Папа Карп

Это десятая книга про богатыря Ваню. Приключения продолжают с ним случаться – даже если он не отправляется никуда далеко, а просто выходит в лес с утра погулять. А ему и в радость – подраться, пообщаться, проявить любовь и мудрость…

Повзрослел Ваня. Дружат с ним русские лесные волшебники, советуются даже. И конечно, помогают при необходимости. А как же иначе?! Трудно ведь одному во всем разобраться!

Весна. Все ищут любовь. В том числе и птицы. А птицы, кстати, бывают очень умные и говорящие. У всех у них разные характеры. И как важно, чтобы подходящие для создания семьи особи встретились! Тогда и многие дела сразу идут на лад.

Весной у нас в лесу очень хорошо.

Скачать (0,2 MB)

ХОЖДЕНИЕ ОТ ВОСХОДА ДО ЗАКАТА

Самый простой день, самая обычная прогулка недалеко от дома может стать чем-то волшебным и удивительным. Самый смелый фантазер не придумает того, что может произойти – смешения из веселых и опасных, совершенно небывалых и абсолютно будничных ситуаций.

Лучшие чувства и наиболее удачные действий перемешаны в наших жизнях со злом и ошибками. Иногда все это происходит в судьбе одного героя, иногда – распределяется между несколькими участниками. Но все мы – одно целое. Мы играем в серьезные и несерьезные игры, проживая каждое трепетное мгновение из безграничного потока времени.

* * *

Тогда ты будешь подготовлен к тому, чтобы приступить к самому трудному, самому дерзновенному, самому интересному. Ты будешь подготовлен к тому, чтобы летать ввысь, и поймешь, что такое доброта и любовь.

Р. Бах «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»

* * *

В глуши лесной, на большой поляне, на корнях огромного дуба кот Баюн наблюдал восход солнца. Он сидел неподвижно.

Вдруг дверь расположенной рядом избушки с грохотом распахнулась, и из нее выскочил лесной колдун. Непричесанные волосы и длинная белая борода топорщились во все стороны. Обычно спокойный и благообразно выглядящий старик сейчас был похож на огородное пугало. Вместо всегда чистой и опрятной одежды на нем была напялена какая-то серая длинная хламида, из-под которой виднелись босые ноги.

– Ур-р-ра!!! Весна!!! – заорал лесной колдун, слетел со ступенек и принялся скакать по поляне, размахивая руками и выкрикивая бессвязные междометия, видимо, выражавшие восторг и упоение жизнью.

Баюн с изумлением наблюдал за ним. Умудренный жизненным опытом кот видел такое впервые.

– Весна пришла! – вымолвил старик через некоторое время, подходя к коту и подмигивая.

– Знаю. Мяу, – спокойно ответил Баюн.

– А хочется иногда с ума посходить, – объяснил свое поведение лесной колдун.

– А мне вот – никогда, – сухо возразил кот.

– А мне хочется! А иначе избыток мудрости давит на нервы, – сказав это, старик повернулся и помчался по первым прогалинам и по посеревшему крупнозернистому снегу, сильно топая босыми ногами и высоко подпрыгивая.

– Мяу. А мне, наоборот, весной хочется ничего не делать и просто наблюдать происходящее, – сам себе сказал Баюн. И продолжил смотреть на восход.

* * *

Случилось все сие в Древней Руси.

* * *

Аббревиатурой у нас в деревне называют тупую двуручную пилу.

А. Карпов. Из сказки.

* * *

Отдохнув пару дней после приключений в далеких непонятных горах на непонятной, полной кошмаров и колдовства дороге, Иван ощутил в себе стремление слегка встряхнуться и сделать что-нибудь интересное.

Аня чувствовала себя хорошо. Она проводила много времени с Аделаидой и Ингольдой. В деревне все находилось под контролем и шло прекрасно. Так что можно было, не отлучаясь далеко и надолго, чуток посовершать подвиги или хотя бы поучиться уму-разуму.

И вот, на восходе солнца, поцеловав сладко спящую жену и оставив записку, в которой сообщалось, что он гуляет неподалеку, а также слегка подзакусив холодной кашей, сыром, медом и простоквашей, Ваня вышел из дому.

Утренний весенний воздух бодрил и немного пьянил. Парень глубоко вздохнул, пошире расправляя богатырские плечи, и окинул взглядом лес, небо и деревню. «Благодать!» – подумал он.

– Сволочь ты, Ванюха! Гад последний! – донеслось слева. Богатырь оборотился и увидал ухмыляющегося лешего. Тот стоял около невысоких кустов и смотрел на Ваню из-под своего дикого головного убора, по поводу весны состряпанного в основном из тоненьких и не очень тоненьких веточек.

– Чего ругаешься! – удивился парень.

– А просто так. Ты тут стоишь такой весь гармонично-рассупоненный, благостно-дуреный такой… Вот я и решил тебя приземлить немного. Чтобы не забывал, значит, что все на говне растет – и деревья, и цветы, и овощи, и грибы да ягоды… А уж это мы потом едим всё. Говно, милый мой, – энто корень мироустройства.

– Ну ты загнул! Почва ведь только по поверхности Земли, неглубоко. А основа – скалы, твердь. Для жизни, конечно, удобрения нужны…

– Во-во! Без удобрений и жизнь – не жизнь! – вдохновенно продолжил леший. – И кажный чек наполовину из дерьма состоит. А без дерьма в своей основе и чек – не чек!

– Не «чек», а «человек», – наставительно поправил Иван.

– Грамотный! Ха! А я вот такое вчера видал!

– Чего?

– Не «чего», а «то». Видал то, как ежи драку затеяли. Подушками дрались. Обычное дело весной для ежей. Весна – значит, силов много у ежов. Перья так и полетели во все стороны! Подушки – в хлам! Но тряпки они потом в норы унесли – ветошь как-никак.

– Не «у ежов», а «у ежей». И не «силов», а «сил». И не верю я тебе. Была ежам охота подушки портить! Да и нету у ежей никогда никаких подушек!

– Есть. Вот ты грамотей, а такой простой вещи не знаешь! Они ж любят на мягоньком! Когда спят – под голову кладут, а когда сидят – под задницу.

– Так у них же на задницах иголки! Какие тут подушки?! – не поверил все-таки Ваня.

– Вот то-то и оно! Попробуй посиди на жестком, если тебе в жопу пару сотен иголок воткнуть и так оставить торчать наполовину! Прикинь!

– Иди на фиг! Я не еж! И вообще ты слишком грубо выражаешься! Аня вон недалеко спит. Ей сон может плохой присниться от этого.

– Сентиментальный ты, Ванюха, парень. Силов много, подвигов наделал, а ума все нету! Беда! Я ж тебя уму-разуму учу! Надо про говно все время думать и помнить. Иначе тебя жизнь так примнет однажды, что уж только и останется, что стать навсегда полным и абсолютным говном. Я ж тебе добра желаю! Пойми! Тут не о снах надо думать, а о реальности! Каково твоей жене будет, коли муж еёный станет полным, абсолютным и совершенным говном?! А?!

– Не «еёный», а «ейный», – машинально поправил Иван. И тут же поправил сам себя: – Не «ейный», а «еёвонный». Тьфу! Заболтал ты меня, старый хрен!

– Я пошел, – молвил леший. – У меня еще дела здесь в ельнике. А потом, может, к Бабе Яге пойду.

– Привет ей передавай.

– Ты лучше о говне думай! А приветов и так уже у всех выше крыши. Каждый у нас с приветом. Каждый! – с этими словами леший гордо удалился.

Ваня немного поглядел ему вслед. Потом снова посмотрел по сторонам, поглубже вдохнул лесной весенний воздух и подумал: «Благодать! А ведь на говне растет! Тьфу! Просто благодать!»

* * *

Минут через пять из-за угла дома показался Дружок. Большой пес зевал и фыркал. Он подошел к Ване и весело завилял хвостом.

– Хорошее утро! – молвил богатырь, почесывая Дружка за ухом и гладя по голове. – Хочется чего-то такого…

– Костей с мясом, – мечтательно произнес пес. – Чтобы мяса было много и чтоб вареное… И мозгов чтоб в костях много было…

– А я хочу подраться, – более определенно выразил свои смутные желания Иван. – Так, чтобы вмазать ему, гаду, по мозгам и по всему остальному…

– Какому гаду? – удивился Дружок.

– Ну… Все равно какому. Это я так, абстрактно.

– Абстрактному гаду, значит? Ну-ну. Абстрактных гадов не бывает. Зло всегда конкретно. Да и добро, кстати, тоже. Но подраться всегда можно, если охота. Найди кого-нибудь – и бей.

– Нельзя ж так – бить ни за что! Да еще надобно разобраться, гад ли это, надо ли его бить, до какой степени бить… Тут мудрость нужна, Дружок. Мозгами надо пошевеливать.

– Значит, у тебя мозги в кулаках должны быть? – понял пес. – Я всегда это предполагал…

– Ладно тебе глумиться, – прервал его богатырь. – Я вначале бью, а потом уж думаю. Мозги если бы в кулаках были, то их бы отшибло от тряски такой. По идее, конечно, надо бы сначала думать, но у меня обычно на это не хватает времени.

– А я вот читал про Древнюю Грецию. Там мужики крепко за мозгу взялись. Думали о всяком обычном деле. Ну их римляне потом и завоевали.

– Во-во! Я не хочу, чтоб нашу Русь кто-то завоевывал! Поэтому бью сразу! Но если можно мирно, то я рад. Ты же знаешь.

– Знаю, – кивнул пес.

– Пойду по лесу пройдусь, – молвил Ваня.

– Иди. Может, и найдешь какого-нибудь зайчика покрепче или гадюку потолще – чтоб подраться. Только не зашиби.

– А ты не пойдешь со мной?

– Была охота! Лягу вот тут и буду лежать. Я вчера набегался. И позавчера. Думал жениться.

– На ком?!

– На волчице одной. Симпатичная такая. И пахнет хорошо. И характер, вроде, культурный. Но не судьба.

– А чего так?

– Отбили. Увели. До драки дело, конечно, не дошло. Просто появился этакий волчина наглый и сразу ее сердце покорил. Она мне тут же объяснила, что мы с ней все-таки очень разные, а поэтому семья у нас не получится. И ушла с этим бегать. Ну и хорошо! Зачем мне семья?!

– А долго ухаживал?

– Я ж говорю: два дня целых. Лапы намял по лесу-то шастать. Думал: побегаю за ней какое-то время по-волчьи, а уж потом заживем мы по-собачьи. Но правду говорят: сколько за волчицей ни бегай, ее все равно в лес тянет. Суки – не то… Но у сук характер брехливый – всё лишь бы гавкать по поводу и без повода. И не очень-то, как я погляжу, они верные жены… Волчицы – не то… Они семейные по характеру.

– Да где ж ты успел столько знакомств свести? – удивился Ваня. – Ты ж мало с кем общаешься.

– Общаюсь понемногу… – неопределенно ответил пес. – И в городе приглядывался…

– Ну отдыхай тогда. Но не впадай в пессимизм. Еще найдешь достойную.

Иван потрепал улегшегося на землю Дружка по голове и направился в лес.

* * *

В лесу было тихо. Почему-то почти не слышалось обычного птичьего пения. Только где-то вдалеке звенели голоса синичек.

Ваня брел по тропинкам и думал об Ане. И вдруг до него дошло, что птицы не поют. Он сразу же насторожился. До деревни было рукой подать – метров триста, но здесь охранное колдовство уже не действовало. Значит, мог появиться враг!

Иван повертел головой, прислушался, слегка размялся, стоя на месте. А затем двинулся вперед – туда, где за невысокими елками виднелась большая поляна.

Осторожно выйдя на поляну, богатырь снова остановился. Пространство вокруг было какое-то странное. В нем ощущалось что-то колдовское, непонятное, напряженное.

И тут на поляну скользнуло оно. Чудище синевато-зеленоватого цвета с огромной головой и непропорционально большими зубами. На восьми мощных ногах и с длинным шипастым хвостом. Словом, что-то вроде дракона, но чрезвычайно несуразное и почему-то не очень страшное. Хотя в нем наблюдалось явно больше десяти метров в длину. Чудовище глянуло на Ваню, мигнуло и без предисловий перешло в атаку.

Богатырь не зевал и не отвлекался праздными мыслями типа «Откуда здесь взялось чудовище?!» Он резко отпрыгнул в сторону и одним махом выдернул из земли молодую березку, ухватив ее за верхушку. Но тут же увидел, что дубина из нее не выйдет – толщиной деревце было не больше пяти сантиметров. Выругавшись и все-таки бросив березкой в наступающего врага, Иван снова переменил положение, окидывая взглядом поляну.

Получив деревцем по морде, чудовище мотнуло головой и очень похабно и нецензурно высказало богатырю свои предположения о свойствах его личности. Но Ваня снова не отвлекся и, когда тварь, толкнувшись всеми восьмью лапами, прыгнула на него, успел отскочить и даже пнуть ее ногой в бок. После чего отбежал к деревьям и опять поискал глазами подходящее дерево для дубины.

