Папа Карп

Это двенадцатая книга про богатыря Ваню. Он с женой и дочерью отправился в пещерное поселение – чтобы отец Федор благословил ребенка. Пошли с ними и друзья – за компанию.

В ходе обычного путешествия по летнему лесу ребятам довелось столкнуться с неожиданными ситуациями. Пришлось и посражаться. А потом случилось и в глубоких подземельях свершить важное дело. Новые знакомые, новые выборы, новые знания…

Хитро завернулась линия судьбы боярской дочери Настеньки. Сможет ли она выйти замуж за того, кого любит уже не один год?

С далекого острова Хуги-Пуги доносятся веяния матриархата. А в большом болоте странный мужик Ерема бродит средь трясин, пытаясь засыпать камнями хоть некоторые из них. И зачем Баба Яга лишила крыльев летучую женщину? Все это разнообразные, но связанные друг с другом события и проблемы. Все это происходит на Руси.

Скачать (0,5 MB)

ХОЖДЕНИЕ К ПЕЩЕРАМ

Давно известно, что новорожденный ребенок несет в себе особую магию. Наверное, это самая древняя из тех магий, что используются людьми. Наверное, присутствие крошечного ребенка может существенно влиять на все процессы вокруг.

Путь от места рождения малыша к месту, где он впервые встречается с хранителем Великой Магии Любви, прост и символичен. И так же прост и символичен путь обратно. Дитя несет с собой самый простой и самый эффективный способ познания – познание через слабость, незащищенность и рождение. А взрослые заботятся о крохе и учатся постигать мир таким же образом.

* * *

– Я небольшое привидение с мотором! – кричал он. – Дикое, но симпатичное!

Астрид Линдгрен «Малыш и Карлсон, который живет на крыше»

* * *

В глуши лесной, на большой поляне, недалеко от огромного дуба, кот Баюн кушал уху из мисочки, стоявшей в траве, и жмурился от удовольствия. В трех шагах от него стоял ворон Барк и говорил:

– Кар-р! Кар-р! Уже май кончается, а пр-р-року от пер-р-ревоспитания саблезубого тигр-р-ра никакого! Бар-р-рдак! Ты пр-р-росто ленишься! Пр-р-ридур-р-рок мохнатый!

– Больно много себе позволяешь! – неодобрительно молвил кот. Он уже доел уху и теперь принялся облизывать мисочку. – Мурло горластое. Сам вот и попробуй! Я уж тут запарился его перевоспитывать.

– Не похож ты на запар-р-рившегося! Кар-р!

– Я сейчас отдыхаю. Мяу.

– А почему он совсем фиолетовый сделался?

– Колдовство, – коротко и мрачно ответил Баюн и вздохнул, так как знал, что ухи больше нет.

– А Ваня, Аня и Соня в поход собир-р-раются! К пещер-р-рам! Кар-р! Я с ними отпр-р-равлюсь!

– А еще кто?

– Собир-р-рается команда! Кар-р! Собир-р-рается!

– Ну-ну… Мяу… Смотрите там по дороге…

– Ешь свою уху да жди новостей о наших подвигах! – важно произнес ворон. – Чую пр-р-риключения! Кар-р!

– Дитё берегите, – наставительно произнес Баюн. – Следите там…

– Пр-р-роследим! Не то что некоторые – только уху жр-р-рать и языком тр-р-репать… Кар-р!

– Ну, не всем же по дорогам шляться, воевать и двигать историю. Кто-то должен и информацию под контролем держать, – степенно ответил кот и блаженно развалился на траве, улегшись на бок и вытянув лапы. Он зажмурил глаза и затих.

Ворон, тихонько переступая лапами, неслышно приблизился и тюкнул клювом по глиняной мисочке. Баюн вздрогнул, открыл глаза и сердито фыркнул:

– Фр-р! Придурок. Я уж задремал… А тигр фиолетовый – от особой волшебной воды, которой его лесной колдун поит. Для одобрения. А я на стреме – вдруг что случится.

Кот снова закрыл глаза. Но тут же их опять открыл и попросил:

– Потом прилетай сюда и расскажи мне все – как оно там у вас будет. Ладно?

– Ладно, – согласился Барк.

Из дома вышел лесной колдун с ведром фиолетовой воды и пошел поить ею саблезубого тигра. Тот свирепо зарычал, но воду выпил – старик наливал ему ее в широкую лохань, стоявшую в клетке.

– Передай Ване, чтобы оружие с собой взял, – сказал лесной колдун ворону, когда возвращался в дом. – На всякий случай.

– А что? – сразу же проснулся и встрепенулся Баюн.

– Ничего. Спи. Это я так… – ответил старик и ушел в избу.

– До свиданья. Кар-р! – попрощался ворон.

– До свидания. Мяу. Удачи, – промурлыкал кот.

* * *

Случилось все сие в Древней Руси.

* * *

Разумеется, там будет трудно, очень и очень трудно, будут, вероятно, опасности, о которых мы пока даже и не подозреваем…

Аркадий и Борис Стругацкие «Страна багровых туч»

* * *

Ваня сидел на крылечке и точил меч. Он не спеша обрабатывал клинок, устраняя мельчайшие неровности и зазубрины, доводя лезвие до состояния четкой грани. Парень привыкал к этому мечу, старался вчувствоваться в него, ощутить его особую внутреннюю суть. Меч был прямой, в меру длинный, надежной выделки.

Совет лесного колдуна запастись оружием на время небольшого семейного путешествия к пещерам не взволновал Ивана. По сути, ничего не изменилось в его судьбе с рождением дочки. Немного лишь изменились условия действий и спектр забот. И добавилось какое-то особое чувство: Ваня теперь стал защитником, оберегателем крошечного человечка, его любимой Сонечки.

Недалеко от Ивана Вова маялся с бревном и пилой. Ему поручили напилить ножовкой кусок ствола сучковатой ели толщиной почти полметра. Бедолага суетился, обливался потом, дергал пилу туда-сюда и тихо ругался. Богатырь поглядел на него и подумал: «Да… Вот и я так когда-то дергался…»

На крыльцо вышла Аня. Она сладко потянулась и спросила:

– А мне оружие брать?

– Смотри сама. Я и не знаю. Только ребенка не зашиби, если мечом махать соберешься.

– Я бы еще лук взяла. И ножи для метания. И копье легкое.

– Ты чё?! Амазонка, тоже мне! Офигела?! А кто за Соней будет смотреть?!

– Я ее платком длинным привяжу спереди. Или сзади. Еще не решила. А может, в корзине все же ее буду держать…

– Офигела, – неодобрительно повторил Иван, снова принимаясь за натачивание меча. – Воевать охота?

– Да просто устала – с животом-то. Хочется пошевелиться.

– А я вот не хочу. С дитём же…

– Ну вот и будешь ее сторожить. А я буду сражаться!

– С кем?!

– С кем придется. А ты будешь меня прикрывать.

– Офигела, – в третий раз произнес Ваня. – Короче, так. Остынь. А то и впрямь неприятностей дождемся. Оружие бери, коли хошь. А за Сонькой следи. И не вздумай вперед лезть, если что.

– Так, может, они сзади полезут?!

– Кто – они?!

– Неважно.

– Когда женились, обещала слушаться?

– У меня материнский инстинкт. Я лучше знаю, что для ребенка лучше, – отпарировала Аня.

– Ну… это… ну тебя нафиг! – не нашелся что возразить Иван и махнул рукой. Потом снова принялся точить меч.

* * *

Компания собралась небольшая: медведь, Барк, Лиза, Ли Хун, Вова, Аня, Ваня и Соня. Вову взяли для всех хозяйственных работ. Миша выразил готовность нести на себе все необходимые припасы и снаряжение. Ли Хун очень хотел пообщаться с жителями пещер. Барк был наблюдателем, разведчиком и связным. А Лиза пообещала руководить тем, как Вова будет готовить еду. Еще она собиралась помогать с ребенком.

Вооружились не до зубов, но изрядно. Княжна увешала-таки себя оружием, а в руку взяла копье. Ваня взял только меч да нож. Ли Хун и Лиза припасли по две пары нунчак. А Вове дали топор за пояс и рогатку – он был на удивление мастер из нее стрелять.

И вот, в самом конце мая, они двинулись в путь.

* * *

Шли не спеша. Любовались природой. Часто делали остановки. Вечером лагерь разбивали рано, а утром снимались с места поздно.

Аня постоянно поручала Соню то Ивану, то Лизе, то – на привалах – Мише, а сама болталась вокруг, помахивая то мечом, то копьем, то кинжалом или же стреляя из лука. За стрелами бегать посылали Вову. Он послушно бегал и даже не постанывал и не канючил – видно, начинал входить во вкус послушания и ученичества.

Иван с удивлением поглядывал на жену, но помалкивал. Он считал, что это она так скачет просто от избытка энергии. Однако когда на третий день Аня с диким воплем одним махом отхватила у него ножом прядь волос с макушки, Ваня немного даже рассердился.

– Прекрати буянить! – строго сказал богатырь. Миша, который неподалеку сторожил спящую Соню, обняв ее передними лапами, тоже неодобрительно помотал мордой.

– Не кори ее. Она заводится для будущего боя. Это хорошо и будет полезно. А волосы отрастут. Зато голова на плечах останется, – мягко улыбнувшись, промолвил Ли Хун. Он беззаботно помахивал нунчаками, держа их правой рукой, а в левой руке у него была кружка с компотом.

– Да, Ваня, как до драки дело дойдет, так Аня им всем и покажет, – поддакнула Лиза. И внезапно крикнула: – Вова! Ложись!

Бывший карлик и будущий колдун моментально повалился лицом в траву, отбросив в сторону охапку дров, которые нес к костру. Стрела из лука, которую, немного помедлив, выпустила княжна, просвистела в полуметре над ним и воткнулась в толстую сосну.

– Молодец, Вова! – похвалила Лиза. – Вставай. Так всегда и реагируй. А то помедлил бы – сейчас эта стрела у тебя из ягодицы торчала бы.

Вова встал и принялся собирать дрова. Он уже понял, что над ним не издеваются, а его учат.

– Слушайте, вы мне объясните по-человечески – с кем драться-то будем? Все, похоже, в курсе, окромя меня, – попросил Ваня.

– Я еще не в кур-р-рсе! Кар-р! – подал голос Барк. – Но мне пофиг. Кар-р! Кар-р!

– Какая разница с кем? – удивился Ли Хун. – Дело не в том, с кем сражаться, а в том, чтобы победить. Я всегда готов к бою.

Китаец сунул нунчаки за пояс и стал ложкой вылавливать вареные сухофрукты из компота. При этом он жмурился от удовольствия и причмокивал.

– Атас, ребята! – раздался из кустов крик лешего. Он выскочил на поляну и разъяснил: – Четвертьдраконы летят! С севера. Прямо сюда, похоже. Ужас!

– Тихо ты! – рявкнул на него Иван. – Ребенка разбудишь!

Раздался писк Сони. Богатырь обернулся и увидел, как Миша с растерянным выражением на морде смотрит на плачущую девочку, лежащую в пеленке у него между лап. Медведь явно пытался сообразить, что он должен в такой ситуации делать.

– Далеко! – спросила Аня, останавливаясь в своих прыжках и опираясь на копье.

– Минуты две лету. Удачи, – ответил леший и исчез в кустах.

– Значит, Соню покормить не успею, – сказала княжна. – Ваня и Миша! Вы охраняете ребенка. Отойдите к деревьям. Да смотрите не зевайте! Лиза! Ты – перед ними, в резерве. Вова! Стреляй из рогатки. Целься в глаза и в носы. А я им сейчас задам!

«Ничего себе раскомандовалась!» – поразился Иван, подбегая к Мише и Соне. Он схватил дочку на руки, поцеловал в щечку, и они поспешили укрыться среди толстых сосен у края поляны. Краем глаза богатырь видел, как его жена сделала двойное сальто назад – причем вся увешанная оружием и держа в руках копье. И парень понял, что она завелась не на шутку.

Вова снова бросил дрова, которые только что успел собрать обратно, и достал из-за пазухи мощную рогатку. Карманы у него были набиты камнями. Как ни странно, бывший карлик не выглядел испуганным, а наоборот, как бы излучал уверенность и силу.

Лиза уже вертела обе пары нунчак, перемещаясь по поляне. «Тоже заводится», – понял Ваня. Сам он не испытывал никакого боевого задора. Его мысли были заняты тем, как успокоить дочку. Выхватив правой рукой меч и держа Соню на левой руке, богатырь принял единственно верное решение: стал сильно и ритмично встряхивать ребенка, одновременно напевая колыбельную, которая, правда, больше походила на боевую песню.

Ли Хун продолжал спокойно пить компот и пережевывать вареные сухофрукты. Он даже не перестал жмурится от удовольствия, хотя совсем глаза не закрывал.

«Это, что ли, особый такой боевой прищур?» – подумал Ваня, продолжая укачивать Соню. Рядом Миша топтался на месте, приводя себя в боевое состояние. Медведь тихонько ворчал и поглядывал на небо.

– Летят! Кар-р! Атакуют! Восемь четвер-р-ртьдр-р-раконов! Сюда летят! – прокричал Барк, буквально падая на поляну и тут же крутым виражом влетая в густые кусты на ее краю. Там он затих.

Ли Хун подошел к котлу с компотом и зачерпнул кружкой. Кружка была большая, деревянная – не менее литра. В руках маленького и худощавого китайца она выглядела несколько комично.

И тут все увидели четвертьдраконов. Их действительно было восемь. Они летели высоко над поляной, но, увидев на ней изготовившихся к бою людей, сразу же стали снижаться кругами, издавая грозные крики и громко щелкая зубами.

«Интересно, они огнедышащие?» – подумал Ваня. Соня затихла и уснула. Богатырь понемногу продолжал ее покачивать и тихонько гудеть песню. Боевой задор по-прежнему не приходил.

Бой начала княжна. С воинственным криком, от которого у Ивана вздрогнуло сердце, она размахнулась и метнула копье в ближайшего к ней четвертьдракона. Тот уже находился метрах в четырех от земли и только что закончил вираж.

Копье вонзилось летающему ящеру в туловище и ушло туда чуть ли не на полметра. «Не зря она так заводилась!» – одобрительно подумал богатырь про жену, глядя, как пораженный четвертьдракон с воплями отчаяния и боли валится на землю.

В этот момент в бой вступил Вова. Камни из его рогатки летели во все стороны, а сам он бегал по поляне между порхавшими на небольшой высоте ящерами, каждый из которых был от пяти до семи метров длиной. Бывшего карлика прикрывала Аня – она уже держала в руках лук и посылала стрелу за стрелой, защищая Вову от нападений с боков и со спины. Стрелы и камни поражали четвертьдраконов, и те выли от ярости, оглашая лес нехарактерными для конца мая звуками.

«Сонька уснула», – подумал Иван, глянув на дочку. Он запихал ее себе за пазуху – чтобы освободить левую руку на случай, если ему все же придется вступить в бой.

Тем временем, основательно разозлив и обидев четвертьдраконов и расстреляв все бывшие в карманах камни, Вова бросился в кусты – на противоположную от Ивана, Сони и Миши сторону поляны. Один ящер метнулся было за ним, пытаясь схватить убегающего стрелка, но Лиза не дремала. Она высоко подпрыгнула и так истошно завопила, что преследовавший Вову четвертьдракон испуганно оглянулся и растерялся.

Расстреляв весь колчан и отбросив лук, Аня выхватила меч и перешла к еще более активной атаке. Поскольку большинство ее стрел перед тем так или иначе попали в цель, то ситуация несколько облегчалась. Но все же семеро четвертьдраконов еще были в боевой кондиции.

Ли Хун продолжал пить компот и жевать вареные сухофрукты. «Такой маленький, а уже третью кружку за утро пьет! Куда в него лезет?!» – поразился Иван. Он осторожно – чтобы не разбудить Соню – передвинулся поближе к поляне, так как опасался, что Ане и Лизе все же потребуется помощь. Медведь двинулся рядом справа, но чуть в стороне – дабы не попасть под удар меча в случае чего.

Оказавшись между двух ящеров, княжна с остервенением рубила их, поворачиваясь и прыгая. Она что-то яростно вопила. Ящеры никак не могли ее схватить – ни зубами, ни лапами. Вокруг бездарно суетились еще четверо. Одним где-то в стороне занималась Лиза, охаживая его по морде нунчаками – слева и справа, сверху и снизу.

«Во девки дают!» – поражался Ваня, глядя на этот цирк. Скоро Лиза отмолотили своего противника так, что тот, криво петляя, бросился наутек – почему-то не набирая высоту, а летя почти над самой землей. А княжна тем временем нанесла несколько серьезных ран двум ящерам и, видя, что они полностью вышли из боя, принялась за остальных.

Хрусть! Это меч Ани попал между зубов самого крупного из четвертьдраконов и разломался на несколько кусков. Ящер выплюнул обломки клинка и довольно ухмыльнулся, глядя княжне прямо в глаза.

Метко брошенная кружка с остатками компота попала довольно ухмылявшемуся ящеру прямо в морду. Вареные кусочки сушеных яблок и груш и прочая компотная гуща – все это попало четвертьдракону в глаза. Он затряс головой и захлопал веками. А княжна, выхватив из ножен на поясе кинжал, подскочила к своему противнику и сильно ударила его в шею. Клинок вошел по рукоятку. Четвертьдракон дернулся и медленно повалился набок.

Но оставшиеся трое не испугались, а набросились на Аню. Подбежавшая Лиза попыталась ухватить одного из них за хвост, но тот мощно им взмахнул, и девушка отлетела в сторону, падая на землю – прямо рядом с тем ящером, которого перед этим долго била. Он уже затих, закрыл глаза и только изредка вздрагивал.

Поскольку сражаться больше было нечем, Аня решила убегать. Она помчалась в сторону мужа, лихо перепрыгивая через поверженных врагов. Три четвертьдракона, рыча и обезумев от злости, летели за ней на расстоянии не более пяти метров.

Иван ринулся вперед. «Экие козявки!» – подумал он, нанося первому летевшему на него ящеру удар мечом по основанию крыла. Неподалеку справа Миша, встав на дыбы, принял на себя атаку другого четвертьдракона. Аня тем временем проскочила за спину мужа и, обернувшись, остановилась.

– За Русь-матушку! – вдруг раздался с другой стороны поляны крик Вовы. Он выскочил из кустов, размахивая топором.

– За Русь!!! За лес!!! – заорал рядом с ним тоже выскочивший из кустов леший.

Последний свободно летевший четвертьдракон отвлекся на эти вопли, дернулся и не смог уклониться от молниеносной атаки Ивана. Богатырь поразил его мечом в грудь, и ящер завалился на траву, грубо ругаясь и щелкая зубами. Испугавшись, как бы ребенок не проснулся, Ваня быстро отступил.

Медведь тем временем скрутил своего противника и придавил его к земле. Затем между ними завязался спор о том, стоит ли завязывать шею четвертьдракона узлом. Ящер утверждал, что не стоит. А Миша толкал идею, что обязательно нужно. Наконец он оглушил своего врага ударом по голове и довольно зарычал.

– Хороший компот! – во внезапно наступившей тишине прозвучал голос Ли Хуна. Он уже раздобыл другую кружку и успел зачерпнуть ею вкусное варево из сухофруктов.

Леший и Вова стояли молча. Лиза поднялась на ноги. Ее слегка оглушило при падении, но она уже пришла в себя. Аня стояла какая-то успокоившаяся. По всей поляне лежали израненные четвертьдраконы. Соня мирно посапывала во сне.

Иван подумал, посмотрел вокруг и вложил меч в ножны. Подлетел, хлопая крыльями, Барк и уселся на недопиленную корягу у костра, обозревая результаты побоища.

Четвертьдраконы лежали и постанывали. Ли Хун пил компот. Аня немного растерянно озиралась. Вова и леший переминались с ноги на ногу, не отходя от кустов. Ваня решил их похвалить:

– Молодцы, парни! В самое вовремя отвлекли гада.

– Так не говорят. Надо: «очень вовремя», – поправила его Аня. – Иначе коряво звучит.

– Скажи лучше, чего с ними дальше делать будем? Ты ведь у нас теперь вроде как командир. Лечить? Дрессировать? Добивать? Заколдовывать? – спросил Иван жену. И обратился к китайцу: – Ли Хун! Скажи, пожалуйста, как в тебя столько компота влезает?

– Так ведь лес вокруг, – ответил Ли Хун. – Всегда можно отлить. В Китае умеют готовить грибы, сою, змей, черепах, рыбу, овощи… Но компот на Руси варят лучше. Я в кайфе.

Из лесу появилась Лада. Она была с венком из белых цветов на голове и с какой-то сумкой на плече. Дочь лесного царя безбоязненно приблизилась к поверженным ящерам. Потом стала что-то напевать.

Четвертьдраконы слегка повеселели. Они завертели головами и во все глаза уставились на девушку. Их морды сделались немного добрее и чуть симпатичнее.

Лада принялась прохаживаться по поляне между лежащими ящерами и гладить их по головам. Из сумки она доставала небольшие кусочки какой-то еды и кормила четвертьдраконов. Те жмурились от удовольствия – видно, это было лакомство.

– Надо бы стрелы из них повытаскивать, – неуверенно предложила Аня.

– Повытаскивай, повытаскивай… – кивнул Иван, зевая.

Ли Хун зачерпнул еще кружку компота, отошел к небольшому пеньку на краю поляны, поставил кружку на пенек и уселся рядом медитировать. Периодически он отхлебывал компот.

– А я хотел сказать, – молвил леший, – что мне старик-лесовик сказал, что четвертьдраконы проснулись, отморозившись из ледника, где проспали несколько тысяч лет. А сюда они устремились как к древнему их месту тусовки. Старик-лесовик предупредил, что они в зверском настроении.

– Это мы заметили, – буркнул Иван.

– Хотелось подраться – и подрались, – с умным видом произнес Вова.

– Это ты про кого? – не открывая глаз, спросил Ли Хун.

– Э-э-э… – задумался Вова.

– Похоже, уже никто тут больше драться не хочет, – вздохнув, констатировала Лиза. – Давайте их, правда, лечить, что ли?

– Покалечим, полечим, пока лечим, поле чим… – забормотал леший.

Аня, Лиза и Лада занялись врачеванием ран четвертьдраконов. Соня мирно посапывала во сне. Ваня уложил ее на травке с краю поляны и сидел рядом, наблюдая сон крошечной доченьки и умиляясь. Медведь тоже прилег неподалеку. Но в отличие от Ивана он внимательно наблюдал за ситуацией на поляне.

Израненные ящеры вели себя очень мирно и покладисто. Они поворачивались, чтобы девушкам было удобнее вытаскивать стрелы, обрабатывать и бинтовать раны. Запас бинтов, которые Аня взяла с собой, быстро кончился. В ход пошли сонькины пеленки. Их резали на полосы, а полосы Лиза ловко и быстро пришивала одну к другой. Вова и леший ходили вместе с девушками, носили и подавали все необходимое.

«Идиллия!» – подумал Ваня, глянув на все это. Он проверил, хорошо ли вынимается меч из ножен. Оказалось, что не совсем. Тогда богатырь принялся его чистить и протирать.

Часа через два всех ящеров забинтовали и напоили отваром целебных трав, который вскипятили в большом котле. Заодно четвертьдраконам скормили и все запасы сухарей и сухофруктов. Ли Хун неодобрительно покачал головой и расстроено вздохнул – он понимал, что компота больше не будет.

Проснулась Соня. Аня взяла ее кормить. Княжна, блаженно расслабившись, сидела с ней на руках, прислонившись спиной к стволу сосны.

– Навоевалась? – ласково спросил Иван жену.

– Угу, – довольно улыбнулась та.

– Ну и хорошо. Устала?

– Есть немножко.

– Компоту тебе принести? А то допьют скоро весь.

– Принеси, пожалуйста.

Ваня сходил к котлу с компотом, зачерпнул две большие кружки – себе и жене – и подумал: «Во благодать-то какая! И день такой хороший…»

* * *

Но приключения на этот день еще не окончились.

Допивая компот, Ваня глянул в небо. И обомлел. Из вышины прямо к ним опускалось некое чудище – восьмилапое, с двумя парами крыльев и с шестью головами на длинных шеях. Чудище еще было высоко, но его размеры уже впечатляли.

– Ребята! Атас! – довольно спокойным голосом громко сказал богатырь. Он не хотел тревожить дочку, которая все еще сосала грудь и довольно поглядывала на маму. – К нам еще кто-то летит! Ты, Аня, не дергайся. Уйди с Сонькой в деревья. И вообще уйдите все, пожалуй. И что, это место – медом намазано, что ли?! Чего сюда все летят?!

Иван обнажил меч и встал. Его друзья быстро освободили поляну для возможной драки. Ушел даже Ли Хун, держа в руках оставшиеся полкружки напитка из вареных сухофруктов, который ему так понравился.

Чудище тем временем медленно опускалось, распахнув крылья – этакая гигантская бабочка с длинным хвостом, который на конце раздваивался. Оно кружило и зыркало по сторонам огромными глазищами, медленно хлопая веками и издавая какие-то непонятные звуки – то ли урчание, то ли рычание, то ли просто что-то напевало. Все шесть голов действовали независимо, вертясь как попало, а восемь лап со страшными когтями были растопырены и слегка согнуты.

«Отвратительное зрелище», – думал богатырь даже с некоторым внутренним содроганием. Ему совсем не хотелось сражаться, но он покрепче сжал правой рукой рукоять меча, осознавая свой долг перед родимой землей. А чудище было уже метрах в двадцати от земли…

– Уйди в жопу! – неожиданно услышал вдруг Ваня крик бывшего карлика Вовы. Отвлекшись от созерцания парящего над поляной монстра, богатырь оборотился к подбежавшему к нему Вове. Тот был очень возбужден. Он орал: – Не трожь ее! Это добрая тварь! Уйди! Убери меч и уйди! Видишь – она тебя боится!

– Нифига себе! – удивился Ваня. Потом еще раз посмотрел вверх. В огромных пастях сверкали зубы размером по полметра. Крылья монстра закрыли почти все небо над поляной. Раздвоенный хвост извивался в воздухе. Глаза чудища горели.

– Уйди, говорю тебе! – продолжал настаивать Вова. Затем, задрав голову, закричал чудищу: – Не бойся! Сейчас я его прогоню!

Поняв, что Вова имеет в виду его, Иван решил предоставить ситуации развиваться естественно. «Коли она его сожрет, так и Бог с ним», – подумал богатырь. Он довольно быстро отошел к краю поляны и остановился там, наблюдая.

А Вова орал, задрав голову:

– Спускайся! Все нормально! Этих мелких мы вылечим! Скоро все будут снова летать! Спускайся!

Чудище внимательно изучало Вову всеми двенадцатью глазами. Довольно долго изучало. Наконец, видимо, приняв решение, стало медленно опускаться. Оно мягко приземлилось и сложило крылья – как-то хитро, в несколько раз перегнув их и поджав.

А Вова уже объяснял:

– Здесь случилась драка. Мы мирно отдыхали, а эти вот прилетели и начали атаку. Наши ребята их всех увалили. А после этого мы их полечили. Теперь все спокойно.

Все шесть голов чудища понятливо закивали. Лежавшие на поляне ящеры принялись рассказывать о произошедших событиях на своем языке. Поднялся ужасный гвалт, так как все они говорили одновременно. Но у монстра было шесть голов, так что он, похоже, легко ориентировался в общем разговоре.

Иван убрал меч в ножны и спросил подошедшую Аню:

– Это, что ли, их мама?

– Да ты что?! Если бы мама, то она бы тут такое устроила! Это, наверное, сестричка такая.

– Нда… – задумчиво и удивленно протянул богатырь, обозревая сестричку четвертьдраконов, в которой было метров сорок длины.

Вова все так же стоял в самой гуще семьи ящеров и периодически тоже что-то говорил. Он почему-то совсем не боялся ни огромных зубов, ни страшных когтей. Да и четвертьдраконы и их сестра явно воспринимали его очень дружественно.

