По исходному образованию я физик-исследователь. По жизни – педагог, писатель и художник. По-моему, для педагога это вообще очень важное дело – уметь рисунком проиллюстрировать объяснение материала, условие и решение задачи, уметь красиво и близко для учеников изобразить формулу или правило. Тогда кроме голого и абстрактного, холодного и далекого смысла появляется эмоциональное пространство взаимодействия. В дошкольной педагогике (которой я тоже изрядно занимался) это вообще чрезвычайно важно.

Ты можешь освоить любую технику – если тебе действительно нужно. Рисование палочкой на земле или мелом на асфальте не сможет решить тех задач, которые стоят в акварели или в масляной живописи. Но сколько тут можно открыть для себя! За несколько минут можно на площади во много-много квадратных метров создать картину! А еще можно выложить ее камушками на песке. Или из кусочков цветной бумаги на полу комнаты.

А какие объекты, сюжеты тебе больше интересны? Какая техника тебе ближе?

Одна моя знакомая девочка, серьезно и глубоко занимающаяся рисованием, говорила мне, что для нее невозможно работать над картиной несколько месяцев, как это делаю я. Для нее важно выплеснуть состояние сразу – быстро и полностью. Поэтому ей нравится акварель, гуашь, акриловые краски – то, что быстро сохнет. Вообще все художники очень разные. Это и есть одно из главных преимуществ художественного творчества – возможность развивать и реализовывать свою индивидуальность, возможность углублять свой взгляд на мир.

Я думаю, что, приступая к работе над картиной или рисунком, надо четко поставить для себя задачу: что я создаю? какова цель? Картина для украшения интерьера может отличаться от иллюстрации к книге. Схема для урока математики несет совсем не те слои информации, что заложены в маленьком сувенире. Философская или психологическая живопись отличаются от детских рисунков. Если я рисую, чтобы улучшить свое настроение, то я ориентируюсь на себя самого. А если я рисую поздравление другу, то я ориентируюсь на его вкус и способ восприятия. Если я создаю индивидуальное учебное пособие или индивидуальную раскраску, то это совсем не то же самое, что сделать обложку к книге, которую будут читать много-много людей.

С другой стороны, у каждого произведения искусства своя собственная судьба. Часто бывает так, что оно появляется, а уж потом становится ясно, для чего оно. А иногда и не становится ясно. Но если вещь искренняя и живая, то значит, труд, потраченный на ее создание, оправдан.

vl0035

Композиция – ключ к успеху работы над картиной. Трудно сформулировать общие правила. Это надо чувствовать. Это у каждого по-своему. Сбалансированность взаимного расположения деталей картины, цветовых участков, пространств и границ очень существенна для восприятия. Даже в простейшем рисунке из хаотических линий может присутствовать сбалансированность. То же – и в простейшем заполнении точками листа бумаги или холста.

Владение техникой помогает нам сделать себя готовыми воплотить нечто новое. Изучая технику, важно не «зацикливаться» на ней, не потерять из виду главное, сущность. Лично я готов в любой момент отбросить любую из освоенных мною техник живописи и графики, если она уже не будет соответствовать стоящим в творчестве задачам. И соответственно, готов осваивать что-то новое. Хотя вообще-то я люблю оттачивать техники годами и десятилетиями. Только тогда начинаешь чувствовать их истинную глубину, их великие возможности, их таинственную сущность.

Завершая главу о технике живописи и рисунка, хочется немного сказать о пути работы над собой. По-моему, это неотделимые вещи. Попытка улучшить свои духовные качества – это тот же поиск красоты и гармонии, что и при создании картины. В настоящем творчестве, по сути, это одно и то же. Как можно пытаться внести в мир что-то доброе, не желая сделать добрее себя?! В своей жизни я всегда уделял и уделяю много времени и внимания теме совершенствования своей личности – в плане человеческих качеств. Это дает мне опору и при работе в области художественного творчества.

Ты сам можешь решить, надо ли тебе это и, если надо, то в какой мере и в какой форме. Все мы так или иначе развиваемся и учимся уму-разуму, все мы приобретаем опыт. Я не склонен считать тот или иной путь, ту или иную форму работы над собой лучше или хуже лишь исходя из того, насколько это близко мне. У каждого свой путь, своя судьба.

Моя первая жена рассказывала мне, что когда она в детстве всерьез училась музыке, ей ее педагог давал читать глубокие книги – не только о музыке и музыкантах, но и вообще. Это чтобы душа, интеллект развивались. Без этого обучение музыке, понимание музыкальных произведений не могло быть полным.

Джек Лондон, стремясь стать писателем, изучал биологию, историю, философию и математику – дисциплины, казалось бы, далекие от его работы. И в живописи так. Имеет смысл читать разнообразные книги: художественные, религиозные, философские, психологические… Детская и научная литература тоже дают многое. Расширяя свое понимание жизни, мы расширяем и наши творческие возможности.

Ты, может быть, испытываешь страх перед такой обширной перспективой, какая обрисована в данной главе? Но что плохого в том, чтобы стоять на берегу моря и смотреть на горизонт?! Ты можешь учиться! Не обязательно живописи и рисунку, но ты можешь учиться! Ты можешь оттачивать свое понимание, виртуозность своих навыков! Ты можешь это делать, если хочешь!

Любой твой рисунок, любая твоя картина будут отражать твою душу, твои настроения, твои мысли… Поэтому ты с полным правом можешь считать, что умеешь рисовать. Другое дело, если ты хочешь стать Мастером… На это уйдут годы и десятилетия. Но стоит того!