Земная сила пока не приходила. А восьминогий монстр взялся, видно, за Ваню всерьез. После очередного прыжка несуразный дракон оказался прямо перед парнем. Метровые клыки, окаймлявшие разинутую пасть размером с хорошую дверь, блеснули совсем рядом с Иваном в лучах восходящего солнца. Богатырь ударил гада по зубам ногой и побежал вправо, оглядываясь через плечо.

И пошло.

Чудовище молниеносно нападало – то прыгало, то словно бы змеилось по земле, то неожиданно изгибалось, атакуя находящегося сбоку Ивана, то хлестало во все стороны хвостом… Русский богатырь резво отскакивал, уходя от атак, и обычно успевал стукнуть гадину кулаком или ногой. Правда, монстру сие вреда видимого не причиняло. Он только изредка останавливался, молча смотрел на Ваню глазищами размером с тарелку, а потом снова бросался в бой, шипя от злости или грязно ругаясь.

Минут через двадцать таких скачек Иван подумал, что неплохо было бы предупредить остальных о появлении рядом с деревней непонятной твари с дурными намерениями. Тем более что парень начинал ощущать усталость – бой был очень стремительным и опасным. И он закричал:

– Э-ге-гей!!! Дракон!!! Тут дракон!!! Ребята, тут дракон!!!

– Чего ты орешь?! Чего народ пугаешь?! – раздался знакомый укоризненный голос. Иван глянул вправо и увидал лесного колдуна, при первых звуках голоса которого чудище смирно улеглось на вытоптанный снег и закрыло глаза.

– Как чего?! – выдохнул богатырь, останавливаясь и переводя дух. – Оно твое, что ли?

– Его нет, – объяснил старик, хлопнул в ладоши, и чудище исчезло. – Его и не было. Это мистификация. Я просто пошутил. Я услышал случайно у деревни, что ты подраться хочешь. Дай, думаю, удружу хлопцу.

– Зараза ты, старый хрыч, – добродушно, но с некоторой досадой молвил Иван. – А я уж всерьез тут… Упарился даже.

– На пользу пойдет, – кивнул лесной колдун. – Но ты, Ванюша, не обижайся. Я очень редко так шучу. И только с теми, у кого нервы крепкие.

– А оно могло меня укусить?

– Я бы этого не допустил. Ха-ха-ха! Но действовал ты верно. Молодец. А я темпоритм его движений к твоим пристроил: ты быстрее – и оно быстрее. Так, думаю, веселее будет.

– Да уж… Весело… Надо наших в деревне успокоить.

– Не волнуйся. Ветер вопли твои обратно отнес. Я ж тоже не совсем уж – всех переполошить! Ну, не сердишься?

– Да нет. Даже в тему как-то. Но ежели бы знал, что оно неживое, то, конечно, двигался бы не так шустро, наверное. Хорошее, кстати, средство для тренировок. Ты Чоу скажи. Может, он использовал бы как-то в занятиях…

– Посмотрим, – кивнул старик. – Но ты, Ванюшка, не думай, что это просто шутка. Скоро тебе придется вот так биться по-настоящему.

– Когда?! С кем?! Где?!

– Часа через три. С крокодилом гигантским. Недалеко отсюда. Я б сам ему надавал бы по харе, сам бы ему хвост узлом завязал бы… Но нельзя! Не мое дело. Но я рядом буду. Дубину не бери. Бей голыми руками. А потом дрессируй или как. Можно и на мясо. А пока отдохни. Я вот тебе еды принес, – лесной колдун показал на свой рюкзачок за спиной. – Только остынь сначала после битвы. Я ведь специально тебя испытывал – в форме ли ты.

– А чего этот крокодил тут делает? Откуда он?

– Приплыл. Из Африки, наверное. Откуда ж еще может взяться на Руси крокодил? Не из Америки же! И не из Индии же! Я думаю, из Африки.

– Злой?

– Ужасно, – вздохнул старик. – Это уж безо всяких шуток. Два дня назад боярина толстого сожрал во время купания. Тот, вишь ты, в холодной воде купаться любил. И крокодилов не опасался. Ну а этот его и скушал на глазах у стоявших на берегу холопов. Подняли шум, да что толку?! Поел – и уплыл. Теперь вот сюда движется.

– По нашей речке?!

– Не. По другой. Пару часов ходу на юг. Не суетись. Да боярина того особо не жалей. Хуже крокодила был. Тоже злой.

– А большой?

– Большой, – кивнул лесной колдун. – Тебе хватит. Но ты его не очень-то круши. И деревья не ломай. Чтобы там поменьше разрушений. Место красивое…

– Надо бы Ане сообщить, чтоб не волновалась, – сказал Ваня. – То есть, что я погуляю подольше… А про крокодила не надо говорить.

– Сообщим. Птичек попрошу.

Они присели на ствол упавшей березы, еще немного поговорили о том о сем и принялись завтракать.

* * *

Дорога до встречи с гигантским крокодилом заняла, действительно, около двух часов. Шли спокойно, разговаривая о повадках лесных зверей и птиц, о наступающей весне, о скорых аниных родах…

Дойдя до недавно освободившейся ото льда речушки, которая весело текла между густых зарослей ивняка и орешника, Ваня и лесной колдун остановились и огляделись. У берегов кое-где еще виднелся лед, вода в речке была мутная – то ли глинистая, то ли илистая. Берега были пологие, но чуть дальше от воды поднимались. На осине, растущей у самого берега, сидел Барк и смотрел вдаль.

– Кар-р! Нет пока кр-р-рокодила! – сообщил он не здороваясь. – Но др-р-раться здесь плохо! Глубоко! Кусты! Кар-р! Кар-р! Дальше пр-р-ройди, Ваня!

– Тут хорошо, – возразил богатырь. – Самое место.

– Ну я пошел, – молвил лесной колдун и растаял в воздухе.

Иван походил между кустов, отгибая ветки руками и пробуя везде почву. Снег местами еще немного лежал, а местами уже стаял. Потом парень приблизился к воде и осмотрел речку. Увидав морду выдры, он спросил:

– Глубоко здесь? И как дно?

Выдра фыркнула, плеснула хвостом и скрылась под водой. А ворон объяснил:

– Не говор-р-рящая она. Дур-р-ра. Пр-р-ростая дур-р-ра. Она тут давно плавает и ныр-р-ряет. Кар-р!

Из воды высунулась голова огромной щуки и произнесла:

– Какие вопросы? В чем проблемы?

– Хочу вот выяснить, какое здесь дно, – объяснил Ваня. – А то мне тут скоро с гигантским крокодилом биться надо. Он сюда плывет издалека.

– До чего мы дожили! – охнула щука. – Дно здесь ровное, без ям. Глубина в середке до трех метров. А у берегов мельче. Коряг на дне тоже нет, все чисто. Ила немного. А муть – это от торфа. А чего крокодил этот сюда плывет?

– Надоело, видать, дома сидеть, – предположил богатырь. – Охота новых впечатлений. А может, просто заблудился. Вы бы отсюда все бы уплыли вверх по течению подальше – и рыбы, и выдры, и все прочие. А то я как начну его долбать…

– Уплывем. Удачи тебе, – сказала щука и нырнула.

– Не такая уж эта выдра и дурра, – молвил Иван. – Вон, видишь, щуку позвала. А я и не знал, что рыбы бывают говорящие.

– Кар-р! Я полечу вниз по течению – навстр-р-речу кр-р-рокодилу! А как его увижу – вер-р-рнусь! А ты не р-р-расслабляйся!

– Хорошо, – кивнул Ваня вслед снявшемуся с дерева и улетающему ворону. А потом подумал, что крокодил может плыть и под водой. Парень подумал еще немного и ощутил прилив земной силы. И тогда он принялся выворачивать из земли среднего размера деревья и засовывать их в реку – дабы перегородить путь монстру по воде и под водой, а заодно и очистить на берегу место для драки.

* * *

– Кр-р-рокодил плывет! – хрипло проорал Барк, прилетев с востока вдоль реки. – Огр-р-ромный! Стр-р-рашный! Кошмар-р-рный! Гр-р-рандиозный! Скор-р-ро будет тут!

– Спасибо. А теперь сядь на ветку где-нибудь подальше и не отвлекай меня, – ответил Иван. Он встал у воды рядом с кучей перегородивших реку деревьев и принялся спокойно ждать.

Минут через пять появился и крокодил. Он довольно быстро плыл против течения и выглядел действительно устрашающе. Подплыв к завалу, он врезался в него мордой и попытался пролезть напролом. Но Ваня успел перегородить реку довольно капитально и прочно. Поэтому крокодилу пришлось отступить. Не обращая внимания на стоявшего на берегу богатыря, он нырнул и попытался преодолеть препятствие под водой. Не вышло и на этот раз. Тогда монстр всплыл и обратился к наблюдавшему за ним Ивану:

– Почему тут завал?

Парень, очень удивившись, что крокодил разговаривает по-русски, помолчал, а потом ответил:

– Я сделал.

– А зачем?

– Чтобы ты, гад, дальше плыть не мог.

– Я тебя сожру! – басом прорычал крокодил.

– Попробуй!

– Подойди сюда, трус!

– Ну подошел. И что? – молвил Ваня, приблизившись к самой воде.

– А вот что! – разинув пасть пошире, отвечал монстр и бросился на русского богатыря, мощно загребая лапами и хвостом. При этом он повернулся поперек реки и его хвост достал до противоположного берега. С удивительным проворством зверь выскочил на сушу вслед за отпрянувшим назад Иваном и попытался схватить русского богатыря.

– Вонючее бревно зеленого цвета! – насмешливо произнес парень, отбегая чуть в сторону.

– Сам ты… бревно, – ответил крокодил. Видимо, он не знал русских бранных слов.

Раз! Мощный удар богатырского кулака по морде сверху захлопнул пасть плавучей рептилии. Лязгнули зубы. В глазах чудовища зажегся огонь ярости. Многотонная туша рванулась вперед, норовя смять наглого противника и втоптать его в грязь и снег.

Не вышло.

Ваня легко вспрыгнул на голову монстру и затопал ногами – не слишком сильно, но все же весьма чувствительно даже для такого крупного зверя. Крокодил дернулся вправо-влево, затем повернул к реке – видимо, собираясь нырнуть, чтобы смыть богатыря со своей головы. Но до воды он не добежал. Иван, соскочив на землю, так пнул его ногой в плечо, что зубастый гад охнул и остановился.

Парень недолго думал. Чувствуя себя единым с родной землей, он широко размахнулся и что было мочи вдарил кулаком крокодилу по голове.

Бац! И все. Бой закончился. Бедный монстр, потеряв сознание, растопырил лапы, закрыл глаза и перестал шевелиться. Он лежал пузом на снегу, перемешанному с комьями земли – именно здесь Иван выворачивал из еще мерзлой почвы деревца для плотины.

«На мясо жалко его, – подумал Ваня, похлопывая чудовище по морде. – Хотя… Как его дрессировать? И чтоб не убёг… Да и опасен он… Но все же жалко…»

– Молодец! Гер-р-рой! Кар-р! Кар-р! Р-р-раскажу Ане, какой ты гер-р-рой! Всем р-р-раскажу! – закаркал Барк, подлетая и усаживаясь поверженному крокодилу на спину.

– Да не ори. Чё теперь с ним делать? Вот вопрос.

– Чер-р-реп р-р-расколоть! Одним богатыр-р-рским удар-р-ром! Кар-р! Р-р-резко! Пр-р-равда, не очень это хор-р-рошо…

– Вот-вот. Может, лесной колдун чего посоветует? Он обещал рядом быть. Эй! Лесной колдун! Дедушка! – крикнул Ваня. Но никто не ответил.

– Надо самим р-р-разбир-р-раться, – молвил ворон.

– Угу, – кивнул парень.

Из мутной воды высунулась щука и произнесла хрипловатым надтреснутым голосом:

– Обойди крокодила три раза по часовой стрелке, а потом скажи: «Щуке спасибо за ейную мудрость. Земле спасибо за ейную силу. А хорошо бы теперь крокодил превратился в кого-нибудь безобидного». И подожди маленько. А дальше сам увидишь.

– Ну спасибо! – обрадовался Ваня и принялся ходить вокруг поверженного монстра. Обойдя его трижды по часовой стрелке, он произнес заклинание: – Щуке спасибо за ейную мудрость. Земле спасибо за ейную силу. А хорошо бы теперь крокодил превратился в кого-нибудь безобидного.

Барк, перебравшийся на близстоящую елку, внимательно наблюдал за колдовским действом. Иван посмотрел на него и приложил палец к губам: тихо, мол. Ворон кивнул головой в знак того, что понял.