Прошло минут пятнадцать. Вова о чем-то договаривался с семейством ящеров. Было не понять о чем – он как-то легко перешел на их язык.

– Может, он сам по сути четвертьдракон? – предположил Ваня, дивясь на такие процессы.

– Не… Это в нем колдовская сила прорезалась, – уверенно сказал Миша. И хмыкнул: – Теперича он по хозяйству уж не успеет. Кому же тогда по хозяйству придется работать?! А?!

– А чё я?! Я вообще богатырь. Я – на стреме и на охране. И с ребенком обычно занят.

Вова крикнул друзьям:

– Я сгоняю с Малинессой за лекарствами и за едой. У них логово в пещере не очень далеко отсюда. Мы прилетим часа через полтора-два.

Бывший карлик сбегал к вещам за веревкой, потом уверенно забрался на спину к сестре четвертьдраконов, привязался и помахал друзьям рукой. Малинесса аккуратно расправила крылья, осторожно взмахнула ими… И вот она уже летит в небе, направляясь к северо-востоку.

* * *

Длинный майский день клонился к вечеру, когда из-за высоких деревьев в небе появилась шестиголовая Малинесса, тяжело хлопавшая крыльями. Когда она опустилась на поляну, все увидели на ее спине обилие мешков и невозмутимо восседавшего Вову.

– Помогите, ребята! – крикнул он, спрыгивая на землю.

– Я слишком маленький для таких больших мешков, – покачал головой Ли Хун. – Вот Ваня и Миша пусть и помогут.

Иван и медведь принялись отвязывать тюки и таскать их к расположившимся по всей поляне четвертьдраконам. Вова же, призвав на помощь Аню и Лизу, занялся лечением раненых ящеров – благо они с Малинессой привезли лекарств изрядное количество. Ли Хун и Барк тютюшкали Соню и трепались. Леший и Лада ушли куда-то гулять.

К ночи, закончив все труды, путники собрались у костра. Вся семья ящеров уже уснула.

– Ну и какого хрена?! – вопрошал Иван, доев кашу и мрачно шевеля палкой угли в костре. – Застрянем тут до летнего солнцестояния?! А я, значит, теперь все по хозяйству делай?! Да еще за этими ящерами следи! Вылечить-то да накормить их мы сумеем. А вот сумеем ли их воспитать в духе дружбы и добра?!…

– Заткнись и не считай себя самым умным! – оборвал его Вова. – Задолбали твои сентенции! Как на меня все хозяйство свалить – это нормально. А как самому – так и неохота. Чего – перетрудишься?!

Иван задумался, чего б такого сказать. Ли Хун икал. Лиза стала его стучать кулаком по спине – чтобы перестал икать. Аня подала голос:

– Надо посоветоваться с Бабой Ягой или еще с кем. Может, Барка послать? А может, они и сами уже в курсе наших тут событий? Тогда надо просто подождать. А ящеров мы воспитаем. Они вообще, похоже, мирные довольно. Ну, со сна озверели… К делу их нужно приставить какому.

– Дороги строить, – предложил Ваня. И обратился к Вове: – А ты мне рот не затыкай. И вообще не забывай, кто здесь главный.

– А кто здесь главный?! – удивилась Аня.

– Что-то вы, я вижу, раскисли! – раздался голос из темноты. К костру неспешными шагами приблизился старик-лесовик. – Этим ящерам место в подземельях. Так и сделаю.

– Ты что?! – вскочил Вова. – Идиот старый!

– Полегче, – посоветовал ему леший.

– А я не обидчивый, – невозмутимо молвил старик-лесовик.

– Нельзя их под землю! – почти закричал Вова. – Нельзя! Жалко!

– Надо, милый, надо! – как кирпичи укладывая, произнес лесной хозяин.

– Тогда и меня с ними отправь! Я их не брошу! – заявил бывший карлик.

– Нифига себе! – открыл рот Иван.

– Тебя туда, конечно, можно, – кивнул старик-лесовик. – Но жалко.

– Я их люблю! Они мне как родные!

– Офигел… – протянула Лиза.

Лежавшая у Ани на руках Соня проснулась и заплакала. Княжна принялась ее баюкать. Все затихли. Потом старик-лесовик шепотом произнес:

– Могу тебя четвертьдраконом сделать. Или вообще типа этой ихней сеструхи восьминогой. И тогда уж всех вместе упрячем подальше вглубь…

– А нельзя… э… наоборот? – спросил Вова.

– Их, что ли, в людей превратить? – удивился Ли Хун. – Неясная мысль. Туманная…

– Чего неясного? Я был карликом, а стал человеком. Они были ящерами, а станут людьми.

– Какими людьми? Вот в чем вопрос, – проговорил старик-лесовик. – Придурков-то на Руси и так хватает.

– Они не будут придурками, – настаивал Вова. – Они будут умными.

– Самоуверенный ты слишком. Я думаю, пятьдесят отжиманий тебе не повредят. Можешь начинать, – молвил старик-лесовик.

– Во-во! – обрадовался Иван. – А то парень немного того – потерял контроль…

– А по-моему, он прав, – возразила Лиза. – Чего вы взъелись?! Давайте посидим спокойно. А потом решим.

Старик-лесовик подумал и произнес:

– До утра тогда. А ты, Вова, все же пятьдесят отжиманий сделай. Я не люблю, когда моими словами пренебрегают. Прямо сейчас и начинай.

Вова вздохнул, принял упор лежа и начал отжиматься. Леший вслух считал.

Когда Вова окончил отжимания, старик-лесовик попрощался со всеми и ушел в темноту леса.

* * *

– Бегемотов тут не хватает, – заявил рано утром леший, дуя на кружку с горячим чаем. Все снова сидели вокруг костра и пытались думать. Кормежку и лечение раненых ящеров уже произвели. Соня еще сладко спала в небольшом шалаше.

– При чем здесь бегемоты? – лениво удивился Ваня. Он смотрел в огонь и пребывал в каком-то размякшем состоянии.

– Больше проблем – больше вариантов развития событий, – объяснил леший. – Без проблем все вянут.

– Чай в Китае лучше заваривают, – не в тему молвил Ли Хун, глядя в кружку. – Эх, компотику бы…

– Вы все бессердечные, – сказал Вова. – Скоро старик-лесовик заявится.

– А чё в той ихней пещере-то? – спросил Ваня. – Ты хоть расскажи толком. А то эмоции одни да оскорбления… Чего там у них?

– Да обычное логово. Большая пещера в горах. Снизу не залезешь. Только прилететь туда можно. Площадка большая перед входом. А в пещере воздух свежий – видно, вентиляция какая-то через щели…

– А жратва у них откуда? И почему в мешках? Они ее воруют или отнимают? И лекарства откуда? И вообще нам не хватает информации для принятия верных решений, – сказав это, богатырь лег на траву, вытянув босые ноги к догорающему костру, и пошевелил пальцами.

– Бегемотов не хватает, – гнул свое леший.

– Ну так и приведи их, – сказала Аня. – Обеспечь нам еще и бегемотов. Только лучше мирных.

– Да где ж я вам в русском лесу бегемотов сыщу?! – всплеснул руками леший. – Разве что летающих…

– Чего?! – встрепенулся Иван. – Ты треплешься или всерьез чего?!

– Ну… – потупил глаза леший. – Треплюсь всерьез. Пугаю типа. Но со смыслом. Которого нет…

– Блин! Наслушался! – с досадой сплюнул Ваня, одел сапоги и повесил на пояс лежавший рядом меч. – Поразминаюсь. А вы думайте.

– Я пойду с Малинессой поговорю, – тоже встал Вова. – Может, в последний раз вот так спокойно… А еда и лекарства у них там в пещере были, когда они все недавно проснулись. Они и сами не знают откуда. Может, со старых времен заколдованное оно и поэтому не испортилось. А так я и не знаю про их дела. Мы просто испытываем друг к другу дружеские чувства.

– У нас дрова кончаются, – сказала Лиза. – Обед уже не на чем варить.

– Я нарублю, – поднялся Ли Хун и пошел к лесу.

– Эй! Топор-то забыл! – крикнул ему вслед Ваня.

– Я голыми руками нарублю, – не оборачиваясь, откликнулся китаец. – Заодно и тренировка.

* * *

Размахивая мечом и слушая доносящиеся из леса крики китайца и треск ломаемых им сухих веток и деревьев, Ваня поглядывал на валявшихся на поляне четвертьдраконов. Все было спокойно. Но богатырь интуитивно ощущал какие-то близящиеся изменения – непонятно, правда, положительные или отрицательные.

Леший, убежавший в лес, скоро вернулся и громогласно объявил:

– Астроном со своей бандой вот-вот будут здесь!

– Почему – «бандой»? – спросил Иван, переставая махать мечом.

– Астрономическая банда. Бандитская астрономия. Вроде, тихий он мужик, а как звезданет… – нес явную околесицу леший. Затем он свистнул и снова отправился в лес.

Через полчаса семеро мужиков в широких трусах уже чинно сидели вокруг ярко пылавшего костра и пили чай из больших кружек. Ли Хун завершил рубку дров – они были свалены в кучу около костра. Астроном рассказывал:

– Давным-давно у нас в Тибете жил йог огромной мощи. Мог взглядом снежную лавину остановить. Или обвал горный устроить – тоже взглядом. Но он, конечно, мудрый был дядька и просто так не баловался подобными шутками. А другие чуваки – которые завидовали ему – захотели его с пути праведного сбить. Долго совещались и наконец решили подослать к нему девицу сногсшибательной красоты. Ну просто офигенно красивую девицу. Стали искать. И вот нашли подходящую. Она жила в одинокой хижине на одинокой скале и подвизалась по части магии. И стерва была… Ну, чуваки те подрулили к ней: так, мол, и так… Она и согласилась. Даже за бесплатно. Чисто ради собственных амбиций. Нарядилась, причесалась… И отправилась в ту сторону, где тот йог жил – могучий который. Ну, там все неблизко было… Но добралась. По дороге все причесывалась, колдовала, тренировала мимику – это ужимки всякие…

– Нифига не понял этого слова, – перебил Астронома один из его учеников.

– А? Ну… это типа как рожи корчить чтобы мужикам нравиться, – объяснил йог.

– Я недавно узнал новое русское слово: «ко-кет-ство», – подал голос Ли Хун.

– Во-во. Кокетство. Но это не суть. Суть в том, что как дошла она до него, так дурь-то вся у нее из башки и выветрилась. Йог-то медитировал как надо и заранее, до ее появления все просек. Ну а если уж лавины он умел тормозить, то и девице мозги вправить сумел. Она ему: «Здрасьте. Шла с дурными мыслями, а теперь стыдно мне. Может, научишь чему хорошему?» А йог: «Иди отсюда подальше. В сторону юга. Дойдешь до Индии – выходи замуж за какого-нибудь раджу. Их там много. Выбирай поумнее. Вот и все». Ну, она поблагодарила и ушла. А те чуваки остались переживать свое духовное поражение.

– А чё дальше? – спросил Ваня.

– Да все нормально получилось. Девица та вышла замуж за хорошего парня – сына какого-то раджи. Он потом и править стал. Детей нарожали. Ну, если дури-то нет, то и семья счастливая. А те чуваки разбрелись и больше к йогу не приставали.

– А йог? – спросила Лиза.

– А чего? Он так и продолжал. Говорят, даже огнем дышать постепенно научился – типа дракона. Но чисто ради забавы. А потом уже, через много лет, он помер спокойно где-то в пещере. Никто и не знает где. Да и зачем?

– А в чем мораль? – спросил леший, почесывая веточкой щиколотку правой ноги.

– Так в Тибете у нас с тех пор и говорят: «Коли хочешь быть мудрым, не поддавайся на женское кокетство».

– Нда… – протянул Ваня.

– А мужики-то тоже бывают… – недовольным тоном сказала Лиза. – У вас в Тибете ничего про это не говорят?

– Говорят. Только я лучше в другой раз расскажу.

Появился старик-лесовик. Он поприветствовал всех и спросил:

– Ну что? Решили?

– Тебе, конечно, наверное, виднее… – медленно молвил Иван. – Но и жаль их… И Вовку жалковато…

– А я бы не пожалел, – сказал Астроном, который уже был в курсе. – Дело его. Кто знает…

Подошел Вова. Лицо у него было бледное, вид – решительный.

Старик-лесовик посмотрел на бывшего карлика, почесал бороду и плюнул в костер. Пламя на миг взвилось до вершин деревьев – огненный столб толщиной около метра. И тут же костер вернулся в свое прежнее состояние.

Когда народ глянул на Вову, то он уже был в образе полудракона – ящер с умными и грустными глазами длиной метров пятнадцать. Ваня от удивления даже произнес бранное слово. Лиза ойкнула. Только Астроном невозмутимо покивал головой и спросил старика-лесовика:

– И надолго ты его так?

– Пока – на неделю. Надо этих придурков зубастых раненых вылечить. Действительно ведь, жалко их. Пусть пока попробует так пожить. А заодно и Малинессе поможет за жратвой летать.

– А чего у него только одна голова? – поинтересовался один из учеников йога.

– Мозгов на больше не хватило, – объяснил старик-лесовик. И предупредил: – Вы этих ящеров раненых остерегайтесь. Они уже очухиваются и по новой обретают ярость и драчливость. Так что я их всех окутаю заклятьем мощным – они никуда с огороженной этим заклинанием зоны не вылезут. И не улетят. Теперь пусть Вова их обихаживает. А вы можете беседы с ними вести, коли охота. Но к ним за охранную границу не лезьте. Ясно?

Все закивали и загомонили, выражая полное понимание ситуации и инструкций. Вова отполз в сторонку и принялся понемногу разминаться, пробуя свое новое тело. После нескольких минут таких упражнений он открыл пасть и для пробы заревел.

– Ты уверен, что правильно подобрал Вове размеры? – спросил Ваня у старика-лесовика.

– Посмотрим… – степенно ответил тот и пошел огораживать колдовским образом большую часть поляны, где семья четвертьдраконов с интересом взирала на вовино новое состояние.

– Ты… это… хвостом-то поаккуратней маши! – крикнул богатырь Вове. – А то люди тут! И вещи! Отойди подальше!

В ответ Вова что-то буркнул и шумно выдохнул. Из его пасти вылетел язык пламени. Все удивились. Только йог невозмутимо взял кусок хлеба, нацепил его на длинный прутик и принялся поджаривать с краю костра.

– Во, блин, я теперь, оказывается, огнедышащий! – произнес Вова грубым и хриплым голосом. – Вы тогда пока ко мне близко не подходите. А то я еще не освоился со всем этим.

– Нда… – покачал головой Ваня, глядя на вовины зубы и когти.

Но вот бывшему карлику захотелось в небо. Он распахнул свои большие кожистые крылья, взмахнул ими и начал подниматься, делая круги над поляной. Малинесса некоторое время наблюдала за ним, задрав кверху все шесть голов, а потом подпрыгнула, замахала крыльями и тоже взлетела в небо, присоединяясь к весело кувыркавшемуся в вышине Вове. Скоро они поднялись высоко-высоко. А люди и ящеры на поляне смотрели на них снизу и дивились. И размышляли о том, глупо или мудро поступил старик-лесовик.

* * *

Летать Вове понравилось. И сил, видать, у него оказалось в достатке. Поэтому новоиспеченный полудракон провел в воздухе сразу несколько часов – до обеда, когда нужно было кормить израненных друзей-ящеров.

Вместе с Малинессой они живо управились с кормежкой восьмерых четвертьдраконов и снова поднялись в голубое небо. Далеко они не улетали, а носились кругами – то высоко-высоко, то почти задевая верхушки деревьев. Периодически Вова изрыгал огонь и ярился – рычал и размахивал во все стороны хвостом. Малинесса же вела себя гораздо более спокойно и даже как бы величаво.

Всем в лагере уже надоело наблюдать за вовиными фигурами высшего пилотажа и огневыми тренировками. Поэтому каждый занимался своими делами: Ли Хун и Лиза тренировались, Барк беседовал с дятлом, Аня – с четвертьдраконами, Миша бродил по лесу и разыскивал себе еду, Лада и леший вообще ушли, Астроном учил своих учеников медитировать в положении стоя на голове, Иван тютюшкал Соню и готовил на костре компот из сухофруктов, доставленных йогом и его командой.

Четвертьдраконы поправлялись. Они уже понемножку ползали по поляне и выглядели не такими больными. С Аней изъявили желание разговаривать лишь двое. Остальные демонстративно не замечали княжну.

День был теплый и солнечный. Настроение у всех было отличное. Но Ваня периодически поглядывал на свой меч, который висел у него на боку, и почему-то думал, что, возможно, скоро придется употребить его в дело.

* * *

Так прошло семь дней. Погода стояла теплая, хотя дождики иногда случались. Астроном увел свою команду на следующий день после того, как Вова превратился в полудракона. Леший и Лада тоже отвалили и не появлялись. Так что отряд пребывал в исходном составе.

Соня росла. Она улыбалась Мише, папе, маме и всем остальным. Медведь очень полюбил с ней нянчиться, а девочке нравилось лежать на его мохнатых лапах.

Четвертьдраконы поправились почти совсем. Они уже довольно бодро перемещались по поляне и даже понемногу пытались взлетать – старик-лесовик оставил им для этого возможность до высоты тридцати метров. Оградительное колдовство работало стопроцентно и не действовало лишь на Вову и Малинессу, которые мотались за провизией в семейное логово ящеров, кормили израненных родичей, лечили их и вразумляли.

Аня же махнула рукой на свои попытки повоспитывать четвертьдраконов, так как те абсолютно не поддавались дрессировке и человеческому воспитанию. Они нагло глумились над княжной в ответ на все ее попытки обогреть их своей добротой и мудростью, ругались на нее грубыми словами, а часто вообще полностью игнорировали ее, когда она старалась втянуть их в доброжелательную беседу.

Так что основными занятиями Ани, Вани, Ли Хуна и Лизы были тренировки, хозяйство, воспитание Сони, разговоры у костра и общение с окружающей природой.

Полудракон Вова все больше входил в авторитет в семействе ящеров. Малинесса сумела высоко оценить его интеллект, доброту и широту души. А молодые ящеры особенно уважали вовины огромные зубы и когти, общие его размеры и умение дышать огнем. Княжна пыталась посоветовать Вове использовать его влияние для обращения четвертьдраконов в добрых существ, но Вова только усмехнулся и посоветовал ей не париться на эту тему.

Барк мало сидел в лагере. Большую часть дня он мотался в лесу поблизости и общался со всякими птицами. А когда лил дождь, ворон прятался в шалаше и оттуда подолгу глядел на падающие капли воды.

Иван не терял бдительности и все время носил меч с собой. Но пока никто больше не нападал.

* * *

Старик-лесовик пришел вечером. Уже стемнело. Ребята сидели около костра. Соня спала в корзинке неподалеку. Вова с Малинессой летали в ночном небе над поляной.

– Добрый вечер, – приветствовал всех лесной хозяин. – Дайте чаю, что ли…

Все тоже поприветствовали его. Дали волшебнику кружку горячего чая и бутерброд с сыром. Он принялся чинно жевать и прихлебывать. В костре трещали дрова.

Доев бутерброд и допив чай, старик-лесовик плюнул в костер. Тот мгновенно вырос метров на двадцать в вышину. И сразу же снова вернулся в прежние размеры. Все поняли, что это знак для Вовы.

Полудракон длиной метров пятнадцать, в котором уже трудно было признать и бывшего карлика, и подсобного работника по хозяйству, опустился на землю недалеко от костра и осторожно подполз к людям.

– Так… – многозначительно молвил старик-лесовик.

– Я буду ящером с ними, пока они в людей не смогут превратиться. Или навсегда, – решительно произнес Вова.

– Нда… – еще более многозначительно молвил старик-лесовик.

– Могу и в подземельях с ними жить. Даже интересно. Таков мой путь, – продолжал Вова. – Я боюсь, но не очень.

– Конечно, веселее, чем карликом быть или, скажем, по хозяйству работать… – тоном, слегка не соответствующим серьезности момента, сказал Иван.

– Я люблю их и не могу их бросить, – объяснил Вова. – Но в чем-то ты, Ваня, прав.

– Хм… – уже очень-очень многозначительно молвил старик-лесовик.

– К тому же в подземельях тоже нужно что-то доброе делать. Я там не бывал пока, но попробую – может, получится что-то постепенно, – уже каким-то другим голосом добавил Вова.

– А не тесно там с таким размером туловища? – спросил богатырь.

– Я их в такое место отправлю, где они и полетать смогут, и поползать, и поплавать. И не совсем даже там темно. И жратва будет кое-какая – мох со стен слизывать. Ну и приключения всякие… – уже не так торжественно сказал старик-лесовик. И спросил: – Ты окончательно решил, Вова?

– Да, – ответил полудракон.

– Ну что ж. Так тому и быть, значит. Сейчас в земле дырка сделается. Вы все туда и проваливайтесь. Все уже наколдовано. Там и тигра саблезубого встретите. Фиолетовый он теперь стал. Мы уже задолбались с лесным колдуном изобретать способы дрессировки этой твари. Но и убить почему-то жалко. Словом, Вова, держи ухо востро. Хотя у тебя уши не торчат. Может, фею Надежду там иногда встретишь. Мы тебя не забудем. Но рассчитывай на себя. Понял?

– Понял, – кивнул двухметровой головой Вова. – Всем до свидания. И знакомым привет передавайте.

Попрощались. Затем Вова подошел к ящерам и объяснил им ситуацию. Раздался гул возмущенных голосов.

В свете полной Луны ребята увидали, как посреди поляны образовалась дыра, ведущая в подземелья. Четвертьдраконы не хотели туда лезть. Но волшебная сила влекла их. И молодые ящеры один за другим исчезли в дыре. За ними спокойно, добровольно и величаво направилась Малинесса. А последним нырнул под землю Вова.

Дыра в поляне закрылась. Старик-лесовик походил в том месте, потопал ногами. А затем ушел в лес.

Лиза, Аня, Ваня, Миша и Ли Хун сидели у костра и размышляли. И чувствовали, что старик-лесовик поступил мудро.

* * *

– А он, чё, в Малинессу влюбился, что ли? – спросил Ваня жену через пару часов. Они так и сидели у костра, размышляя. Все остальные давно уже пошли спать.

– Трудно сказать. У нее ведь как-никак шесть голов. То есть как бы шесть разных личностей. Хотя сердце одно…

– Почему одно?! Откуда ты знаешь?! Может, у нее там сердец вообще – дюжина?! Видишь, ног-то целых восемь…

– Да знаешь, мне это по барабану, – отмахнулась Аня. – Разберутся. Потом узнаем.

– В трудную все же ситуацию он влез. Тяжко ему придется. А говорили: колдун, мол, будет…

– Так, может, еще и будет. А сейчас такой этап. Ты вон тоже не прямиком богатырем стал. Да и потом не самые простые пути выбирал.

– Это точно, милая, – согласился Ваня.

Помолчали. Костер догорал. Ночь была очень тихая. Где-то неподалеку в траве шуршал ежик. Где-то вдали ухнула сова. А Иван размышлял о судьбе четвертьдраконов и о судьбе Вовы, вспоминал подземелья и думал о том, что жизнь неисчерпаема.

* * *

Утром двинулись дальше. Окружающая обстановка была столь чудесной, что Ване не хотелось думать ни о чем страшном и опасном. Он нес на руках Соню, шагая упругой поступью бывалого путника. Дочь большей частью спала.

Периодически Ивана отвлекал от благостных мыслей Миша, который расспрашивал о внешнем виде, характере и повадках бегемотов. Медведю почему-то запали в душу слова лешего, будто бы в лесу не хватает как раз бегемотов. Несмотря на то, что и Аня, и Ваня уже многократно изложили все свои скудные познания об этих далеких африканских зверях, Миша расспрашивал снова и снова. Поэтому ребята, не желая обидеть мохнатого друга, повторяли на разные лады все, что когда-либо слышали или читали о бегемотах.

Остановились у небольшого чистого ручья – попить, умыться и немного просто постоять. Где-то куковала кукушка. В лесу там и сям потрескивали веточки.

Но вот повеяло чем-то необычным, странным. Ваня насторожился. И вдруг заорал:

– Атас, ребята!!! Занимаем круговую оборону!!!

Отряд отреагировал мгновенно. Аня изготовила для удара копье. Ли Хун и Лиза завертели нунчаки – по две пары каждый. Миша одним махом сбросил с себя всю поклажу и оскалил зубы. Ваня сунул дочку за пазуху и сжал кулаки.

И тут началось.

То ли огромные зеленые летучие мыши с разинутыми пастями, полными зубов. То ли озверевшие ведьмы в зеленых развевающихся одеждах. То ли быстрый калейдоскоп в колдовском зеркале. То ли общая галлюцинация жутковатого содержания…

То, что все реально, поняли не совсем сразу. Поначалу появившиеся зеленые фурии просто носились на некотором расстоянии вокруг и сверху отряда и орали нечто невразумительное, но явно устрашительное. А уж потом, минут через пять, перешли к более конкретным действиям.

Ли Хун открыл счет, вырубив налетевшую на него фурию ударом нунчаки по голове. Крылатая полуведьма-полумышь щелкнула зубами и затихла на земле у ручья. Остальные отпрянули и разразились еще более громкими и еще более воинственными воплями – теперь, судя по всему, уже не только устрашающими, но еще и проклинающими.

– Чё вам надо?! – перекрикивая этот гвалт, суровым голосом вопросил Иван.

И сразу все стихло.

Летучие твари молча пялились на людей и на медведя. И при этом практически не двигались. Теперь все могли их рассмотреть. Зрелище было довольно неприятное: женщины с четырьмя руками и с крыльями за спиной, как у летучих мышей. Они были в свободных зеленых одеждах, размалеванные зеленой краской и с зелеными волосами. «Весенний нарядик», – подумал Ваня. И сплюнул – для солидности.

Одна из зеленых дам произнесла по-русски:

– Мы с острова Хуги-Пуги. Прилетели размяться, пока там наши мужья пашут, сеют и нянчат детей. Но теперь мы будем не только разминаться. Мы будем еще и мстить за гибель нашей подруги и родственницы. У нее осталось пятеро почти грудных детей и муж-несмышленыш.

Тут все зеленые женщины одновременно раскрыли рты и снова заорали. И стало видно, что у них очень большие зубы, а рты открываются очень широко. В руках у ведьм появились зеленые ножи – видимо, они до этого прятали их под одеждами.

– Стойте! – воскликнул Ли Хун, поднимая руку. – Я не убил ее. Череп выдержал. Странно, но это факт. Ей надо побрызгать в лицо водой, и она очухается. Не надо мстить. Только разминаться.

Тетеньки сразу же снова затихли. Две из них, опасливо поглядывая на Ли Хуна, подошли и оттащили свою незадачливую подругу к ручью. Решив, видимо, что брызгать – это слишком слабое средство, они принялись черпать ладонями воду и лить ее на зеленое лицо лежащей в отключке ведьмы. Поскольку у каждой из двух дам было по четыре руки, то дело шло быстро. Но не особо эффективно.

Неожиданно прилетел Барк. С утра он улетал куда-то и теперь, узрев ситуацию, взволновался. Ворон с карканьем опустился на камень у ручья, а потом замолчал, ибо не знал, что в таких обстоятельствах было бы уместно сказать.

– Ёксель-моксель, – вымолвил Миша. Он тоже пребывал в размышлениях и выразился чисто спонтанно.

Лежащая ведьма открыла глаза, немного подумала и произнесла:

– О! Просто дали палкой по голове. А какой эффект!

Она села, опершись на землю двумя руками, а двумя другими принялась поправлять прическу – отжимала из волос воду и растрепывала их во все стороны. Две ее подруги встали и стояли в некотором размышлении. Остальные ведьмы тоже словно бы о чем-то задумались.