Один мой знакомый рассказывал, что когда он работал детским доктором, то как-то в шутку нарисовал шприц с раздвоенной иглой. Показывал коллегам, а они смотрели недоуменно. Я желаю тебе не быть слишком серьезным, даже серьезно занимаясь серьезным делом. Доля шутки хороша почти во всем. Особенно в рисовании.

Простой способ освоить любую технику – это «долбить» ее, вживаться в нее, впитывать ее микродвижения. Тут нет ничего хитрого. Захоти и делай. Интересно будет.

Не бойся! Дерзай! Поверь в себя! Поверь, что ты творец, что ты вместе с Господом Богом и со всеми другими людьми (некоторых из них называют великими и гениальными, но сие лишь слова, означающие уважение и признание) участвуешь в развитии и преображении всего нашего мира.

И помни, что суть и предназначение любой техники – помочь тебе выразить то, что ты хочешь выразить.

Концепции

Ты понимаешь это слово? В данной книге под концепцией я подразумеваю то, как ты сам для себя понимаешь смысл того, что и как ты рисуешь. Это как бы твоя теория твоего творчества. Она нужна тебе?

В предисловии к «Улитке на склоне» Стругацких я прочитал такую мысль. Для того, чтобы литературное произведение получилось цельным, автору нужна какая-то общая идея. Но для восприятия этого произведения читателю совсем не обязательно знать, что и почему думал автор, работая над книгой. Главное – чтобы читать было интересно. Думаю, что так и в живописи.

Академик Уголев, один из самых значительных ученых 20-ого столетия (он сделал фундаментальные открытия в области биологии), в личной беседе сказал мне: «Мы с вами можем взять и за полчаса придумать теорию, объясняющую что угодно». Наверное, он подразумевал, что создавать теории – не так уж важно. Тогда я был студентом Политехнического института и не мог еще в полной мере осознать глубину данной мысли. Тогда мне, наоборот, очень нравились разные теории. Но сейчас я понимаю, что гораздо важнее просто мудро и точно действовать, чем уметь это объяснять умными словами. Разве не так?

Посему для меня концепция в работе – вещь абсолютно служебная. Это модель, удобная для мысленной ориентации при создании картины, книги, сувенира… Я пользуюсь этой моделью и спокойно оставляю ее, когда она уже не так точно соответствует моему восприятию. Придумываю новую. Не могу сказать, что за полчаса, но за месяц вполне реально. Правда, в разговоре тогда Уголев имел в виду сферу науки, а не живопись.

Вообще, многолетнее серьезное изучение науки на самом высоком современном уровне, у классных специалистов сослужило мне по жизни неоценимую службу. Во многом я до сих пор мыслю как физик-исследователь. И мне это очень по душе. Развитый интеллект и умение работать системно, чувство традиции научного знания и опыт общения с его носителями – это все очень здорово. Кому-то, может быть, сие и не близко, но мне кажется, что любому художнику было бы не вредно поглубже поизучать законы физики и математики. Ведь, по сути, тут тоже происходит погружение в мир пространств, траекторий и взаимосвязей Природы.

Самая лучшая концепция, по-моему, начинается со слов «я не знаю». Не вяленькое, трусливое и зажатое в каких-то выдуманных условностях «не знаю», а смелое, открытое, уверенное «не знаю» – вопрос к миру, к Богу и к самому себе, попытка взглянуть на все свежим взглядом, освободившись от старых воззрений, старых привычек, чужих суждений.

Ты стремишься к уверенному знанию, к опыту, на который ты можешь опереться? Это естественно. И я, и ты, и все мы к этому стремимся. Но важно уметь менять свои взгляды, уметь принципиально по-новому взглянуть на любую ситуацию – в живописи, в жизни, во внутреннем мире…

Дейл Карнеги в своей знаменитой книге «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей» написал, что не стоит спорить с людьми из-за взглядов и воззрений. Про себя он сказал, что в этой книге изложил свои взгляды, бывшие у него на тот момент, но он готов к тому, что через 20 лет его взгляды совершенно изменятся. Я не поклонник Дейла Карнеги (хотя и отдаю ему должное, конечно), но за такие слова очень благодарен. По-моему, это мудро – понимать, что мы не знаем всего, что наши знания, наши концепции живут и трансформируются.

Самым существенным моментом в любой концепции живописи является идея, что весь мир – это одно целое. И соответственно, хорошая картина или рисунок, любой сувенир или поделка – любая такая вещь должна представлять собой одно целое, ибо отражает весь мир.

Это потрясающе важная идея! Ты, пожалуйста, не пройди мимо нее! Подумай над ней как следует! Именно опираясь на такое понимание, ты сможешь работать эффективно и самостоятельно, открывая все новые слои, все новые грани данного закона.

Создавая любую художественную работу как одно целое, мы одновременно держим во внимании и все произведение, и ту его деталь или грань, над которой сейчас работаем. Все пространство холста или доски является нашим полем жизни, полем деятельности. Все штрихи и нюансы того, как легла краска, играют свою роль в общем звучании.

Ритм. Это аспект любого процесса мироздания фундаментален и неоспорим. Ритм расположения листов на стебле, волн на воде, облаков в небе, камней на песке… Ритм твоих шагов и пения птицы…

Ритм на плоскости картины или рисунка существует как бы в двух измерениях, а если мы работаем над объемной вещью, то в трех. Никто не может тебе точно и четко сказать, какой он должен быть. Но если он есть, если он един во всей картине, если он как-то созвучен Ритму Вселенной, то правда тут есть. И жизнь есть.