Прошло минуты три. По телу крокодила пробежала дрожь, оно стало вибрировать, от него пошел пар. Потом пар повалил гуще. Он оказался мерзко пахнущим. Богатырь отошел шагов на десять, но зловоние ощущалось и там. Глянув в сторону реки, Ваня увидел, что щука наблюдает за происходящим, высунув голову из воды и слегка шевеля зубастой пастью. Она встретила ванин взгляд и едва заметно кивнула: все, мол, идет по плану.

Прошло еще минут десять. Туловище крокодила стало сжиматься, утоньшаться, приобретать более гладкую и округлую форму. Мощные лапы прямо на глазах словно бы втянулись в корпус, челюсти укоротились и изменили свою форму. Хвост, как и туловище, стал округляться. Но общая длина монстра не менялась. Пар от него все так же валил, поднимаясь вверх густыми клубами.

Ваня все стоял. Земная сила не покидала его. Щука в реке все так же беззвучно шевелила ртом. А крокодил превращался в длинного змея. Вот уже и голова сделалась обычной змеиной формы, и все тело вытянулось в одну как бы трубу, немного сужающуюся к голове и медленно сужающуюся по направлению к хвосту. Даже цвет изменился с темно-зеленого на темно-серый.

«Ничего себе «безобидный!»» – подумал Иван, глядя на тихо лежавшего с закрытыми глазами змея. Парень прикинул его длину: метров двенадцать-тринадцать. И толщиной в полметра. Пар идти перестал, в воздухе заметно посвежело.

Змей зашевелился. Охваченный порывом вдохновения, Ваня подошел к нему и, присев, погладил по голове. Змей открыл глаза и посмотрел на своего бывшего врага.

– Ты теперь будешь наш добрый русский удав Куська, – произнес богатырь, глядя змею глубоко в глаза, в самую его душу, чувствуя, что говорит истинную правду, что открывает истинную природу лежащего перед ним животного. Иван еще раз погладил змея по голове и встал.

– Хорошо, – сказал Куська. – Хорошо быть добрым. Благодать. И солнышко так греет… Спасибо.

– Да тут вот и щука помогла, и лесной колдун наш, и ворон – вон сидит на елке. Знакомься, кстати, это Барк.

– Очень-очень рад, – мотнул головой удав. Он слегка изогнулся, пробуя свое новое тело, но силы оставили его. Змей огорченно вздохнул и сказал: – Слабость. Беда…

– Окуните его в воду, – посоветовала щука из реки.

Ваня подумал чуток, затем смотал Куську в несколько колец, приподнял и покатил это «колесо» к речке. Вкатив удава в воду, богатырь отряхнул руки и весело крикнул:

– Купайся, милый! А я здесь постою.

В воде Куська быстро очухался. Он пробовал двигаться и так, и эдак, вертелся, извивался, потом принялся плавать туда-сюда. Наконец он выбрался на берег и молвил:

– Ну, вроде, я в форме. Еще раз всем спасибо!

Чувствуя, как уходит земная сила, Иван подумал: «Хорошо получилось. Только куда его теперь?»

– Оставь его мне на воспитание, – подала голос щука.

– Да, мне здесь хорошо, – согласился Куська.

– Ну и ладно. Только слушайся щуку, – обрадовался Ваня. – А мне домой пора. Дела… Так что до свидания.

– До свидания, – попрощался удав.

– До свидания, – проскрипела из реки щука. – Не волнуйся. Я привыкла мальков воспитывать. Опыт большой. Да и сила волшебная моя при мне. А он такой милый…

Барк, сделав круг почета над присутствующими и прокричав слова одобрения и прощания, быстро полетел в сторону деревни сообщать о случившемся. А Ваня, еще раз погладив удава по голове и поклонившись щуке, потихоньку отправился обратно, размышляя, не случится ли с ним по дороге еще каких-нибудь веселых приключений.

* * *

Веселые приключения не заставили себя долго ждать. Сразу несколько стрел свистнули в воздухе, вылетев из-за густых молоденьких елочек, стоявших среди высоких берез с толстыми стволами. Стрелы предназначались Ване. Но славный русский богатырь, несмотря на благодушное настроение по поводу недавних событий и по поводу окружающей благодати, среагировал вовремя. Он резко нагнулся и кинулся за высокий пень, успев даже схватить одну стрелу, летевшую низко. Остальные прошли поверху и скрылись среди деревьев.

– Кто лезет в драку?!!! – спросил Иван из-за пня громким и грозным голосом. – Кому жить надоело?!

– Сдавайся, козел! – ответили ему. – Нас много, а ты один. Сдавайся! А то убьем!

– А чего вы там сидите? – спросил Ваня уже не так грозно, но все так же громко. – Почему подойти боитесь, коли вас много? А?

– Хотим – и сидим, – отозвался тот же голос. – А ты если по-хорошему не выйдешь и не сдашься, то тебе хана. А так жить оставим.

– Врете, суки, – не поверил Иван. – Если бы я не уклонился, то все стрелы во мне бы были.

– Умный ты шибко, дурень! – рассердился человек в елочках. – Хочешь страшной смерти?!

– Да ты не пыжься, – посоветовал ему богатырь. И вдруг сознание его как будто переключилось. Он понял, что время вокруг словно бы замедлило свой ход. Летящая синица медленно-медленно махала крылышками, постепенно продвигаясь по воздуху. Ваня наблюдал ее некоторое время и дивился. Потом он увидел, как белка кинула вниз обгрызенную шишку – та падала плавно-плавно, словно бы нехотя. Парень посмотрел и на это диво. А затем подумал: «Неспроста…»

Иван выкатился из-за пня по снегу и вскочил на ноги. На всякий случай он перемещался побыстрее. Резко метнувшись вправо к большой березе, парень обогнул ее ствол и вломился в ельник, прикрывая лицо руками. Он двигался большими скачками, постоянно меняя направление и желая обнаружить сразу всех своих врагов. И это блестяще удалось.

Пятеро парней деревенского вида стояли, держа в руках луки, готовые стрелять в тот самый пень, за которым только что находился Ваня. С первого взгляда было ясно, что это молодые дурни, а не серьезные воины. Но богатырь решил не расслабляться, а действовать все равно четко – как в настоящем бою.

Он подскочил к ребятам сзади и принялся одного за другим валить на землю, заодно отбирая у них луки и выбрасывая подальше. Проделав сие быстро и сноровисто, Ваня свалил парней в кучу, предварительно отобрав у них ножи и тоже выкинув в сторону. Время текло так медленно, что деревенские дурни успели лишь удивиться – на их лицах появились идиотские выражения, а рты открылись.

Иван еще успел сделать себе неплохую дубину – березку толщиной в руку. Он обломил ее у земли, а потом, отломав верхнюю часть, очистил от нижних веток. Богатырь сделал зверское лицо и поднял дубину, готовый ударить. И в таком виде предстал перед сваленными в кучу пацанами – время снова потекло как обычно. Ваня понял это по быстро промелькнувшей меж ветвей белке.

– Гады! Мрази! Сопляки! – грозно зарычал Иван. – Я страшный богатырь! Вам сейчас мало не покажется!

Но парни не растерялись. Они мгновенно оценили ситуацию, вскочили на ноги и порскнули в разные стороны, норовя свалить без долгих разговоров. «Молодцы! – подумал богатырь. – Наши боевые русские ребята! Не стали долго думать, а сразу – удирать. Молодцы!» Он помчался за ними через ельник, изрыгая проклятия и угрозы.

Так спонтанно получилось, что агрессивные деревенские ребята, сначала удиравшие в разные стороны, довольно быстро все же выбрали одно общее направление – как раз в сторону той самой речки, где Ваня совсем недавно бился с гигантским крокодилом, а затем переделывал его в доброго змея. Богатырь заметил это и подумал, что день сегодня определенно выдался веселый. Он гнал пятерых парней, чуть отстав – чтобы не умерли со страху раньше времени. Странно было, что они не разбежались в разные стороны, но это устраивало Ивана.

Подбежав к реке, ребята увидели плотину и устремились к ней, предполагая так переправиться на другой берег. Видя это, Ваня остановился и заорал:

– Куська! Куська! Хватай этих! Придержи их!

Бравые деревенские парни не успели сообразить, о каком таком Куське идет речь. Может, они подумали о песике или о котике. В любом случае, бег они не замедлили и направление движения не изменили. И только когда огромный удав выбросил свое тело на берег, ребята встали и задумались, стоит ли бежать к плотине.

«И хорошо, что встали, – подумал Ваня, глядя, как змей ловко обвил их одним большим кольцом, подтянул в пучок, обвил второй раз и замер, повернув голову к богатырю. А тот размышлял: – Лопухи! Всё по-русски! Сначала не думают, а потом стоят и ждут, когда их скрутят. Эх!»

Он спустился к реке, погладил Куську по голове и молвил:

– Молодец, Кусенька! Сейчас мы их будем воспитывать. Попридержишь их пока?

– Конечно. С удовольствием и радостью. Такая хорошая сегодня погода! Есть вот только хочется. Щука сказала, что это проблема – я ведь такой большой.

– Ну, это не проблема! – весело посмотрев на слегка побелевших парней, возразил Иван. – Да, ребята?

Те сначала не ответили. Потом один жалобно попросил:

– Не надо. Пожалуйста, не надо.

– Что «не надо»? – ухмыльнулся Ваня.

– Убивать нас не надо, – пояснил парень. Остальные закивали и принялись поддакивать. Выглядели они столь потешно, что богатырь не удержался и заржал. Посмеявшись, он задумался. Отложил дубину. Парни притихли.

– Я вам покажу куськину мать, – решил наконец Иван. – Вернее, я вас покажу куськиной матери.

Деревенские ребята сначала не поняли. Потом поняли, но не так. Чувствовалось, что они представили себе, какова должна быть у Куськи мама. Их лица сделались совсем несчастными. Русскому богатырю даже стало их немного жаль. Но он вспомнил летевшие в него стрелы и, ожесточив свое лицо, мрачно спросил:

– Почему разбоем занялись? Почто на убийство безобидного путника пошли? Кто такие?

– Мы из деревни, – отозвался один паренек, самый лохматый и самый хилый на вид. Хотя все пятеро были ничего себе физически развиты.

– Это я вижу, – еще более мрачно произнес Иван. – Дальше! Я задал несколько вопросов!

– Мы… это… хотелось силу попробовать… – объяснил тот же парень. – Хотелось убить кого-то. Или мы не мужики?!

– Та-а-ак… – протянул богатырь. – Впятером и из засады… Безоружного и ничего не подозревающего… Не мужики! Говнюки.

– А разве «мужик» и «говнюк» – это несовместимые категории? – подал голос рыжий и конопатый, очень рослый парень. – Разве мужик – это тот, кто всем все уступает?

– Чего? – не сразу врубился Иван. А затем, уяснив логику высказываний, покачал головой: – Нет. Дерьмо все, что ты говоришь. Бред. Обсуждать нечего. Я сам в деревне вырос, а потом философию изучал. Главное – стараться быть добрым и всех любить. Сие есть универсальная философия. А если в лоб кому надо при этом дать, то тут уж извини. Дам так, что… Ну ладно. Вы уже поняли.

– Не поняли, – нагловатым тоном молвил третий парень – красавец с черными кудрями. Похоже, он уже смекнул, что их собираются воспитывать, а не убивать.

– Счас поймете, – успокоил его богатырь, поняв, что его воспитательные способности, похоже, здесь неуместны. – Эй, Куська, где твоя мать?

– Мама! – позвал удав нежным голосом.

Щука высунула морду из реки и попросила:

– Поверни, сынок, их рожами ко мне. Хочу поглядеть им в глазоньки ихние. И поближе. В водичку заползи, милый, с ними.

Змей без особого труда, сохраняя зажатыми кольца вокруг пятерых парней, вполз в реку и остановился на небольшой глубине – там, где вода доходила человеку до груди. Ребята-хулиганы возмущались и протестовали, но Куська не обратил на их вопли ни малейшего внимания.

– Рыбята, я вас, пожалуй, превращу кой-в-кого, – хрипло молвила щука, поразглядывав деревенских героев. – Я вас превращу в карасиков… Да, Кусенька?

– Тебе, мамочка, видней, – вежливо ответил удав.

– А может, их китайцу Ли Хуну отдать? – предложил Ваня, жалея олухов, но и понимая, что их не след отпускать просто так. – Может, он их воспитает?

– Лучше в рыбок, – прошептала щука, гипнотизируя парней, и щелкнула зубами: – Лучше в рыбок…

– А может, я их к отцу Федору доставлю? – предложил богатырь другой вариант, подумав о том, как будут горевать в деревне родители этих идиотов. – Может, он их на путь истинный…

– Добрый ты, – прервала его щука. – А они злые. У них души злые. До дна черные…

– А разве ж у души есть дно?! – удивился Ваня.