Соня так и не проснулась. Она мирно причмокивала во сне у Вани за пазухой. Богатырь послушал доченькино причмокивание и умилился. «Нормальные в принципе такие тетки зеленые, – пронеслось у него в голове. – Агрессивные, но ничего… Наверное, и убить вот так могут…»

– А давайте не будем воевать, а попытаемся решить дело мирно. А? – подала голос Аня. Чувствовалось, что у нее уже совсем не такое боевое настроение, как перед битвой с четвертьдраконами.

– Мы еще не выпустили весь пар, весь заряд, всю энергию, – процедила сквозь зубы одна из зеленых дам.

– Так не честно, – возразила Лиза.

– Что ты понимаешь о честности и нечестности?! – возвысила голос дама. Похоже, она была главной. – Мы никогда не врем. А ты – существо из лживого племени, достойного лишь презрения.

– Насчет того, что люди часто врут, ты права. Но почему мы достойны лишь презрения? – вступил в беседу Иван. – Мы и хорошее многое делаем. Я вот, например, богатырь. И драконов мочил, и всяких монстров, и просто лопухов зловредных… А отец Федор, в гости к которому мы сейчас идем, вообще учит всех любить и уважать мирно. Полетели бы вы к нему и посоветовались, на что доброе можно вашу энергию употребить.

– И часто вы вот так вылетаете поразмяться? – поинтересовалась Лиза.

– Частенько, – с достоинством произнесла дама. – Мужей мы и детей жестко держим. Так что времечко есть и с ума посходить, и мир повидать. Это не то что у вас – патриархат паршивый. Мы нашим мужчинам крылья на первом году жизни радикально подрезаем. Так что они только немного попорхать могут. Ну там на крышу взлететь или через речку неширокую ребенка по воздуху перенести…

– Ужас! – поразился Миша. – Как же они терпят такое?! Как не взбунтуются?!

– А бунтующих мы еще жестче держим – в цепях. Пока не вразумятся, – ответила главная зеленая фурия, красиво выгнув бровь. – Вот так-то. А вы нам советуете учиться у какого-то там отца… Вот еще если бы у какой-то там матери, тогда еще можно было бы подумать…

– Это вам к Бабе Яге надо! – обрадовался Ваня. – Вот уж агрессивная бабулька! Страшно свирепая и до жути злая! Вот уж и пар из вас пойдет, и дым, и искры посыплются…

– Ну… Нам бы чтобы не очень опасно… – немного смущенно молвила другая зеленая дама. Она была поменьше других ростом и совсем худенькой комплекции. – Мы ведь живыми и здоровыми хотим остаться. Нам бы только развеяться.

– А ножики тогда зачем? – строго спросил медведь.

– Для понту и для страху, – ответила худенькая фурия. – Но мы сильно никого не режем. Так, чуть-чуть. Немного до крови.

– Ай-яй-яй! – покачал головой Ли Хун. – Предупреждать надо! А то я уже собрался вас всех поубивать. Долго ли убить двадцать или тридцать летающих четвероруких женщин с кинжалами?! Я и без нунчак мог бы это сделать.

– Бахвальщик и врун! – ответствовала главная летающая дама. – Говно мелкорослое! У тебя даже подрезанных крыльев нет! Куда тебе!

– Я вместо крыльев палку возьму. Меня в нашей школе прозвали летающей обезьяной, – ответил Ли Хун, отдавая нунчаки Ване. Он осмотрел деревья вокруг и, выбрав подходящую березку, быстро обломал ее несколькими ударами ног и рук, превратив в трехметровый шест. И заорал: – Защищайтесь, тетки! Сейчас пару будет, как в бане! Я тоже давно не разминался как следует!

Миша, Лиза, Аня и Ваня отошли в сторонку, чтобы не мешать. Барк взлетел на елку и закаркал:

– Внимание! Кар-р! Погр-р-ром и дурр-р-рдом! Р-р-разр-р-рядка агр-р-рессивности! Кар-р!

Началась кутерьма. Зеленые дамы захлопали крыльями и очень быстро вошли в раж. Они нападали на шустрого китайца, норовя пырнуть его ножами – «немного до крови». Параллельно они пытались укусить Ли Хуна или просто ударить рукой или ногой. Но ничего у них не получалось. Маленький воин легко уходил от атак или отбивал их: руками, ногами, шестом. Он забавлялся вовсю: дергал фурий за волосы, отвешивал им легкие пинки, сталкивал их друг с другом, толкал в колючие елки… Ножики он у них отнимал и метал в толстую смолистую сосну, в которой кинжалы застревали наглухо, входя в древесину по самую рукоятку.

Зеленые женщины истошно вопили свои всякие бредовые вопли, зверея все больше и больше. В конце концов даже Ване стало страшновато. Он понемногу потряхивался на месте, качая Сонечку. Богатырь опасался, что ребенок все же проснется от такого шума. В правой руке Ваня держал за цепочки обе пары нунчак, а левой придерживал лежавшую за пазухой доченьку.

Ли Хун убедительно продемонстрировал, почему его прозвали летающей обезьяной. Опираясь на трехметровый шест, он совершал головокружительные кульбиты и при этом успевал наносить удары. Китаец то вбегал на поставленный вертикально шест, балансируя с удивительной легкостью, то, держа палку посередине, шел как бы колесом, то с разбегу делал огромные прыжки с опорой на шест… Иногда он вертел своим оружием – получалась словно бы карусель. Иногда тыкал шестом как копьем…

Зеленые фурии предпринимали самые неожиданные атаки, прекрасно синхронизируя свои действия друг с другом. Но все было тщетно. Они даже охрипли от постоянного громкого орания и постепенно перешли на шипение и злобное щелканье зубами.

Внезапно Миша рявкнул:

– Перерыв!

Все с удивлением посмотрели на него. Зеленые дамы разлетелись по краям поляны и там принялись утирать пот, размазывая свой боевой раскрас и тем самым делая его еще ужаснее. Ножи остались только у трех.

Ли Хун весело спросил:

– После перерыва продолжим цирк? Да?

– Ублюдок! – бросила в ответ главная крылатая воительница. – Ты не человек. Ты демон.

– Нет, я человек. Просто у моих родителей хватило ума не подрезать мне крылья на первом году жизни. Да и потом не стали. Я имею в виду крылья духа. А потом мой учитель научил меня состоянию полета.

– Почему ты ведешь себя так нагло?! – воскликнула одна из дам, слегка полноватая, с мощными кулаками. – Мог бы и не дергать за волосы! Больно ведь! И обидно!

– Хорошо. Во втором отделении буду бить по голове. Черепа у вас крепкие, – согласился, улыбаясь, китаец. – Буду вас не убивать, а вы-ру-бать.

– Ой! – испуганно произнесла самая молоденькая и худенькая фурия.

– Ну чё, отдохнули? – басом спросил Миша.

– Еще немного, – уже не таким наглым тоном ответила предводительница агрессивных теток. – Нам нужно отдышаться, прежде чем мы его разорвем на кусочки.

– Отдышайтесь, отдышайтесь… – благодушно проговорил Ли Хун. – А у вас у всех черепа крепкие?

– Тварь! Трепло! Ты и видом, как обезьяна! У тебя нет и не было никаких крыльев! Ты врун! Где твои крылья?! Чего зря болтаешь?! – загомонили зеленые женщины, до которых не дошли иносказательные и назидательные намеки китайца.

– Мои крылья – невидимые, – объяснил он им, когда гвалт немного стих. – Это по-э-ти-чес-кое вы-ра-же-ние. Типа как если сказать, что все вы похожи на… э… прекрасных летающих лягушек.

Зеленые дамы попереваривали эти слова, пытаясь понять, комплимент или оскорбление выдал китаец в их адрес. Так толком и не разобравшись, они решили сменить тему:

– А у нас-то мужики работают, а не дерутся. А ты, небось, неумеха и лентяй. Тебя в мужья никто не возьмет, – высказалась одна крылатая тетенька. – Да и урод ты просто отменный. Кому такой нужен?!

– Нужен. Не волнуйтесь, – тут же вступила в разговор Лиза. – А у вас так принято всех оскорблять?

– Хватит трепу! – пробасил медведь. – Ежели будете драться, то как раз уже самое время.

– В атаку! – заревела предводительница зеленых женщин. И все они снова набросились на китайца, налетая со всех сторон с утроенной яростью.

Ли Хун, как и обещал, принялся бить по головам. Он тоже ускорился. Теперь за его движениями уже трудно было уследить. Агрессивные фурии валились на поляну вдоль ручья одна за другой. Летающие тетки просто остервенели от такого хода событий. Но очень скоро почти все они лежали без сознания. Предводительница и еще две ее сподвижницы пытались из последних сил переломить ход сражения, но Ли Хун вырубил и их тоже. После чего остановился и сказал:

– Ну ни хрена себе! Так по-русски?

– Так, так, – подтвердил Ваня.

– Молодец, – похвалил китайца Миша.

– Теперь я добрый мОлодец? Или надо говорить «добрый молодЕц»? Как по-русски? – спросил Ли Хун.

– И так верно, и так, – улыбнулась ему Лиза.

– Кар-р! Кар-р! Пар-р-р выпущен! Ур-р-ра! – прокричал ворон, делая круги над поляной.

– Давайте я их в чувство, что ли, приведу? – предложил медведь. Все согласились, что это стоит сделать.

Ли Хун подошел к друзьям, забрал свои нунчаки и присел отдохнуть. А Миша взял ведро и, черпая им воду из ручья, стал поливать лежащих в обмороке зеленых женщин. Те постепенно приходили в себя, садились, постанывали и ощупывали свои головы.

Так прошло примерно полчаса. Миша наконец вернулся к друзьям и улегся на траве положив голову на вытянутые передние лапы. Аня к этому времени уже завершила кормление дочки и положила ее на расстеленную пеленку – позагорать на теплом солнышке. Соня лежала на спине, улыбалась и дрыгала ручками и ножками. Прилетела божья коровка и села ей на животик. Поползала и снова улетела.

– Ну, мы разрядились, – произнесла громко предводительница зеленых фурий. – Полетим сейчас обратно. Только вы ножики наши из дерева достаньте.

– У нас в Китае в таких случаях кланяются и говорят: «Спасибо, что не убил и не покалечил», – улыбаясь, сказал Ли Хун. – Грубые вы. Как вас мужья терпят?!

– Морали читай своей подружке, – нелюбезно ответила главная агрессивная дама. – Мы мужикам не кланяемся. И никогда их не благодарим.

– А я вот иначе делаю, – молвил китаец. Он встал и поклонился всему воинству летучих женщин. – Спасибо вам большое за столь чудесную раз-мин-ку.

Ли Хун снова сел. Все помолчали. Наконец Миша спросил:

– А что, может, и вправду их с отцом Федором познакомить? А уж потом можно и ножики отдать.

– Да женщины, – вступила в разговор Аня. – Вы получите много полезных впечатлений, если посетите пещерное поселение и поговорите с предводителем тамошних жителей, которого зовут отцом Федором. Это такой старик с ясными глазами. Он вам понравится – вот увидите. А потом возвращайтесь сюда за ножиками. А мы здесь пока вас подождем.

– Я могу пр-р-роводить! Кар-р! Тут лету – совсем ер-р-рунда. Быстр-р-ро домчимся! Как ветер-р-р! Кар-р! – предложил ворон.

– Ну… После удара по черепу так сразу быстро не помчишься, – ответила одна из зеленых тетенек, массируя себе шею.

– Жрать хотите? – спросил медведь. – Немного можем угостить.

– Было бы неплохо, – ответила предводительница, подумав. – Да, девочки?

Сидящие на поляне фурии выразили согласие. Аня достала мешок медовых пряников и мешок чернослива. Миша понес все это раздавать побежденным воительницам. Они принимали угощение. Некоторые даже благодарили.

Поев пряников и чернослива и напившись воды из ручья, зеленые дамы посовещались и решили лететь к пещерам. Они принялись прохаживаться по поляне и пробовать свои крылья, немного подлетая в воздух. Наблюдавший за ними Ли Хун сказал:

– Да все в порядке. Никаких пов-реж-де-ний. Я бил слабо. Черепа крепкие. А туман в головах пройдет. Станет ясно и пусто. Дао.

Зеленые женщины выслушали сию реплику с сомнением, но спорить не стали. Они еще некоторое время побродили по поляне и сообщили, что готовы лететь.

Барк захлопал крыльями и поднялся в воздух. Фурии тоже начали неспешно подниматься вслед за ним. И скоро уже стая зеленых четвероруких летающих женщин во главе с вороном скрылась за верхушками деревьев.

* * *

Отряд расположился на отдых. Решили сварить кашу. Этим занялся Иван. Аня и Миша нянчили Соню, которая развеселилась и была в настроении пообщаться. Ли Хун объяснял Лизе принципы акробатики с шестом.

Из лесу появился старик-лесовик. Он поприветствовал компанию и, неодобрительно кряхтя, принялся вытаскивать кинжалы из сосны, складывая их рядом на землю. Затем он подул на дерево, и прямо на глазах раны в стволе затянулись. Старик-лесовик молча кивнул всем и ушел.

Ваня доварил кашу и стал звать народ обедать. Все собрались. Миша ел из своей огромной миски и нахваливал:

– Молодец ты, Иван. Как с вами путешествуешь – всегда кормежка шикарная просто. Но и в деревне у Чоу кормят неплохо тоже, конечно. Я кашу люблю.

– Интересно, отец Федор их там направит на путь истинный? – молвил Ли Хун, доев и облизав большую деревянную ложку. – Я-то, видите, только и смог что по черепам постучать да ножики отнять.

– Для начала это было то, что надо, – уверенно сказал Ваня, развалившись на траве. После трех мисок каши он перешел в чрезвычайно благодушное настроение. – Классно ты справился. Я вот так бы не смог – не покалечить никого, не поубивать, а только повырубать. Да еще так ловко! Да…

Солнышко светило тепло, но не жарко, периодически прячась за легкими облачками. Отряд отдыхал после вкусного и сытного обеда не мягкой весенней травке. Голенькая Соня что-то агукала, ворочаясь на пеленке. Аня играла с ней то травинкой, то веточкой с листиками, то цветком одуванчика…

* * *

Только на следующий день к вечеру прилетел Барк. Он опустился на траву недалеко от догоревшего костра, долго чистил перья, а потом повел неспешный рассказ:

– Ну, они тепер-р-рь долетели. Кар-р! Отец Федор-р-р за них там взялся. Уже мор-р-рковку пр-р-ропалывают на огор-р-роде. Ср-р-разу четыр-р-рьмя р-р-руками! Кар-р! Удобно! Быстр-р-ро! Кар-р!

– А добрались спокойно? – поинтересовался Ваня.

– С пр-р-риколом. Летели, летели и вдр-р-руг видим: мужики внизу идут – двое с тачками. Я хотел мимо пр-р-ролететь. А бабы эти с визгом и завываниями стали пикир-р-ровать. И буквально р-р-рвать мужиков на лохмотья. Клочья так и полетели во все стор-р-роны!

– Клочья чего? – удивился Ли Хун.

– В основном одежды. Даже сапоги посдер-р-ргивали и р-р-разор-р-рвали! Остались те мужики в одних тр-р-русах. Да и тр-р-русы уже в дыр-р-рах…

– Зря мы их так отпустили! – неодобрительно вздохнул Иван. – Надо было связать и волоком по лесу тащить. А то ишь – мужиков мучить!

– А потом они за гр-р-руз пр-р-ринялись, – продолжал повествование Барк. – А на тачках у мужиков спир-р-ртное было: водка в бутылях, вино в бочонках, пиво в большой бочке… Кар-р! Они ведь вначале-то шли и пели:

«Мы построим шалаши –

Будем пить там от души.

Мы суровые мужчины –

Водку хлещем без причины.

Мы не быдло, а крестьяне –

Пиво выпьем на поляне».

– Ишь ты как! – поразился Ваня и задумался. А Ли Хун что-то многозначительно произнес по-китайски. Аня и Лиза слушали молча. Миша тоже молчал, но чувствовалось, что он не одобряет ни крылатых женщин, ни отправившихся в лес пьянствовать мужиков.

– Ну, и р-р-раздолбали они все бочки и бочонки, все спир-р-ртное вылили – в основном на мужиков тех. Кар-р! Потеха была…

– Ну-ну… – молвил Ваня. – А бутыли стеклянные побили там, что ли?

– Нет. С собой забр-р-рали. Летели и р-р-размахивали ими. Цир-р-рк! Детский сад!

– А мужики потом чего? – спросил медведь.

– Да я не смотр-р-рел особо. Домой пошли, навер-р-рное. В гр-р-русти и печали, навер-р-рное… Вот так игр-р-рает нами судьба, – философски закончил свой рассказ ворон.

– Ну, может, значит, и на пользу пошло, – подумав, резюмировал Иван. – Не шибко их поранили-то?

– Кр-р-рови не было видно. Кар-р!

– Ну-ну… А дальше что было – когда к пещерам-то прилетели? – поинтересовался богатырь.

– Р-р-расказывать нечего. Пр-р-рилетели, а отец Федор-р-р уж встр-р-речает. Опустились. А он: «Рад вас видеть. У нас много работы, а у вас много рук. Морковку надо полоть». Вот и всё. Молча полют уже втор-р-рой день. Не р-р-ругаются. Молча едят. Говор-р-рят «спасибо». Спят тоже молча.

– Он им, наверное, внушает уважение – отец Федор, – предположил Ли Хун.

– Да уж… – неопределенно высказался Ваня.

– А нас он всех ждет. Кар-р! Сказал, что р-р-работать не надо будет. Пр-р-росил над женщинами теми не пр-р-рикалываться.

– Ясное дело, – подытожил разговор богатырь. И все разошлись по разным делам.

* * *

Утром следующего дня Иван проснулся от смутного чувства опасности. Он прислушался к своим ощущениям, но не понял, насколько близки новые приключения и вообще касаются ли они его.

Богатырь побродил по лагерю. Все еще спали. Рассвет только занимался. Трава была серебристая от обильной росы. Между еловых лап уже суетились какие-то пичуги.

И внезапно земля на поляне будто встала столбом! Как будто кто-то ударил ее снизу огромным пятиметровым кулаком и пробил всю толщу. Камни, песок, комья земли с травой… – все это полетело, посыпалось, покатилось в разные стороны с внезапно выросшего на поляне бугра.

– Тревога!!! – заорал Ваня.

И тут земля словно бы треснула. И разверзлась дырища в глубины. И пахнуло оттуда стылым холодом и мрачным огнем.

– Тревога! – повторил богатырь.

Вся команда уже стояла рядом с ним и смотрела на дивное диво. Было что-то совершенно необычное в случившемся явлении. Никто из присутствующих, наверное, не смог бы объяснить, что именно такого уж необычного произошло. Ну, отверстие в земле… Ну, вход, видимо, в подземелья глубокие…

Ване стало до жути лень. И неохота. Но он понял: ему – туда. «Вот жопа-то… – подумал богатырь с тоской. – И погода такая хорошая… И с Сонькой мы так мило общаемся… И Аня будет волноваться… И когда теперича увидимся…»

Иван вздохнул и молвил:

– Ребята, мне надо лезть. А вы уж сами к пещерам потом идите. Я, похоже, надолго туда. До свиданья. Мне надо спешить.

И он, не тратя более слов на прощания и утешения, быстрыми шагами двинулся к дыре. И лишь только взошел на окаймлявший ее метровый вал земли, потянуло его волшебной силой вниз со страшенной скоростью – быстрее даже, чем если бы он падал туда в свободном падении.

Вокруг мелькали какие-то неясные огни, проносились тени смутных очертаний, веяло разными мерзкими запахами… Иван летел вниз и думал: «На сей раз глубоко, видать, зафигачусь! Как бы там не сдохнуть! Ребенка ведь еще растить надо… Да и Аня по мне горевать будет, если сдохну…»

Скорость падения замедлилась. Потом стала совсем небольшой. И вот уже Ивана очень мягко опустило на твердый каменный пол. И стало совсем тихо.

Правда, ненадолго. Сверху раздались вопли, переходящие в ужасающий и душераздирающий визг. Богатырь понял: сие про его душу! Он отбежал на несколько шагов в сторону и изготовился к схватке, оборотив лицо к источнику звуков. Вокруг было довольно темно, но ванины глаза уже немного привыкли, так что он неплохо различал объекты поблизости: расположенные метрах в десяти от него стены из угловатых камней, осклизлый пол с пятнами мха, свисающую кое-где паутину, валяющийся на полу человеческий череп…

Вопли сверху стихли. Но Ваня чувствовал, что кто-то оттуда приближается. И вот он узрел медленно опускающуюся по воздуху собственную жену с Соней на руках. Княжна встала на пол, огляделась и улыбнулась мужу.

Иван обалдел только в первый момент. Потом сразу сообразил: Аня прыгнула в дыру вслед за ним. Хватило ж ума! С дитём! И богатырь уже почти открыл рот, дабы обозвать жену дурой…

Но воспитанное за годы супружеской жизни чувство такта принудило его промолчать. «Все равно ведь уже без толку ее ругать, – подумал парень. – Только расстрою зря. А надо ее теперь подбадривать. И защищать еще их. Ой, ё-моё…»

– Я ничего с собой взять не успела, – объяснила Аня. – Некогда было. А орала – чтобы тебя предупредить.

– Как-то очень страшно у тебя получилось. Я думал, монстр ужасный. А это ты, любимая.

– Я подумала, что тебе без нас трудно придется.

– Ну да. А с вами, конечно, будет легче, – хмыкнул Ваня, поправляя меч. – Чем ребенка-то кормить будем?! У нас же еды нет никакой. И тут вряд ли найдем.

– Офигел, что ли?! Она же молоко у меня сосет. Забыл?! Очнись! Возьми себя в руки! Соня будет сыта – не бойся. И вообще за нас не волнуйся. Работай себе свою боевую работу. А мы потихонечку-полегонечку будем следовать сзади. А в случае чего у меня нож есть. И ногами могу лягаться. И укушу, если надо будет…

– Но-но! Уймись! – возвысил голос богатырь. – Развоевалась уже! Укусит она! Кого?! Вовиного родственника четвертьдракона?! Или саблезубого тигра фиолетового?! Чует мое сердце, здесь мы с ними повстречаемся…

– Аня и Ваня? – окликнул их вдруг знакомый голос. – Это вы?

– Надя? – отозвалась княжна. – Это ты?

– Тьфу! – сплюнул Иван. – Ну и разговор! Мы это! Мы!

Из-за поворота подземного коридора появилась фея – как и обычно, слегка светящаяся в сумерках подземного мира. Она приблизилась и взволнованно заговорила:

– А девочку-то зачем сюда потащили?! Здесь ведь жутко опасно! Это одно из самых опасных и самых заколдованных мест. И мы на такой глубине, что даже представить невозможно. Здесь идут процессы мирового значения. И страшное везде напряжение. И четвертьдраконы эти с Вовой и Малинессой свалились сюда. И тигр бегает саблезубый – уже двоих слонокрокодилов чуть ли не до смерти изодрал. Насилу я их уволокла…

– Как – уволокла?! – поразился Ваня. – Волоком?! Ты же не очень чтобы сильная…

– Ну… Я фея, как-никак, – улыбнулась Надежда.

– А мы тут чего? – спросил богатырь.

– Да вот только вас тут и не хватало!

– А как же мы Соню могли оставить? Ее ведь грудью кормить надо. И вообще ребенку в таком возрасте трудно без матери надолго… – вступила в разговор княжна.

Фея не успела ничего ответить. Раздался ужасающей силы рев. В сполохах багрового огня из большого хода появился дракон. Огонь горел в его глотке. Огонь горел в его глазах. Огненные искры рассыпались с его чешуи, падая на пол маленькими язычками пламени.

Соня открыла глаза и заплакала. Иван выхватил меч и с остервенением бросился на крупного и свирепого с виду ящера. Аня принялась успокаивать дочку. Надежда завопила, как ненормальная:

– Ужастик! Спасайся скорее! Это злой колдун и кровожадный силач Иван! Он гробит всех без разбору! Беги! Спасайся!

Монстр, не раздумывая, виртуозно развернулся в довольно узком для него проходе и помчался куда-то вдаль, топая могучими ногами по камням и вертя хвостом, на конце которого оказалось нечто вроде ярко-красного фонаря в форме шара.

Иван немного попреследовал дракона, устрашающе рыча и грубо бранясь, а потом остановился, постоял, посмотрел вслед убегающему врагу и вернулся к жене, дочери и фее.

– Нда… – только и молвил он, опуская меч в ножны.

– Осторожнее тут, – посоветовала Надя. – Не все здесь такие пугливые и доверчивые, как Ужастик. Да и меня просто уже все знают и прислушиваются к моим советам. А я ухожу сейчас. Мне пора – просто бегом.

– Ну… это… ну ладно… Ты… это… неплохо выглядишь, – нашелся сказать комплимент богатырь.

– Да. Счастливо тебе. Спасибо за помощь, – сказала Аня, качая успокоившуюся дочку, мирно посасывающую грудь и улыбающуюся во сне.

– Удачи вам. Не пейте тут ничего. Все отравлено. Потерпите уж, – на прощание посоветовала фея и быстро удалилась по извилистому тоннелю.

– Ну вот видишь, как все хорошо получается, – ласково улыбаясь, произнесла Аня. Чувствовалось, что она понимает некоторую досаду мужа в связи с тем, что придется не только монстров подземных мочить, но и жену с дочкой оберегать. – Ты не бойся за нас. С ребенком как-то спокойнее. Все лучше пойдет. И тебе веселее будет. И опять же, помогу тебе хоть немножко в чем-нибудь. И укусить могу кого-нибудь…

– Блин! Что ты опять за свое?! Ты видишь, какие здесь чудища?! Не лезь хоть в драку – и то уже хорошо будет. А молоко у тебя без питья не пропадет?

– Думаю, пока не пропадет. Да ты веселее, Ваня! Мы ж тебя очень любим! У тебя все получится.

И богатырь вдруг понял, что присутствие и моральная поддержка жены и дочери в этих страшных подземельях действительно будет ему очень кстати.

* * *

Полчаса они отдыхали, приглядывались и прислушивались, привыкая к обстановке. Вокруг была какая-то «густая зыбкая магическая хрень» – так сформулировал Ваня свои ощущения, делясь с Аней впечатлениями и обсуждая с ней возможные варианты дальнейших действий.

Через полчаса послышались хруст и тяжелое шуршание – видимо, это ползла огромная змея, давя по дороге валявшиеся везде кости.

Иван привстал и вгляделся в темноту. Увидав два зеленых глаза, между которыми было изрядное расстояние, он достал меч и замахнулся. Богатырь стоял, оперев правое колено о пол, и следил за приближающимся чудищем. Аня тихонечко, не вставая, отодвинулась назад, прижимая к себе Соню.

Из широкого прохода медленно выдвинулась двухметровая голова на толстенной шее. Змея посмотрела на Ивана и подмигнула правым глазом. Затем приоткрыла пасть, и оттуда появились языки огня. Чудовище сообщило:

– А я огнедышащая подземная доисторическая змея с непробиваемой чешуей и ядовитыми зубами.

– А я богатырь русский. И драконов всяких и чудищ перемочил немеряно, – в тон ей ответил Иван, не вставая с колена. Только меч сжал покрепче и весь напружинился.

– А вы не могли бы разговаривать потише, – попросила Аня. – А то у меня ребенок спит.

– У тебя баба дура, что ли? – удивилась змея. – Она, что, не врубон? Ведь хронология ваших жизней отсчитывает последние минуты.

– Со мной не так легко справиться, как ты думаешь, – процедил парень. – А жена у меня умная. Она вообще княжна, если хочешь знать.

– А со мной просто невозможно справиться, – почти ласково проговорила змея, подмигивая теперь уже левым глазом. – Хи-хи-хи. Я просто супер! Я просто атас! Я круче всех!

– Да я тоже очень крутой… – начал было богатырь.