Для меня ритм, чувство ритма – очень важные вещи. Линия, бегущая по краю рисунка и плавно изгибающаяся, имеет свой собственный ритм, вплетающийся в ритм всей композиции. Толщина этой линии тоже может ритмично пульсировать. Последовательность точек на абстрактном фоне или квадратиков, окантовывающих основное изображение, несет свое ритмическое единство. Это надо чувствовать. Общение людей друг с другом во многом тоже ритмически организовано, и его эффективность, гармоничность и адекватность во многом определяются умением согласовывать свои личные ритмы. В поединке двух бойцов и в музыкальном произведении, в узоре мороза на стекле и в летящих в воздухе брызгах фонтана, в переплетении стеблей и травинок, веток и листьев – во всем этом, вглядевшись, ты можешь увидеть ритмы. И почувствовать, что все они соединяются в общий Единый Ритм.

Ритм глубоко значим для нашего восприятия. Но он может быть и чужероден нам, неприятен, в нем может быть что-то навязанное, жесткое и примитивное. Нужны тебе такие ритмы? По-моему, их и так много вокруг. Хотя и ритмов, дающих нам ощущение гармонии и единства с миром, тоже очень много. Особенно легко увидеть их в Природе. Для меня их много в русской иконописи и во многих книгах.

Немного об устройстве нашей психики. Вот мы смотрим на картину. Если она представляет собой просто разноцветное пятно, то мы автоматически ищем в ней ассоциации – на что это похоже. Если в картине есть один или несколько центральных объектов, то основное внимание устремляется на них. Это может быть дом или человек, дерево или цветок, звезда или змея… Я, кстати, весьма люблю рисовать змей и ящериц, лягушек и пауков. Мне кажется, что стереотипное восприятие этих чудесных существ как мерзких и злых безнадежно устарело и только всем мешает. Они ведь такие милые! Вы лишь взгляните на них непредвзято!

vl0036

Кроме центральных объектов на картине есть фон, второстепенные элементы, может быть окантовка. Между прочим, рамка тоже очень влияет на восприятие картины. Можно ее делать сразу нераздельно с остальным изображением, а можно уже потом ее подбирать. А можно и нарисовать рамку. Это, кстати, очень эффектный прием. Я его открыл как-то естественно, а потом узнал, что многие художники делают так.

Как твоя картина впишется в интерьер? А ты сам хотел бы с ней жить в своем доме долго-долго? К какому интерьеру подходит твоя картина? А твой сувенир? Если ты рисуешь плакат, чтобы повесить в школе или в лесу, то как он будет смотреться на фоне стен или на фоне зеленых листьев и бурых стволов?

По-моему, работу художника условно можно разделить на три типа: 1) наблюдение уже имеющихся образов в Природе, социуме, технике, искусстве; 2) создание привычных образов с некими вариациями; 3) создание принципиально новых образов и образных схем, образных пространств.

Границы между этими тремя типами деятельности, конечно, условны. В работе каждого художника сосуществуют все три. Но все же, вероятно, имеет смысл задуматься о том, что доминирует для тебя в тот или иной момент творчества.

А сейчас не пугайся. Я очень кратко изложу одну свою модель. Она мне нравится и является рабочей. Ты учил математику и физику? Ты знаешь, что там все дела описываются в системах координат? Простейшей и очень удобной является декартова прямоугольная система координат. Ее придумал Рене Декарт. Давно уже. Но поскольку задач в физике и в математике много и большинство из них весьма и весьма сложны, то изобрели и множество других систем координат: сферическую, цилиндрическую, логарифмическую и кучу других хитрых и специальных систем координат. Так вот. Одни и те же законы, уравнения, функции выглядят совершенно по-разному в разных системах координат. При переходе от одной системы описания к другой внешний вид их меняется, хотя неизменой остается суть дела, сущность явления.

Для меня это очень удобный образ. Работая над картиной или сувениром, рисунком или вычерчивая схему для урока, я как бы перевожу то, что надо выразить, в одну из удобных в данном случае систем отсчета, систем описания. А что надо выразить-то? Да всегда все то же – единство мира. Что же еще?! Что же еще, кроме ощущения единства мира, можно выразить в живой и искренней картине?!

Ты можешь усмехнуться и удивиться, но для меня любое мое произведение – это своеобразная формула, описывающая единство мира. Я стремлюсь, чтобы эта формула была точной и понятной – и мне, и другим людям. Вот и все.

Еще одна моя рабочая модель. Уже не из физики, а из жизни, из педагогического опыта. Много лет общаясь с детьми, погрузившись в их мир, я понял, что существуют как бы два языка, две логики, два способа мировосприятия. Взрослый язык отличается от детского. Это различие фундаментально. В творчестве мы можем использовать либо один из этих языков, либо оба в интересной и естественной для нас пропорции.

Ты можешь изобретать свои собственные концепции. Ты можешь и не думать о них. Ты можешь ради интереса познакомиться с разными концепциями разных художников – знаменитых и не очень. Прошу тебя: только не воспринимай эти концепции чересчур всерьез! Не забудь, что это лишь рабочие игры ума – нечто объективно полезное, но весьма условное, сильно субъективное и абсолютно относительное. Ку-ку!

Как устроено творчество? Одно из обычных описаний (и, на мой взгляд, весьма точное) таково. Мы впитываем образы мира и самые разные впечатления. Мы их перерабатываем, осмысляем, пропускаем через свой опыт, свои личностные особенности. Мы выделяем что-то сущностное, что-то абстрактное. На этой основе возникает нечто новое – сплав прошлого, настоящего и будущего. Удобен тебе такой взгляд? Он немного механистичен, но прост, ясен и удобен в работе. В нем больше от научного описания мира.