– Философия… Хе-хе, – прокряхтела рыбина. – Жалеешь их… Кхе-кхе… Ладно. Ты их сюда загнал – тебе и решать. Давай так. Поброди тут с ними сколько-то времени, поговори или еще чего… А потом снова на берег приходите. И уж тогда я решу окончательно. А чтоб не убёгли, я заколдую их на пятьсот метров в радиусе. А коли спрятаться кто попытается, тот камнем застынет. Слыхали, рыбятки?

Парни, отходя от гипноза, закивали головами. Удав выволок их на берег и отпустил. Щука проскрипела какие-то заклинания и нырнула. Куська тоже сполз в воду и последовал за своей нареченной мамой.

– Сначала – костер и греться, – распорядился Ваня. – Живо за дровами! И побольше! И сухих – чтоб хорошо горело!

* * *

Костер развели на поляне в некотором отдалении от реки – где было удобнее и уютнее. Да и деревенские ребята могли здесь немного расслабиться, не ожидая в любой момент нападения гигантского удава.

Когда пламя заполыхало жарко, все пятеро сняли одежду и обувь и развесили сушиться, а сами расселись в голом виде поближе к огню на притащенных заранее бревнах. Они приготовились услышать назидательные речи и пропустить их мимо ушей. Но Ваня молчал.

– Дак чё, она нас теперь заколдует, чё ли? – наконец спросил парень с длинными русыми волосами, перетянутыми вокруг головы тесемкой.

Богатырь посмотрел на него, но ничего не ответил. А потом вновь отвернулся к огню. Он понял, что словами тут не поможешь. Оставалось ждать вдохновения или каких-то событий. И размышлять. Но думалось плохо. Хотелось вот так просто сидеть и глядеть на огонь.

Прошел примерно час. Одежда и обувь у ребят высохли. Парни оделись, обулись и снова расселись на бревна. И Ване пришло в голову, что за этот час что-то произошло, хотя они ничего не делали и ничего не говорили.

– А я, ребятишки, вам бубликов принес. Только не для вас, – раздался вдруг голос лесного колдуна. – Отгадаете такую загадку? А? Привет еще раз, Ванюша!

Пятеро хулиганов с недоумением пялились на подошедшего к костру опрятного старичка с мешком. Иван взял мешок и удивился:

– На хрена нам столько бубликов?

– Увидите, – подмигнул старик и растаял в воздухе.

– Этот дед мне давным-давно вот так котеночка подарил, – сказал парням Ваня, решив прокомментировать ситуацию. – А потом этот кот моим другом стал, кормил меня в беде, из рабства у печенегов помог спастись… Потом мы воевали с тем котом вместе и в Азии, и в Европе… Да… Подарочки лесного колдуна… Загадочки его… Мне он тоже загадывал, помню. Пока меня в избе одна баба ножом чуть не убила, так и не мог отгадать. А когда в тебя нож кидают с расстояния в несколько шагов, тогда мозги просветляются…

– А чего он хочет? – облизав пересохшие губы, спросил кудрявый брюнет. Он с опаской покосился на мешок с бубликами. – Они, чё, отравленные? Или сожрешь кусочек – и вороной станешь? Или пиявкой? А? Ты знаешь?

– Не знаю, – задумчиво ответил богатырь. – Сказано: не для нас. Посмотрим. А чего вы без снаряжения? Деревни-то все далеко отсюдова…

– У нас лагерь верстах в трех отсюда. Землянка. И вещи все там. А по лесу так бродили. И жратва там, – объяснил самый хилый на вид хулиган.

– Посмотрим, – повторил Ваня, садясь на прежнее место.

– Пить охота, – произнес через некоторое время конопатый рыжий парень. – Попить бы…

– Заткнись! – прервал его богатырь, прислушиваясь. И скоро все услышали отдаленный треск и топот. Трудно было представить, что за зверь приближается сюда, но, судя по всему, зверь этот был немаленький. Скоро земля задрожала от его шагов. Деревенские ребята притихли и с надеждой поглядывали на Ивана. Потом все разом уставились на еловую чашу, откуда шел неведомый зверь, ломая деревья и сотрясая почву.

«Бублики – для мамонта!» – возникло вдруг в голове у Вани. Он вспомнил приключения в Салад-Гамбуре и встал, доставая бублик из мешка.

И верно. Огромный мамонт с чудовищными бивнями показался на поляне. Хулиганы обомлели. Рты у них снова открылись, а лица приняли глупые выражения. Удивление парней было столь велико, что они и не пытались спасаться бегством от невиданного монстра с хоботом.

Мамонт грозно протрубил, увидев людей, и двинулся быстрее. «Тот ли самый?» – подумал Иван, готовый отскочить в сторону. Деревенские ребята, опомнившись, повскакали и бросились бежать.

– Стоять!!! – рявкнул Ваня как можно более мощно и внушительно. И мамонт, и деревенские парни тут же остановились как вкопанные. Богатырь почувствовал внутреннее удовлетворение и произнес: – Спокойно! Всем спокойно! Мамонтюха, это тебе бублик! Помнишь меня? Помнишь Аню?

Огромный зверь, вытянув хобот, шумно понюхал бублик, затем понюхал Ваню, затем подумал… Взгляд его из яростного сделался благодушным. Он взял бублик и отправил его себе в рот. Хулиганы заворожено наблюдали.

Вкус бубликов вспомнился мамонту быстро. Он брал штуку за штукой у Вани из рук и даже жмурился от удовольствия. Скушав все, что было в мешке, зверь шумно вздохнул. Богатырь потрепал его рукой по хоботу и молвил:

– Проголодался? Ничего! Мы тебя накормим! Не такие мы, русские люди, чтобы мамонтов голодными заставлять ходить! Погоди вот, договорюсь с кем надо… Не уходи.

– Не надо! Пожалуйста, не надо! – взмолился парень с длинными волосами и тесьмой на голове. – Лучше рыбками! Лучше в речке! Не губи!

– Да он не плотоядный! – бросил через плечо Иван. – Он если только растопчет или поломает… Но сейчас у него хорошее настроение. Главное – его не злить.

Мамонт согласно покивал головой и жизнерадостно помахал хоботом. Богатырь оглядел его и сказал:

– Да… Давно тебя не чистили, не расчесывали… Совсем грязью зарос! Бедный, неухоженный зверь!

Из воздуха снова возник лесной колдун – на этот раз с охапкой грабель, тряпок и больших щеток. Он весело улыбнулся присутствующим и предложил:

– Помогите, ребята, мамонтенку чистым стать. А я сейчас еще ведер принесу – будете снег растапливать и мыть животное. А то к реке здесь далеко ходить. Да и страшно… Правда?

Не дожидаясь ответа, он растаял в воздухе, а Иван строго произнес:

– Чего стоите?! Разбирайте грабли – и вперед! Мамонт должен быть чистым! Да аккуратнее! Это вам не сено ворошить! Это живое существо! Кто мамонта обидит – сразу буду бить! И сильно!

Хулиганы разобрали грабли и принялись за работу. Ваня объяснил мамонту ситуацию, и тот улегся на землю, чтобы парни могли очистить ему шерсть на спине и на голове. Лесной колдун скоро доставил четыре ведра и пару совковых лопат для снега. И дело закипело.

* * *

Деревенские ребята трудились часа три. Ваня только периодически просил мамонта изменить положение. А зверь довольно пыхтел, вертелся так и эдак, подставляя то один бок, то другой. Чувствовалось, что ему нравится процедура. В конце концов мамонт приобрел очень приличный вид. Чистая шерсть, расчесанная граблями и распушенная щетками, придавала ему сходство с ухоженной кошкой или болонкой. Ребята тщательно отмыли бивни, и те блестели не хуже снега на веселом солнышке.

Костер догорел. Иван скормил мамонту еще два мешка бубликов. А хулиганам не дал. Доставив бублики, лесной колдун ухмыльнулся и сообщил Ване, что «начисто очистил одну пекарню – просто подчистую». Когда богатырь хотел выразить удивление, старик успокоил его, сказав, что он расплатился – подбросил кошелек с тремя золотыми монетами. Хозяин, де, в накладе не останется.

Парни, попив кипяточка, сваренного из снега в ведре, сидели и отдыхали. Глядя на их лица, Ваня думал, что у него вдохновение на воспитательную работу уже почти кончилось. Лесной колдун, забрав все снаряжение и даже пустые мешки из-под бубликов, кивнул всем на прощание головой и исчез. Мамонт пребывал в развеселом настроении и шутки ради покачивал хоботом большие ели, забавляясь тем, как с них начинали убегать испуганные белки.

– А может, это… уговоришь щуку нас домой отпустить, а? Мы больше не будем… – произнес конопатый парень после долгого молчания. – Истинно говорю: черт нас попутал. Сами не знаем, как так вышло…

– Ладно трепаться, – оборвал его Ваня. – За такие шутки князь Андрей людей лет на десять в тюрягу содит. Ну или на пять. Я не знаю точно. А мой знакомый китаец вас всех давно бы уже убил прямо сразу. Я б раньше тоже, может, убил бы. Просто день сегодня хороший, веселый. Вот я и думаю, как бы повеселее с вами поступить.

– Да прости ты нас и отпусти – вот и весело будет! – опять с чуть нагловатыми интонациями предложил парень с черными кудрями.

– Да! А вы завтра или послезавтра опять за то же дело приметесь! Понадеетесь, что два раза подряд на настоящего воина не нарветесь! Нет! Лучше уж рыбятами поплавайте – сколько там лет вам щука-то определит. Но может, чего повеселее… В подземелья вот вас можно проводить. Там монстров много. И все голодные. Вот уж смеху будет!

– Не надо… – жалобно попросил доселе молчавший бугай с короткими жесткими волосами. И повторил: – Не надо…

– Кар-р! Кар-р! – донеслось сверху. – Ваня! А я тебя ищу-ищу! Кар-р! Не уходи отсюда! Сейчас мы пр-р-рилетим!

Богатырь удивленно посмотрел на прокричавшего это Барка, который сделал вираж над поляной и умчался в сторону реки. «Что ли, он со щукой прилетит? Или у Куськи крылья выросли? Или Баба Яга тут? Хорошо бы…» – подумал Ваня. Пятеро усталых и голодных парней тоже посмотрели вслед ворону и хором заговорили:

– Не отдавай нас нечистой силе! Пощади! Лучше уж в тюряге сидеть или на каторге вкалывать! Там хоть люди вокруг! Не отдавай нас на поругание и погибель!

– Заткнитесь вы! – молвил Иван строго. – Помолчите! Без вашего совета разберемся. Раньше соображать надо было. Я ведь Бабе Яге, к примеру, не указ. Амбалов из садистской избушки она наглухо в камни заколдовала и меня не спросила, хотя я вместе с китайцем их тогда лично избивал и в плен брал. И Андрюха еще помогал. Князь то есть который. Со щукой я тоже базарить не намерен. Она помудрее меня будет и постарше годами…

Мамонт весело и приветственно затрубил. Издалека раздался чей-то голос, показавшийся Ване знакомым:

– Э-ге-гей!

Богатырь вскочил на ноги, подбежал к мамонту и по бивню моментально вскарабкался тому на голову. Выпрямившись и глянув в небо между деревьями, Иван с радостью увидел летящего на своем ковре-самолете дядю Али. Шайтан махал рукой, сидя по-турецки в центре ковра-самолета. Рядом летел Барк.

«Как кстати!» – подумал Ваня, спрыгивая на землю. Он обернулся к тоже уже вставшим деревенским парням, которые с тревогой смотрели в небо, и объяснил:

– Шайтан Али прилетел. Советую не рыпаться. Может, кто из вас жив и останется. Меня он сначала съесть хотел, а потом не стал. А теперь мы друзья.

Ковер-самолет повис над поляной и плавно опустился на землю. Дядя Али поднялся – огромный, грозный, в цветастом халате и босиком. Шайтан хмуро оглядел пятерых хулиганов. Затем повернулся к Ване и мамонту и сказал:

– Здравствуй, Ванюша. И ты, звереныш, здравствуй. Я в гости прилетел и по делу. Подарки в деревне уже сгрузил. Барк меня уговорил за тобой, Ваня, слетать. А у речки мы тебя не застали. Но щука нам все объяснила. Правда, пока мы тут летали и искали, пришлось покрутиться…

– Здравствуй, дядя Али! – обрадовано ответил Иван. Мамонт покивал головой и восторженно замахал хоботом – видно, ему очень понравился шестиметровый волосатый шайтан. А богатырь спросил: – Не посоветуешь ли, как вот этих перевоспитать? А то ведь разбоем занялись…

– Мы не разбоем! Мы… – начал было бугай с короткой стрижкой.

– Молчать!!! – рявкнул дядя Али так страшно, что все пятеро горе-разбойников немного присели. А шайтан топнул ногой так, что стоявшие по краям поляны ели закачались, и проревел: – Я голоден! Я вне себя от ярости! Разожгите костер! Ваня, шустро дуй за дровами! Да побольше и посуше – чтоб хорошо горело! А еще выстругай мне палку подлиннее – метров семь-восемь. Шашлык делать буду!