– А я не «тоже», я самая крутая! Крутейшая! – перебила его гигантская гадина и облизнулась длинным фиолетовым языком, расчетверенным на конце. – Я сейчас подползу поближе и вы это сами поймете. Вы почувствуете…

Чудище снова двинулось вперед. Иван взревел и, вскакивая на ноги, изо всех сил метнул меч прямо в разверзтую пасть, находившуюся на расстоянии метров десяти от него.

Хрум! Змея поймала меч зубами и спокойно пережевала его. А потом снова подмигнула – правым глазом. Подумала и выплюнула исковерканные куски железа. Они уже изменили цвет и словно бы таяли на глазах – похоже, действовал химический состав яда удивительной рептилии.

– Бежим, Аня! – сразу же нашелся Иван. И не успела гигантская змея еще раз подмигнуть, как он сгреб жену в охапку и метнулся за поворот одного из узких коридоров. Аня, готовая к такому развитию событий, поджала ноги – дабы мужу было удобнее ее тащить. Соню она крепко прижимала к себе обеими руками.

Через секунду змея опомнилась и ринулась в погоню. Но ход был слишком узок, извилист и неудобен ей для перемещения. Поэтому она выдохнула мощную струю пламени, стремясь сжечь убегавших.

Однако Ваня бежал столь резво, а ход был столь извилист, что огонь лишь слегка подогрел русскому богатырю спину. Парень мчался вперед, держа жену справа от себя обеими руками. И скоро добежал до уютного круглого зала с множеством овальных ходов в стенах. Здесь Ваня остановился и прислушался. Погони не было слышно.

Богатырь поставил жену на пол и спросил:

– Ты в порядке?

– Отлично, – бодро ответила княжна, топая ногой. – Сапог немного съехал во время пробежки…

Соня причмокнула во сне и вздохнула. Иван с умилением посмотрел на доченьку и молвил:

– Без меча-то не очень теперь будет…

– Да здесь, похоже, от него толку мало. Все вон – заколдованные, непробиваемые…

– Чего – бегать теперь, что ли, вот так?

– Надо бы Вову поискать. Может, чего подскажет? Да и вообще надо бы понять, зачем мы здесь оказались…

– Чтобы сдохнуть!!! – раздался грубый хриплый голос, идущий как бы со всех сторон. – Сдохнуть!!! У-у-у…

Ваня с Аней оглянулись. Но никого не увидели. А голос продолжал:

– Сдохнуть! У-у-у… Прямо тут! А-а-а…

– Знаешь, пойдем отсюда, – предложил Иван жене, беря ее за руку и прикидывая, с какой стороны может последовать нападение.

– Как же вы уйдете?! Хо-хо-хо! – захохотал невидимый враг. – Все ходы-выходы исчезли! Ха-ха-ха!

И действительно: в стенах больше не было видно никаких отверстий. Ребята встали плотнее друг к другу. Соня, конечно, проснулась от шума и захныкала.

– У вас, что, ребенок с собой? – удивился злой невидимка.

– Да. И ты ее разбудил, – ответила Аня.

– Маньяки! Как же вы дитё не пожалели – сюда тащить?! Идиоты! Я же вас сейчас буду медленно плющить. И выдавливать сок. Здеся у меня такая типа соковыжималка. Я сок люблю…

– И кто же из нас маньяк?! – гневно спросила княжна. – Сам идиот. Чтоб тебе отравиться нашим соком навсегда! Покажись только – кишки тебе выпущу враз! И глазищи выцарапаю!

– Ты чё, Анюта?! – удивленно поглядел на жену Ваня.

– А-а-а!!! – вдруг заорал голос. – Не надо!!! Больно! Отпусти! Не надо!!!

Где-то смутно послышалась возня тяжелых тел и глухое рычание. Потом раздался низкий бас:

– Открывай свою соковыжималку! А не то я из тебя самого сейчас сок выжму! Не жрал уже тря дня. Кого поймал, а? Человечков?

– Это моя добыча, – попытался возражать владелец гнусной ловушки. – Они меня оскорбляли. Я тоже очень давно не ел…

– А мне до этого нет дела, – ответил бас. – Открывай без разговоров!

Аня и Ваня слушали сей диалог и прикидывали, как выглядят собеседники. Соня все хныкала, и княжна принялась ее рассеянно баюкать, думая о другом. А бас взревел:

– Ну! Считаю до трех! А потом начинаю тебя ломать, плющить и рвать зубами! Раз! Два!..

– Ой! Всё, всё… Открываю… Опять голодный остаюсь… Ой, горюшко мне, горе… – запричитал обладатель первого голоса. – Тебе все равно на один зубок… А вашей принцессе Малинессе и совсем тут нечего есть. А мне бы соку…

– Уйди отсюда! – загремел бас.

Ваня многозначительно посмотрел на жену. Она кивнула. Оба они приободрились и повеселели, надеясь, что Вова, став ящером, не превратился в злодейского монстра.

В стене появился проход. Аня и Ваня быстро пошли туда. Шагов через десять они вышли на открытое пространство – ни стен, ни потолка не угадывалось даже вдалеке. Пол медленно понижался далеко вперед от того места, где ребята стояли у стены. Полудракон Вова хмуро оглядел их и произнес:

– Маловато, но заморить червячка, как говорится, сойдет. Садитесь ко мне на спину и держитесь там покрепче. Отнесу вас к себе на кухню. Поживете еще часок-другой – пока братишки вернутся. Хочу вас им показать. Забавные вы. А будете рыпаться – когтями ухвачу и придушу. Ясно?

– Ясно, – ответил Иван. Он помог жене забраться на спину к ящеру Вове, сам сел сзади, обнял Аню, ухватился рукой за выступ чешуи и сказал:

– Мы уже сидим крепко.

– Ну полетели, – басом прорычал полудракон и взмыл в воздух.

* * *

Пару минут летели молча. Аня дала Соне грудь, и та успокоилась и теперь удивленно поглядывала на маму. Вова летел ровно и плавно, мощно взмахивая крыльями. Наконец он спросил:

– Вас, что, тоже старик-лесовик сюда отправил? Вы меня узнали, надеюсь?

– Узнали. Мы сюда сами полезли. Не знаем пока, зачем полезли. Было ощущение судьбы, – ответил Иван. – А ты как тут?

– Нда… Судьба… – задумчиво молвил Вова. – Здесь все необычно. Много интересного: монстры, кошмары, колдовство злое, скелеты везде валяются… Ну и… приходится соответствовать. Иначе не впишусь. Поначалу выпендривались тут многие. Думали, что мы им типа бесплатное питание… Нда… Теперь все знают, что нашу семью задирать не нужно. Мы все друг за друга. Малинесса вот вчера одному слонокрокодилу тремя головами как вцепилась в хвост! Потеха! Кровищи! Это за то, что он меня матом обругал. Извинялся потом, конечно…

– Кто? – не поняла Аня.

– Слонокрокодил. Кто ж еще?!

– А ты… это… значит, тоже… охотишься? – спросил Иван, стараясь выразиться поделикатнее.

– На рыбу. Да на пиявок. Ничего – вкусные такие. Вы, кстати, не вздумайте пить воду из местных источников. Все отравлено.

– Нас фея Надежда предупредила, – сказала Аня.

– Уже видали ее? Она здесь прямо умаялась. У нас проблема: повысилась общая агрессивность. Все дерутся, жрут друг друга, кровь пускают…

– Например, за матерную ругань? – съязвила княжна.

– Ты, Аня, не ехидствуй, – голос Вовы изменился. Чувствовалось, что он обиделся. – Малинесса – очень доброе существо. Она за меня переживает. И за братьев других. Она нам всем вместо матери. Но и она здесь злится временами.

– А четвертьдраконы как? – поинтересовался Иван.

– Да все так же. Добрее не стали. Это ж годы надо…

– А тебя хватит на годы? – спросила княжна.

– Хватит, я думаю. Интересно тут.

– Нда… Смотри, как бы самому монстром не стать… Интересы у тебя такие… – с сомнением произнес богатырь.

– Ты, Ваня, мне мозги не компостируй. Я уж сам как-нибудь соображу. Подумай лучше, чего вы дальше делать будете. Братьев-то моих вы не бойтесь. Меня они слушаются… А чего без оружия?

– Был меч. Одна гадюка гигантская уже его сожрала. А мы убежали. И в эту соковыжималку попали. Вот пока и все наши приключения, – объяснил богатырь.

– Ясно. Эту тварь – я гадюку имею в виду – можно только за хвост если взять и колошматить головой о скалу. Тогда она хоть что-то соображать начинает… – Вова немного смутился и добавил: – Приходится иногда. Ну… не очень часто.

Помолчали.

– Быстро ты здесь… э… освоился, – сказал Иван, подумав. – И трех дней, почитай, не прошло, как сюда попал… Смотри, парень…

– Какое «три дня»?! Уже пару месяцев, наверное, – откликнулся Вова. – Не меньше.

– Здесь время, похоже, по-другому течет, – беспечным тоном разъяснила Аня. – Такое в подземельях бывает. А рост агрессивности случайно не связан с появлением в этих местах вашего семейства?

– Не знаю. Но без агрессивности в этих местах никак. Или ты всех жрешь, грызешь и опускаешь, или – тебя. И никаких других вариантов. Все хотят жить хорошо – поэтому и бьются друг с другом не на жизнь, а на смерть. Крови льется…

– Это ты уже говорил – перебил его Ваня.

– Ты не понимаешь. Быть агрессивным – интересно. Чувствуешь себя… э… ну не человеком, конечно… ну, скажем, крутым бойцом! Ярость такая! Эх! И всем нравится – вот что беда! Каждый хочет быть круче всех, каждый хочет всех валить и жрать…

– Это ты тоже уже говорил, – снова перебил его богатырь. – Подумай лучше мозгами: ведь сие есть тупиковый путь. Лавинообразный процесс роста агрессивности.

– Да какое там думать, коли кровь бурлит?! – возразил Вова. – И бьешься, чтобы жить по… э… как царь! Вот! Я был шутом, карликом, а буду здесь, можно сказать, царем! Держитесь крепче – идем на посадку.

Заложив вираж, Вова начал снижаться. Он лихо притормозил в конце длинного пологого спуска и приземлился на широкую каменистую площадку, освещаемую огнем большого костра, горящего в расположенной около площадки пещере. В уходящей вертикально вверх каменной стене зиял огромный вход в жилище драконьего семейства. Рядом было большое квадратное окно.

– Малинесса с ребятами тараканов ловят на обед, – объяснил Вова. – Ничего такие тараканы – вкусные. Они здесь полуметровые, а то и больше. Вам можем запечь одного…

– Иди ты… – молвил Иван, слезая с его спины и помогая сойти Аня с Соней на руках. – Тараканов подземных жрать! К тому же, они тоже, наверное, ядовитые. Станем еще, как вы все…

– Зря ты так, – обиделся Вова. – Вы там все тоже агрессивные и злые. Вон Аня как четвертьдраконов рубила и колола! Да и ты! Чуть что – в драку. Помню все…

– Интересно получается. Что-то нас тема агрессивности преследует – прямо как с дому вышли, – задумчиво проговорила княжна. – И точно. Я как бы немного озверевшая. И бабы эти летающие… Неспроста…

– Какие бабы? – не понял Вова.

– Да напали на нас, – объяснил Ваня. – Уже после того, как ты под землю ушел. Четверорукие. Зеленые. Мы их побили, конечно. То есть Ли Хун один их побил. Потом к отцу Федору их отправили на перевоспитание. Сейчас перевоспитываются – морковку пропалывают.

– Я вот тоже себе одну… Ну то есть спас ее… Ну то есть не то чтобы так…

– Чё? – не врубился Иван.

– Ах ты зараза! – вскричала Аня. – Совсем монстром стал?! Где она?! Ну?!!

– Да в кладовке сидит – в клетке. А то ведь опасно здесь, ежели сбежит. Я ее не обижаю. Я ее от замужества спас…

– Чё? – все еще не понял богатырь.

– Ах ты тварь! Где ты ее нашел?! Говори все! – потребовала княжна, гневно сверкая очами.

– Да кого? – удивленно спросил Иван.

– Девушку он украл где-то, – поворотившись к мужу, разъяснила Аня. – От жениха отнял. В кладовке держит – рядом с запасом сушеных тараканов. В клетке держит – чтоб не убежала. Мразь! Ну, рассказывай!

– Дело было так, – начал Вова. Он немного оправился от смущения, вызванного бурным эмоциональным натиском княжны, и теперь говорил спокойно и с достоинством. – Я как-то раз решил полетать. Летел себе тихо-мирно. И вдруг – вихрь волшебный. Словно смерч, но наоборот – вверх тянет. И утянуло меня на поверхность земли. Выкинуло прямо. Типа судьба…

– Судьба! – фыркнул богатырь. – Ты еще про кровищу, что льется, расскажи.

– А самого-то тебя сюда как втянуло? А? – не смутился полудракон. – Короче, так случилось – очутился я на поверхности. Стал летать помаленьку. Но не высоко. Не хотел пугать никого. Места-то густонаселенные оказались. И узнал я скоро княжество Рязанское – там я и жил раньше. Ну, думаю, судьба…

– Поквитаться решил, – снова фыркнул Иван.

– Не поквитаться, а посмотреть. Словом, лежу себе тихо в ивняке и смотрю, как по поляне гуляет боярская дочь Настенька со своим толстым и грубым папашей. Я их много раз ранее видал. И должен вам сказать, что никогда Настенька меня не обижала. А иногда даже защищала от неумных шуток и издевательств пьяных гостей на княжеских пирах. Только кто ж послушает молоденькую девушку?! А я частенько о ней вспоминал, сидя в своей комнатушке, и мечтал о том, как расколдуюсь, разбогатею и посватаюсь к ней…

– То есть ты решил, что самое время посвататься? – загоготал Иван. – Расколдовался! И разбогател – у тебя теперь и золото, небось, есть в изобилии. Ну ты, блин, даешь…

– Да какой тут смех! – даже притопнула ногой Аня. Сидевшая у нее на руках Соня во все глаза глядела на большущего ящера.

– Слушайте. Я лежал тихо. И вот они подошли совсем близко ко мне. И увидел я, что Настенька лицом невесела, а папаша ее, жирный и мерзкий, грозится ее навсегда запереть в подпол, если она не согласится замуж выйти за какого-то придурка. Мол, уже все оговорено. А придурок тот – тоже боярин. А Настенька говорит, что он ей не люб! Я тогда как заревел!

– Ну, понять можно… – неопределенно высказался Ваня. – Я бы тоже, наверное…

– Ну вот. Вылез я, стало быть, из кустов. Папа настенькин в штаны наложил от страху. Откуда-то уже ратники бегут… Но не торопятся особо…

– Тоже понять можно… – кивнул богатырь.

– Не стал я долго думать. Схватил ее и уволок. То есть унес.

– Как – уволок? – не поняла Аня.

– Когтями схватил Настеньку и в небо поднялся. И ревел при этом страшно. И огонь пускал. Но убивать никого не стал.

– Понятно. А потом, значит, тебя судьба обратно сюда повела? – спросил Ваня.

– Ну да. Только сначала залетел на базар. Прихватил там мешок сухарей да бочку квасу. В подземельях наших ведь все отравленное. Ну и обратно – к тому месту, где наверх вылетел. И сразу же нас вихрем волшебным вниз затянуло…

– Офигеть, – проговорила княжна задумчиво.

– Вот-вот, – приободрился Вова. – Принес я ее сюда и в клетку положил – из мышеловки переделал быстро. А то все равно без дела валялась…

– Кто? – удивился Иван.

– Мышеловка. Какие здесь мыши? Да и Настенька лежала тихо. Напугалась, бедная. Потом успокоилась. То есть привыкла. Сухари и квас я ей внутрь клетки поставил. Спать вот ей неудобно. Но у нас здесь ничего мягкого нет. И знаете, что она мне сказала?

– Что придет карлик Вова и освободит ее из плена у злого дракона? – хихикнула Аня.

– Как ты догадалась?! – поразился ящер.

– Женская интуиция, – объяснила княжна. – А ты ей что ответил?

– Ну… Я пока не стал ей ничего рассказывать. Я только сказал, что не съедим мы ее. И вы не рассказывайте обо мне. Я и не знаю, как лучше сказать… Да и не поверит она все равно… А поверит, так…

– Нда… – глубокомысленно изрек Ваня. – Судьба…

– Веди нас давай к ней. Хоть успокоим девушку, – потребовала Аня. – Давно она тут?

– Пару недель. Так ничего… Боится только она нас, видать. Я сейчас, конечно, не очень симпатичный… Ну, вы идите. Кладовку я вам сейчас покажу.

И ребята вошли в пещеру.

* * *

Пройдя несколько просторных залов, они очутились у небольшой ниши в стене, где стояла клетка. Рядом лежала груда человеческих черепов. Ползший сзади Вова пояснил:

– Ребята черепа собирают. Хотят гирлянду сделать через большой зал. Баловство…

Настя во все глаза смотрела на Аню, Ваню и Соню. На ее лице застыли недоумение и ужас, смешанные друг с другом. Видно, она приняла Ваню и Аню за злых колдуна и колдунью.

– Где ключ? – спросила княжна у Вовы.

– Нет ключа. И не просите – не выпущу. А то убежит и сдохнет. Сожрут ее. Клетка волшебная. И не вздумай, Ваня, ее ломать.

– А то что? – спросил богатырь.

– Да ты, блин, не забывайся! – зарычал ящер.

– Тихо вы, придурки! – прикрикнула на них Аня. И обратилась к Насте: – Ты не бойся. Мы тебя выручим. И дракона этого не бойся. Он к тебе очень хорошо относится. Он заколдованный человек. И заколдовали его по его согласию. Он последовал в подземелья за своими сводными братьями и сестрой, потому что полюбил их и не хотел бросать.

– Врешь, тварь! – процедила Настенька. Видно, она решила не поддаваться на колдовские уговоры.

– Да мы сами с поверхности. А это глубокое подземелье. Я богатырь Иван. Слыхала, может? А это жена моя Аня, сестра князя Андрея. Слыхала? А это дочка наша Сонечка. Мы сюда прибыли по делам.

– Слушайте, а квас-то не заколдованный, – не в тему молвила княжна. – А то я пить уже хочу. И сухариков бы несколько. Кружка есть?

– Есть, – ответила Настенька. Она отвернулась, взяла большую деревянную кружку и зачерпнула ею из бочонка квасу. Потом достала из мешка четыре сухаря и протянула еду и питье Ане.

– Ребенка подержи пока, пожалуйста, – попросила княжна и сунула Соню между прутьями решетки. Боярская дочь взяла девочку и удивленно посмотрела той в глаза. Соня улыбнулась и что-то загулила.

Иван и Вова благоразумно молчали. Аня жевала сухари и прихлебывала квас. Настя нежно прижимала к себе Сонечку и что-то ей ворковала еле слышно.

«Идиллия», – подумал Ваня. Затем окинул взглядом драконье логово, посмотрел на груду черепов, на толстые прутья клетки и почесал затылок. Да и было от чего.

Аня доела и допила. Иван тоже попросил квасу. Настя, продолжая держать Соню, зачерпнула и ему. Богатырь прихлебывал и мудро молчал. Вова периодически шумно вздыхал.

– А чего он меня взаперти держит, если он добрый? – спросила вдруг Настя, посмотрев Ане прямо в глаза. На вид боярской дочери было лет восемнадцать-двадцать. Длинные черные волосы, заплетенные в толстую косу, оттеняли бледность ее лица. Большие глаза смотрели недоверчиво. – Здесь все злое. Я это чувствую. И вы какие-то непонятные. А уж дракон этот… Вечно весь в крови чьей-то и воняет…

Вова очень шумно вздохнул.

– Вот только ребеночек у вас хороший. Солнышко. Зачем вы ее сюда потащили?

– Наверх дороги нету. Мы и сами не знаем, как отсюда выбраться, – ответил Иван. – Нас волшебством затянуло.

– Я вам все равно не верю. Вот если выведете меня на свободу, то поверю. А то я в клетке, а вы мне мозги компостируете. Треп это все.

– На какую свободу?! – возвысил голос богатырь. – Замуж за нелюбимого человека?! А?! Тебя дракон потому и унес, чтобы от нежеланного замужества спасти. Ты его поблагодарить должна! Потерпи. Жрать тебе есть чего. Пить – тоже. Жить можно. Я вот, помню, в пещере один совсем полгода провел. Правда, котик со мной был…

– А фея Надежда сюда не заходила? – спросила Аня.

– Она к нам не заходит, – отозвался Вова. – Говорит, что ей не нравятся наши нравы.

– А тебя я совсем не боюсь, чудище поганое! – зло крикнула Настя, глядя Вове в глаза. – Я знаю: ты их подговорил мне лапшу на уши вешать. Я лучше сдохну, чем замуж за тебя пойду! Я по глазам твоим гнусным поняла уже, зачем ты меня утащил. Хочешь, чтобы я такой же, как ты, стала?! Змеей ядовитой и крылатой?! Не дождешься! Хоть от голода помру, хоть до старости здесь просижу… Еще погоди: Вова меня освободит! Он твою шкуру поганую мечом волшебным проткнет! Он тебя на куски изрубит…

– Это ты про карлика Вову? – небрежно поинтересовался Ваня.

– Да! Он хоть и карлик, но большой души человек. Он в меня влюблен был. А потом пропал. Но он меня найдет и вызволит! Я чувствую это! Можете смеяться сколько угодно!

– Да мы не смеемся. Знаем мы этого Вову. Он уже не карлик давно. Расколдовался. Мы с ним даже в битве одной вместе сражались. Он вел себя героически, – миролюбиво сказала Аня.

– Все равно я вам не верю, – уже спокойнее вздохнула Настя после некоторой паузы. – Не могу поверить. Тут все ненастоящее, мрачное – как в кошмарном сне или в бреду.

– А как тебе Малинесса? – поинтересовалась княжна.

– Получше остальных. Но тоже злая.

– Ты подержишь еще Соню? А то у меня руки затекли. Мы пока отдохнем чуток.

– Хорошо, – сказала Настя. – Она у вас чудесная.

* * *

Ваня с Аней расположились в соседней зале на небольшом участке сухого мха у стены. Они молчали и думали. Ящер Вова с мрачным видом бродил по логову и тоже о чем-то думал. Соня уснула у Насти на руках, и та уселась с девочкой в углу клетки, тоже погрузившись в размышления.

Так прошло больше часа. Вдруг Соня запищала. Аня вскочила, подошла к клетке и сказала:

– Это она писать хочет. Давай я ее возьму.

Отнеся дочку в сторонку и подержав над мхом, княжна похвалила ее и дала грудь. Соня зачмокала и снова заснула.

– Эй, дракон! – позвала Настя. – Я хочу спросить тебя одну вещь. Подойди, пожалуйста.

Вова недоуменно повернул голову. Затем подполз к клетке и посмотрел в глаза своей возлюбленной. Повисла пауза. Аня и Ваня в стороне настороженно наблюдали.

– Вова, это ты? – спросила Настенька. – Это ты? Да?

– Да. Это я, – глухим низким голосом ответил ящер.

– Выпустишь меня?

– Нет. Тут страшно. Так ты в более безопасном положении. Ведь и братья мои тебя могут зашибить ненароком, и Малинесса может случайно придавить. А идти и вправду некуда. Если откроется дорога наверх, то я тебя отнесу и отпущу. Может, Ваня с Аней найдут дорогу. Но пока что я их недавно от верной гибели спас – в ловушку заколдованную попали. Так что и не знаю. Проблемы у нас тут…

– Это я вижу, – молвила Настя. И вдруг улыбнулась: – Но мне стало повеселее. Чуяло мое сердце…

– В змею тебя никто превращать не собирается. Не бойся. Я бы вправду тебя отпустил…

– Пойдем, Ваня, – тихо сказала княжна мужу. – Пойдем. Пусть они поговорят.

Ребята прошли несколько залов и остановились у очага. Там горело мощное пламя. Блики света играли на каменных стенах.

– А я посидела, подумала обо всем, что Анна и Иван говорили, повспоминала все… – тем временем объясняла Настя. – И дочка у них такая милая… Вот я на нее глядела, думала и вдруг все поняла. Странно, что я тебя сразу не узнала.

– Чего же странного? – вздохнул Вова. – Понимаешь, я просто не мог поступить иначе. Я люблю их и чувствую свою ответственность за их судьбу. И за весь этот подземный мир. Здесь действительно сплошной кошмар. Но мой путь, моя судьба – здесь. И кстати, тебя ведь как бы я иначе выручил? А ты не жалеешь?

– Не жалею. А у тебя взгляд остался все такой же грустный. Обижали тогда тебя сильно. Меня прямо всю выворачивало, помню. Но ты еще крепко держался. А как тебе удалось расколдоваться?

– Меня Ваня в лесу подобрал. Я изучал магию, но ошибся в чем-то. И попал в далекий-далекий лес. Там маялся, не знал, как обратно вернуться. А Иван меня в деревню отнес, в которой сам живет сейчас. Ну, непростая такая деревня. Волшебное типа место. Баба Яга туда прилетает часто… И вот в тот же вечер, как Иван меня туда принес, заклятье спало – я сделался снова обычного человеческого роста. Так потом там и жил.

– А что за деревня?

– Особая такая волшебная деревня в лесу. Там и ведьмы живут, и звери говорящие, и леший бродит…

– Не страшно?

– Нет. Они все добрые. Работать заставляли меня. Учили уму-разуму. Тренировали.

– А бился ты с кем?

– Да вот с этими четвертьдраконами. Потом их лечили. Так и подружились.

– А почему они тебя по имени не зовут?

– Я так велел с самого начала. Здесь другой мир. Здесь я Старший Брат.

– А ты меня вправду любишь?

– Люблю. Очень. Но видишь, какая судьба.

Они замолчали. Было тихо-тихо. Настя стояла у решетки, держась правой рукой за прут. Она думала о чем-то. Наконец сказала:

– А знаешь, ты мне тогда был очень симпатичен. Я мечтала, что как-нибудь так случится, что ты расколдуешься и мы поженимся. Я даже пробовала магию изучать, но батюшка запретил строго-настрого. А потом ты исчез. Но я верила, что мы снова встретимся. Не думала только, что вот так…

– Как же я мог тебе нравиться? – удивился Вова. – Ведь я карлик был – тебе по колено. Уродец для потехи честных гостей на пирах. Шут, в которого объедками кидаются, а он улыбается и поет при этом. Я себе совсем противен был. Что во мне хорошего было?

– Ты терпеть умел. Ты же был в безвыходном положении. Куда ты мог деться? А почему я тебя полюбила, так и сама не знаю. Этого ведь не объяснишь.

– Ты меня полюбила?! В том виде?! Да там же вокруг столько парней было удалых! Я вот думал, что приобрету человеческий облик, раздобуду денег – и тогда уж к тебе посватаюсь. Я ж урод был…

– А я подглядела однажды, как ты книжку читал и плакал при этом. Знаешь, любовь – это такое единство душ. Я всегда чувствовала, что у нас с тобой много общего. Одна судьба. А на парней тех я и не глядела. Батюшка все уши прожужжал, чтобы я не выпендривалась и замуж за кого-нибудь выходила – сватались-то много кто. А я все тебя ждала.

– А я и не знал.

– Ну еще бы я б тебе сказала!

– А вот теперь я такой. Еще хуже. Я и душой здесь другой стал. Злой мир – злой я. Дракон.

– Ничего. Я еще подожду. Все ведь может поменяться к лучшему.

– Да понимаешь, братья мои и сестра не скоро, похоже, изменятся к лучшему. А я постепенно стану похож на них. Грустно. Но я выбрал такой путь. Я уже ведь с самого начала понимал, что не увижу тебя, скорее всего, больше. Но вот увидел… Надо было тебя тогда наверху оставить где-нибудь, наверное. Но я обезумел просто. А ты без сознания была. И боялся я за тебя, что найдут и все же выдадут замуж силком… Эгоист я… Хотел тебя видеть, на что-то надеялся…

– Да ладно, Вова! Не парься так! Сухари есть. Квас тоже есть. Клетка удобная. Жить можно.