Другой вариант. Это уже ближе к психологии, к мистике (в хорошем смысле). В человеке существует сознание ( то, что мы осознаем в себе и вокруг) и подсознание (то, что есть в нас и в мире, но что мы обычно не осознаем). Мы можем создавать образы из своего сознания, а можем выуживать их из своего подсознания. Фактом является то, что во всех случаях наше подсознание является активным участником. Тебе интересно, что там у тебя в глубинах души?

Существует еще коллективное сознание и коллективное подсознание. Если работаешь для других, то так или иначе с этим взаимодействуешь. В коллективном сознании и коллективном подсознании живут образы, имеющие близость и резоннасность для многих людей.

А существует еще нечто, выше нашего обычного сознания. Или Некто. В моем мироощущении Бог посылает на Землю образы, идеи, обстоятельства, энергии… Являюсь ли я проводником Божьего влияния на мир, Им созданный, или просто хочу, чтобы так было? Думаю, что и так, и так. Каждый человек – в определенной степени проводник Божественной Воли. Ну а если ты не веришь в Бога, то ты можешь просто понимать, что есть состояния ума более сильные, ясные и высокие, чем обычно – те состояния, когда ты вдруг в едином взгляде охватываешь устройство мира и его взаимосвязи, когда тебе приоткрываются его тайны и сокровенные глубины… Творить в таком состоянии – это то, что надо!

Я, лично, хоть и очень уважаю и ценю Достоевского, сам не стремлюсь к детальному изображению негативных состояний человеческого сознания. Но это путь для некоторых художников. Безобразное и патологическое существуют в нашем мире. И кто-то берет на себя труд это показывать. Но как трудно тут не погрязнуть в кошмарах и уродливых формах!

Если тебя влекут тайны подсознания, то позволю себе совет. Сначала утвердись в позитивном, в устойчивом, в белом свете дня. Пойми хоть чуть-чуть принципы гармонии и хоть чуть-чуть введи их в свою жизнь. И лишь осознанно укрепившись в светлом, попробуй (понемногу!) изучать темные ночные образы. Кстати, они не обязательно жуткие и мерзкие. Иногда они очень конструктивные и добрые. В глубинах наших душ живут не только монстры и хаотичные структуры, но и многое другое. Там наша основа, фундамент нашего бытия, нашего способа видеть мир.

Есть еще один образ данных процессов. Он описан в «Алхимике» Пауло Коэльо. Я не буду пересказывать. Лучше прочитай эту книгу сам.

Простая вещь: место для работы. Обрати внимание, как это важно. Где тебе удобно работать? Где твое творчество идет естественно? Где рождаются хорошие образы? В какую сторону повернуться во время работы? Что должно быть вокруг?

Завершая главу о концепциях в художественном творчестве, я хочу напомнить тебе, что ты свободен все воспринимать совсем не так, как здесь написано. Как пел Высоцкий, «делай, как я. Это значит: не следуй за мной. Колея эта только моя. Поезжайте своей колеей».

Я от всей души желаю тебе удачи в выработке твоих собственных подходов к творчеству. Своих концепций – нужных тебе и прожитых тобой. И желаю тебе не заблудиться среди умных мыслей, а сохранить чистоту и непосредственность начинающего искателя.

И еще напоминаю. Рисовать можно и безо всяких концепций, без мыслей вообще. Возможно, это и есть лучший способ. Ведь неисповедимы пути Господни.

Сказка о пеликане Ио

Жил в стародавние и очень дикие времена пеликан по имени Ио. Жил он в камышах среди большой равнины в дельте реки, которая сейчас зовется Волга. Вокруг было полно камышей, воды, птиц и рыбы.

Пеликан Ио любил летать над гладью вод – и высоко, и низко. Он делал это не только для того, чтобы ловить рыбу. Он просто любил состояние полета, любил смотреть на воду под собой и на небо, частью которого он в это время себя ощущал. Он летал молча и не спеша. Он был уверенной в себе и сильной птицей.

Пеликан Ио встречал разных птиц. Некоторые суетливо носились низко над водой, высматривая там рыбу и водяных жуков. Другие плескались и ныряли целыми днями – им нравились шумные игры, брызги и волны. Третьи охотились в одиноком полете, наводя ужас одним своим появлением. Были и те, что тихо и незаметно шмыгали в камышах – их почти никто не видел. Часть птиц – из тех, что покрупнее – прогуливались по мелководью, не боясь хищников воздуха. Другие, подобно пеликану Ио, любили летать на просторе и смотреть вокруг.

Хищных птиц Ио не боялся. Он был очень крупен и силен. И хотя, конечно, орел или сокол могли бы справиться с ним, они предпочитали более легкую добычу. Поэтому Ио мог летать свободно и радоваться счастью жизни.

Однажды Ио летел в вечерних сумерках. Солнце только что село, и Луна серебрила поверхность слегка плещущейся воды. Ветра почти не было. Птичий шум стих.

И вдруг сверкнула молния!

Пеликан вздрогнул и резко снизился. Полеты в грозу ему не нравились. Он знал, как свирепа бывает стихия. Но грозы не было. Небо с появляющимися звездами просвечивало сквозь промежутки среди легких облаков.

И тут донесся звук грома!

Этот грохот, казалось, заполнил весь мир, все вокруг, проник до костей и перетряхнул все мысли. Пеликан на несколько мгновений даже потерял ориентацию в пространстве, забыл, где верх, где низ, забыл, кто он и куда летит. Но страха не было.