– Я мигом, дядя Али, – отозвался Иван. – Только топора у меня нету. А дров я принесу живо…

– Ножик я тебе дам, – молвил шайтан и вытащил из висевших у пояса ножен изогнутый кинжал с лезвием примерно метровой длины. – Держи. Только не потеряй.

Ваня взял кинжал двумя руками и отправился рубить сушняк. Из лесу ему было видно и слышно, как дядя Али деловито ощупывает совсем скисших деревенских хлопцев и одобрительно цокает языком. Шайтан говорил:

– Хорошие русские люди! Не люблю жирных! Не люблю тощих! Люблю таких как надо! Хорошо! То что надо!

Внезапно один из парней, самый хилый, заорал:

– Не ешь нас! Мы работать могём! Хошь, мы тебе дворец построим? С мостом и верандой? И баню сделаем! Хошь баню? А? С бассейном можно… И фонтан… Мы могём! Мы работники – ух!..

– Да я в пустыне живу! Там воды нету, – удивленно поднял густые сросшиеся брови шайтан.

– Сделаем воду! Добудем! Выкопаем колодец и водопровод проложим – как в Риме! Я читал – они умели. И мы могём! Мы и в пустыне воду могём…

– Цыц! – остановил его дядя Али. Пошевелил бровями и, подумав, спросил: – А за коровами ухаживать умеете? За огородом?

– Умеем! Могём! На руках твоих коров носить будем! – наперебой заговорили парни. – А огород вдвое гуще сделаем! Поливать будем! Полоть будем! Навоз вносить будем!

– Да… С навозом-то я не люблю возиться… Да и вообще давно собирался несколько рабов завести… Пожалуй… Да только если халтурить будете или коров обижать…

– Да мы будем вкалывать, как не знаю кто! – гордо и с энтузиазмом за всех сказал конопатый парень.

– Да? Ну попробую… Да мне и двух-трех хватит. Везти вас туда, опять же… Так что шашлык я все равно сделаю…

– Одного съешь – остальные работать не будут! – в наступившей тишине отчетливо произнес черный кудрявый парень. Остальные мрачно кивнули. – Тогда уж жри всех!

– Ишь какие! Герои! Один за всех и все за одного! Ну-ну… Но есть я хочу…

– Дядя Али, они пр-р-ридурки, но не до конца, – подал голос ворон. – Не ешь их, пожалуйста.

– Я голоден, – уже не так грозно повторил шайтан.

– А у нас в землянке хлеб есть – сухари. И сыра три головки. И яблок мешок… Здесь недалеко, – предложил парень с длинными волосами.

– Яблоки русские я люблю… – задумчиво протянул дядя Али. – А сыр свежий? Или тухлятина?

– Свежий, – заверил его бугай. – Хошь, я дорогу покажу?

– Их щука заколдовала – они далеко отсюда отлучиться не могут, – сообщил Иван, подходя с охапкой хвороста.

– Плохо! – снова помрачнел дядя Али. – Плохо!

Мамонт подошел к нему и ласково положил хобот на плечо – видимо, хотел утешить. Шайтан посмотрел на мохнатого пушистого зверя, потрепал его по холке и спросил:

– Дружить со мной хочешь?

Мамонт закивал головой и потерся о шайтана.

– Ну ты прямо как кошка! Нда… – задумчиво проговорил дядя Али. – Я б тебя к себе взял… Но я в пустыне живу. Там жарко и сухо. Хотя носорог шерстистый у меня уже есть. И много кошек. И коровы…

Мамонт принялся еще сильнее тереться о шайтана и урчать, заглядывая тому в глаза.

– Ну уговорил, – молвил дядя Али через некоторое время. И повернулся к Ване и остальным: – План меняется! Я лечу домой прямо сейчас. Голодный. Мамонта я беру с собой. А вы, рабята, лезьте в мешок и сидите тихо. Как долетим – выпущу. Будете мне пустыню благоустраивать и за скотиной и огородом ухаживать. И предупреждаю сразу: у меня там кошки; а кто хоть на одного котенка хоть раз грубо посмотрит – сотру в порошок тут же. А будете хорошо трудиться и ласково с животными обращаться – тогда лет через несколько я вас, может, и домой отпущу. Но это так, предположительно… Может, и съем…

Приободрившиеся деревенские парни полезли в лежавший на ковре-самолете огромный мешок. Дядя Али его завязал и попросил Ваню сбегать к речке и утрясти все вопросы со щукой. Нож он сунул себе обратно в ножны.

Когда богатырь дошел до реки, щука уже ждала его.

– Знаю, знаю… – прохрипела она. – Старая я, но не глупая. Знаю. Пущай летят с шайтаном. Думала, сделать их рыбятами, а они будут рабятами. Пущай.

Ваня вернулся на поляну и принялся прощаться с мамонтом и с дядей Али.

– Ничего, Ванечка! Мы еще посидим с тобой, потолкуем. Я вот чего суечусь… Женюсь я скоро, может… Надо вот и хозяйство получше завести…

– Дядя Али! На ком?!

– Да родственники всё уговаривают. Невесту хорошую, говорят, присмотрели. Прилетай, пишут, – женим тебя, Али. А я и не знаю… Девушка, говорят, хорошая… Росту, правда, поменьше моего – метра четыре всего. Но это ведь не страшно, правда?

– Конечно, не страшно! – уверенно ответил Иван. – А она шайтанша?

– Ну не обезьянша же! Ты, Ваня, спросишь… Что я, по-твоему, извращенец какой-нибудь?!

– Ну извини! А на свадьбу позовешь?

– Да свадьбу если играть, то в Персии… А как вас туда всех везти? Родичи пишут: устроим, мол, гундёж на всю Персию, погуляем! Да… Неплохо бы… Как шайтаны начнут плясать, так горы ходуном пойдут!

– Так ты уже решил?

– Ну надо же и познакомиться с ней! Дело-то серьезное!

– Да… А как у Шелода с Лейлой дела?

– Отлично! Вот мужик! Всех скрутил! Ух! Я к ним с носорогом летаю иногда. Детишек на нем катаем…

– Привет ему. И Мудрику с семьей.

– Передам, – кивнул дядя Али. – Ну, я полечу. Чтобы до ночи домой успеть. И ты всем здесь приветы передавай.

Шайтан сел на ковер-самолет, поправил мешок с пятью деревенскими парнями, поманил к себе мамонта и, когда тот, обрадовано задрав хобот, подбежал, взял его в обнимку. Ковер-самолет медленно поднялся в воздух и плавно пошел по спирали все выше и выше. Барк сделал вокруг него прощальный круг. Ваня помахал рукой. Дядя Али издал громкий рык. И ковер-самолет помчался на юго-восток.

* * *

– Веселый сегодня денек! – обратился Иван к Барку, сидевшему у него на плече.

– Кар-р! Тебе бы уже домой пор-р-ра.

– Да. Костер закидаю снегом. И надо бы еще оружие этих дурней собрать…

– А зачем?

– Действительно – зачем?! Пойду прямо домой.

– А может, и собр-р-рать надо! Кар-р! Пр-р-ригодится…

– Да луки у них дерьмовые. Пусть гниют. Стрелы тоже барахло. Ножики разве…

– Тор-р-ропись домой! Жена ждет! Кар-р! Кар-р!

– Тьфу тебя! – плюнул Ваня. – Дурью маешься! Пошли! Юморист тоже нашелся!

– Я впер-р-ред полетел! Пр-р-ривет!

– Давай. Скажи там, что я скоро.

Ворон улетел. А богатырь оглядел залитый солнцем весенний лес, глубоко вздохнул, улыбнулся и направился в деревню.

* * *

Пройдя с полчаса, Ваня увидел лебедя. Тот сидел на воде крошечного лесного озерца и вдумчиво глядел на свое отражение. Лебедь был крупный, но какой-то вялый на вид. «Пообтрепался при перелете», – подумал богатырь.

– Эй! – окликнул он лебедя. – Проблемы?

– Проблема одна, – не отрывая взгляда от своего отражения в воде, отвечал лебедь. – Я не могу понять, кто я.

– Фигово, – согласно кивнул головой Иван. – Это хуже, чем, скажем, крапивой по голой заднице. Я это помню.

– А сейчас ты понимаешь, кто ты? – встрепенулся лебедь и посмотрел на парня. – Меня, кстати, Гюмли зовут. Я из породы говорящих птиц. Зимуем на острове Снабос. Там и учимся по-русски говорить. Удобно.

– А меня Ваней зовут. Я богатырь. Воюю с чудищами и вообще… А кто я, я узнал уже давно. В какой-то степени, конечно. Совсем ведь это узнать – дело нешуточное.

– А я хочу совсем, – тихо произнес лебедь и снова воззрился на свое отражение.

– Э… да ты технику выбрал для этого неудачную. Так век просидишь – и только тиной обрастешь. Тут уж надо или йогой, или молиться, как отец Федор, или подвиги совершать и по свету бродить, как я вот…

– А я хочу, как я, – еще тише сказал Гюмли.

– Да у тебя это… загибон. Ты хоть шею выпрями-то. Разогни шею-то. Лучше видно будет.

– Как-как?

– Прямо шею держи. В небо, значит, устреми голову и туда пялься. Чтобы узнать, кто ты, надо не на себя смотреть, а на что-либо другое. Небо подходит. Особенно сегодня.

Лебедь вытянул шею вверх и посмотрел на небо.

– Я там себя не вижу, – возразил он через пару минут. – А шея устает. Это не мой путь познания.

– Ладно, – согласился Ваня. – Тогда можно на привычное все непривычным взглядом посмотреть.

– Как это?

– Ну… например… можно шею тебе узлом завязать – и гляди, пожалуйста. Но не туго, конечно. Я могу помочь.

– А я не сдохну? – засомневался Гюмли.

– Наверное, нет. Попробовать можно.

– Давай, – решительно молвил лебедь. Он подплыл к берегу, и Иван аккуратно завязал ему шею узлом, но не затягивая. Птица несколько обалдело таращилась по сторонам, потом заработала лапами и поплыла по озерцу.

Сверху захлопали крылья, и второй лебедь плавно опустился на воду. Поглядев на завязанного узлом Гюмли, второй лебедь издал сдавленный звук, но потом быстро понял ситуацию и заорал:

– Идиот! Совсем спятил! Мало того, что бросил меня одну у этой поганой речки, где и жуков-то водяных не наковыряешь, так он еще и изуродовать себя решил! Горе мне! Олух окаянный! Где твое сердце?! Где твоя любовь ко мне?! Медитатор хренов! Ишь, «удалился от жены в лесную глушь постигать Истину»! Идиот! Идиот! О…

«Лебедушка, – понял Ваня. – Жена. Да…»

– Солнышко мое! Любимая! Я ж… – начал было Гюмли.

– Боже, как я устала! Как я измучилась с тобой! Что ж мне делать?! О-о-о! Разведусь я с тобой! И завязывай себе шею хоть тройным узлом, хоть морским… Хоть лапы себе завязывай… Вот уж Истину поймешь! Ты погляди: добрый человек на тебя, урода, смотрит и потешается!

– Да это я ему шею и предложил завязать, – решил все же объяснить ситуацию Ваня. – Я и завязал. Ты, лебедушка, не шуми на мужа. Может, мы с ним и дурь придумали, конечно. Но базарить-то чего? Давай я его сейчас развяжу, а потом спокойно поговорим. Ладно?

– Ох… – уже чуть мягче произнесла лебедь-жена.

Богатырь развязал шею снова подплывшему к берегу лебедю и спросил его супругу:

– Трудно жить с искателем Истины?

– Ох, трудно!

– А звать-то тебя как?

– Лючия.

– А меня Ваней. Я богатырь. И с Бабой Ягой дружу. И вообще…

– Вразуми ты хоть мужа моего, мил человек! Нам ведь скоро гнездо вить, птенцов растить. А он – шею узлом! Меня у реки одну бросил. Я скучала, скучала – и полетела его искать. А он тут уединился! О…

– А может, тебе… это… другого мужа поискать? – брякнул Иван. – А он пущай медитирует и пытается понять, кто он.

– Как же я без мужа?! – удивилась Лючия. – Я уже его выбрала. Он мне и про любовь говорил… Что ж, я снова должна себе жениха ждать?! Лето ведь не за горами.

– Лучше поищи, – посоветовал богатырь. – Он безнадежен. Тебя кормить не будет. А потом вообще бросит. Так что ты лучше сразу нового мужа ищи. А то к лету всех разберут.

– О Боже! – воскликнула лебедушка. – Какой кошмар! Обманщик! Спасибо, мил человек! А это точно, что он совсем уж того? Может, его вразумить как?

– Погляди на него, – вместо ответа предложил Иван, показывая рукой на Гюмли.