– После боярского терема?

– Но все же лучше, чем в подполе на всю жизнь, – улыбнулась Настенька. – Я бы ведь ни за кого замуж не пошла. Так что ты меня, действительно, спас от злой доли. А не сделался бы ты драконом – как бы меня отбивал? А так все получилось просто как в сказке: зарычал и похитил. Это было очень романтично! Когда мы с тобой поженимся, я всем подругам в письмах напишу – они умрут от зависти. Возлюбленный явился в облике дракона, изрыгая пламя, оглушительно взревел и унес ее в синее небо…

– А потом – в глухое и мрачное подземелье, где не видно света солнца и откуда нет выхода, – в тон ей продолжил Вова. Но уже не так печально.

– Ну да. Это тоже романтично… И там заключил ее в железную клетку в своем логове… А кормил он ее сухарями. А поил – квасом…

– Украденными на базаре.

– И тут явился всемирно известный богатырь со своей женой – дабы помочь влюбленным найти дорогу к счастью…

– А ты меня все еще любишь? – спросил Вова.

– Люблю, – ответила Настя серьезно. – Я верю, я знаю, что мы будем счастливы. Вот увидишь.

– А я очень противный?

– Ну… не очень. Это я так, злилась, обидеть тебя хотела.

– А ты понимаешь, что ждать меня тебе придется неизвестно сколько? И что сухари и квас закончатся скоро? А здесь все для тебя ядовитое.

– Ну… Я ведь уже с тобой. Мы можем видеться, разговаривать искренне… А то я прямо извелась за три года – все думала, нуда девать все то, что хотелось тебе рассказать… А там видно будет. Кто знает свою судьбу?

Вдалеке раздался шум. Вова прислушался и сказал:

– Братики возвращаются. И Малинесса.

– Погоди! Я еще тебя ревновать к ней буду!

– Да брось! У нас с ней ничего такого. Она мне как сестра. У нее сердце доброе.

– И голов шесть. А сердец сколько?

- Тоже шесть. Так она говорит. Мутантка. Вот бы всех их расколодовать, в людей превратить – и наверх! Но старик-лесовик не захотел.

– Какой старик-лесовик?

– Волшебник, что меня заколдовал, а их всех сюда отправил. А то они там, сверху летали.

– Ладно. Иди встречай родственников. А то как бы они Ивана, Анну и Соню не обидели.

Полудракон Вова ласково посмотрел на свою возлюбленную, повернулся и поспешил к выходу из логова, где уже слышалось хлопанье кожистых крыльев и лязганье мощных зубов семьи ящеров.

* * *

Вова не успел.

Два небольших четвертьдракона, приземлившиеся первыми, уже успели напасть на обнаруженных в логове незваных гостей. Иван прикрыл собой отпрянувшую в угол у очага Аню с Соней на руках. Два ящера, грозно рыча, немного попрыгали перед ним, а потом набросились. Тем временем приземлившаяся следом Малинесса быстро смекнула, в чем дело. Она моментально развернулась, растопырила крылья и загородила собой вход в пещеру – дабы не пустить туда остальных братьев. При этом она истошно завопила во все шесть глоток:

– Нельзя сюда! Нельзя!

Пока Вова спешил на защиту гостей, Иван ощутил в себе прилив богатырской силы. Он сделал несколько молниеносных прыжков из стороны в сторону, одновременно нанося удары кулаками по мордам четвертьдраконов. Бац! Бац! Хрясь!

Двое братьев-ящеров отступили, мотая головами. Иван переместился назад – поближе к Ане с Соней. Огонь очага сделался словно бы ярче.

В кухню ворвался полудракон Вова и заревел:

– Что за драка?! Прекратить!

– А он мне зубы поломал. Несколько штук, – пожаловался один из побитых ящеров.

– И мне больно сделал, – пожаловался и второй.

– Зубы новые вырастут. А это мои гости – по важному колдовскому делу, – строго произнес Вова. – Вы их, что, не узнали?

– Узнали. Потому и набросились, – ответил ящер с выбитыми зубами. – Но он такой сильный, зараза.

– Англичане называют это «бокс», – вступил в разговор Иван. – А на Руси у нас говорят просто: «кулаком по морде». И скажите спасибо, что я еще не разошелся. Я и без меча могу дракона изувечить – хоть стометрового. Я, блин, с любого из вас шкуру живьем содрать могу. Просто я у вас в гостях, а потому слежу за собой и не зверствую слишком…

– Ох, Ваня, – тихо за его спиной молвила княжна.

Старший Брат возвысил голос и разъяснил всей своей семье ситуацию: к гостям не задираться, Настю не пугать, вести себя потише. Малинесса согласно кивала всеми шестью головами. Братья четвертьдраконы пыхтели, но не возражали – видно, привыкли слушаться Вову.

Наконец все утихли. Иван понял, что нужно сказать что-то умное и внушительное. Но на ум ничего не шло. Аня выдвинулась из-за его спины и спросила:

– А в ваше логово могут другие подземные монстры проникнуть – без вашего желания?

– Могут, – глухо ответил один четвертьдракон. – Но не лезут. Знают наш суровый обычай: непрошенных гостей – жрать.

– Недавно летающая черепаха к нам забралась, – стал рассказывать другой братик. – Ходила по пещере, гадила везде, девку эту в клетке слопать пыталась. Но клетка прочная. Мы, когда прилетели, то черепаху ту в панцирь ейный загнали по самое не хочу. Мы бы ее и съели бы, да панцирь больно крепкий. А Старший Брат огнем не хотел ее жарить. Сказал, что вонища будет. Мы ее в пропасть сбросили. Но она до дна не долетела. По дороге крылья свои из-под панциря вытащила и улетела прочь.

– Я карлик Го, – внезапно раздался спокойный и уверенный голос. Все удивленно посмотрели на входящего в логово ящеров небольшого человечка – не более метра ростом. Он выглядел как-то очень буднично: средней комплекции, с седоватыми недлинными волосами, в простой одежде, в домашних мягких тапочках.

– А я фея Надежда, – раздалось с площадки перед входом. И скоро светящаяся девушка в белых одеждах тоже вошла внутрь.

– Лезешь ты везде, девка, – неодобрительно молвил карлик Го, глянув на нее через плечо. – Ну да ладно.

– Зато ты ни во что не вмешиваешься. А мог бы, – отпарировала фея. – Здесь уже скоро не знаю что начнется…

– Сейчас узнаешь, – произнес Го. – Я за тем и пришел, чтобы дела двигались верно.

В огромной драконьей кухне повисла пауза. Вова мрачно молчал. Малинесса была немного печальна. Аня смотрела на спящую среди всего этого шума Соню. Иван пытался понять, чего ждать от карлика Го. То, что этот карлик – мужик не простой, было очевидно.

– Эй! Эй! – раздались вопли Настеньки. Вова бросился к ней. И скоро вернулся, неся в зубах клетку с возлюбленной. Он поставил ее на пол и снова мрачно замолчал. Настя объяснила: – Я хотела тоже принять участие в разговоре.

– Я в подземельях – самый могущественный повелитель всего, – начал карлик Го. – Моя мощь почти безгранична. Но я ни во что не вмешиваюсь почти. Лишь слежу, чтобы все было один к одному. И если что-то не сходится, то свожу. Даже если кто-то возражает.

– Отправь Настеньку наверх в волшебную деревню китайца Чоу, – попросил Вова. – И без клетки. А то она здесь погибнуть может. И Аню с Ваней и Соней наверх надо. А нам дорогу укажи к мудрости и к счастью. Я вот человеком был. Хотелось бы как-нибудь…

– Не сойдется, – перебил его Го. – Не будет один к одному. Ты просишь многого. А что вы отдадите?

– А это ты вихри волшебные устраивал недавно и дыры в земле? – поинтересовался Иван.

– Я, – кивнул карлик. – Только тот поток, что сюда ящеров этих принес, ваш старик-лесовик устроил. Тоже кое-что может. Но я его неимоверно старше, неимоверно мудрее и неимоверно могущественнее.

– Так наведи здесь порядок, – предложила Аня.

– Ты еще больше просишь. А что вы отдадите?

– А почему, как на базаре? – удивился Ваня. – Почему надо что-то отдавать? Вот я бился с драконом в пустыне Гоби и ничего за это не просил. И за другие дела.

– За победы ты платишь временем своей жизни и своими силами, ты рискуешь своей жизнью, ты лишаешь себя многих жизненных возможностей… Ты сам так решаешь. И получается все один к одному. Но тут другая ситуация, – неспешно ответствовал карлик.

– Надя, а он правда такой крутой? – спросила княжна.

– Правда, – вздохнула фея. – Только не люблю я его. Он всегда вот так. Не хочет просто помочь.

– Я слишком могущественен, чтобы помогать просто так всем, кто попросит. Ты, девка, не понимаешь. Могут нарушиться законы мирового равновесия. А их, между прочим, Бог установил. Меня вон многие старые знакомые давно уже просят тебя превратить в какую-нибудь улитку или летучую мышь…

– Так они же злые! – воскликнула Настя из клетки.

– А ты добрая? – повернулся к ней Го. – Всей твоей доброты хватило лишь на то, чтобы три года молча жалеть твоего возлюбленного да заступаться за него иногда – безо всякого толку, так как тебя все равно не слушали. А вот взяла бы, сперла бы у бати золота мешок да коня доброго, сунула бы Вову в рюкзак – и ускакала бы в далекие края. А?! Привыкла на всем готовом. Служанок своих била часто. И матом ругалась. И водку хлестала на пирах, как бояре…

– Да это я с тоски, – попыталась оправдаться Настенька.

– Матюгалась с тоски да пинки девкам-служанкам отвешивала?! А Вовочку своего жалела! Ишь какая добрая! – возвысил голос карлик. – Вот и посиди теперь в клетке в вонючем драконьем логове рядом с грудой черепов. Все один к одному. Радуйся еще, что не выдали тебя замуж за того боярина. Вот уж урод! А они с твоим батей уже по рукам ударили. Увез бы тебя в мешке.

– Ну, спасибо тебе, что Вову выпустил наверх, чтоб меня спасти, – после некоторой паузы молвила Настя.

– Во-во. Глядишь, и поумнеешь постепенно. А клетку я тебе, так уж и быть, волшебством наглухо огорожу. И еды-питья подбрасывать буду.

– Спасибо. А можно еще клетку чуть побольше сделать? Чтобы походить хоть можно было по ней? А? И постель хоть какую…

– А ты по прутьям лазай. Наловчись – как обезьяна. Нормальная тренировка. Приседай. Отжимайся от пола. На месте прыгай. Высота-то у клетки нормальная – метра три будет. А сена мешок, так уж и быть, тебе добуду. Ладно уж.

– Спасибо большое, – уже очень вежливо поблагодарила Настя.

– И заткнись теперь, – величественно произнес Го. – Я сюда прибыл, дабы все было один к одному. Пока так и идет. Но может произойти сбой.

– Растолкуй, пожалуйста, – попросил Ваня.

– Как все устроено в мире? Что сделал – то и получил. Кто гадости делает – получает со временем гадости. Кто хорошее делает – получает хорошее со временем. Так примерно. Все один к оному.

– А так вот не скажешь, что все в мире по справедливости устроено, – возразила Аня. – Сколько людей годами и десятилетиями зло творят – и ничего живут припеваючи! А добрые люди…

– Добрых людей нет! – категорично высказался карлик. – И я же сказал: со временем. Но не о том разговор. А разговор о том, что здесь дела пошли слишком уж гнусно. Все делают гадости. И ждать уже долго не приходится их последствий. Процесс не остановить. Нужны жертвы.

– Чего?! – насторожился Иван.

– А то, что есть такие… э… Как бы вас назвать?… Условно скажем, хорошие люди. Они готовы расплачиваться за чужие грехи. И так, конечно, приходится многим человекам страдать по причине чужих несовершенств. Но эти, так сказать, хорошие люди пытаются своими трудами, а то и страданиями компенсировать то зло, за которое другие должны бы были, по идее, сами расплачиваться.

– Вот вечно он так – как на базаре! – в сердцах бросила Надежда. – Все о расплате да о цене…

– И ты заткнись, девка, – строго приказал ей Го. – А то разошлась… Цыпа-дрыпа! Я твоего мужа два раза от обвалов подземных спасал.

– Спасибо, – подумав, сказала фея.

– То-то же. Но «спасибо» говорить не за что. Все один к одному. Ты много хорошего делаешь. Муж твой тоже старается. Я ведь тоже сердце имею.

– А нельзя ли нам еды побольше? И посочнее? – подал голос один из четвертьдраконов.

– Заткнись. А не то вообще рот заращу наглухо. Будешь через ноздри воду пить да кисель из мха… Я вот о чем. Вова решил своими годами жизни, своей судьбой расплатиться за идиотизм своих братьев названных. Я не знаю, хорошо это или плохо. Как судить? Может, он так просто дал волю своей драконьей сущности. Вон уже трех слонокрокодилов до полусмерти искусал ни за что!

– А как бы мне не опуститься совсем? – спросил Вова. – Да и вообще – как жить мне?

– Живи, как живешь. Думай сам. А девку свою отучи материться. А то позор! Боярская дочь!

– Отучу. Как-нибудь попрошу очень… – пообещал Вова.

– Переходим к самому главному, – торжественно провозгласил Го.

– Надо хорошего человека в пропасть сбросить – чтобы расплатиться за грехи здешних монстров? Чтобы все они подобрели? – высказала предположение Аня.

– Толку не будет. Не один к одному, – покачал головой карлик. – Жизнь человеческая – как песчинка. Отдать ее легко. Но будет ли от этого толк? В данной ситуации – только вред. Но у вас есть, что отдать. Догадываетесь?

– Дочку не отдадим, – мрачно произнес Ваня.

– Я не о дочке вашей. Не пугайся, – мягко сказал Го. – Но вот ты богатырь. У тебя есть великая сила. Она не твоя. Но она у тебя. Приходит, когда нужно. И время начинает течь медленно для тебя в битве – так что ты успеваешь всех врагов одолеть. Земля тебе такую силу дает. И судьба твоя – соответственная. Но ты можешь эту силу всю отдать. И станешь на всю жизнь обычным человеком. Навсегда. Просто здоровым парнем, который умеет неплохо драться. И судьба твоя будет другая – без богатырских дел, без славы, без уверенности в себе…

– А кому эта сила уйдет? – спросил Ваня.

– Никому. Она ведь – сила Земли. Но все станет один к одному. Будет баланс. Здесь сейчас огромный избыток агрессивности. А такая жертва – это огромный избыток любви. Если ты, конечно, пойдешь на нее. Дело добровольное. Тебя, жену твою и дочку я отсюда в любом случае на поверхность доставлю. Для вас троих все равно все будет один к одному. Хотя и вы последнее время стали поагрессивнее…

– А тут тогда все нормально пойдет?

– Да, Иван. В той степени, в которой жизнь подземных монстров может быть нормальной. Ты можешь отдать то, что было тебе дано, к чему ты много лет стремился, что по справедливости пришло к тебе. То есть даже не саму силу земную, которая не твоя, а способность, возможность иногда ею пользоваться – вот что тебе нужно отдать. Просто добровольно отказаться. Но можешь и не отказываться.

– Ваня, подумай сначала, – попросила Аня.

– Иван, тебе сила земная для многого еще пригодится. Вспомни, как трудно земле русской как много дел для богатыря на нашей планете, – подала голос подземная фея. – Здесь силу оставишь – в других местах помочь не сможешь.

– Надо помолиться, – сказал Ваня. – Время дашь на размышления?

– Полчаса. Позже – будет поздно. Процессы агрессивности в этих местах уже далеко зашли. Я погуляю на площадке перед входом в пещеру, – молвил карлик Го. – А вы не мешайте Ивану принимать решение.

И скоро в большой драконьей кухне стало почти пусто. Остались лишь Ваня да Аня с Соней на руках.

Богатырь закрыл глаза и начал молиться.

* * *

На площадке перед входом в пещеру прохаживался карлик Го, заложив руки за спину. В сторонке сидела Малинесса и наблюдала за ним. Надежда стояла у самого края обрыва. Она смотрела куда-то в темноту и пустоту – в густых сумерках совсем не было видно далеких предметов. Внизу в пропасти шумела не очень активная драка.

– А ты можешь меня превратить в кого-нибудь нормального? – спросила вдруг Малинесса одной из голов. – А то я ведь просто ужасная. Мне кажется, из меня получилось бы шесть вполне нормальных драконесс.

– Лап не хватит и крыльев, – ответил Го, остановившись и глянув на нее. – Да и хвост – как резать?

– Не надо резать. Я говорила: превратить.

– Что я вам?! Лекарь для мутантов, что ли?! Добрый волшебник для исполнения заветных желаний?! Может, и придет твое время. А я в дела такие не вмешиваюсь. Я и так уж с вами тут…

– Не пойму я тебя, Го. То ли ты добрый, то ли очень жестокий, – проговорила задумчиво Надежда.

Внизу в пропасти послышались ужасные крики. Видно, драка там постепенно активизировалась. Похоже было, что и участников в ней прибавилось. Крики неслись такие жуткие, что создавалось впечатление, будто кого-то живьем рвут на части – просто раздирают на кусочки.

– А мне на все наплевать, – благодушно улыбаясь, сказал карлик. Он подошел к краю обрыва и сплюнул туда. Постоял. Через несколько секунд крики внизу стихли. Го удовлетворенно кивнул и снова принялся бродить по площадке.

– Слюна, что ли, ядовитая? – слегка хриплым голосом поинтересовалась одна из голов Малинессы.

– Нет. Но слонокрокодилу, которого рвали на части, повезло. Плевок попал на голову однму из трех напавших на него обезьяноволков. Хоть череп и не проломило, но удар вышел существенный. Вожак скомандовал отбой – и все ушли к себе домой.

– Вот ты ходи и стихи сочиняй. А потом их на стенах везде пиши, – неожиданно предложила Надя.

– Да что ты, девка! Я такого насочиняю! Да и не поэт я вовсе. Так, балуюсь помаленьку стишками…

На площадку выбежал зверек, похожий на кролика. Он доверчиво подбежал к карлику и посмотрел на него большими черными глазами.

– Вот не люблю я этих нежностей! – с досадой молвил Го, хватая кролика за уши и с размаху швыряя того в пропасть. – Пусть полетает.

– Что ж ты его так?! – с болью в голосе воскликнула фея. – За что?!

– За уши – ты же видела. А орать нечего. Не убьется он. Ты забыла – у них порода летучая. Кролики-вампиры. Летают, хлопая ушами и двигая челюстями – амплитудно у них выходит. Все и умиляются. А потом смотрят – крови пару стаканов как не бывало. Вот такие нежные зверьки. Шерстка у них мягкая, а душа гадкая. Я их еще с каменноугольного периода не люблю. Как тогда появились, так и до сих пор не изменились.

– А я и не знала, – вздохнула Надя. – Я думала, что они здесь самые милые.

– Ты, девка, многого еще не знаешь. Тебе учиться и учиться еще. Но мужа себе подходящего подобрала. Хватило ума.

– Да он сам…

– Ну вот я и говорю: хватило ума.

И они замолчали, думая каждый о своем. Летающий кролик-вампир пролетел мимо, потешно шевеля ушами и поглядывая большими глазами. Он словно бы проплыл в мареве темного тумана над пропастью недалеко от края обрыва. Чувствовалось, что ему очень грустно.

* * *

Помолившись минут пятнадцать, Иван подошел к Ане и обнял ее за плечи. Соня мирно спала. Богатырь нежно посмотрел на дочку. Вздохнул.

– Да я и так знаю, что ты решил, – сказала Аня.

– Ну да. Похоже, так и надо. Я и то последнее время думаю: крутой я стал что-то уж слишком. Круче всех типа. Да и агрессивность эта…

– А я тоже что-то такое чувствовала. Но думала, что не моего бабьего ума дело – мужа учить.

– Да ладно тебе прикалываться. Эх… – протянул он задумчиво. – Не побегаю больше по пустыне с огромным рюкзаком за спиной и с тобой на руках. Раньше все в любом походе чувствовали себя под моей защитой. А теперь – еще привыкнуть надо, чтобы не соваться туда, где не по силам мне. И авторитет будет убывать. Ну что ж поделаешь?! Стало быть, такая судьба. А иначе как?

– Я тебя все равно буду очень-очень любить. И ты для меня всегда будешь самым большим авторитетом. А когда мы познакомились, я и не знала, что ты богатырь. Готовилась вообще с тобой где-нибудь в деревне жить. Ну, не так, как сейчас, а в обычной деревне.

– Да и привык я все же…

– Будет что-то другое. Андрюша вон тоже подвиги совершает, хоть и не богатырь. И я.

– Посмотрим. Ладно. Надо карлика звать. А то время идет – как бы совсем не опоздать. Или лучше к нему выйти?

– Пошли туда.

Они медленно двинулись к выходу из пещеры. Пламя в очаге всколыхнулось – словно бы тоже участвуя в происходящем.

– Странно, – сказал Иван. – Раньше я посоветоваться бы с кем-нибудь постарался. Ну, с Бабой Ягой или там с отцом Федором… Или хоть с тобой…. А сейчас вот все самому ясно. Хотя и понимаю, что ответственность огромная.

Увидев их, карлик Го удовлетворенно хмыкнул и заорал:

– Все сюда! Ящеры! И девку свою в клетке тащи – пусть посмотрит, ей полезно! Эпохальное событие! Живо! Все сюда!

Скоро на площадке перед драконьим логовом собралась вся компания. Даже откуда-то прилетели и сели рядышком на краю обрыва два очень милых с виду кролика-вампира. Они глядели на собравшихся смышлеными глазками – чувствовалось, что им хочется поучаствовать в происходящем.

– А что вы такие насупленные? – спросил Го, окинув всех взглядом. – Все идет один к одному! Иван! Что ты решил?

– Решил я от силы богатырской отказаться, раз такое дело. Может, и ошибаюсь, но решение такое.

– Ну и хорошо, – удовлетворенно молвил карлик. – Подумал – и решил. Самое время.

– А чего делать надо? – спросил Ваня.

– Все уже. Все сделано. Ты что же, парень, думаешь? Собрался напоследок штук двадцать монстров отколошматить – чтоб уменьшить общую агрессивность? А? Ты завис, парень. Не мое это дело, но говорю: подумай о своей жизни. Как ты живешь?! Кулаком по морде. Это ежели в двух словах. В трех то есть.

– Да я уж подумал, – кивнул Ваня. – Но такие были задачи. А теперь попробую и что другое освоить. Правда, кулаком по морде иногда бывает очень кстати…

Вокруг явственно посветлело. Воздух сделался не таким спертым. Ощущение нависшей тягостной мрачности ослабло. Кролики на краю площадки сидели в обнимку и улыбались.

– А правда, что люди произошли от обезьян, а четвертьдраконы – от божественного змея? – вдруг не в тему спросил один из братьев Вовы.

– Попросите Старшего Брата вас читать научить, – словно бы нехотя буркнул карлик. – И пусть книжек где-нибудь раздобудет. У него получится. Там и почитаете, кто от кого произошел. А я вам не энциклопедия.

– И мне книжек! – подала голос из клетки Настя.

– Во какая неуемная! – удивился Го. – И сена ей, и еды, и питья, и книжек… Боярское воспитание… Ты бы вон пением, что ли, родственников будущих поразвлекала бы… Знаешь, небось, много песен? Да и книжек, поди, много читала – вот и порассказывай им.

– А они меня пугали. Все ходили вокруг клетки и облизывались, обсуждая, как меня лучше зажарить.

– Мы не пугали. Мы правда тебя съесть хотели, – сказал один четвертьдракончик. – Но если от тебя толк в чем другом будет, то и ладно. Рыбы наловим. Или тараканов. Они тоже вкусные.

– Да. Пой им песни и рассказывай истории, – развивал свою мысль карлик. – Все будет один к одному. Будешь ты у них типа как добрый и светлый ангел. В клетке. А материться отучись…

– Отучусь. И не так уж много я материлась…

– Ладно-ладно. Вова твой тебя все равно любит. Ему просто неприятно, когда ты матюгаешься. Поняла?

– Поняла. Отучусь, – приложив руку к груди, пообещала Настенька.

– Ну вот. Я и пойду, пожалуй. Ты, Вова, книжки поищи по окрестностям. Валялись где-то, вроде. Много! И крупные такие, с деревянными обложками – словно специально для драконов. Надю вот попроси помочь поискать.

– Хорошо. Спасибо тебе, – ответил полудракон басом. Он подумал, поднял шею и пустил вверх струю огня. Все заулыбались.

– Я буду теперь в гости заходить, – пообещала фея.

– А меня теперь называйте по имени, – велел Вова братьям. Те согласно заурчали.

Внезапно на площадке перед пещерой появился саблезубый тигр. Он глухо зарычал и спросил, не здороваясь:

– Что происходит?

– А давай мириться, – предложил ему Ваня. Он вышел навстречу тигру и, подойдя, остановился от того в трех шагах. Могучий страшный зверь глядел на парня, хищно сузив глаза. В его теле чувствовалась мощь – за время пребывания в подземельях он явно окреп и набрался еще сил. Фиолетовый цвет снова сменился на обычный желтовато-буроватый окрас.

Аня замерла. Все остальные тоже молчали и не двигались. Повисла пауза – напряженная и непонятная. Го даже слегка прикрыл глаза.

И тут саблезубый тигр бросился на Ивана. Его прыжок был столь молниеносным, что никто даже не успел ничего сообразить. Страшный хищник за доли секунды пролетел расстояние, отделявшее его от стоявшего перед ним парня, предложившего мир и любовь.

Но Ваня не зевал. Он мгновенно отскочил вправо, одновременно поворачиваясь и нанося противнику мощный удар по голове сбоку. Тигр упал как подкошенный. И больше не шевелился.

Аня судорожно глотала воздух, приходя в себя. Ваня молчал, глядя на убитого врага и потирая правый кулак.

– Ничего у тебя реакция, – наконец изрек карлик Го. – Молодец. Но ты смотри. Не всегда вот так стоит. Не все мириться хотят. Снижение агрессивности – это еще не всеобщие любовь и согласие. Понял?

– Понял. Да я, блин, и сообразить не успел.

– Ну, кулаком по морде у тебя хорошо получается, – одобрительно молвил карлик. – И без земной силы можешь вломить, если потребуется. Все один к одному.

– А нам бы домой, – напомнила Аня. – То есть наверх.

– Завтра приду. Посмотрите пока, как все здесь пойдет. Интересно ведь, наверное? Только не шастайте никуда. Посидите в пещере. И кроликов этих летучих поберегитесь. А шкуру с тигра-то снимите – пригодится. Вон хоть девке в клетке постелить поверх мешка с сеном. Ну, до завтра.

Карлик Го внезапно волчком крутанулся через левое плечо и, не сделав и одного оборота, исчез.

– Пойдем, ребята, в пещеру, – предложил Вова. И зарычал на кроликов-вампиров: – А вы – кыш! А то я вам сейчас устрою потеху! Зажарю прямо в воздухе!

Кролики подпрыгнули, захлопали ушами и улетели куда-то вдаль.

* * *

– А вы папеньке и маменькой весточку не передадите? – спросила Настя Аню и Ваню, когда вся семья ящеров и их гости уютно расположились в большой зале.

– Передадим, конечно, – ответила княжна. – Можешь и письмо написать. У меня в кармане есть кусок бумаги и карандашика огрызок.

Настенька сразу же принялась сочинять письмо родителям на небольшом листке помятой бумаги:

«Здравствуйте, батюшка и матушка. Я жива и здорова. Дракон, который меня унес, обращается со мной очень хорошо. У него тут прямо дворец подземный. Я ни в чем не нуждаюсь. Правда, живу в волшебной клетке. Но это для моей же безопасности, так как вокруг везде монстры и чудовища бродят. Места жуткие – глубоко-глубоко под землей. Но здесь были богатырь Иван и его жена княжна Анна – они немного навели порядок, и стало повеселее. С ними и отсылаю это письмо. За меня не волнуйтесь. Мне совсем не скучно, есть чем заняться. А дракон, что меня украл, через несколько лет станет человеком. До свидания. Целую вас и обнимаю. Ваша Настенька».