И снова стало тихо.

Ио выровнял полет, постепенно вновь начиная ощущать себя и пространство неба и воды. Он летел к берегу, к привычному гнезду в камышах.

И вдруг Ио, к своему изумлению, увидел мерцание звезд в далекой воде внизу, увидел несущиеся в сумерках тени – то ли птичьи, то ли от облаков, увидел тончайшие оттенки ночного неба и ночного воздуха, увидел свою душу как белоснежный одуванчик в тишине летнего дня.

Дуновение налетевшего ветра! Одуванчик, рассыпавшись в смешные белые пылинки, разлетается во все стороны, летит и перемешивается с туманом, с солеными брызгами морских волн, с далекими горными хребтами, с неведомыми лесными дебрями…

Пеликан Ио летел и одновременно был и самим собой – летящей в темноте неба большой птицей – и всем огромным миром. Это было счастье! Это было знание! Это был полет его души!

«Почему это произошло со мной? – думал Ио. – За что мне такое счастье? Чем я заслужил этот момент упоения жизнью, простором бытия?» И тут же пришел ответ: «Не «за что», а «для чего». Ты теперь можешь выразить то, что открылось тебе – что мир един, что он заполнен светом и счастьем, что тайны жизни переплетены в общий узор с путями звезд в небе, с путями птиц в воздухе, с путями рыб в воде. Твоя жизнь теперь будет совсем другой. Готовься. И не забудь, что тот Свет, который ты увидел и пережил – лишь крохотная искорка, лишь малая часть того Света, который создал этот мир и наполняет его».

«Как мне выразить все это? Что я могу?» – удивился пеликан.

Пришло утро. Ио взлетел в небо. Он оглядел окрестности. Все было, как обычно. День стоял ясный, солнечный. Дул легкий ветерок.

Пеликан долго летел просто так. Спешить было некуда. Если он что-то должен сделать, то это придет само, он почувствует это – так думал Ио. И ждал – спокойно, бдительно, свободно.

Вот настал полдень. Ио почувствовал желание опуститься на небольшой песчаный берег. Он подлетел туда и мягко приземлился среди песка, редкой травы и множества небольших камней.

Сам не зная почему, Ио начал играть с камнями. Он катал их лапами, переворачивал клювом, толкал крыльями и даже грудью… Потом Ио стал перекладывать их с места на место. И вдруг сообразил: из камней можно сложить картину.

Прошло много дней. Ио каждый день прилетал на тот берег и укладывал камни один рядом с другим: белые, черные, серые, бурые, красные, желтые… Ио ухитрялся находить даже зеленые и синие, голубые и фиолетовые, оранжевые и почти прозрачные камни.

Постепенно стала возникать картина, хорошо разглядеть которую можно было лишь с воздуха – веселый заяц, прыгающий среди цветов. Вокруг всего этого гуляли большие круги и квадраты, пестрели разноцветные пятна.

Ио трудился долго и упорно. И вот на рассвете одного из дней, когда пеликан только приступил к работе, на обломок старого дерева неподалеку опустился орел. Он долго молчал, наблюдая пеликана, и наконец молвил:

– Кто ты? И для чего все это?

– Я пеликан Ио. И я – весь мир. Я – это ты. Я – это летящие птицы и мельчайшие капли тумана. Я – солнечный свет и темнота ночного воздуха. Я – мысли всех живущих и тайны миров иных…

– А попроще? – попросил орел.

– Попроще? Ну, рисую я картину. Из камней делаю. Удобно это и солидно. В духе нашего времени. Чтобы все, кому охота, глядели и радовались.

– Понятно. Прославиться хочешь?

– Зачем? – не понял пеликан.

– Ну, я люблю, чтобы меня крутым считали. А ты разве нет?

– Не знаю. Иногда это удобно, а иногда мешает. В принципе, мне все равно.

– Красиво у тебя получается. Я сверху даже удивился, – одобрил орел. – Никогда такого не видал. А времени тебе не жалко?

– Что ты! Это ведь одно удовольствие – такую картину делать!

– Ясно тогда. Из удовольствия, значит, работаешь. Нормально. А то я уж думал, что ты свихнулся. А мне вот тоже удовольствие доставляет твою картину разглядывать. Ну ладно. Я полетел. Давай, дерзай в том же духе!

И орел взмыл в небо. А Ио остался завершать свою работу. И скоро завершил.

С тех пор пеликан Ио и стал так жить. Он продолжал летать, есть и спать, разглядывать мир. Он временами переживал удивительные минуты приобщенности ко всему, что есть вокруг. Он делал картины из камней.

Птицы скоро привыкли к тому, что Ио стал художником. Они летали над его творениями, разглядывая их. Некоторым из них картины нравились, а некоторым нет. Ио слушал разные отзывы и учился, учился, учился…

И однажды он понял, что все, что он делает, воплощает опыт тех переживаний, которые случаются с ним. Потому что в мире все взаимосвязано и проникнуто одно другим.

«Как это просто!» – подумал Ио.

И это, действительно, очень просто.

Процесс творчества

Вот ты вдохновлен, имеешь некоторые начальные представления о технике, понимаешь немного суть дела, представляешь в образах процесс творчества… Это все в предыдущих главах описано. Что еще? Ты волен начать реальный процесс.

Ты боишься или стесняешься сделать первый шаг? Могу тебя утешить: если ты реально пойдешь по пути творчества, то каждый новый шаг будет как первый. Так что привыкай к состоянию шагания в неизвестное. Смелость – хорошее качество. Как в жизненных ситуациях, так и в творчестве.