Лючия глянула на своего избранника и покачала головой. Тот сидел на воде с грустным видом.

– Прощай, любимая, – немного торжественно произнес он. – Я уже тебя разлюбил. Извини, что заранее не сообразил, что так все получится. Поищи себе, правда, кого-нибудь другого.

– Уж не волнуйся! Найду! – отвечала ему лебедушка и, взмахнув крыльями, поднялась в воздух. Не прощаясь, она улетела куда-то на юг.

– На фига она тебе нужна? – спросил Ваня.

– Уже не нужна, – гордо произнес Гюмли.

– Да ладно тебе пыжиться!

– Я думал, что она меня любит.

– Да ей замуж просто охота. Семья, гнездо, птенцы, статус замужней… э… лебедицы… Или как там у вас?

– Наплевать, – коротко ответил Гюмли.

– Не парься. А хочешь, я тебя с собой возьму? Я здесь недалеко в лесной деревне живу. У нас там все люди и звери стрёмные. Компания хорошая. И для поисков самого себя обстановочка подходящая. Там ведьма Аделаида живет и муж ейный, и дите ихнее, и много кого…

– Да я, наверное, лучше один. Кому я такой нужен?

– Ну это ты фигню сказал! А одиночество можешь и там соблюдать – в сторонке. А захочешь пообщаться – мы рядом. У меня и жена там. Она скоро родить должна. А мне ты понравился. А на Лючию не серчай. У нее просто другая судьба.

– А как мы туда доберемся? Я ж по воздуху дорогу не знаю. А пешком мне за тобой не угнаться.

– А хочешь, я тебя на руках донесу? А чё? Без проблем! Я ж богатырь. Мне и разминка, и в дороге веселее – поговорим.

– Ну… можно, – согласился Гюмли.

Ваня аккуратно взял лебедя на руки и пошел по лесу дальше. Скоро он начал рассказывать своему спутнику о событиях сегодняшнего дня. Но лебедь слушал рассеянно и лишь изредка вздыхал. Наконец он, извинившись, прервал речь богатыря и спросил:

– А можно я тебе стихотворение сейчас расскажу? Сочинилось только что.

– Да ты еще и поэт?! Давай, конечно!

– В небе синем и в воде –

Не нашел себя нигде.

И жена не помогла,

Только душу извела.

Хоть узлом я завяжусь –

А никак все не найдусь.

Кто же, кто же, кто же я?

Может, скажут мне друзья?

– Сам врубишься. А друзья, конечно, помогут, – ласково сказал птице Ваня. – Ты, кстати, голодный?

– Да нет. Я перед тем в озере поел.

– Ну и хорошо. Удобно тебе сидеть так?

– Удобно.

И они пошли дальше уже молча.

* * *

Еще через полчаса встретили гусыню. Она плескалась в небольшой луже, образовавшейся в том месте, где шустрый лесной ручеек наткнулся на глиняный бугор и завернул в сторону. Увидев гусыню, Гюмли закричал:

– Уважаемая! Не умеете ли вы говорить по-человечески?

– По-русски и по-английски, – ответила гусыня, перестав плескаться. Она скромно опустила глаза и изящно выгнула шею. – Чем могу вам помочь? Что-то случилось?

Ваня хотел рассказать, что случилось, но лебедь сильно сжал лапой его палец, давая понять, чтоб русский богатырь помолчал. Потом Гюмли ловко спрыгнул прямо в воду, слегка расправив крылья и почти не подняв брызг. Он приосанился и спросил:

– Могу ли я, сударыня, узнать ваше имя?

– Виолетта, или Фиалка, – как вам больше нравится, сударь. А как вас величают?

– Гюмли.

– А меня – Ваня, – счел нужным вставить богатырь.

– Почему же вы тут одна? – поинтересовался лебедь.

– О! Это ужасная история! На нашу стаю напал орел. Все бросились в разные стороны. Это случилось вечером. Объятая ужасом, я летела и летела, потеряв голову от страха и отчаяния. Мне казалось, что орел гонится именно за мной… И вот я здесь – одна, покинутая всеми… Я даже и не знаю, что мне делать…

– Я готов помочь вам, – решительно заявил Гюмли.

– Но как, сударь? – поглядев ему в глаза, спросила гусыня.

– Э… Я останусь здесь с вами, и мы вместе что-нибудь придумаем. Поищем для начала другое место. Я знаю недалеко хорошее лесное озерцо. На первое время оно подойдет. Потом можно перебраться на реку…

– И вы меня потом не бросите?

– Только если мое общество вам опротивеет, – еще более решительно сказал лебедь.

– О, сударь, мне даже как-то… неловко… Право… Вы столь любезны… Я боюсь, что мое общество покажется вам скучным. Я ведь всего лишь гусыня. Вам, наверное, интереснее общаться с птицами вашей породы. А вы идете ради меня на такие жертвы… Право, я не знаю… А кстати, почему вы тут один?

Ваня, поняв, что его участие в разговоре не требуется, а присутствие не замечается, присел под елкой и вытянул усталые ноги. И снова подумал, что день сегодня выдался на диво веселый. Правда, хотелось есть, но с этим можно было и потерпеть. А лебедь тем временем объяснял:

– Я отошел от общения со своей стаей. Они остановились на болоте недалеко отсюда. Но я хочу жить другой, духовной жизнью… Я пишу стихи… Не всем это понятно. Мне иногда надо побыть одному, сосредоточиться, осмыслить многие философские вопросы… Я устал от шума, гама и постоянных попреков.

– О! Вы пишете стихи?! Как хотела бы я их послушать! Но ведь, беря под свою опеку меня, вы нарушите ваше уединение! Я могу помешать вам! Я так не хотела бы, чтобы это случилось!

– Вы совсем не помешаете мне! – пылко воскликнул лебедь. – Наоборот! Вы будете вдохновлять меня на стихи, на поиски Истины, на самосовершенствование! Вы станете моей музой! И мне так нужен тот, кто поймет меня!

– Смогу ли я? – почти прошептала гусыня. – Ведь мое образование не столь уж обширно…

– Но вы прекрасны! – не очень логично ответил Гюмли. – И я так хотел бы сочинять стихи о вас!

– О… – только и вымолвила Виолетта.

– Ребята! Мне пора домой двигаться. Вы со мной или тут остаетесь? – подал голос Ваня, решив, что уже можно вклиниться в разговор птиц с этим вопросом.

– Сударыня, этот человек – мой друг, – объяснил лебедь. – Он пригласил меня пожить около его деревни. Это недалеко, в этом лесу. Он рассказывал мне, что там живут замечательные, интересные, очень культурные люди. Может быть, мы отправимся туда вместе с вами? Молодой человек нас донесет на руках, а мы по дороге могли бы еще поговорить.

– О! Это так неожиданно! Культурное общество! Я не знаю, смогу ли я соответствовать… не стыдно ли вам будет за меня…

– Ну что вы! – ободрил гусыню Гюмли. – Вы так умны, что украсите любое общество! К тому же, там мы можем поселиться и плавать в некотором отдалении.

– Пожалуй, это хорошая мысль, – согласилась Виолетта.

– Ну тогда вылезайте из воды и отряхнитесь, – молвил Ваня. Он встал, потянулся и весело посмотрел на птиц.

* * *

Шли бодро. Вернее, Ваня шел, а лебедь и гусыня сидели у него на руках и вели разговор между собой, абсолютно не обращая на богатыря внимания. Но ему было не обидно. Он радовался за нашедших друг друга Гюмли и Виолетту и прикидывал, где их лучше поселить у деревни.

Саблезубый тигр возник из-за елки, как внезапно материализовавшийся кошмар. Мощная светло-коричневая кошка с тридцатисантиметровыми клыками, торчащими вниз из верхней челюсти, оказалась шагах в семи-восьми от богатыря. Желтые глаза хищно и безжалостно уставились на немного обалдевшего парня с двумя длинношеими птицами на руках.

Иван успел сообразить, что зверь сейчас прыгнет. Времени ссаживать гусыню и лебедя на землю или вступать с саблезубым тигром в переговоры не было. Зато радостно было ощутить прилив земной силы. И, глядя на напружиненное тело хищника, парень не испытывал ни волнения, ни страха. «Кто к нам с такими зубами полезет, тому мы по этим зубам и дадим!» – пронеслось в голове у богатыря.

Саблезубый тигр прыгнул.

Мощно уперев левую ногу в землю, чуть отставив ее назад для устойчивости, Ваня резко выбросил вперед и вверх правую, целя пяткой летящему на него зверю в морду. Одновременно он отбросил вправо и влево Гюмли и Виолетту, прерывая их разговор (увлеченные беседой, они не заметили саблезубого тигра).

Удар пришелся на славу. Сапог вошел прямо в разинутую пасть хищника и остановил его в воздухе. Правда, там сапог и застрял – между страшных зубов.

Но Ваня не растерялся. Ни секунды не мешкая, он выдернул ногу из сапога и в мгновение ока прочно поставил ее на землю. Бац! Богатырский кулак со всего размаху опустился на покатый лоб доисторического чудища, которое успело только приземлиться и силилось выплюнуть застрявший в зубах сапог. Покачнувшись, зверь упал на бок и затих.

– Ах! Что происходит?! – воскликнула гусыня.

– Не волнуйся, дорогая! – крикнул ей Гюмли и тут же, перелетев через Ваню и саблезубого тигра, оказался рядом с возлюбленной. – Опасность позади. Этот человек разберется с хищником. А мы можем пока погулять.

– Не уходите далеко, – сказал Иван, повернувшись к ним. Но краем глаза он следил за валявшимся без движения саблезубым тигром. И не зря. Лишь только тигр почуял, что человек отвлекся, он мгновенно подобрался и снова бросился на Ваню – на сей раз сбоку, выплевывая сапог прямо на лету.

Парень ушел в длинный кувырок вперед и сразу же вскочил, оборачиваясь к противнику. А тот уже снова был в прыжке. Единственное, что Иван успел сделать – это упасть вправо, уклоняясь от прямого столкновения. Урча, саблезубый тигр тут же повернулся и метнулся к лежащему на земле богатырю, занося голову вверх для удара своими страшными клыками.

Ване очень не хотелось близко знакомиться с когтями и зубами доисторической гигантской кошки. Поэтому он молниеносно крутанулся в сторону, покатившись по почти стаявшему снегу и хватая попавшийся под руку камень.

Хищник уже снова развернулся для атаки. Но неожиданно Гюмли, сильно оттолкнувшись лапами и интенсивно захлопав крыльями, бросился прямо ему на морду, мешая видеть Ваню и метя клювом в глаз. Саблезубый тигр на мгновение замешкался, мотнув головой вниз. Конечно, он тут же попытался просто смахнуть наглую птицу правой лапой. Но лебедь тоже был не дурак. Сделав свое дело, он уже взлетел метра на два кверху и очутился за спиной страшного зверя.

Секундной передышки хватило русскому богатырю, чтобы прочно встать на ноги и замахнуться. И когда Гюмли взмыл вверх, парень сам бросился в атаку. Теперь уже не сдерживая своей богатырской силушки, он швырнул булыжник, бывший размером с маленькую тыкву, в разверзтую пасть чудовища. И затем, налетев на него, так пнул правой ногой в грудь, что зверь отлетел метров на десять, кувыркаясь в воздухе, а потом, ударившись о ствол сосны, шмякнулся на землю.

На сей раз Ваня решил довести дело до конца. Он подбежал к лежащему хищнику и уже собирался оторвать ему голову – чтобы уж наверняка добить. Но саблезубый тигр посмотрел парню в глаза с такой тоской, что у того невольно опустились руки. Но все же богатырь подобрал валявшийся рядом свой боевой камень и стоял наготове. Земная сила, правда, начала уходить.

«Живучий, гад, – размышлял Иван. – И откуда взялся? Вроде, раньше не слыхал, чтоб на Руси…»

– Ах! Пощадите его, сударь! – вдруг закричала Виолетта. Она захлопала крыльями и подлетела прямо к голове хищника. – Он будет добрым! Не убивайте его!

Гюмли тут же очутился рядом, готовый защищать свою возлюбленную. «Ну и пара!» – подумал Ваня.

Саблезубый тигр что-то прохрипел. Было такое впечатление, что он уже небоеспособен. Зверь лежал грудью вниз. Его кошмарные клыки воткнулись в землю. Выглядело это и страшно, и забавно.

– Эх ты, идиот, – с сожалением произнес богатырь, присаживаясь перед мордой хищника. Камень он все же держал в правой руке. – Откуда ты взялся? Чего полез?

Оглушительный свист сверху заставил парня вздрогнуть. Но он сразу же приободрился, узнав его. И точно: Баба Яга в своей ступе, заложив очень крутой вираж и перейдя в лихой штопор, буквально упала с неба на небольшое пространство между деревьями, где только что происходила битва.

– Бабушка! – обрадовался Ваня. – Здравствуй! Как ты кстати!