Тем временем четвертьдраконы затеяли спор о том, какого размера Солнце. Мнения разделились. Дискуссия разгорелась. Ваня лениво слушал их и не встревал, поглядывая на проснувшуюся Соню. Надя сидела рядом с Аней и что-то мурлыкала себе под нос.

– Так чего… это… может, в интеллектуальную словесную игру какую-нибудь сыграем? – предложил Вова. – А то чего скучать? Или хоть в шашки…

– Что за шашки? – удивилась Малинесса. Восемь четвертьдраконов прекратили свой научный спор и дружно повернули головы к старшему брату.

Вова объяснил.

Семья ящеров принялась за дело с большим энтузиазмом. Сразу же нацарапали когтями доски для игры – прямо на полу. Клетки сделали размером по полметра. В качестве шашек братики решили использовать черепа из собранной в кладовке кучи (белые) и большие куски каменного угля (черные). Вова посмотрел на все это и, махнув лапой, принялся руководить турниром, сам тоже играя на одной из пяти досок.

Дело пошло. Малинесса попросила сделать для нее еще досок – по числу голов. Ящеры вошли во вкус. Они рычали, стучали хвостами и щелкали зубами в азарте игры.

Увидев, что и Настя включилась в игру – с одной из голов Малинессы (она говорила из клетки, какие шашки двигать), Иван предложил жене:

– Может, потренируемся в соседней комнате? Место тут прикольное. По стенам можно побегать – шершавые они такие. И энергетика особая какая-то. Пойдем? А Надя Соню пока понянчит. Да, Надя?

– Идите, если хотите, – кивнула фея. – Я больше не спешу. Набегалась за последнее время. Побуду здесь до завтра, а потом с Гансом куда-нибудь отправимся отдохнуть. На пару недель.

– А куда? К нам в деревню не хотите? – спросил Ваня.

– Нет. Охота в Европу, что ли… Вот, может, в Англию махнуть? Под землей-то не так трудно туда добраться.

– Классно. Луизу с Вилли навестите там. От нас привет передавайте. Расскажите, как мы поживаем. Аня, ну идем тренироваться?

– Идем, милый, – с улыбкой ответила княжна.

И они пошли в соседнюю комнату – кувыркаться на каменном полу, бегать по стенам и делать всякие сальто и кульбиты.

* * *

Шашечный турнир продолжался до позднего вечера. О том, что в данном пространстве подземно мира можно различать день и ночь, сообщила отдыхавшим после тренировки Ане и Ване Надежда. И действительно: освещение стало существенно слабее.

– А тут ведь время по-другому течет! – вспомнила княжна.

– Теперь – так же, как и на поверхности, – сказала фея. – Это раньше из-за уплотнения агрессивной энергии время потекло здесь быстрее.

– Интересно вообще с этой агрессивностью… – начал было Иван.

– Давай сменим тему, – перебила его Надя. – Я этой ихней агрессивностью сыта по горло. Да, кстати. А не позаимствовать ли нам у Насти сухофруктов и квасу?

– Дело! – одобрил Ваня. Они подошли к клетке и ненадолго отвлекли пленницу от игры в шашки с самым маленьким, но самым сообразительным четвертьдраконом.

– Берите, не экономьте, – сказала Настя. – Но вот только кружка всего одна.

– Ничего. Мы будем прихлебывать по очереди, – объяснил Ваня. – Есть такой метод.

– Не мешайте играть, – прошипел четвертьдракончик.

Ребята вернулись на свои места у стены зала и приступили к трапезе, периодически подходя к клетке и наполняя кружку квасом.

* * *

Карлик Го появился рано утром и огласил пещеру громкими криками:

– Подъем! Хватит дрыхнуть! Агрессивность снизилась до разумного уровня! Эволюция продолжается! Посмотрите с обрыва вокруг!

Все выбрались на площадку перед логовом. Вова, как и обычно, притащил в клетке Настю. Соня проснулась и весело смотрела по сторонам, сидя у мамы на руках. Фея закричала:

– Глядите! Кролики-вампиры танцуют в воздухе!

И все увидели чудо: несколько десятков мохнатых зверюшек весело кружились в общей куче, хлопая ушами и издавая звуки, похожие на нежное кваканье. Зрелище было необыкновенное. Светящийся золотом воздух огромного подземного простора был почти прозрачен, лишь далеко-далеко сгущаясь в золотистую дымку. И в его потоках, высоко над пропастью удивительные летающие кролики танцевали древний танец радости и умеренной агрессивности.

– Нда… – задумчиво проговорил карлик Го, когда кролики завершили свой танец и улетели.

– А нам надо дерева, чтобы сделать фигуры для игры в шахматы, – сообщил один из четвертьдраконов.

– Внизу на дне пропасти полно обломков мягкого камня. Поработайте зубами да когтями – будут вам шахматные фигуры, – ответил карлик. – А черепами играть бросьте. Это только на первый раз можно было. И вообще черепа из дома выкиньте. И другой хлам всякий.

– Хорошо! – весело сказала Малинесса сразу всеми головами. – А давайте, ребята, прямо сейчас и слетаем!

– Ура!!! – завопили восемь ее братьев, подбегая к обрыву и прыгая в пропасть, растопыривши крылья. И скоро они удалились, снижаясь широкими кругами.

– Деликатные девушки эти Малинессы, – хмыкнул Го. – Увела команду, чтобы мы могли спокойно пообщаться.

– Так она одна, или их шесть? – спросила Надежда.

– А фиг их разберешь, – пожал плечами карлик. – Да неважно. Ты, Вова, книжки-то забери в пещере рядом с красным уступом. Знаешь?

– Знаю.

– Ну вот. На пользу пойдет. Там и на бумаге есть – поменьше такие. Это для девицы твоей в клетке. Пусть тоже читает… Балую я вас… А шкуру-то с саблезубого тигра сняли?

– Сняли, – ответил Ваня. – Сохнет в пещере.

– Добро, – молвил карлик.

– Не получилось его перевоспитать, – вздохнула Аня.

– Всех не перевоспитаешь, – назидательно произнес Го. – А чуть бы твой муж зазевался или чуть послабее бы стукнул – была бы ты вдовой. Так что ты, девица, жалей зверюшек-то с умом. Поняла?

– Поняла.

– Ну вот. Я… – карлик замялся. – Я стихи и вправду пишу. Вот принес вам тетрадочку. Может, интересно будет почитать на досуге. А то, может, и издадите там наверху… Если будете издавать, то мне, пожалуйста, пришлите экземплярчик – вот хоть с Надей.

– Обязательно издадим и обязательно пришлем, – пообещала княжна, беря тетрадку. – А можно сейчас что-нибудь вслух прочесть?

– Можно, – несколько смущенно молвил Го, глядя в пол.

Княжна открыла тетрадь в самом начале и стала читать вслух:

Я пишу, не видя Солнца,

Мрачный труженик глубин.

Не дождаться мне ответа –

Я всегда, всегда один.

Путь мой долго бесконечно –

В тьме веков и в тьме глубин.

Я латаю судьбы вечно –

К одному всегда один.

Жизнь моя – как влаги капля,

Что сочится из глубин.

Ну а я – как старый цапля –

Мудр и весел, и один.

– Здесь нестыковка: «старый цапля». Но так поэтичнее получается, – пояснил карлик.

– Хорошее стихотворение, – одобрила Аня. – Спасибо. И вообще – за все спасибо.

– Не люблю я ваших этих слов благодарности. Идите с Богом домой или куда там еще вам нужно. А у нас видите: все налаживается. Впервые за много лет с утра ни одной драки.

– А скоро Вова человеком сможет стать? – спросила фея.

– Ну уж и не знаю… Не мое это дело. Не я его в полудракона превращал… Пока ему и в таком виде работы хватит. Кстати, а вы кумекаете, что и наверху, и во всем мире агрессивности меньше стало?

– Да… Вот так бил, бил морды, крушил врагов – а оказалось, что по-другому надо было, – молвил Иван.

– Морды бить тоже надо, – уверенно сказал Го.

Из пропасти с шумом возвращались четвертьдраконы и Малинесса, неся во всех лапах большие камни. Они принялись сваливать их на площадку, громко рыча и взвизгивая от избытка энергии. Остальные присутствующие благоразумно отошли в кухню и смотрели на эту возню через окно.

Неожиданно в логово впорхнул летающий кролик. Он пропищал:

– В подарок вашей прекрасной фее от нашего племени я принес древнее ожерелье из бриллиантов.

Он покружил над клеткой и отдал удивленной Настеньке великолепное золотое ожерелье с множеством крупных камней. Потом мило подмигнул ей и улетел в окно. Настя прокричала ему вдогонку слова благодарности, а затем спросила карлика Го:

– Его можно носить? Оно не заколдованное?

– Носи, девица, носи. Не заколдованное. Валялось где-то… Кролики-то чуют перемены. Подлизываются. А клетка у тебя теперь заколдованная. Ничто вредное туда не проникнет: ни вещь, ни яд, ни огонь… Сиди себе там спокойно. Руки можешь без боязни высовывать. На метр вокруг волшебство действует. И не дури тут! А главное…

– Знаю, знаю! Материться отучиться! – засмеялась Настя. Все остальные тоже засмеялись.

– Пора прощаться, – величественно молвил Го.

В кухню заползли Маоинесса и восемь братиков-ящеров. Помолчали. Потом попрощались.

Карлик Го хлопнул в ладоши. Поднялся волшебный вихрь, втянувший в себя Аню с Соней на руках и обнявшего их Ивана. Ветер вынес их из пещеры и помчал вверх – туда, где разверзалась земля, освобождая путь к поверхности.

Соня удивленно таращилась на происходящее, но не плакала. Аня улыбалась и думала о чем-то своем. А Иван смотрел то по сторонам, то на жену и дочь и ощущал, как меняется его жизнь

* * *

– Ну вы, блин, даете, кар-р! – приветствовал их Барк, когда ребята вылезали из-под взбучившейся земли на той же поляне у ручья. Здесь тоже был день. Светило солнышко, и весело щебетали птицы. Ли Хун сидел у костра. Лиза с венком на голове стояла неподалеку в боевой стойке – видно, тренировалась. Миша, только что лакавший воду из ручья, смотрел на появившихся друзей с удивлением и недоумением.

– Похоже на сон, – произнес Иван, оглянувшись назад и увидев, что на месте только что зиявшей в земле дыры уже снова зеленеет веселая травка.

– С большой битвы, видать, – молвил Ли Хун, вставая и внимательно глядя на прибывших.

– Да не особо чтобы… Тигра вот саблезубого пришлось все-таки замочить. А так не особо… Я вот теперь не богатырь больше. Так что не рассчитывайте на меня слишком. Так уж получилось. Это навсегда.

– У нас в Китае говорят: «Дерево растет всю жизнь». Так и человек – только не размерами, а своей сутью. Я чувствую, что ты одержал великую победу.

– Ну… может, и так, – улыбнулся Ваня. – А у вас поесть имеется чего-нибудь?

– Каша сварена, – лаконично ответил китаец.

Они расселись на мягкой траве, взяли миски и ложки, наложили себе каши и повели разговор.

* * *

А тем временем на площадке перед драконьей пещерой шло активное изготовление шахматных фигур из мягкого камня. Вова же, дав братьям и сестрам подробные инструкции, лежал около стоявшей в большой зале клетки и влюбленными глазами смотрел на беззаботно рассуждавшую Настеньку:

– Знаешь, милый, я здесь уже совсем освоилась. Ты не переживай за меня совершенно. Мне все очень нравится. Вот только не мылась давно. Но я попрошу Малинессу, и она устроит мне баню. Мне, правда, кажется, что их шесть сестер, а не одна. Все головы такие разные…

– Ты прекрасна, как Солнце во тьме, – произнес Вова.

– Да? Хорошо, – улыбнулась Настенька. – А ты своих братьев все же не распускай. За ними следить нужно. И за монстрами тоже. Тут все-таки не садик около боярского терема…

– Ты прекрасна, как волшебный бриллиант.

– Да? Ну ладно. А ожерелье это – просто… Ну я хотела сказать, что оно очень хорошее, красивое. Мне идет?

– Идет. Алмазы величиной с грецкий орех к любой морде подойдут. То есть… Извини! Я здесь совсем по-драконьи мыслить привык…

– Ничего. Я поняла смысл. А ты хочешь когда-нибудь человеком-то стать? А то, может, тебе так больше нравится? Я-то, конечно, все равно сколько угодно ждать буду. Просто интересно.

– Сейчас я, честно говоря, хочу драконом быть. Кем я был раньше? Сначала – парнем глупым. Затем – карликом слабым. Еще какое-то время – учеником в волшебной деревне, где все меня гоняли, хоть и по-доброму. А теперь я полудракон! Я могу летать. Мои когти и зубы могут крошить камни. Мой огонь ужасен! Во мне есть мощь! И все меня уважают и боятся. Но я не знаю, захочется ли мне быть драконом всегда. Наверное, нет. Вот повоспитываю братиков, расколдуем Малинесс… Да и тебе же не вечно в клетке жить!

– Поживу пока. Даже прикольно. Только ты со мной разговаривай почаще. А то ты все улетаешь…

– Так я же не хотел тебе мешать! Не хотел тебя пугать своим видом! Я теперь я могу много с тобой общаться. Но знаешь, матом-то ты и вправду отучайся ругаться. А то все-таки… ну…

– Я уже начала отучаться. Но ты меня не шпыняй, пожалуйста. А то мне обидно станет. И так уже почти обидно.

– Ой, извини! Я хотел сказать, что ты похожа на прекрасный цветок, выросший среди диких чащоб. Ты – словно луч зари в моей жизни. Ты обалденно очаровательная и красивая.

– Ну и хорошо, коли так, – улыбнулась Настенька.

* * *

Прошло пару недель. Иван, Аня и вся их команда благополучно и без новых приключений очень неспешно добрались до пещерного поселения у большой дороги. Их радушно встретили и разместили в избе неподалеку.

Летающие четверорукие женщины усердно трудились на огородах и по части заготовок на зиму. Они жили в трех избах и вели себя очень тихо. Иван дивился на такое дело, но ничего не спрашивал.

Через пару дней отец Федор совершил обряд благословения маленькой Сони: поливал ее водой и говорил молитвы. А она улыбалась и весело смотрела на собравшихся вокруг людей.

«Как все просто, – думал Ваня. – Как удивительно просто все! А с такими приключениями шли!»

Летнее солнце грело землю. В голубом небе чувствовалась особенная торжественность. Отец Федор улыбался. Все было хорошо и правильно.

* * *

Через три дня Аня, Ваня и Соня сидели в пещере отца Федора, пили чай и вели беседу. Старик только теперь смог найти время для серьезного разговора. Да и некуда было спешить – ведь и ребятам надо было осмыслить все, что с ними произошло.

– Барк сразу письмо в Рязань отнес, – рассказывал Ваня. – Отдал прямо в руки маме настиной. На словах пояснил, что дракон тот – не просто огнедышащий ящер, а могущественный и авторитетный властитель большой подземной страны. Там все немного, вроде, успокоились.

– Хорошо, – одобрило отец Федор. – Но трудно Вове будет сохранить в себе человека, живя в драконьем обличии годами. Разве что любовь к Насте ему поможет.

– А ты думаешь, годы им так жить? – спросил Иван.

– А что ж ты хочешь? Дела такие, что за пару месяцев не управишься. Да и на пользу годы могут пойти. Настенька-то, видать, не с таким уж хорошим характером. Еще неизвестно, как все повернулось бы, коли сразу поженились бы. Да и Вова, как я понял, парень неясный пока. Столько лет перед гостями да домочадцами княжескими кривляться – тоже человек меняется. А так, глядишь, и будет все слава Богу. Посмотрим, конечно.

– Жалко их, – вздохнула Аня. – Столько лет не пожениться. А вот мы с Ваней быстро поженились.

– Так вы готовы были к супружеству. Да и дела были для вас на Руси и в далеких странах.

– А почему мне не грустно совсем, что я больше не богатырь? Странно даже как-то. Столько, вроде, потерял…

– А почему ты не богатырь?! Силы у тебя много осталось. Ну а великие дела и другим есть кому делать. Да и ты еще, может, посовершаешь многое. Будешь меньше напролом лезть, а больше душой чувствовать. Еще и лучше получится. Уже получилось ведь.

– А ты с карликом Го не встречался? – спросила Аня.

– Было дело. Встретил его как-то под землей. Огромная сила у него. И мудрость большая. Древний он очень. Но ему по душе принцип «сделал – получил». А мне больше нравится идея «получил – сделал».

– То есть как? – не понял Ваня.

– Он же вам объяснил: что сделал – то и получил. По такой мудрости он видит жизнь. И в такой мудрости очень много правды и силы. Но есть и другая мудрость. Бог каждому дает что-то: жизнь, способности, ситуации… А человек что-то делает, реализует данное Богом. Он не тянет за собой груду прошлых грехов, а действует, исходя из настоящего – ради будущего.

– А куда же девается то, что человек плохого сделал? – удивилась княжна.

– Никуда не девается. Оно уже сделано, уже прожито. Что-то необходимо искупить, что-то – исправить. Многого уже не вернешь. Многое плохое, что сделали, мы и не понимаем, не видим. И если такая арифметика, то выходит почти полная безнадежность. Вот и стихи у Го такие – почти без радости. Только верность своему пути и чувство судьбы. Это его великий талант! Он ведь чувствует переплетения судеб миллионов существ, чувствует их общее движение – и участвует там, где необходимо, где происходят маленькие встречи судеб, где смыкаются непостижимо сложные и запутанные закономерности жизней разных людей, драконов, монстров… Он на своем месте! Но ведь как грустно ему!

– А какой другой подход? – спросил Ваня.

– Я люблю такое сравнение. Птица вылетела из гнезда в первый раз. Куда ей лететь? Она свободна. Ее прошлое – в прошлом. Перед ней – весь божий мир, все небо. Бог дал ей возможность быть, возможность летать. Как она использует эту возможность? В такой мудрости есть радость.

– Да. А почему? Я вот часто вижу, что хоть я и свободен в выборе пути, но он как бы всего один для меня. Вот и Вова в подземелья полез, хоть его никто не заставлял. Просто почувствовал свой путь. Разве понимание законов жизни не нужно? То есть без них легче, что ли?

– Законы жизни никто не отменял. Они есть. И мудрость древнего карлика Го работает. Но каждый из нас своим умом может понять лишь малую долю тех законов, по которым существует мир. Отсюда и возникает чувство безнадежности – даже у древнего и могущественного карлика. От знания паутины законов, от следования бесчисленным разумным правилам нет радости. Радость – только от ощущения присутствия Божьего. То есть от Любви. То есть от чувства свободы.

– Нда… – протянул Иван задумчиво. – Буду размышлять…

Старик с ясными глазами улыбнулся и отхлебнул чаю. Он хитро поглядывал на ребят. Потом сказал:

– Дамочки-то эти крылатые вон как у нас работают хорошо! Агрессивность, скажу вам, происходит от любви к труду. Я даже термин такой изобрел: «люботрудие». Огромная такая внутренняя энергия. Но она превращается в агрессивность, если ее не направить на доброе дело. Вот у них мужья там работают, а сами эти бабы бездельничают. Отсюда и дурь. А у нас пропололи все в огороде, картошку окучили, ремонт в пещерах и в избах сделали… Рук много – хорошо!

– Во! Анюта! – обрадовался Иван. – Тебе работать больше надо! А то все я по хозяйству…

– Да, – согласилась княжна. – Буду теперь по несколько часов в день тренироваться – с оружием и по-другому по-всякому. Надо же быть тебе достойной помощницей! Мне ведь теперь в драках тебе помогать гораздо больше придется.

– Ты, Ваня, справишься, – похлопав парня по плечу, сказал отец Федор. – Нечего жену перегружать. Разве ее можно сравнить с дикими бабами с острова Хуги-Пуги?!

– Да, – вздохнув, согласился Ваня. – То есть я хотел сказать, что ее нельзя с ними сравнить. Мне здорово повезло. А ты был женат?

– Боже упаси! – воскликнул старик. И все захохотали.

* * *

Ребята прожили у пещер еще недельку и уже собирались домой, когда неожиданно прилетела в ступе Баба Яга. Она покружилась над пещерным поселением, посвистела с воздуха, а потом приземлилась у входа в жилище отца Федора. Тот вышел встречать почетную гостью. Затем пригласил ее внутрь. Вдвоем они затащили в его пещеру и ступу (как объяснила Баба Яга, «чтоб не сперли – а то шастают везде паскуды всякие»).

Минут через пять грозная лесная колдунья вышла на улицу и направилась к огороду, где женщины с острова Хуги-Пуги снова трудились на прополке.

– Всем встать смирно! – громко скомандовала она. – Слухать меня! Кто не будет слухать – оборву крылья! И не увидите своих бедных мужей и вашего вонючего острова! Я самая страшная колдунья в здешних лесах! Вы в курсе?

– В курсе, – ответила одна из дам, которой на вид было лет тридцать пять. – Только я тебя слушать не буду! Ты дура старая! И нифига ты мне крылья не оборвешь! Я плевать на тебя хотела!

– Чего?! – поразилась Баба Яга. И повторила: – Чего?!!! Ты в своем уме?! Ты знаешь, что сейчас будет?!

– Не сердись на нее, бабушка! – закричала молоденькая девушка и подбежала к колдунье, перепрыгивая через грядки. Подбежав, она тихо прошептала: – Она в отца Федора влюбилась и улетать отсюда не хочет. Вот и задирает тебя, чтобы ты ей крылья ободрала – чтобы здесь навсегда остаться. Только ты не говори никому.

– Вот дура-то! – поразилась Баба Яга. Потом подумала и заорала: – Зараза! Оскорбительница! Дрянь! Будешь теперь без крыльев! Ха-ха-ха!

И крылья у той женщины стали прямо на глазах съеживаться, таять – и скоро исчезли совсем. Она ощупала себе спину руками и молвила, глядя в глаза Бабе Яге:

– Уж уродуй до конца! Можешь мне и пару рук оторвать – по одной в каждой стороны!

– Думаешь, не смогу?! – грозно взревела лесная колдунья. Все подруги непослушной женщины в ужасе зажмурились. А когда открыли глаза, то увидели, что у той уже всего только одна пара рук. А кроме того и рот стал меньше, и зубы, и когти. Зеленые фурии задрожали от страха. А Баба Яга рявкнула: – Вот так! Прощайся с родственницами! Будешь теперь здесь жить – типа как в рабстве. По хозяйству, словом. Понятно?!

– Понятно, – ответила женщина. Затем она обернулась к соотечественницам и молвила: – Прощайте навсегда. Не горюйте обо мне. Мужа у меня никогда не было, детей нет, у родителей моих много других дочерей… Так что мне все равно где жить… Мне и здесь хорошо будет. Всем там привет передавайте.

Раздались всхлипывания. Худенькая девушка попросила:

– Не гневайся на нас, бабушка!

– Ну ладно, – смягчилась Баба Яга. – Я, собственно, прилетела отправить вас домой. Пора уже. Я Федьке так и сказала: прекрати, мол, тут разводить рабовладельческий строй. Да и мужья вас и детишки, поди, заждались. Хотите домой?

– Хотим! – дружно закричали крылатые дамы.

– Ну и летите с Богом, – махнула им рукой Баба Яга. – И выкиньте энту дурь из башок – мужиками крылья подрезать. Ежели с мужчиной правильно обращаться, то у него крылья вырастут – даже в зрелом возрасте. И заживете вы там счастливо. Только к нам не летайте, ради Бога. У нас и так нечистой силы – до хрена. Вот я, например.

Четверорукие зеленые женщины вежливо поблагодарили Бабу Ягу, пообещали подумать над ее словами и дружно взмыли в небо.

– Извини меня, пожалуйста, за грубость. И большое спасибо, что ты меня превратила в человеческую женщину, – сказала оставшаяся дама, обращаясь к лесной колдунье.

– Извиняю. А вот поблагодарит ли меня Федя? Цирк! Прямо офигеть! Угораздило тебя! Он, конечно, человек достойный. Но куда ему жена?!

– Да я хоть чтобы видеть его иногда, чтобы рядом быть… Только ты ему не говори, пожалуйста. И вообще никому.

– Ладно уж. Сама разбирайся. Вон – он уже бежит сюда. А я пойду Аню и Ваню проведаю.

– Что случилось?! – с тревогой спросил подбежавший отец Федор. – Ты ее заколдовала?! За что?!

– Не «за что», а «для чего», – хмыкнула Баба Яга. – Не парься, Федя. Так надо. И она вообще не хотела лететь в свою страну. Пристрой ее к постоянной работе. Поговори с ней о Боге. Тебя, милая, как звать-то?

– Семиолия.

– Сложновато. Зачем нам здесь семь Оль. Одной достаточно. Ольгой будешь зваться. Годится?

– Годится, – согласно кивнула женщина.

– Ну, я пошла к Ванечке и Анечке, – молвила грозная лесная колдунья и удалилась.

Отец Федор немного растерянно посмотрел ей вслед, а потом, повернувшись, спросил Ольгу:

– Ты и вправду улетать домой не хотела?

– Правда. Мне тут понравилось.

– Ну и хорошо тогда. А какую тебе работу дать?

– Какую скажешь.

– Ну ладно, подумаю, – сказал отец Федор и как-то неуверенно посмотрел по сторонам. Потом глянул в небо. И спросил: – А чего за колдовство она учинила? Я что-то не пойму. Не пойму, что происходит. В первый раз со мной такое. Семидесятый год живу на свете, но что-то сейчас совершенно необычное для меня происходит. Меня как-то меняет всего. Никак не пойму! Ох уж эти колдуны и колдуньи!

– Да ничего она такого не колдовала, – возразила Ольга. – Это не колдовство.

– А что? – удивленно спросил отец Федор.

– А чему ты всех людей учишь?

– Любви. Умению любить.

– Вот и меня научил, – объяснила Ольга, глядя в ясные глаза старика из пещер. И до того наконец дошло. Он смотрел в глаза женщины и открывал для себя новый мир.

Они долго молчали. Потом Ольга сказала:

– Ты не волнуйся. Я не буду мешать тебе жить, как ты привык, не буду мешать твоим делам. Я просто буду здесь рядом. Буду помогать тебе всем, чем только смогу. Буду тебя любить. И ты не парься – Баба Яга правду говорила.

Отец Федор Пещерник молчал и все смотрел на Ольгу и смотрел. Потом он взял ее за руки и улыбнулся счастливо.

* * *

– Во как Федьку приперло! – хихикнула Баба Яга, наблюдая эту сцену с крыльца избы, где жили Аня и Ваня. Те тоже глядели на мудрого старика и молча дивились. Расстояние было метров пятьдесят, но состояние действующих лиц чувствовалось сильно. И смысл был ясен.

– Вот так, Феденька! – продолжала хихикать себе под нос лесная колдунья. – Вот так, миленький! А то ничем его не прошибешь! Колдовства не боится! Ха-ха! Вот и прошибло! Обычная любящая женщина. А как его колбасит! Ну что, пора к свадьбе готовиться.

– А ты думаешь, он соберется жениться на ней? – с сомнением спросила княжна. – Ведь как-никак…

– Да куда он денется?! Ты ж видишь! Стоит как баран. Первый признак сильной влюбленности.

– Ну… может, они просто дружить будут, – предположила княжна. – Он же, вроде как, исключительно духовный человек. Весь в заботах о своих учениках, вообще о людях…

– Ничего, – хмыкнула Баба Яга. – И о жене теперича позаботится. Она тоже человек. Тем более что ей немного нужно – лишь бы не прогонял. Идеальная жена!

– Что?! – возмутилась Аня. – А я, что ли, плохая?!

– Ты у меня реальная жена, – успокоил ее Ваня. – Именно такая, как мне и нужна.