Древняя китайская книга «Дао дэ цзин» говорит: «Путешествие в тысячу миль начинается с одного первого шага». Хотя, с другой стороны, разве ты никогда не рисовал, не держал в руке кисть или карандаш, не любовался красотой Природы?

Любой маленький ребенок знает: он имеет право творить. Взрослые, забывшие детский язык образов и детскую логику, говорят: «Фи! Детские каракули! Поучись-ка рисовать, как умеют серьезные художники, настоящие мастера!» И ребенок пугается, доверяя взрослым. Он теряет веру в себя, теряет самое главное – желание творить, желание реализовывать свою внутреннюю свободу, свое единство с миром. Ты был таким ребенком?

Пойми: в «детских каракулях» отражена мудрость мира! И те, кто умеет это видеть, поймут тебя. А если ты хочешь, чтобы тебя поняли и многие другие, то ты можешь изучать их язык.

vl0037

Я не имею ничего против классической живописи. Я рад, что существует традиционная школа, хранящая, передающая и приумножающая знания в данной сфере. Я преклоняюсь перед мастерством тех представителей классической школы, которые поднялись на вершины творчества. Я, безусловно, неимоверно уступаю им по части художественной одаренности и во владении техниками живописи. Но как личность, творчески подходящая к процессу взаимодействия с Реальностью, я им ни в чем не уступаю. Все мы дети Божие, все мы можем любить красоту и гармонию, все мы можем к ней стремиться – каждый по-своему и все вместе.

И ты тоже, по сути, ничем не отличаешься от Леонардо да Винчи, от Рериха, от Матисса… Ты такой же человек. У тебя своя судьба, свои возможности, свои заморочки. Не надо говорить: «О! Они великие, а я…»

Как-то раз мне и двум моим сыновьям (они тогда были совсем маленькие) довелось предпринимать экстренные меры по тушению загоревшейся от оставленного кем-то костра лесной подстилки. Стояло очень сухое лето. Думаю, что через какое-то время, если бы мы не подсуетились, таская туда воду в детских ведерочках, и если бы не нашелся кто-то другой, кто потушил бы опавшую хвою, то огонь мог бы перекинуться на деревья. Ты реально представляешь себе, что такое лесной пожар?

А теперь представь, что около того места, где какие-то безответственные люди развели и не потушили костер, висел бы твой плакат, призывающий беречь лес от огня. И что это был бы такой плакат, что брал бы за душу самого пьяного и самого бесчувственного человека. Потому что совершенно бесчувственных людей не бывает. Все мы имеем в своих душах то, к чему можно обратиться.

Ты скажешь, что это романтика? Что плакатов таких много, что их никто не читает, что леса все равно горят? Ну и что?! А ты, лично ты, можешь сделать такой плакат? А можешь нарисовать картину, повесив которую у себя дома, люди стали бы мягче, добрее и внимательнее друг к другу? Ты знаешь, что такое семейные конфликты? Если знаешь, то ты можешь себе представить, как это важно.

Могу ли я рисовать такие вещи? Как ответить?! Я стараюсь. Что ж еще?!

vl0038

Процесс творчества требует разного. Поиск новых образов и адекватных им средств выражения – это не лежание на диване перед телевизором. Хотя, конечно, и в таком положении можно проделать полезную внутреннюю работу. Но обычно поиск – это поиск. Это борьба. Это ожидание. Это пробы и ошибки. Это успехи и удачи. Это жизнь. И это требует интенсивности и устремленности.

Ты, может, скажешь, что в наш прагматичный и циничный век такие вещи, как искренность и любовь не в моде? Ха-ха-ха! Укажи мне того, кому не нужна любовь! Укажи того, кто не хочет радоваться, кто не хочет довериться близкому по духу человеку, кто не хочет быть истинно счастлив! Таких, по-моему, просто нет.

Один четырнадцатилетний парень сказал мне как-то: «Вы, Алексей Валерьевич, живете в девятнадцатом веке. Вы устарели со своим романтизмом. Любовь вообще скоро отомрет…»

Я тогда не нашелся, что ему ответить. А потом подумал, что сказать надо было так: «Без любви ты не родился бы на свет. Если бы тебя не любили родители, ты не смог бы расти, учиться и иметь то, что ты имеешь. Без любви ты можешь быть крутым, богатым, здоровым, интеллектуальным… Но без любви ты никогда не будешь счастлив».

Мне очень близка молитва последних оптинских старцев. Даже если ты далек от православного христианства, прочитай ее. Там, в частности, есть просьба к Богу научить любить. По-моему, это очень важно. Именно развивая в себе умение любить, мы продвигаемся по ступенькам творчества. Любить Природу, любить людей, любить самого себя, любить Бога… Любить поиск… Любить новое, любить старое… Состояние любви – естественное для души, это отражение факта единства мира.

Искусство – это возможность обратиться к душе любого человека. Будь то высокопоставленный чиновник из администрации Президента России, полупьяный слесарь-умелец, трехлетний ребенок, вызывающе-циничный подросток, только что вышедший из заключения преступник, замотанная школьными делами учительница, интеллектуально утонченный ценитель живописи, внезапно разбогатевший бизнесмен, другой художник, священник… Все это люди, многим различающиеся, играющие разные роли в жизненном театре и носящие разные маски. Но не забудь, что все это люди, у которых очень много общего с тобой.