– Привет, Ванюшка, – молвила грозная лесная колдунья, отложила помело и выпрыгнула из ступы. – Я с Аделаидой сидела, чай пила. И вдруг чую: злое колдовство близко проявилось. Ну непорядок! Я мигом из избы выбежала, в ступу вскочила – и сюда! Кошмар! В нашем русском лесу! Счас разберемся.

Она некоторое время разглядывала саблезубого тигра. Потом изрекла:

– Гноид его сюда запустил. Был такой чувак. Имечко-то само за себя говорит. Его еще Кащей Бессмертный пришиб. Поспорили о сферах, так сказать, влияния. Похоже, энтот Гноид энтого хищника через время перебросил. Фокусы! Вот чего не люблю! Где-то, видать, откопал, а потом на тыщу или сколько там лет вперед услал. Ведь еще пятнадцать минут назад никакого саблезубого тигра здесь не было.

– А чё теперь делать с ним? – спросил богатырь.

– Да ты его так отделал, что или он помрет, или же выздоровеет, но не скоро. Но похоже, живучий.

– Шустрый такой! Я насилу с ним справился! Хорошо еще лебедь вот помог – отвлек немного, пока я на ноги вставал. Я и не ожидал.

– А надо ожидать, Ванюша! Энто хищник страшный. Он и слона, и мамонта, и носорога завалить может. Я слыхала, в стародавние времена их – тех, что покрупнее были и посвирепее, – даже на драконов выучивали. Шайтаны, бывало, баловались: обучат свору таких вот саблезубых тигров и охотятся на бескрылых драконов. Но я не видала… Может, и брехня…

– Меня зовут Гюмли, – представился лебедь, вежливо кланяясь.

– А меня – Виолетта, – слегка присев и тоже поклонившись, сказала гусыня.

– Хорошие птички, – похвалила их Баба Яга. – Откуда вы тут?

– Нас Иван нес, чтобы мы поселились у его деревни, – объяснил Гюмли. – Мы с Виолеттой хотим создать семью…

– Ну… мы об этом еще так прямо не говорили… – несколько смущенно произнесла гусыня.

– А чего?! – молвила Баба Яга. – Парень хоть куда! Где ты лучше возьмешь?! И смелый – вон страшилища какого не побоялся. И любит тебя – вон все еще на страже стоит. И собой хорош. И явно не дурак. Выходи за него замуж. Я тебе, девка, дело говорю!

– Ну да… я уже, конечно, почти решилась… Просто Гюмли еще не делал мне, так сказать, официального предложения…

– Я просто не успел еще, – сказал лебедь. – Мы так недавно знакомы. И тут еще эта битва… Но я готов сейчас. Я прошу тебя, Виолетта, стать моей женой.

– Да, конечно… – прошептала гусыня, опуская глаза.

– Вот и ладушки, – весело произнесла грозная лесная колдунья. – А ты, лебедь, жену береги, раз уж взялся. И красавица, и умница, и скромная… Цени ее! Понял?

– Конечно! – ответил Гюмли.

– А хотите, я вас к себе возьму жить? У меня около дома недалеко озеро хорошее есть. Небольшое, но с камышами. И от всех хищников охраню вас и детушек ваших. Будет на Руси новая порода: гуси-лебеди. А? Я ведь самая мощная колдунья в наших лесах! Из женского полу то есть. Мне вы по душе. Ну, решайте.

– Как ты думаешь, милый? – спросила гусыня.

– Мне кажется, это хорошая идея. А ты как считаешь?

– И я так думаю.

– Мы согласны. С радостью, – ответил Гюмли Бабе Яге.

– Ну и отлично. Тогда прямо сейчас и полетим. Мне уже все равно домой пора. Забирайтесь в ступу. А ты, Ванюша, отдохни тут немного. Клыкастого хищника не бойся. Он уже не будет биться и кусаться. Кости у него переломаны, зубов ты ему вышиб – сам погляди, череп чуть ли не снес… Ушиб ты его сильно, Ваня. Поговори с ним, коли хошь. А я дам знать лесному колдуну. Подожди его здесь. Пусть он и решает, чево с энтим делать. Хорошо?

– Хорошо. Подожду. А чего сегодня день такой?

– Бывает, Ванюша. Ну, прощай.

– До свидания, Иван! Спасибо! – прокричали гусыня и лебедь из ступы.

– До свидания, – ответил им богатырь. – Счастья вам. И ты, бабушка, прощевай… Да… Чем Куську-то кормить?

Но Баба Яга в ответ только махнула рукой. Она ловко забралась в ступу, взяла в руки помело и так звонко и весело свистнула, что Иван даже подскочил. Ступа взмыла вверх – на сей раз гораздо более плавно. Ваня махнул ей вслед рукой.

Богатырь постоял немного. Потом выбросил булыжник и, вздохнув, присел на пенек шагах в трех от тихо лежащего саблезубого тигра.

* * *

«Неудобно с клыками-то такими», – размышлял Иван, поглядывая на поверженного страшного хищника. Тот лежал тихо, только иногда мигал. Парень встал с пенька, подошел и повернул саблезубого тигра на бок – чтобы тому не мешали лежать длинные клыки. Потом снова сел на пенек и задумался.

Но думалось плохо. От нечего делать Ваня принялся напевать себе под нос всякие песенки. Начал с обычных лирическо-мелодичных, но постепенно, сам того не замечая, перешел на похабные частушки и специально переделанные в матерный стиль песни известных бардов. Саблезубый тигр слушал, лишь иногда слегка подрагивая ушами. Похоже было, что ему нравилось ванино пение. А парень сидел, вытянув ноги, и с наслаждением разглядывал весенний лес. Солнце уже клонилось к закату, но еще пронизывало пространство между стволами и ветками своими чудесными лучиками.

Когда надоело петь, богатырь стал прохаживаться, поглядывая на здоровенного зверя и думая: «Экая махина! С телку хорошую! Ну не с корову, а с телку… Да… Чуть было не оплошал я с ним. Надо было с самого начала повнимательнее бить. Расслабился я… Хреново. Надо бить внимательнее…»

Появившийся неподалеку лесной колдун деликатно хрустнул веточкой. Ваня обернулся и спросил:

– Ну чё?

– А ничё! Превращу его в саблезубого кота обычного размера и продам за большущие деньги где-нибудь в Европе. Клетку сделаю ему из толстых прутьев. И ошейник золотой. И продам. Сначала вылечу, конечно.

– А если убежит? Ты прикинь: пойдет у них в Европе порода саблезубых кошек…

– Нда… Об этом я и не подумал… – замялся старичок. – Убивать жалко. А в таком виде он очень опасен. Поправится – такого тут шороху наведет! Хорошо еще, что это ты ему первым встретился. Мы бы пока скумекали…

– А как-нибудь его подобрее сделать нельзя? Типа как крокодила тогда?

– У этого порода иная. Он просто свирепый хищник. Такая суть. А тот был гад ползучий и плавучий с дурным характером.

– А заколдовать в кого поменьше, но безобидного?

– Ур-р-р, – издал звук саблезубый тигр. Похоже, он понимал, о чем речь, и не хотел становиться червяком или пескариком.

– Как говорят в Европе, «это не есть гуд», – покачал головой лесной колдун. – Не тот поворот. Лучше уж на мясо…

– Ур-р-р, – снова негромко прорычал зверь. Похоже было, что и эта идея ему не понравилась.

– О! Сторожевой дракон! – воскликнул вдруг Иван. – Вылечить его и превратить в летающего дракона! И будет Русь охранять!

– Идиот! – беззлобно молвил старичок. – Потом будешь с ним сражаться! Да к тому же, в драконов не превращаются. Они рождаются сами.

– Наплевать! – настаивал на своем Ваня.

– Идиот, – повторил лесной колдун.

– Да ладно. Чего спорить, коли средства нет?! Хотя… – парень вдруг умолк. – Слушай, а может, ты его возьмешь к себе, повоспитываешь пока, полечишь… А там посмотрим. А? Держи его в клетке из толстых прутьев. Корми кашей и желудями. Компот можно давать…

– Да уж… Такого воспитаешь! Но полечить, конечно, сначала все равно стоит. А потом уж заколдую и продам! – алчно сверкнув глазами, громко произнес старик. Он даже подпрыгнул на месте – как бы переполняемый энергией жадности. Ваня удивился, но быстро сообразил, что дедуля ломает комедию – создает благоприятную психологическую ситуацию для перевоспитания грозного хищника.

Попрощались. Лесной колдун обошел вокруг лежащего саблезубого тигра, хмыкнул, подмигнул Ване, когда зверь не мог видеть его лица, и растаял в воздухе вместе со своим новым подопечным.

* * *

Иван постоял немного, а затем пошел в сторону дома. Но шел он медленно, как говорится, нога за ногу. Иногда на ум приходило, что вот-вот снова может начаться что-нибудь ужасно веселое, но не верилось. Все же для одного дня и так уже было достаточно. По крайней мере, хотелось думать не о битвах и монстрах, подстерегающих мирного русского человека за каждой елкой, а о весне, о любви, о жизни вообще…

– Говнюк окаянный! – услышал Ваня чей-то скрипучий противный голос, идущий откуда-то снизу. Парень понял, что говоривший имел в виду его. «Интересно! – подумал богатырь. – Новое приключение?»

– Говнюк, говнюк, говнюк, говнюк… – затараторил голос.

Иван покачал головой и остановился. В правом сапоге было неуютно мокро – портянку парень промочил, сражаясь с саблезубым тигром, будучи во время битвы обутым только на левую ногу. «Гном, что ли? Не слыхал, вроде, чтоб у нас водились. Может, тоже из прошлого? Или из будущего? Нет. Это уж такого быть не может – чтоб из будущего. Его ведь еще не было. Иначе каша будет…» – размышлял богатырь, стоя на одном месте и поглядывая вперед. Опасности не чувствовалось, но что-то ощутимо воняло – какой-то гнусный непонятный запах.

– Сам говнюк! – наконец сообразил Ваня, как ответить.

Голос на несколько секунд сделал паузу – видимо, осмысляя полученную информацию. А потом зарядил:

– Нет, ты. Нет, ты. Нет, ты. Нет, ты…

Парень почесал в затылке. И спросил:

– А ты кто сам-то будешь?

Голос снова замолк на некоторое время, а затем зазвучал ответ:

– Не говнюк. Не говнюк. Не говнюк…

– Нда… Так мы поговорим, пожалуй… – задумчиво произнес Ваня.

– Меня зовут Вова. Я карлик, – неожиданно перешел к более конструктивному диалогу ванин собеседник. Из-за кочки вышел мужичок сантиметров сорока росту. Он объяснил: – Я из Рязани. Там живу у князя, тешу его и честной народ. А сюда попал по случайности. Учился колдовать и… Неудачно попал. Второй день тут сижу. На дереве ночевал. Голодаю. Волки тут есть?

– Ходют, – кивнул небрежно богатырь. – А чего обзывался?

– А у меня метод такой узнать, что за человек. Сначала обзываюсь. И смотрю, как реагирует. Я ж маленький. Меня всякий обидеть может. Даже пацан десятилетний. Немного я приемы самозащиты, конечно, знаю, но все же разница в росте и в весе…

– А чего оружие не носишь?

– Князь не велел. Боится, чтоб я не пустил его в ход, если кто меня обижать начнет – прикалываться там или дразнить.

– Так ты же, вроде, шут?

– Ну да… Но нервы последнее время расшатались…

– А чего ты такой маленький?

– За издевательство над лесным волшебником. Плевался в него шелухой от семечек, глумился и похабно ругался. Уж одиннадцать лет тому назад. А до того обычного росту был. В деревне жил, уж двадцать годов мне было тогда, – объяснил Вова.

– Понятно… – протянул Ваня. – А князь тебя, значит, к себе взял?

– Да. Для потехи. И работа мне типа. Хожу на пирах по столу. Детям княжеским книжки читаю…

– Слушай, Вова, хочешь, я тебя с собой возьму? Я домой иду. Здесь наша деревня близко. А там поищем того волшебника, может. У нас тебя не обидят.

– С радостью, уважаемый, – поклонился карлик.

– Вот так-то лучше, – улыбнулся богатырь. – А то… Ну ладно. Проехали. Залезай в карман ко мне. Знаешь, меня как-то раз огромный шайтан тоже в кармане носил.

– Страшно было?

– Нет. Он добрый. Но страшный… Но мы с ним друзья.

– А-а-а… – сказал карлик Вова и полез в левый карман к присевшему на корточки Ивану. Устроившись там поудобнее, он молвил: – Я готов ехать, уважаемый. Прости, я не знаю твоего имени.

– Ваня. Я вообще богатырь. И меня здесь все знают. Так что ты волков не бойся. И вообще никого не бойся. Хорошо?

– Хорошо, уважаемый Ваня.