– Точно, – подтвердила Баба Яга. – Ты, Анюта, очень хорошая жена для Ванечки. Это я так образно пошутила. Федя-то весь в идеях такой. Ну и жена ему такая. А Ваня твой – человек реальный. Ну и ты реальная. Чуешь смысл?

– Ну ладно, – успокоилась княжна.

– А Федя совсем, похоже, сдурел, – снова захихикала лесная колдунья. – Так и стоит. Давно я такой потехи не видала! Небось, еще пытается сообразить, чего бы такого сказать. Нет чтобы сразу ее обнять и поцеловать! Мы бы поглядели…

– Может, он еще не уверен в своих чувствах, – сказала Аня. – Она-то давно его любит, а он только сейчас начал ее воспринимать с этой стороны. И ответственное ведь дело! А может, вообще это не его жизненная судьба – жениться?! Вот ты же замуж не выходишь.

– А может, еще и выйду! – засмеялась Баба Яга. – Дочку я уже вырастила, замуж ее пристроила… Пора и о своей личной жизни подумать. Так что лет через пятьсот, может, и подыщу себе кого.

Вдалеке отец Федор и Ольга так и стояли друг против друга, держась за руки. Солнце светило на них с неба. Земля держала их на своих ладонях.

* * *

Через час Бабе Яге надоело смотреть на эту сцену и она позвала ребят в дом. Там они уселись обедать. Лесная колдунья, прихлебывая борщ, рассказывала:

– А Федя, сколько я его знаю, женщинами вообще не интересовался. Все молитвы, да духовная работа, да путешествия по подземельям, да разговоры со всеми… А Ольга энта тоже, видать, непростая фитюлька. И решительная такая! Мне она сразу понравилась – как хамить начала. Прямо как родная.

Ваня выглянул в окошко и сообщил:

– Уходят.

Баба Яга и Аня бросились к другому окну и тоже стали смотреть на медленно идущих в сторону леса отца Федора и Ольгу. Они держались за руки. Потом отец Федор нагнулся, сорвал цветочек и дал его своей спутнице. Баба Яга удовлетворенно молвила:

– Дело пошло на лад. Ну и хорошо. Да и хватит нам за ними подглядывать. Борщ остынет. Давайте кушать.

И они снова уселись за стол.

* * *

Старик с ясными глазами и его темноволосая спутница долго бродили по лесу молча. Наконец они присели на пригорке в тени раскидистой березы. Перед ними была небольшая поляна, усеянная цветами. Они все еще не проронили ни слова с тех пор, как взялись тогда за руки у картофельного поля.

Отец Федор сказал:

– Я всю жизнь учил людей любить. И я думал, что сам в какой-то мере постиг эту тайну. У меня многое получалось. Но теперь я вижу, что мне нужно учиться любви еще много-много.

– Когда я в первый раз увидела тебя, то и полюбила.

– Мы же с тобой из совсем разных народов! Ведь ваше племя даже не назовешь человеческим. Как такое с нами могло случиться?!

– Что со мной случилось – понятно. А что случилось с тобой? – лукаво улыбнувшись, поинтересовалась Ольга.

– Я полюбил тебя тоже. Ты разве не поняла?

– Догадалась. Но ведь мог бы и сказать.

– Извини. Я просто обалдел.

– А я и не думала, что ты меня полюбишь. И говорить тебе ничего не собиралась. Думала, что тебя, как святого человека, нельзя тревожить такими вещами. Так уж получилось, что ты спрашивать стал, а я и не сдержалась, не смогла притвориться.

– Ну и хорошо, что не притворилась, – степенно молвил отец Федор.

– Ты действительо не ломай себе голову. Живи, как жил. У тебя дел столько, учеников… А я тебя отвлекать не буду. Можно и не говорить никому. Правда, наверное, многие видели, как мы там стояли.

– Ну чего ж – стесняться нам, что ли?!

– Не знаю. Я ведь ваших обычаев еще не изучила. Всё работали тут. Мне понравилась такая жизнь.

– Обычай у нас здесь простой: работаем и молимся. А потом уже все остальное.

– Мне подходит, – кивнула Ольга. – У вас ведь в поселке и женщины живут. И некоторые из твоих учеников – семейные. А многие не женаты и замуж не выходят – прямо как у нас на острове Хуги-Пуги. Вот и я замужем не была. Только это уже прошлая жизнь.

– Я тоже женат не был. Даже в голову не приходило. Все удивлялся в душе: что за интерес? Чего люди так стремятся любовь встретить, семью создать? Умом понимал, а сердцем – нет. Даже странно: сколько свадебных обрядов совершил, а сам не понимал этого.

– А теперь понял?

– В какой-то степени. А ты не обидишься, если я тебя не сразу замуж позову?

– Забавно у вас все устроено. У нас на острове Хуги-Пуги девушки и женщины сами выбирают себе мужей – из свободных юношей и мужчин. Если надоел или не понравился – выгоняют. А самих мужчин и юношей никто не спрашивает, хотят ли они жениться. Бьют мужей своих у нас женщины – почти все. Считается это нормой культуры. Как мужа не бить?! Он же тогда работать плохо будет! Даже если любят мужа, то все равно бьют. Иной раз сильно колотят: ногами, палками…

– Странные обычаи, – покачал головой отец Федор.

– А мне поначалу у вас все казалось странным. Но и так, как у нас, мне не нравилось. Потому мужа себе и не брала. Да и вообще мне все мужчины казались презренными тварями, которые много ниже нас, женщин.

– Может, теперь и на острове Хуги-Пуги в этом плане что-то изменится?

– Не знаю. Но здесь ты нас построил классно. Я-то и так тебя бы сразу слушаться стала. Но ведь другие-то в тебя не влюбились ни капли. Поругивали меж собой втихаря, но не спорили, работали, вели себя вежливо. Я потом поняла, что они тебя боялись.

– Как?! – воскликнул отец Федор. – А я думал, что это за счет развитой моей силы любви ко всем существам получился такой хороший контакт!

– Да ты что?! – удивилась Ольга. – Ну ты и дал! Все тебя за великого волшебника почитали. Думали, что ты шутя можешь любую из нас в лягушку превратить или в камень. Вот и вели себя тихо.

– Старый я осел! Позорище! А я-то думал! Но вы ж совсем другой народ… У вас другая психология…

– Я теперь уже из твоего народа. И я тебя ведь и не боялась вовсе. Когда любишь человека, то и понимаешь его. Но я подругам и родственницам не стала ничего говорить.

– Прикольно, – молвил старик, почесывая бороду. – Вот тебе и святой человек! Век живи – век учись.

Они помолчали. Вокруг порхали бабочки. Солнце уже клонилось к вечеру. Мимо пробежал ежик.

– То есть ты решила, что замуж за меня не хочешь? Или хочешь? Я что-то не понял. Как по обычаю твоему? Или по нашему будем?

– Чего ты заволновался? Хочешь, я уйду вообще? Прямо сейчас? Боишься, что я все по-своему строить буду? Думаешь, крылья твоего духа подрежу своей любовью? Втяну тебя в неприятный для тебя образ жизни?

Ольга попыталась подняться. Но отец Федор удержал ее за руку и сказал строго:

– Уймись. Я решил. Будем по нашему обычаю. То есть как скажу – так и будет. Понятно?

Ольга молчала, глядя в сторону. Потом резко повернулась и ответила:

– Нет, милый. Будет по нашему обычаю. Я выбираю тебя себе в мужья. И не пытайся отказываться.

Она обняла отца Федора и крепко поцеловала его. А он ответил:

– А я и не отказываюсь. Я и сам хотел тебе предложить. Только думал все же помолиться сначала в уединении. Думал завтра тебе и сказать.

– У вас все-таки жуткий патриархат! Просто дико! Мужики считают, что это они должны все решать. Уму непостижимо! Может, конечно, у нас тоже перекос…

– Надо нам какую-то правильную линию в семье найти. По любви и согласию. Ведь важно не то, кто решает, а чтобы решения правильные были, чтобы гармония была. И чтобы душевное взаимопонимание было.

– Я тебя ужасно люблю, Феденька, – молвила Ольга, обнимая своего будущего мужа. – Ты не бойся.

– Постараюсь, – улыбнулся отец Федор. А затем поцеловал свою невесту и засмеялся: – Вот все удивятся! Мы свадьбу-то будем справлять? Как ты хочешь?

– Я думаю, что было бы неплохо.

– Так давай прямо завтра. Чего тянуть?

– А помолиться в уединении?

– Ну… До завтра и помолюсь. Но о свадьбе объявим сегодня. Но я не передумаю.

– Да ладно тебе. Хочешь, подождем? Куда спешить?

– Ты проницательная. Мое сердце действительно в смятении. Я привык все давать советы, а сейчас сам не знаю, как правильно себя вести.

– Ну вот и подожди, пока смятение уляжется и ты все поймешь ясно. Договорились?

– Договорились.

Они еще раз поцеловались, а потом потихоньку пошли в сторону поселка – все так же держась за руки.

* * *

Утром следующего дня отец Федор и Ольга зашли в домик к Ане и Ване. Соня спала на большой кровати, укрытая большим одеялом. Княжна рассеянно читала какую-то книгу. Иван варил кашу и одновременно отрабатывал движения с палкой. На печке тихо сопела во сне Баба Яга.

Увидев вошедших, Аня отложила книжку и встала. Иван снял с огня кашу и поставил палку в угол. Баба Яга проснулась и без лишних слов спрыгнула с печки. Только маленькая Сонечка продолжала спать на спинке, раскинув ручки на подушке.

Все помолчали. В избе было тихо. Где-то прошуршала мышка. Неудачно прислоненная к стенке ванина палка съехала в сторону и с грохотом ударилась об пол.

– Да, – молвил старик с ясными глазами. – Мы решили пожениться. Просто вот вам хотел сказать. И поблагодарить вас – так как вы все помогли нам с Олей встретиться.

– Молодец ты, Федя, – похвалила его Баба Яга. – Делаешь то, что надо делать. И ты, Оленька, умница. Живите счастливо. У вас получится. Детишек нарожаете, даст Бог. Вон гляньте – Сонечка какая милая. И вы таких же нарожаете. Чем больше – тем лучше. Здесь Федю и так все отцом зовут. Так что в энтом смысле не многое и изменится. А условия тут хорошие. Лес, речка, озеро – все рядом. И народ хороший. А я к вам в гости буду заглядывать. Свадьба когда?

– Думаем через пару дней – чтоб приготовить все. Да и гостей ведь заранее известить нужно, – степенно ответил отец Федор.

– Да. На вашем острове, как его там… Хеги-Пеги? – спросила Баба Яга.

– Хуги-Пуги, – подсказал Ваня.

– Ну и названьице! Ну, словом, там у вас таких мужиков нет, как наш Федя! Он один у нас тут такой.

– Я знаю, бабушка, – улыбнулась Ольга.

– Может, и мне куда-нибудь слетать – мужа себе найти? – задумчиво проговорила лесная колдунья. – На вас поглядишь…

– Мы хотели Аделаиду с Чоу пригласить и много кого еще… – сказал отец Федор. – Может, ты поможешь с доставкой?

– Помогу, – закивала Баба Яга. – Магическая мощь-то, слава Богу, есть. Будут все гости доставлены в лучшем виде. Да и невесте наряд сделаю хороший. Кстати, и приданное надо ей справить – платья там всякие, украшения, обувку…

– Только нехорошо вот так просто у кого-то брать колдовским способом, – забеспокоился жених. – Лучше мы уж тут найдем…

– Не бойся, Федя! – громко и смачно произнесла грозная колдунья. – Я у Андрюшеньки со Светой все с их согласия возьму. Будет у тебя жена в княжеских нарядах! Да и тебя приоденем!

– Да мне бы чего попроще, – улыбнулась Ольга. – И Феде тоже наряды ни к чему. Я попрошу у здешних женщин пару платьев обычных. Чего выпендриваться? У нас здесь свой стиль. Аскетизм называется. Я, как федина жена, должна буду всем местным женщинам пример подавать. А если они вслед за мной по нарядам начнут с ума сходить, то будет бардак и нарушение гармонии.

– Нифига себе обработал! – восхитилась Баба Яга.

– А я всегда такой была, – объяснила Ольга.

– Ну, я – что? Я – ладно. Не надо – так и не надо. А пожрать-то на свадьбе можно будет как следует? Или это у вас будет такая аскетическая свадьба, где люди не едят толком? А?

– Без излишеств. Но покушать вкусно, конечно, можно, – разрешил отец Федор.

– Я пирогов напеку, – пообещала Баба Яга. – Не бойся. У Андрюши я теперь все продукты беру. Больше не ворую. Все согласовано, он в курсе.

* * *

– Я решил жениться, – говорил отец Федор собравшимся жителям пещер, степенно поглаживая бороду. – Невеста вот моя. Зовут ее теперь Олюшка. Была она из краев заморских, а теперь наша. Я помолился и чувствую, что Бог благословляет это дело. Не думал я, не гадал, а вот такой поворот в моей жизни. Вы уж помогите, пожалуйста, Оленьке освоиться у нас. А через два дня мы свадьбу играем. Всех вас приглашаю. И еще гости будут: князь Андрей с княгиней Светланой, могущественный волшебник старик-лесовик со своей женой Василисой Прекрасной, всеми уважаемая грозная колдунья Баба Яга, богатырь Иван с женой княжной Анной, мастер боевых искусств китаец Чоу с женой ведьмой Аделаидой…

– Помнишь, как мы с тобой женились? – тихо спросила Аня стоявшего рядом Ваню. Тот повернулся к ней и кивнул. Княжна улыбнулась воспоминаниям и сказала: – Забавно. Чем-то на нашу историю похоже. Хотя все другое, но чем-то очень похоже. Согласен?

– Да, пожалуй, – согласился, подумав, Иван. – И место то же. И мы тут снова. Словно бы круг получился. Карлик Го сказал бы, что все один к одному. Судьбы наши переплетаются. Пути Любви неисповедимы. Думали ли мы, отбиваясь от тех зеленых летучих баб, что добудем отцу Федору невесту?!

– Да нет, – не согласилась Аня. – Она сама его нашла. Летела фиг знает куда. Работала здесь. Крылья свои и пару рук променяла на возможность просто быть поблизости от любимого человека. Она бы его и без нас нашла. Прикинь: устроили бы они сразу нападение на пещеры! Но получилось хорошо. И мы свою небольшую роль сыграли.

– А Вова там ящером мается. Тоже судьба! Ведь подобрал я его карликом, просто гуляя по лесу. А он нас в той соковыжималке выручил. И любовь у них с Настей.

– Не понимаю я ее, – пожала плечами княжна. – Коли любила его, так давно бы уже увезла в рюкзаке куда-нибудь. Правильно Го говорил, что она цыпа-дрыпа.

– Он не ее, а Надю так назвал, – поправил Иван.

– Все равно. Я бы тебя давно в мешке увезла бы. Ну, спросила бы твоего согласия, конечно.

– Да брось ты Анюта. У нас своя история, а у них – своя. Чего судить? Все люди разные.

Тем временем отец Федор завершил перечисление почетных гостей, попросил организовать все весело, но без излишеств, сообщил о своем отдыхе от всех дел на несколько дней и пообещал решить с князем Андреем некоторые вопросы материальной и организационной поддержки поселка.

Все стали расходиться. Аня и Ваня шли к своей избе, держась за руки. Они думали очень о многом. На крыльце их дожидалась Баба Яга с Соней на руках.

* * *

А в это же самое время Настенька завершила утреннюю тренировку, состоявшую из приседаний, отжиманий, подтягиваний и прочих упражнений, а также из лазания по решетке клетки. Боярская дочь отдыхала, лежа на шкуре саблезубого тигра. Неподалеку четвертьдраконы играли в чехарду – как и обычно, с воплями, рычанием и щелканьем зубами. Но Настя уже не пугалась этих звуков – привыкла. Да и чего бояться в волшебной клетке?

Малинесса в соседней комнате читала стихи тремя головами. Остальные головы изучали учебники по математике. Огромные книги из досок были разложены везде на полу, лежали стопками у стен, торчали из ниши под потолком.

Полудракон Вова летал где-то с раннего утра. Он обследовал ставшее светлым пространство подземелий и просто наслаждался состоянием полета. Иногда он находил подарки от карлика Го: громадный светильник с большим запасом к нему растительного масла, набор гребешков для Насти в затейливом сундучке, новые партии деревянных книжек…

Везде в изобилии росли грибы – настоящие съедобные грибы из надземного мира, только очень крупные. Полуметровые лисички и сыроежки. Доходившие до метра в высоту боровики и подосиновики. Приземистые моховики со шляпкой размером с колесо… Вова и его семья прямо-таки пристрастились к пожиранию грибов – и сырыми ели, и жарили над огнем в волшебном очаге, и варили грибной суп в раздобытом среди груды мусора на дне пропасти трехметровом котле.

Настенька отдохнула, причесалась, пожевала сочных свежих яблок из мешка. Она думала о том, как сильно изменилась за последнее время. Прошлая жизнь боярской дочери среди развлечений да сплетен с подружками уже казалась ей чем-то неизмеримо далеким. Она не чувствовала сожаления об оставленном, не скучала по родителям и подругам, не тяготилась неволей в клетке размером три на четыре метра. Она чувствовала себя счастливой. Безграничные жизненные перспективы открывались перед ней. И она вовсе не ждала чего-то когда-то в будущем. Она жила полноценной жизнью уже сейчас.

В пещеру зашел карлик Го. Он помахал рукой почтительно приветствовавшим его ящерам и подошел к настиной клетке. Порылся в кармане и достал большую конфету в ярко-желтом фантике.

– Вот. Держи, внученька, – ласково сказал карлик, отдавая конфету Настеньке. – Подкрепи силы после тренировки. Да и на яблоки налегай – в них польза. Вовка-то летает все?

– Летает, дедушка. Мало его вижу. Как обалдевший. Все не может налюбоваться красотами подземелий. А на меня любуется мало. Зато я много тренируюсь. Уже семь раз могу подтянуться. А месяц назад ни разу не могла. А книжки читать неохота. Все думаю.

– О чем, внученька?

– Обо всем.

– На Вовку-то не серчай. Нам, мужикам, обязательно нужно что-то такое: летать, или путешествовать, или делом каким-нибудь интересным заниматься, или стихи сочинять… Я вот еще тетрадочку насочинял.

– Почитаешь?

– Ну, если ты хочешь… Слушай.

В темноте зажегся свет,

Монстрам злым принес совет:

Уповать на Бога,

Есть к Нему дорога.

– Замечательное стихотворение, – искренне одобрила Настя. – Оптимистичное. И на размышления наводит. А еще почитаешь?

– Ну давай. Пока Вовка твой огнем там пышет и фигуры высшего пилотажа заворачивает, я тебе и две такие тетрадки прочитать успею…

А четвертьдраконы все играли в чехарду и зверски шумели. Но сие не мешало Насте слушать, как Го читает стихи – голос у карлика был мощный и отчетливый.

Золотистый свет наполнял воздух легким мерцанием. По пещере там и сям порхали летучие кролики – их было штук десять. Где-то вдалеке слышался дружелюбный рев слонокрокодила, встретившего своего сородича.

* * *

– Здравствуй, милая! – ласково зарычал Вова, вползая в пещеру. День уже перевалил за середину. Настя закончила дневную тренировку и теперь обедала хлебом, сыром и квасом.

– Привет. Го снова приходил. Он все стихи сочиняет. Я ему говорю, что издавать их надо, а он стесняется. Говорит, что пусть люди сами решают, нужны ли им его стихи, а он навязываться не хочет. Прикинь! Ведь он мог бы сделать книжек своих хоть миллион штук.

– Так не будет один к одному, – засмеялся басом Вова. – А я таких божьих коровок видел! С утку!

– Я уж здесь ничему не удивляюсь. Уже привыкла, что все непривычное. А я тебе нужна?

– Нужна, конечно! Ты, что ли, скучала опять?

– Скучала немного, – вздохнула Настя. – Жалко, Го клетку наглухо к полу приделал. А то бы ты мог меня везде с собой носить.

– Такая судьба, – снова улыбнулся Вова. – Зато ты много тренируешься, размышляешь и общаешься с моими родичами. К тому же так безопаснее. Го знает, что делает.

– Да ничего. Хоть сколько-то видимся мы с тобою. И знаешь, что я подумала? Что у нас с тобой настоящее семейное счастье. Правда?

– Правда, – подумав, согласился Вова. – Настоящее.

* * *

Свадьбу отца Федора и Ольги играли шумно и весело. Гостей собралось множество. Жених и невеста не блистали нарядами, но зато просто светились счастьем и любовью. Все на них любовались и радовались.

Чоу и Ли Хун для потехи публики устроили показательный поединок. Ли Хун использовал длинный и тонкий шест, буквально летая вокруг своего противника. А Чоу вертел четырехзвенными нунчаками, со страшной силой рассекая ими воздух. Все были впечатлены.

Ольга спела старинную песню своего народа о любви и счастье. Ее голос звучал, поднимаясь к небесам. И казалось, что у нее все еще есть крылья и она летит в вышине вместе с птицами и ветром.

Баба Яга показала фокус с летающим помелом: запустила обычную метлу, и та гонялась сама по себе за всеми, норовя хлопнуть по мягкому месту или хотя бы по лицу. Народ с хохотом убегал от нее. Все орали как сумасшедшие. Только жениха и невесту летающая метла обходила своим вниманием. Да совсем маленьких детей.

Миша отплясывал на задних лапах под восторженные крики зрителей. Он был явно в ударе.

Когда начался пир, по столам везде запрыгали белки. Это Василиса попросила своих любимиц поразвлечь гостей. Белочки помогали раскладывать угощения и просто скакали между кувшинов, мисок и кружек, периодически впрыгивая кому-нибудь на плечо.

Прилетела небольшая тучка. Оттуда посыпался дождик из цветочков нежно-белого цвета. Отец Федор глянул на невозмутимо хлебавшего из своей миски старика-лесовика и улыбнулся.

Было много поздравительных речей и много песен.

К вечеру Баба Яга развесила везде в воздухе волшебные фонари, и стало совсем красиво.

А жених и невеста принимали поздравления, веселились вместе со всеми и были счастливы.

* * *

И вот уже едут Ваня, Аня и Соня на медведе домой. Сзади весело щебечет Лиза, рассказывая Ли Хуну об исторических событиях на Руси в древнейшие и современные времена. Где-то сверху летает Барк, пугая своим карканьем синичек и белок.

Соня сидит прямо на спине медведя, прислонившись к матери, и весело смотрит на зеленые листья берез и на мохнатые еловые лапы. А когда пролетающая мимо бабочка вдруг садится на ее голенькое тельце, девочка смеется – издавая удивительно нежные звуки, от которых у Ивана сжимается сердце.

Ваня думает о судьбе, удобно устроившись на широкой спине мохнатого друга. Он вспоминает этапы своего жизненного пути, свои поиски, свои приключения и свершения.

* * *

Обратную дорогу они выбрали другую – просто для разнообразия. Двигались не спеша. Иван то ехал на медведе вместе с женой и дочкой, то шагал сам, а то и бегал по лесу вокруг размеренно движущегося Миши.

На пятый день пути от пещер очутились они у края большого болота. Посовещавшись, решили устроить на этом месте лагерь. Иван и Ли Хун отправились за дровами. Аня принялась тренироваться, поручив Лизе Соню. Усталый Миша завалился на траву и завел с Барком спор о том, где лучше жить – в лесу или в городе. Ворон был давним сторонником городской жизни, но не перебирался к Андрею и Свете из-за того, что большинство его друзей жили в деревне у Чоу.

Притащив достаточно дров, Ваня оставил всех около костра, а сам отправился побродить неподалеку. Он шел по мху, пиная ногами поганки и шишки, и размышлял о вечном. Местность еще понизилась, под сапогами стала хлюпать вода. Но деревья здесь все еще росли большие. А вот дальше проглядывалось настоящее болото. Парень остановился и прислушался.

Почему-то ему захотелось поглядеть на болото поближе. Он осторожно двинулся дальше – не хотелось провалиться по колено, а то и глубже в какую-нибудь яму с водой и грязью. Деревья тут росли уже хилые. Зато бугрились кочки со мхом и черникой.

Постепенно, прыгая с кочки на кочку, Иван зашел далеко вглубь болота. Вокруг уже не было деревьев. Кое-где виднелись окна черной воды. Везде с кваканьем прыгали и ползали лягушки. С деловитым видом, пугая их, прошмыгнул уж. Болото жило своей жизнью.

И вдруг Иван провалился по грудь. Это было так неожиданно, что богатырь даже открыл рот от удивления. Он автоматически расставил в стороны руки и задумался.

Зацепиться было не за что. Вокруг – только мох да редкая болотная трава. А влип он, похоже, прочно. Ваня подумал и решил звать на помощь.

– Ау! Ау! Я в болото провалился! – заорал он. – Ли Хун! Лиза! Аня! Миша! Ау! Ау!

Довольно скоро послышались шаги. Богатырь повернул голову и увидал какого-то жутко грязного мужика, уверенно шагающего по болоту. Мужик нес пару жердей и веревку. Шел он не прямо, а хитрыми зигзагами – видимо, выбирая наиболее удобную дорогу.

– Здравствуй. А я богатырь Иван. Но вот влип.

– Здравствуй. А меня Еремой зовут. Я около болота в землянке живу. Здесь довольно часто кто-нибудь вязнет. Так что я привык народ вытаскивать. Не дергайся пока. А то там глубоко вообще. За волосы-то тебя неловко будет тянуть.

– Ишь ты как! А я решил погулять, посмотреть…

– Кто чего, – кивнул головой Ерема, подойдя совсем близко и оглядывая крепко влипшего в трясину богатыря. – Кто по ягоды ходит, кто гусей стреляет, кто травы целебные ищет, кто просто прет без разбору и дорогу не смотрит… Да много чего люди в болоте ищут… Да вот беда: трясины тут везде, омуты глубокие, хляби бездонные…

– Ишь ты! – повторил Ваня. – А я и не знал. С виду так не скажешь.

– Держи веревку, – молвил Ерема, кидая богатырю широкую петлю. – Одень на грудь – под руки. А потом на жерди опирайся. Я тебе их сейчас под руки проложу. И потихоньку двигайся в мою сторону. А я буду за веревку тянуть. С Божией помощью выберешься.

Иван накинул на себя веревку, оперся на жерди и стал вытаскивать себя из болота. Ерема старательно помогал, упершись ногами в две кочки. Он ушел в грязь по колено, но не обращал на это никакого внимания.

– А тебя самого-то не затянет? – спросил его Ваня.

– Нет. Здесь мелко. Я уже на прочном грунте стою. Сам сюда два года назад гравий сыпал.

Поднатужившись, богатырь последним мощным рывком выдернул себя из трясины и добрался до того места, где стоял Ерема. Тот удовлетворенно хмыкнул и принялся сматывать веревку. Ваня кое-как отряхнул с себя самые большие комья грязи и вздохнул. Потом выругался.

– Пошли. Я тебе речку тут неподалеку покажу. Помоешься. Жерди прихвати, пожалуйста. Иди точно за мной. А то снова влипнешь. Здесь место такое еще необработанное.

– Чего? – не понял Ваня.

– Я его еще почти нигде не засыпал. Я ведь потихоньку болото привожу в более безопасное состояние. Таскаю гравий с песком в мешках или камни большие и сыплю понемногу. Долгая работа, конечно. Но год за годом постепенно дело движется. Много мест гиблых уже засыпал. Но в этом месте еще почти не работал. Везде ведь не успеешь! А других работников нету.

Они шагали по болоту, направляясь к берегу. Иван тащил жерди и дивился. Наконец он спросил:

– И давно ты здесь живешь?

– Двадцать шесть лет.

– Нифига себе! И не надоело?!