Ты сильный. Ты можешь встать вместе со многими людьми, посвятившими себя позитивному творчеству. Энергия, которую ты при этом ощутишь, удивительна!

Когда я писал данную книгу, сочинилось стихотворение. Оно не является литературным шедевром. Оно – для передачи включения в творческое состояние. И оно – лично для тебя. Сколько бы миллионов людей ни читали эту книгу. Вчитайся в него. Если хочешь, вчувствуйся в него. Поразмышляй над ним… Можешь даже переписать – по-художественному или так – и потом повесить на стенку. А можешь посмеяться надо мной. Как хочешь.

Никто не подскажет,

Никто не покажет,

Как вечностью стать,

Как весь мир рисовать.

Только ты знаешь –

Если мечтаешь

В небо взлететь,

Песню пропеть.

Верю: посмеешь!

Верю: сумеешь!

НАРИСОВАТЬ!

МАСТЕРОМ СТАТЬ!

Возможно, ты, прочитав мою книгу, пойдешь путем творчества и достигнешь гораздо большего, чем смог сделать я. Это было бы здорово! Я от всей души желаю тебе успеха. Будь настойчив. Будь искренен и мудр. Будь терпелив и чуток. Будь бодр духом.

Я очень рад, что в небольшой книжке удалось сформулировать и выразить мой опыт, мои мысли, мои переживания. Во время работы над ней мне пришло в голову, что ее значение, возможно, гораздо больше, чем значение всех моих картин, сувениров и миниатюр. Хотя как сие оценить?

Если книга вдохновила тебя хоть в какой-то мере, то моя цель достигнута. Если она просто расширила твой кругозор, то тоже неплохо.

Если ты уже художник или просто учился рисовать раньше, то она может дополнить твой опыт. Если ты далек от данной сферы и читал просто из любопытства, то ты, возможно, сможешь, лучше понять тех людей, которые посвящают свою жизнь художественному творчеству.

Если ты подросток или совсем молодой человек, то будь смелее. Ничто из описанного тут не является запредельным или невозможным для тебя. Если ты уже в зрелом возрасте, то, опять же, ничего страшного. Ты можешь возродить свою молодость, если захочешь. Душа может быть молодой всегда.

Я говорю «ты» не из фамильярности, а потому что такое обращение идет ближе к душе. Оно больше соответствует доверительному разговору, которым и является, по сути, вся книга.

Если прочитанное вызвало у тебя сомнение, недоверие или усмешку, то тоже нормально. Ты можешь проверить! Ха-ха!

Я с уважением отношусь к любому опыту. К моему личному опыту я тоже отношусь с уважением, хотя, разумеется, и не претендую на его абсолютность. По-моему, сие есть нормальная пропорция. Твой опыт, надеюсь, будет отличаться от моего. Отлично!

Спасибо тебе за эту книгу. Если бы она была тебе не нужна, то она и не могла бы появиться. Так уж устроен мир. Все, что в нем есть – одно целое. И мне было очень важно, нужно и интересно писать ее. Я ведь тоже продолжаю учиться. А осмысление своего опыта – важная часть процесса обучения. Спасибо тебе большое.

А теперь о том же, с чего началось.

Ты умеешь рисовать! Ты можешь это! Ты свободен – абсолютно, безгранично, радостно! Ты волен творить прекрасные, светлые образы. Ты можешь изучать мир – глазами, сердцем, умом… Ты можешь искать и находить новое. Ты можешь быть настоящим художником. Ты можешь просто сделать красивую, точную, нужную, позитивную вещь – поделку, плакат, сувенир, письмо, чертеж на доске… Ты можешь раскрасить и украсить свой дом, свою комнату, свое рабочее место…

Не стесняйся! Если кто и посмеется над твоими усилиями, улыбнись и будь стоек. Это испытание на твердость намерения, на силу духа, на уверенность в себе. Помни: люди не очень-то уважают тех, кто по-рабски следует за их мнением. Человек, твердо и последовательно идущий своим путем (но уважающий и позиции других людей), всегда вызывает уважение. Понимание – это сложнее. Люди не всегда понимают тех, кто идет своим путем, кто ищет, кто находит.

Но ты не одинок! Нас много! Ура! К тому же, художник, по сути, ничем не отличается от любого другого человека.

Еще раз удачи тебе!

Самое главное

Я еще раз повторю основные мысли.

Красивые и живые вещи рождаются из искреннего восторга и чувства свободы.

Ты можешь их создавать, если захочешь. Неважно, учился ли ты этому раньше. Ты можешь начать это делать прямо сейчас.

Развивая свое тонкое восприятие Реальности, изучая языки образов других людей, раскрывая свой собственный мир, ты можешь продвигаться по ступенькам творчества.

Мир полон того, что может вдохновить тебя: деревья и цветы, небо и горы, дома и люди, огонь и дождь, животные и предметы быта… Все может быть интересным, волшебным, загадочным, если вглядеться не только глазами, но и душой.

Овладевание техниками живописи и графики – процесс длительный. Но, по сути, они просты. И на любом этапе работы с ними ты можешь просто внимательно их проживать. Внимательно, искренне, радостно. Тогда эти техники будут выражать твои чувства. То есть они будут выполнять свою основную функцию.

Будь смелым экспериментатором с красками, линиями, холстами, кусками дерева и бумаги… Делай то, что тебе интересно.

Научись ощущать ритмы во всем, что видишь и переживаешь. Научись создавать изображения, согласуя их внутренние ритмы. И не забудь, что сам процесс работы над картиной, все твое художественное творчество, вся наша жизнь – все имеет свои ритмы, свои сроки, свои повторы…

То, как ты понимаешь процесс творчества, имеет значение. Но это не главное. Можно и ничего не понимать в своей работе, а делать шедевры. В живописи, прежде всего, важна жизнь.