И они двинулись в сторону дома. Парень шел не спеша, петляя между деревьями по приглянувшимся местечкам, наслаждаясь весенним воздухом и потрясающе хорошим настроением. Вова сидел в кармане тихо и, похоже, скоро уснул.

* * *

Они подошли к деревне уже в сумерках. Карлик тихо и уютно посапывал в левом ванином кармане.

В деревне было тихо. Лишь в сарае кто-то негромко постукивал топором – видимо, колол поленья на лучину. В ясном небе начали появляться звезды.

«Неплохо прогулялся. И размялся, и добрых дел понаделал, и развлекся… Интересно, от ужина чего мне оставили?» – подумал парень, стоя у крайних деревьев и принюхиваясь.

– Наприключался? – услышал он рядом с собой знакомый голос лешего. – Слыхали уж. А что в кармане притащил? Вкусное чего?

– Карлик Вова. Только он спит. Тихо, не шуми, пожалуйста.

– Что за карлик?!

– Говорит, его лесной волшебник заколдовал за непочтительное и хулиганское поведение. Не слыхал? Одиннадцать лет назад.

– Не слыхал. Но это не я.

– Да ладно. Как тут дела – все тихо?

– Тихо. Только днем Федьке под задницу горсть горячих углей подложили, когда он на бревно садился. Сеня подсунул. Тот посидел чуток, а уж как прижгло, так уж тогда только и ощутил. Красота! Орал на всю деревню! Штаны загорелись… Смеху…

– Вам смеху, а Федору больно, – возразил Ваня. – Да и штаны попортились. И ожоги…

– Чоу тоже не одобрил. Даже не смеялся. Велел Сене тысячу раз отжаться на кулаках. Тот и корячился. Уж я хохотал, хохотал… Да и остальные смотрели. А Сенька-то потом уж: «Не могу. Устал!» А Чоу: «Убью, гада! Так по-русски?» Тоже шутник, китаец этот. А уж Федор больше всех смеялся. И все считал.

– А еще чего здесь было?

– Ну, Барк вести о твоих победах приносил. Все слушали. Он, ты знаешь, как начнет носиться кругами над деревней и орать: «Кар-р-раул! Кар-р-раул! Ваня кр-р-рокодила победил!» И про мамонта все рассказал, и про парней тех пятерых. Денек у тебя вышел!

– Да я еще потом саблезубого тигра чуть не до смерти убил, – небрежно бросил богатырь. – Его Баба Яга просила не добивать. Лесной колдун теперь его лечить взялся.

– То-то я глядел: она из избы выскочила и прямо сразу в ступу влетела. Лихая Баба! А уж как свистнула при взлете – у меня аж ухи заложило!

– Она теперь гусыню и лебедя завела. Ты их не обидь случайно. Сказала, что выведет новую породу – гуси-лебеди. Так что ты их не шугай. А то по мозгам получишь от нее, – предупредил лешего Иван. – Лебедя Гюмли зовут. Он чудак немного, но храбрый. Мне с тигром аж помог биться – отвлекал его, пока я на ноги вставал. А то бы и не знаю как…

– Экое диво! Чтобы птица на тигра?!

– На саблезубого. Клыки вниз из морды торчат. На слонов, говорят, охотятся такие. Только их давно нет. Доисторический зверь.

– Иди ты, Ваня, в жопу! У меня уже интеллект не вмещает твоей информации. Я пошел. И ты иди. Жена, небось, заждалась тебя. Герой.

– Ну пока, – молвил богатырь и двинулся к своему дому.

* * *

Аня ждала мужа спокойно, несмотря на приходившие весь день сообщения о его приключениях. На столе лежал нарезанный хлеб, стояли миски с квашеной капустой, моченой брусникой и солеными грибами. В еще теплой печи упревала каша. Княжна сидела при свете довольно яркой масляной лампы и читала книжку про Китай.

Когда в сенях хлопнула дверь и послышался шум шагов Ивана, Аня отложила книжку и спросила громко:

– Есть хочешь? Или одними подвигами сыт?

– Какое там сыт! Целый день ничего не жравши! – отвечал богатырь, заходя в комнату. – Здравствуй, милая!

– Привет. Устал очень?

– Скорее, переполнен впечатлениями. Но если сейчас начну все тебе рассказывать, то умру с голоду по дороге.

– Кашу достань из печки, а все остальное уже готово – на столе. А если мало, то сходи к Чоу в избу. Там, вроде, у них творожная запеканка еще осталась.

– Не хочу. И так всего достаточно. Как ты?

– Хорошо. Гуляла почти весь день – то ходила, то сидела, то одна, то с Аделаидой. Матреша меня опекала.

– Ну и отлично, – сказал Ваня, подходя к умывальнику.

– Жалко, что дядя Али буквально пару часов здесь побыл.

– Он жениться, наверное, собирается, – сообщил Иван, фыркая и поливая себе на голову, руки, грудь и спину теплую воду из умывальника. Вода, естественно, стекала потоком не только в стоявшее внизу корыто, но и на пол. – Говорил, что родственники сватают…

– Ничего себе! – поразилась Аня.

– Ой, блин! Я про карлика забыл! – воскликнул парень. – У меня в кармане кафтана. Подобрал на обратной дороге. А ладно! Пусть спит пока… Но вот чем Куську кормить будем?…

– Ты молодец, что сумел его так превратить.

– Да это все щука, – ответил Ваня. Он вытер тряпкой пол вокруг корыта, обмыл еще раз руки, вытерся и пошел в другую комнату за чистой рубахой. Вернувшись, сел к столу, поцеловал любимую жену и спросил:

– А что, Анюта, помнишь, как мы с тобой жениться собирались?

– Помню, конечно. Ой, я забыла про абрикосовое варенье! Дядя Али специально нам боченочек привез. В кладовке стоит. Я еще не пробовала. Персидское.

Богатырь сходил в кладовку и принес увесистый бочонок, на крышке которого было что-то написано арабской вязью. Он поставил бочонок на пол, открыл, понюхал и блаженно зажмурился. А потом молвил:

– Персидское… Вещь…

Они посмеялись и стали ужинать. За окном слышалось тявканье Дружка – он о чем-то воодушевленно спорил с вечно невозмутимыми волками. Скорее всего, они обсуждали, как и обычно, соотношение прав животных и прав людей. В избе было тепло и уютно. Абрикосовое варенье распространяло дивный аромат на весь дом. Ване с Аней казалось, что они встретились в первый раз в жизни.

А в сенях, в просторном теплом кармане висевшего не вешалке кафтана сладко спал карлик Вова, удобно свернувшись калачиком и тихо посапывая. И снилось ему, что он становится человеком обычного роста, испросив прощение у странного гигантского змея с добрыми глазами, у непонятного маленького светло-коричневого котенка с торчащими из ротика вниз двумя длинными клыками и у аккуратно причесанного слона с густой шерстью. Все трое простили карлика, и он чувствовал себя совершенно счастливым – прямо во сне.

Поужинав, Аня и Ваня погасили лампу и забрались с ногами на теплую печку, сели там в обнимку, уютно устроившись среди мягких одеял, и повели разговор. Иногда они замолкали и просто сидели молча некоторое время. В деревне уже все стихло.

– Знаешь, Аня, мне кажется, что я сегодня впервые понял, что такое любовь. Когда я сражался или ходил по лесу, или воспитывал тех пятерых дурней, или трепался с лешим, или кормил мамонта… – тогда я об этом и не думал. А вот сейчас понял. И, вроде, так все просто! А раньше и не доходило.

– Мы взрослеем, Ваня! – засмеялась его жена.

«Мы действительно взрослеем», – подумал богатырь, нежно обнимая Аню за плечи и вспоминая то удивительное спокойствие, которое не покидало его весь этот насыщенный и трудный день. И сейчас ему было тепло и спокойно. Он знал, что все сделал сегодня верно, что мир огромен и непостижим, но что в самых трудных, самых запутанных, самых неожиданных ситуациях всегда есть классный ориентир – Любовь.

В сенях проснулся Вова. Он, плохо соображая в темноте в незнакомом месте, вылезая из кармана, брякнулся об пол и, шарахнувшись, опрокинул пустое ведро. Оно загремело на весь дом. И тогда Иван крикнул с печки, продолжая неподвижно сидеть рядом с улыбающейся Аней:

– Вова! Все в порядке! Просто уже ночь! Постой там, я сейчас приду с лампой.

Богатырь поцеловал жену, слез с печки, зажег светильник и пошел в сени. Скоро он вернулся с карликом и представил его Ане, продолжавшей сидеть на печи. Вова вдумчиво глянул на стол, где еще стояла еда, и потянул носом воздух.

Иван помог карлику умыться и посадил его у стола, подложив на стул стопку толстых книг.

– Смотри не облопайся! – предупредил его богатырь, накладывая кашу и пододвигая миски с брусникой, кислой капустой и солеными грибами.

Вова кивнул и вдруг совершенно ощутимо начал расти. Он не сразу это осознал. Но когда осознал, то перестал есть и торжественно замер. Иван вытаскивал из-под него книги по одной – по мере увеличения размеров Вовы. И уже минут через десять за столом сидел нормального роста мужик со счастливым выражением лица.

– Ну вот, Вова, теперь ты можешь поесть и побольше. Тем, что осталось на столе, ты не объешься. И хорошо, – сказал Ваня. Он сел рядом на скамью, думая поговорить с гостем, пока тот ест. Но передумал. Встав, богатырь молвил: – Ты кушай, привыкай, чувствуй себя, а мы спать будем. Из дому пока не ходи. Утром я тебя со всеми познакомлю. А то здесь волки территорию охраняют.

Ваня залез на печку, и там они с Аней уснули, лежа рядышком на больших мягких ватных одеялах и слушая, как Вова тихо жует за столом при неярком свете одинокой свечки. И спалось им сладко и хорошо.

* * *

Кот Баюн сидел перед клеткой из толстых – сантиметров десять – железных прутьев, в которой лежал саблезубый тигр, и думал о том, что железа лесной колдун не пожалел. Клетка была не шибко просторная – три на три метра и пару метров в высоту. Пол у нее тоже был железный, а решетка наглухо к нему крепилась. Дверь в клетке отсутствовала.

«Хорошо быть колдуном, – думал кот. – Раз – и сделал клетку, какую нужно. Прямо вокруг зверя».

– Кто ты? – глухо произнес саблезубый тигр.

– Кот. Старик, что тут распоряжается, – мой хозяин. А мое дело маленькое.

– Он жестокий?

– Когда как, – ответил кот. Он уже получил в избе инструкции от лесного колдуна и изготовился к роли подневольного доброго котика, сочувствующего заключенному в клетку зверю, но вынужденного слушаться своего грозного хозяина.

– Меня побил какой-то мужик. И отдал этому деду. Они, кстати, и не знают, что я по-человечески говорить умею. Старик болтал, что заколдует меня и продаст.

– Это он может, – кивнул Баюн. – Но хрен его знает…

– А что тут вообще за дела? А то я выпал, видно, сильно. Я слыхал, что, вроде, тыщу лет типа пропустил или больше даже. Там баба одна брехала что-то про это. Потом улетела в ступе.

– Баба Яга, – снова кивнул Баюн. – А дела у нас всякие. Русь стоит, жизнь идет. Да… Двусмысленную я фразу сказал… Ну ничего. Словом, всего и не опишешь. Но я готов тебе порассказывать. Время есть.

– Конечно, время есть, – оскалился саблезубый тигр. – Еще бы ты сказал, что его нет! Еще бы ты сказал, что и пространства нет!

– Ты, как я вижу, тоже любишь каламбуры, – улыбнулся кот. – Похоже, у меня наконец появился интересный собеседник.

– Короче, давай, валяй рассказывай.

– Ну слушай. Порядок на Руси сейчас такой…

И потекла неторопливая речь кота Баюна. Час шел за часом, а саблезубый тигр все слушал и слушал – внимательно, лишь изредка задавая вопросы, если что-то было не совсем ясно.

Когда уже совсем стемнело, на крыльцо домика вышел лесной колдун и грозно рявкнул:

– Ну-ка спать! Баюн, живо в избу! А то, мать вашу, я тебя за хвост – и мордой об косяк! Мышей пора гонять!

– Бегу, бегу, – смиренно откликнулся кот, кивнул саблезубому тигру и побежал в дом, задрав пушистый хвост. А свирепый хищник остался один – смотреть на звезды и размышлять о судьбах Великой Руси и о возможной перспективе для себя стать драконом и ее охранять. И эта идея уже не казалась ему идиотской.

* * *

Такие вот дела происходили в Древней Руси. Звери и птицы, люди и колдуны – все они там жили весело и хлопотливо, немного сумбурно и в целом дружно. А если и случались там ссоры, драки и сражения, то после их окончания все старались помириться. Ну а кто если не хотел мириться, того усмиряли – добром и лаской. Может, конечно, все это происходило как-то иначе… Но, с другой стороны, иначе как бы выстояла Великая Русь все эти века?!