– Надоело. До охренения. Раньше я говорил себе, что должен же кто-то людей из болота спасать и самые топкие места камнями заваливать. Потом стал думать, что мне нравится такой труд. Хоть и грязный вечно, как свинья, а все же есть своя радость, своя гордость. Потом уже и хотел за что-то другое взяться, но не знаю за что. Привык. Мышление уже болотное. Да и людей жаль. Три деревни здесь большие в округе. Да и хуторов много, небольших поселков.

– А платят тебе нормально?

– Кто платит?! Я, что ли, торговаться буду с человеком, по горло увязшим в трясине?! А как вылезут – спасибо скажут – и идут себе. Иногда, конечно, подарят что-то в знак благодарности. А иногда и нет. Да я и так доволен – делаю свое дело.

– А живешь на что? Охотишься?

– Побираюсь. Прошу у людей милостыню. Иногда и так дают, без просьбы. Летом, конечно, грибы и ягоды выручают, орехи собираю. А зимой хуже.

– Так зимой, поди, можно тут и не жить. Замерзает ведь все. Мог бы где подработать.

– Здесь теплых ключей много. Сверху ледком прихватит, снегом припорошит, а внизу – топь. Зимой еще больше работы мне народ вытаскивать. Да и камнями и песком можно продолжать топкие места засыпать.

– А чего, так часто в этом болоте люди тонут? Что они, лезут сюда, как мухи на мед?

– Нет. Редко кто тонет. Но ведь даже жизнь одного человека – это огромная ценность. Да я тебе ведь говорю: я не только спасаю, я засыпаю болото – чтобы безопасно стало.

Они вышли на твердую почву. Ерема поставил жерди около приметной раскоряченной сосны. На сук повесил смотанную веревку.

– Да ты, блин, просто герой, – наконец молвил богатырь. – Спасибо тебе, конечно, огромное. Денег у меня с собой нет. А вот провизии можем тебе подбросить – у нас тут лагерь недалеко. Пойдем?

– Пойдем. А может, ты мне потом поможешь немного? Раз ты богатырь, то сумеешь мешки с гравием носить. Дело-то ведь такое важное! И друзей твоих можно попросить.

– Надо подумать. Но сначала нужно помыться, постираться и пожрать. Где речка?

Ерема повел его по краю болота. И скоро они увидели неширокую, но очень чистую речку, втекавшую в болото и терявшуюся среди множества текущих в этом месте ручейков.

– Странное здесь движение воды, – заметил Ваня и полез купаться. Накупавшись, он постирал одежду, отжал ее и развесил немного подсохнуть. Ерема тоже выкупался и выстирал рубаху и штаны, а сапоги довольно тщательно очистил от грязи.

– А семьи у тебя нет? – спросил Иван, сидя в одних трусах на мягкой-мягкой мелкой травке и блаженно щурясь на солнце.

– Да какое там! – махнул рукой Ерема, тоже греясь на солнышке и шевеля пальцами босых ног. – Пробовал, конечно. Да трудно совмещать с таким образом жизни. Не всякая ведь захочет жить в землянке и кушать только кашу и сухари, да и то не досыта. А кто захочет, те сразу меня в оборот пытаются взять – чтобы я работу другую освоил, деньги зарабатывал, жил, как все люди… Ну, я их и гоню прочь.

– Свободный ты человек. А живешь в дерьме. Как такое получается? Надо разобраться.

– Мне часто думается, что это болото и есть я. Это мое дерьмо. Вот я его и разгребаю всю жизнь. И конца-краю не видно. Иногда я думаю, что все впустую. Но вот вытащу кого-нибудь – и веселее делается.

– Не похож ты на веселого, – покачал головой Иван.

– Задолбало, – согласно произнес Ерема.

– А не пробовал фонд какой-нибудь благотворительный организовать – чтоб купцы да бояре деньги давали? А ты бы руководил всем, работников бы несколько нанял, домик себе сделал бы…

– Говорил. Не дает денег никто. Бояре да купцы по болотам не ходят. Да и мне не доверяют. Я ж для них – идиот идиотом. Кто ж так живет?!

– Нда… Ты уникальный человек, – изрек Иван, стараясь подбодрить нового знакомого.

– Это часто говорят. Но меня не греет. Лучше бы помогли болото засыпать. Или хоть еды дали бы побольше. Или денег. Но деньги просить – это тоже время и силы тратить надо… А работа при этом не двигается. Вот я и решил, что лучше несколько мешков гравия отнести и высыпать в нужное место, чем пороги обивать. Да и противно. Все ведь спрашивают, почему я работать не хочу. То есть за деньги, имеется в виду. А я ведь и так работаю. Разве нет? Денег, конечно, хотелось бы…

– Вот так все болота ведь не засыпешь, – подумав, проговорил Иван. – Может, и не надо их засыпать? Природа ведь мудро устроена…

– Не знаю. Я делаю то, что вижу как свое дело.

– Согласен. Я в полной мере оценил уместность твоих трудов. Блин, сколько приключений было, сколько опасностей преодолел… Утонуть после всего этого в болоте безо всякой нужды было бы очень обидно. Но знаешь, я вот не хочу тебе помогать. Ну не мое это! И денег даже тебе бы не дал. И Андрюху, князя, просить не буду. Не знаю почему. Может, не судьба? Может, тебе отсюда валить пора?

– Да я и сам так часто думал. Но только куда я пойду? Силы мои уже не очень, чтобы трудиться много. Да и умею я мало чего. Столько лет болото это изучал, все пути и тропинки в нем знаю… Обидно бросить. В нем я специалист. А во всем остальном – неумеха.

– Ну ты, Ерема, сопли не распускай! Решение должно быть! Я нутром чую! Надо с нашими посоветоваться. Пойдем? Одежа уже немного подсохла. А в лагере мы с тобой в сухое переоденемся. И жрать охота.

– Охота, – согласился Ерема.

И они, одевшись и обувшись, быстро пошли в лагерь.

* * *

– Я вот пытался из дерева резать. Думал подработать. И дело доброе. И нравится мне. Но оказалось, что это не коммерческая тема. Или надо, как ненормальному, одни ложки одинаковые делать с утра до вечера.

– Женился бы на богатой женщине, – хохотнул богатырь, хлопая на ходу Ерему по плечу. – Она бы отгрохала терем на берегу болота, баню, сад вокруг развела бы… И жили бы припеваючи…

– Мне это многие советовали, – улыбнулся болотный мужик. – Но надо ведь по любви. А то счастья не будет. Да и зачем я нужен богатой женщине?

– Ну… – Иван замялся, вспомнив свои сомнения, когда ему, нищему деревенскому парню, приглянулась сестра князя. – Если любовь, то о деньгах не думают. Я бы тебе многое мог порассказать. Да не время сейчас. А что ты еще умеешь?

– Мало что кроме болотной жизни. Мечтать вот люблю. Сяду усталый на пенек, гляжу на болото и мечтаю… Я, например, мечтал дороги строить через болота. Да вряд ли кто захочет. Да и организатор я никакой…

– Тебе бы с отцом Федором из пещер познакомиться. Может, слыхал?

– Бывал у них. Только они там в основном Богу молятся да работают. А я природу люблю. Богу я тоже, конечно, молюсь. Но по чуть-чуть. Мне, грешным делом, больше нравится лягушек разглядывать да на закатное небо смотреть. И тоже Бога чувствуешь.

Иван глубоко задумался. Он прикидывал и так и эдак, но в голову ничего стоящего не приходило. Богатырь заволновался и даже сжал кулаки. Потом попросил Ерему:

– Погоди, пожалуйста. Я пар немного выпущу. А то перегреваться начинаю. Постой в сторонке. Я недолго.

Ваня сорвался с места и, отбежав метров на двадцать, принялся прыгать через поваленное дерево. Потом выломал сухую березку и пошел крушить валежник. Потом еще немного поорал и помолотил дубиной по стволам. Наконец он успокоился, побродил, глядя в небо, и сообщил:

– Могу идти дальше.

– Я тоже пытался натренироваться. Но неспособный.

– Бьют тебя? – участливо спросил Ваня, когда они двинулись между высоких елей.

– Нет. Но я чувствую себя очень неуверенно. Ведь тут и волки бывают, и хулиганы, и вообще по пьяни мужики любят себя круто показать… Любой, получается, может стукнуть. А я и не знаю, что в таком случае делать. Но пока Бог миловал. Да сейчас и здоровье уже не то, чтобы тренироваться. Я и мешки-то уже больше таскать не могу. Ношу в сумочке песок килограммов по пять. Или пару камней небольших – их прямо в карманах можно. И тоска берет: ведь так мало это! А душа болит за всю здешнюю ситуацию. Да и вообще душа болит за все земные болота, за всю Землю вообще, за всех людей… Но чем тосковать и тупо сидеть в землянке, чем тупо ничего не делать, я стараюсь сделать хоть что-то…

– Пьешь?

– Нет. Зачем? Мне и так не скучно.

Они пришли в лагерь. Завтрак уже был готов. То есть все уже позавтракали, оставив Ване его долю. Он представил Ерему и кратко описал обстоятельства их знакомства. Аня только головой качала и вздыхала. Затем богатырь и его спаситель принялись за трапезу. А уж потом, собрав всех еще раз, Иван подробно описал ситуацию.

И все задумались.

* * *

Думали долго. Наконец Ли Хун сказал:

– Дао идет по воле Неба. В Китае давно знают, что полезно чувствовать свой путь в болоте. Странно, что ты до сих пор не утонул.

– Сам удивляюсь, – согласился Ерема. – Лез ведь в самые топкие места. Бывало, с головой утягивало. Но вылезал все же. Иногда помогал кто-нибудь…

– Занятно, – задумчиво произнесла княжна. – Можно книжку написать.

– Написал бы ты, правда, про свое болото. Оно то есть общее, – высказалась Лиза. – Описал бы места опасные. Карту бы нарисовал.

– Сочинять не трудно. Особенно правду, – лаконично сформулировал китаец.

– Сочинять-то я умею, – засмеялся Ерема. – Вечно деревенские ребятишки просят меня сказки им выдумывать. Как идет мимо – так и пристанут. Сочинять легко. Да только надо ли кому?

– Во идиот! – поразился Иван. – Детишки просят, пристают – а он сомневается! Ты книжки, блин, писать должен! Понял?! И про болото, и сказки, и вообще всякую хрень. Издадим – денег получишь. А твою книгу про это болото во всех окрестных деревнях людям бесплатно раздадим. И не будет народ тонуть. А дорогу, может, здесь еще и построят. И не одну. Но это еще когда будет. А ты в книжке все опишешь – и помощь потом строителям получится. Они уже не от балды будут строить, а по карте.

– Хорошо, – обрадовался Ерема. – Так и сделаю. Да только не знаю, здесь мне оставаться жить или уходить куда… И уйти хочется, и не могу словно. Может, это слабость?

– Что из двух: «хочется уйти» или «не могу»? – хмыкнул Иван. – Не парься, мужик!

– Ну, спасибо вам за совет и за еду, – поблагодарил Ерема, вставая. – Я пойду. Соскучился по болоту. Вы уж извините меня, не обижайтесь. Поброжу там. Отнесу несколько камушков. Карту начну делать. Бумага вот, жалко, дорогая.

– Продуктов возьмешь? – спросила Лиза.

– Возьму немного. А много мне не унести. Да и вам ведь надо. Спасибо.

– Я попрошу ведьму Аделаиду, чтобы бумагу тебе прислала и карандашей. Да и вообще. Не удивляйся, если в твоей землянке всякое начнет появляться. Может, и из нас кто наведается. Или письмо с птицей пришлем. Удачи тебе, – с этими словами Ваня пожал руку Ереме. Все остальные тоже простились с болотным мужиком. И он ушел.

* * *

Через пару дней путники повстречали лесного колдуна. Тот шел им навстречу с небольшой корзинкой на руке. После приветствий старичок сказал:

– Я вам подарочек принес.

– Снова котенок! – воскликнул Ваня, беря корзинку и заглядывая в нее. – Брат Мудрика?

– Сестричка, – поправил его лесной колдун. – Будет вам помощница во всех делах. И с ребенком поиграет.

И не успели Аня с Ваней поблагодарить, как старик растаял в воздухе.

Кошечку решили назвать Тусей. Так почему-то всем захотелось. Она была беленькая с рыжими и серенькими пятнышками, совсем еще маленькая.

* * *

Еще через пару дней вышли они на берег небольшого лесного озерца. На спокойной воде плавали водомерки. В камышах дружно квакали лягушки. Отовсюду веяло покоем и гармонией.

– Прикольное местечко, – заключил Иван, осмотревшись. – Поживем тут недельку?

– Можно, – согласился Ли Хун, тоже оглядев все вокруг.

Из озера высунулась голова водяного. Он тоже внимательно осмотрел путников и задумчиво булькнул. Чувствовалось, что он сомневается, хорошо ли будет, если здесь будет неделю жить такая большая компания. Подумав и побулькав, водяной нырнул, так и не проронив ни слова.

– Наверное, он нам не рад, – догадалась Аня.

– Можно его и не тревожить, – предложила Лиза. – Пойдемте отсюда. Мало ли мест хороших?

Медведь полакал воды из озера и спросил:

– Ну как – сгружать все?

– Сгр-р-ружай! Сгр-р-ружай! Только кар-р-раулить надо – чтоб водяной ничего не спер-р-р! – закаркал Барк. – Кар-р-раул – вот что нам надо! Кар-р-раул!

Водяной снова вынырнул и вытянул губы трубочкой. Был он пучеглазый и довольно забавный – нечто среднее между человеком и лягушкой. Никто не хотел обижать водяного. Но и пожить в таком приятном месте хотелось.

– Здравствуй, – поприветствовала княжна хозяина озера. – Можно мы здесь поживем немного? Не помешаем тебе?

Водяной шумно вздохнул, закатил глаза и скрылся под водой.

– Не хочет разговаривать, – понял китаец. – Дао не может быть высказано. Хочет сказать, куда нам идти, каков наш путь дальше. Но молчит как мудрец.

– А мне тут нравится, – высказался Ваня. – А чего? Мы же бултыхать сильно не будем. И рыбу можно не ловить. Купаться здесь хреново – дно илистое, коряги везде, тина… Поживем на берегу, потренируемся, помедитируем… Шалаш можно сделать.

– Может, его уговорить? – предложила Аня. – Или подарить ему что-нибудь. Что любят водяные?

Из воды высунулась осклизлая, черная от времени коряга с развилкой на конце. С развилки свисала зацепленная за ремень сумка. Коряга наклонилась в сторону берега. Сумка упала на траву около самой воды.

– Точно – мудрец, – молвил Иван, беря сумку и наблюдая медленное погружение коряги обратно в озеро.

Все столпились, разглядывая подарок водяного. Сумка была затейливой работы, из хорошей кожи, с металлическими застежками. Либо она провела под водой немного времени, либо на ней было какое-то колдовство – сохранилась она очень хорошо. Сняв несколько прилипших водорослей, Ваня высказал общую мысль:

– А стоит ли открывать?

Из озера вновь высунулся водяной и улыбнулся. Потом проговорил, смешно растягивая большой рот:

– Берите себе и идите мимо. Мне такое барахло не нужно. А вам пригодится. Колдовские вещи. Лежат на дне моего озера со времен незапамятных. В нашем роду уже и не помнят, откуда они взялись. А я гостей не люблю.

– А что за вещи? – поинтересовалась Аня.

– Брелки, цепочки, амулеты… Барахло. Не гниет и не ржавеет. Я давно хотел кому-то подарить. Но в этих местах мало кто ходит. И надо ведь подходящему человеку отдать.

– А почем ты знаешь, что мы подходящие? – спросила Лиза.

– Чую. Забирайте. А мне и так хорошо тут.

– Берите, ребятки, – послышался голос старика-лесовика. Все обернулись. Лесной хозяин спокойно смотрел на них из-под мохнатых бровей. Он был бос. В руке держал еловую ветку. – Не бойтесь. Вещицы пригодятся вам. Но не сейчас. Потом. И я еще об одном хотел поговорить с вами. Давайте уйдем отсюда и посидим на травке. В полукилометре отсюда есть чудесное местечко.

Поблагодарив водяного и пожелав ему счастья, путники двинулись за стариком-лесовиком. Ваня повесил сумку на плечо – чтоб она обсохла. Проснувшаяся Соня что-то агукала. Теплый летний день буквально обнимал всех – ласково-ласково.

Дошли до поросшей удивительно мягкой травой поляны на склоне небольшого холма. Внизу в кустах журчал ручей. Большие березы склонились со всех сторон. Три крупных валуна торчали из земли недалеко друг от друга.

– Садитесь, – молвил старик-лесовик. – Здесь хорошо. Поживите на этом месте недельку. А водяного не тревожьте. Он не злой. Просто любит уединение и покой.

Сгрузили с медведя поклажу и расположились на траве – кто в тени берез, кто на солнышке. Разулись. Приготовились к серьезному разговору.

– Ереме из болота вы хорошую мысль подали. Молодцы. А то он там завяз глухо. Не по уши, а, как говорится, по десять метров над головой. Теперь у него новое дело появится. Веселее ему будет. Разберется. А вам его жалко?

– Нет, – подумав, ответила Аня. Все остальные согласились с ней.

– Правильно. Нечего жалеть. Человек сам такую судьбу себе выбрал. Дурацкая идея – болото засыпать. Но стремление к такой невыполнимой цели позволило Ереме сделать много полезного: болото изучил, людям многим помог, себя сделал мудрее и более чутким… Да и на болоте кое-где стало не так топко – ходить все же удобнее. Мужик он неглупый. И сам стал понимать, что его труды мало что изменить могут. Много ли один человек камней да песка может в болото натаскать? А другим – другие дела важны. Вот он и затосковал. Неразрешимый узел.

– А почему ты ему не помог? – спросил Ваня.

– Незачем, – как отрубил старик-лесовик. И повторил: – Незачем. Он шел своим путем. Чего дергать?

– Болотное Дао неизъяснимо, – согласился Ли Хун.

– Вот-вот, – подтвердил лесной хозяин. – Вы ему новую идею дали – цель новую. Он теперь будет пытаться книгами своими весь мир заполонить. Дурацкая идея. Невозможно ведь это и не нужно. Но пользу стремление к такой невыполнимой цели принесет. Книжки-то ведь людям нужны. А ему будет веселее.

– А кто ему поможет их издавать? – спросила Аня. – Тоже ведь уметь надо. И деньги нужны.

– Найдутся. Вы только ему много не присылайте всего. Я имею в виду шмотки и пищу. А то только помешаете. Аделаиде скажите, чтобы минимально самое необходимое ему подбрасывала. Нечего баловать. Дао не терпит суеты. Так по-китайски?

– Так, – ответил Ли Хун. – Дао неотвратимо. Зачем суетиться? Я никогда не суечусь.

– И я, – молвил старик-лесовик, вставая. – Отдыхайте. Шмотки волшебные не растеряйте.

– А ты в курсе, что в подземельях было? – спросил Ваня. – И вообще: что с Вовой будет и с его командой?

Но мудрый лесной волшебник лишь улыбнулся и помотал головой – не скажу, мол. Он повернулся и ушел в лес. А все глядели ему вслед.

* * *

Неделю прожили классно. Потом двинулись в дорогу. Долго ли, коротко ли, дошли до деревни Чоу. Там все было хорошо.

Туся уже подросла и с удовольствием знакомилась с обитателями поселка. Дружок взял над ней шефство и обещал научить говорить. Барк ему усердно помогал. Было довольно забавно смотреть, как крошечная пушистая кошечка сидит в траве и глядит то на огромного лохматого пса, объясняющего методы произношения человеческих слов, то на прыгающего с другой стороны ворона, перебивающего и поправляющего лекции Дружка.

Аня и Ваня активно включились в общие тренировки. Соню они клали неподалеку на травке под чьим-нибудь бдительным наблюдением.

Погода стояла хорошая. Редкие дожди умывали лес и поили деревья, кусты и траву. А в остальное время светило солнышко и дули приятные теплые ветры.

Аделаида побывала у Еремы на болоте, осмотрела его землянку и его тропы. Ведьма подарила болотному умельцу стопку бумаги, двадцать карандашей и немного денег. Улыбаясь на прощание, она посоветовала Ереме обратить внимание не только на болото, но и на лес вокруг – там ведь тоже можно сделать много полезного. Ерема задумался и пообещал принять совет к сведению.

Из города от Андрея доносились вести о новых успехах и о новых заботах.

* * *

Настя сидела на полу клетки и читала исторический роман. Была ночь. Все ящеры, включая Вову, сладко спали, похрапывая во сне. Небольшой светильник стоял рядом с девушкой. Где-то далеко кричал ночной козел – забавный шестиногий зверь с густой шерстью и с рогами. Крик был спокойный – видимо, козел кликал своих козлят на обычную кормежку или на другое какое-то обычное дело.

Настенька дочитала главу, закрыла книжку и задумалась. Она вспоминала родимый дом, свое детство, своих родителей. «Скоро ли увижу их? – думала она. – И увижу ли?… А не увижу – и Бог с ним. Буду письма писать. Хорошо здесь… Тихо… Четвертьдракончики милые такие становятся. Любознательные. И Вова такой внимательный. Только зубы у него страшные. И когти…»

Настя прислушалась. Ночной козел перестал кричать. Стало совсем тихо. Боярская дочь загасила светильник и легла спать.

* * *

Улыбающийся отец Федор помешивал ложкой суп в глиняной миске и смотрел на жену. Пещера была освещена лишь тремя толстыми свечами в простом подсвечнике. Ольга сидела за столом напротив и тоже смотрела на мужа. Она уже доела и теперь подперла щеку ладонью и просто наслаждалась минутой.

– Пообвыкла немного? – ласково спросил отец Федор.

– Вполне. Уже не приходится сдерживаться, когда кто-нибудь из мужчин со мной спорит. А первое время все хотелось ударить покрепче.

– Привычки можно менять, – согласился старик с ясными глазами. – Я вот тоже во многом изменился. Но бить морды не захотелось, слава Богу. Просто после утренней молитвы так и тянет в лес – цветов тебе собрать и принести.

– Мне нравится такой русский обычай. На острове Хуги-Пуги мужчины не дарят женщинам цветы – даже если любят. Просто стараются работать получше. А здесь все так романтично… Русь – романтичная страна.

– Всякое у нас бывает, – неопределенно произнес отец Федор. – А крыльев тебе не жаль своих? Ведь такое дело – в небе свободно летать! Многие мечтают!

– Да напорхалась уже – до одури. С крыльями ведь по земле не так удобно ходить и делать все. Да и спать можно только на боку или на животе. К тому же, у меня теперь новые крылья появились – душа моя много свободнее стала. Такой простор! Особенно во время общей молитвы в большой пещере. Словно бы в небеса взмываешь – в самую их высоту!

– А по родине не скучаешь? По родным?

– Нет. Здесь у меня вы все теперь родные. Здесь и родина моя теперь. Тем более ведь и я изменилась.

– Жаль, что Баба Яга так всех напугала. Я бы лучше все мягко объяснил им. А теперь они ужасы будут про нас рассказывать. А то еще мстить захотят за тебя. И печалятся, небось.

– Забыли уже. Это вы такие чувствительные. А у нас там – просто. Обычные боевые потери. Отряд вернулся из боевых похождений. Все живы и здоровы. Одна воительница неразумно попыталась спорить с колдуньей. Ей оборвали крылья и две руки и сдали в рабство. То есть даже и не убили. Бывает. Все сделали вывод, что на Руси не надо спорить с колдунами и волшебниками.

– А я мечтал твоих подруг на более доброе направить.

– Работой в огороде?! Ты, Феденька, конечно, очень продвинутый человек в духовном плане. Но в данном вопросе ты слишком идеалистично подошел. Разве что немножко они о чем-то задумались. Но действовал ты верно: и я с тобой в результате осталась, и по хозяйству мы столько сделали, и агрессивность немного поуменьшилась…

– А хорошо, что вы вот так прилетели, – задумчиво молвил отец Федор, отложив ложку и глядя на жену счастливыми глазами.

– Я тоже рада, – улыбнулась Ольга.

И они снова замолчали, слушая тишину позднего вечера. Тени от свечей колебались на стенах. На краю стола спокойно сидел ночной мотылек.

* * *

Аня и Ваня прогуливались около своей избы и любовались небом, на котором было видно множество звезд.

– Знаешь, Анюта, я все думаю о последнем нашем семейном путешествии. Так спокойно пошли, без особого настроя, без озабоченности за судьбы Руси и всего мира… А круто получилось. Много полезного сделали, узнали много нового, сами изменились…

– Сонечка подросла, – добавила княжна со счастливой улыбкой. – Уже пытается Тусю за хвост ловить. Хорошая кошечка. Умница и ласковая.

– Но то, что отца Федора женили – это вообще! Никогда от него такого не ожидал.

– Почему? Просто раньше не время было. Погоди – еще Ерема женится, лесного колдуна женим, Баба Яга замуж выйдет, карлику Го пару подыщем…

– Да брось ты, Анюта, – засмеялся Ваня. – Нафига всех женить? Может, кому-то и так хорошо. Судьба у каждого – своя.

– А ты не жалеешь иногда, что на мне женился?

– Нет. Никогда. Только запарился посуду мыть. Давай вместе со всеми трапезничать. Там ребята моют.

– У себя в своем доме уютнее, – возразила княжна, нежно глядя на мужа. – Чего там – две тарелки? А ты вон какой могучий!

– Ну да. По сравнению с Еремой в болоте, я просто отдыхаю. Тренировочки, вкусная еда, купание, медитации, умные книжки… – богатырь даже зажмурился от удовольствия. – Интересно, когда начнутся новые подвиги и приключения?

– Я думаю, к ним надо хорошо подготовиться. В свое время начнутся. А хорошо ведь, что я за тобой в подземелье прыгнула. Дурацкий, вроде, поступок… А получилось правильно. У Насти теперь с Вовой полное взаимопонимание. А Го такой прикольный…

– Забавный, – согласился Ваня. – Чем-то на лешего похож.

– Все мы друг на друга чем-то похожи, – мудро заметила Аня, поцеловала мужа и повела его домой ужинать.

* * *

Кот Баюн довольно мурлыкал, облизывая усы. На ужин он ел сметану. И съел ее изрядно. Рядом вздыхала Мурка:

– Мяу. Как там наша маленькая доченька?…

– Нормально она… По сообщениям – все нормально. Не волнуйся. Вон Мудрик уже патриархом стал. И Тусю вырастят правильно.

– Такая милая… Мяу…

– Не ной. Мы с тобой еще котят нарожаем. Подумай лучше о судьбах Руси. Агрессивность-то понизилась! Удачно вышло! Теперь, говорят, даже собаки меньше за кошками гоняются. Движение ко всеобщей гармонии! Мяу. Правда, мы сделали всего лишь один шаг. Но, как говорят китайские мудрецы, обильная трапеза начинается с одной первой ложки. Мудро!

– А почему ты столько историй сочиняешь и песен, а мне стихов не сочиняешь? Ни разу!

– Чего?! – поразился Баюн. – Тебе – стихи?!

– Мне. Мяу. Почему бы и нет? Смотри, как все влюбленные мужчины о своих возлюбленных заботятся! А ты?

– Понимаешь, Мурка, я все время занят мыслями об эпохальных событиях, об исторических процессах… Но я подумаю. На сытый желудок точно сочинить ничего не смогу. А завтра утром попробую. Ладно?

– Ладно. Фр-р-р. Мяу, – ответила кошечка.

И они пошли гулять по лесу.

* * *

Вот какие истории и приключения случались в Древней Руси. Вы, люди добрые, многое похожее можете увидеть и в наше время. Загадочные события, любовь, невероятные стечения обстоятельств… И вокруг всего этого – наши необозримые просторы, наши дремучие леса, наши глубокие болота… Воистину есть от чего воспрянуть духом! А воспрявши духом – сделать маленький шаг вперед. А потом – еще шаг. И еще. И еще… Как говорят и в Китае, и на Руси, даже самая большая скала состоит из множества крошечных атомов. Каждый человек делает шаг – весь мир меняется.