Весь мир представляет собой одно целое, он един. Поэтому и в художественном произведении принципиально важна целостность.

Работа над картиной – это работа над собой. Одновременно это преображение мира.

Ощущение радости и гармонии – прекрасный ориентир в работе. Поиск светлых, добрых, позитивных образов поможет тебе самому, а твои работы будут нужны людям.

Путь в творчестве у каждого свой. Не пытайся копировать других. Ищи себя – сильного, смелого, естественного.

Ты умеешь рисовать!

Невыразимое

Я хочу лишь напомнить тебе, что глубже, изначальное и прекраснее всех слов то, что невыразимо.

Все наше творчество – это отчаянная, безнадежная и страстная попытка выразить Невыразимое.

Все мы знаем, что Невыразимое существует.

В огромной единой картине мира, которую рисует Бог, наши жизненные действия и пути, наши маленькие картины и рисунки – это крошечные мазки, штрихи, линии, точки… Ты хочешь, чтобы они были в гармонии с общим замыслом?

Один из самых главных инструментов для творчества, которые дал нам Он – это свобода. Живая свобода!

Другой инструмент – чувство сопричастности всему, что происходит в мире.

Еще один инструмент – умение стремиться к доброму, светлому, гармоничному.

И все это в целом – Любовь.

Как хочется выразить Ее!!!

Не так ли?

Послесловие

На мой взгляд, одна из самых фундаментальных трудностей в сфере живописи и рисования заключается в очень распространенном психологическом стереотипе: будто бы объективно существует некая Богом данная четкая грань между «высоким искусством» и «дилетантизмом». Я лично никакой такой четкой грани не вижу. По-моему, ее вовсе нет.

Просто я гляжу с позиции педагога, с позиции родителя, с точки зрения развития личности. И тут рисование (в любом виде!) представляет собой мощнейшее средство движения ко все большему и большему познанию себя и мира. То есть что для великого художника, что для маленького ребенка суть одна

Я не вырастил из своих детишек гениальных художников. По крайней мере, пока такого не заметно. Но я и не стремился вырастить вундеркиндов. Мы просто жили, просто играли, учились, рисовали. Нам было интересно. И мы делали это вместе.

Выполняя свою роль педагога-исследователя, я изучил, пережил и теперь вот донес до вас, уважаемые читатели, некоторые существенные вещи из области воспитания детишек и подростков средствами живописи и рисунка. А «заодно» это и процесс непрерывного личностного роста педагога, психолога, родителя.

Мое глубоко убеждение заключается в том, что все, описанное в данной книге, является вполне доступным для большинства людей. Именно с таких позиций я и строил свой многолетний исследовательский процесс и писал свой «творческий отчет». Более того. Я уверен, что многие педагоги, психологи и родители могут развить тему рисования с детьми и для детей не хуже, а гораздо лучше и интереснее, чем удалось мне. Будут другие ситуации, другие дети, другие взрослые, другой опыт…

Иногда кто-то меня упрекает, что я «втягиваю» своих детей в тот образ жизни, который интересен мне самому, что не оставляю им выбора жить и учиться так, как это делают большинство их сверстников. Я не приемлю такой критики. По-моему, иначе и не может осуществляться реальный процесс в педагогике – интересы участвующих в нем детей и взрослых должны совпадать. Хотя мы участвуем как бы с разных сторон, но и учителя, и ученики делают общее дело – учатся, развиваются, ищут, творят… Что плохого в том, чтобы заинтересовать детей художественным творчеством, создавать для этого подходящие условия, делиться с ними своим энтузиазмом и вдохновением, позволять им чувствовать себя все более свободными и ответственными?

Когда-то я изучал «высокую науку» и до сих пор с уважением и благоговением отношусь к ней. Потом я очаровался средствами и энергиями искусства. Для меня эти два подхода едины. Вообще, по-моему, одно из главных стратегических направлений развития педагогики заключается в том, чтобы глубже соединить методы науки и методы искусства. Именно такой подход я и развиваю.

Я подозреваю, что в довольно обозримом будущем средства рисунка и живописи займут гораздо более существенное и почетное место в арсенале педагогов – как дошкольных, так и школьных и даже вузовских. Информационный век требует быстрого обучения и умения работать не только интеллектуально, но еще и интуитивно, подключая сферу образного мышления. Методики типа описанных в данной книге могут стать отправными точками для более продвинутых педагогических технологий, решающих как учебные, так и воспитательные задачи, а также задачи общепсихологического развития.

Возможно, в не столь далеком будущем нам с вами доведется увидеть образцы архитектуры и дизайна, созданные совместными творческими усилиями детей и взрослых. Возможно, когда-нибудь совместные детско-взрослые художественные студии станут обычным делом. Возможно, придет время, когда Академия художеств подружится с детским садом и с массовой школой, когда маститые профессора живописи будут весело и непринужденно играть с детишками, создавая вместе образцы искусства новой эпохи…

Взаимопонимание между детьми и взрослыми – огромная ценность. Мы нуждаемся в это почти все. Мы, взрослые, рисуя для детей, вместе с детьми, рисуя как дети – мы учимся понимать растущего человека. А если мы понимаем друг друга…

Я желаю вам, уважаемые читатели, успехов и творческих открытий, вдохновения и неисчерпаемых душевных сил, исследовательской смелости и мудрого понимания…

Всего вам самого доброго.